Тихий шепот

Глава 11

Счастье. Я не помню, когда в последний раз чувствовал себя по-настоящему счастливым. Удовлетворение - да. Но такого восторга, чувство невесомости, которое наполняет все мое тело, незнакомо. Я смотрю на Бьянку, которая прижалась у меня под боком, ее рука на моей груди, а нога просунута между моими, что греет душу.

— Я должен встать, — шепчу я и целую Бьянку в макушку. — Сиси придет с Леной через полчаса.

Она поднимает на меня глаза, улыбается и тянется к моей руке, чтобы осмотреть пальцы. Убедившись, что пластыри на месте, она садится и просит меня повернуться. Шторы на окнах раздвинуты, и вся комната залита светом, выставляя на всеобщее обозрение каждую отметину на моей коже. Тем не менее, я переворачиваюсь на живот и, глядя на окно, жду.

Она кладет ладонь мне на поясницу и медленно ведет руку вверх, ее прикосновение невероятно легкое. Я чувствую покалывание, когда ее волосы падают на мою кожу, а затем ее легкие поцелуи между лопаток, где шрамы сильнее всего.

— Пожалуйста, ... не надо.

Ощущение покалывания поднимается вверх, когда кончики ее волос касаются кожи чуть ниже моего плеча, и она наклоняется и шепчет мне на ухо:

— Почему?

— Господи, детка, как ты вообще можешь спрашивать?

— Мне нравишься... ты, Михаил, — говорит она, ее голос едва слышен. — Каждая... твоя... частичка... тебя.

Последнее слово теряется, и единственное, что я слышу, это ее тихое дыхание, когда мурашки пробегают по моей спине. Я поднимаюсь в сидячее положение, обхватываю ее лицо ладонями и надеюсь, что ошибаюсь.

— Тебе больно разговаривать?

Она смотрит на меня и кивает.

Я закрываю глаза и целую ее лоб. Меня нужно посадить, как подонка, которым я являюсь. Эгоистичный, лживый ублюдок, который заставил ее страдать без причины.

— Ты больше никогда не будешь говорить. — Я прикладываю палец к ее губам. — Обещай мне.

Ее лицо осунулось, но она снова кивает, заставляя меня чувствовать себя еще хуже. Черт. Я встаю с кровати, надеваю брюки и встаю перед окном, глядя на людей, спешащих по улице внизу. Она возненавидит меня.

Я кладу руки на затылок и делаю глубокий вдох.

— Мне нужно тебе кое-что сказать.

Михаил ни с того ни с сего ведет себя странно, вышагивает взад-вперед перед окном. Он останавливается на секунду, смотрит на меня, потом качает головой и снова начинает вышагивать. Что-то случилось? Должно быть, что-то плохое, потому что я не помню, чтобы когда-либо видел его таким расстроенным.

Наконец, он останавливается и поворачивается ко мне.

— Я знаю, что ты будешь злиться, и ты имеешь на это право. Надеюсь, ты простишь меня за то, что я не сказал тебе сразу. Прости пожалуйста.

Мои глаза округляются, челюсть едва не падает на пол, когда смотрю, как он жестами вырисовывает знакомые формы, повторяя слова. То, как быстро и легко двигаются его руки... Боже мой, он не просто знаком с языком жестов. Я знаю достаточно для повседневного разговора. Я бы никогда не смог вести философские дискуссии и тому подобное. Но по тому, как Михаил выводит жесты, видно, что он профессионал.

«Почему?» — Я выписываю жест и смотрю на него, стараясь, чтобы вся печаль и разочарование были видны на моем лице.

— Потому что язык жестов нужно было бы объяснить, а я не был готов ответить. Прости.

«И ты не мог просто сказать об этом?»

Я встаю с кровати и, не глядя на него, иду прямиком в комнату для гостей, со всей силы хлопая дверью.

Я слышу хихиканье Лены, и сажусь на кровати. Я провела два часа, лежа, глядя в потолок и размышляя.

Михаил знает язык жестов, и все это время он ни словом не обмолвился об этом. Он поступил эгоистично и грубо, как будто специально вставил в уши беруши, чтобы не слышать, что хочет сказать другой человек. Я чувствую себя такой преданной.

— Но я хочу блинчики, — доносится до меня за дверью голос Лены. — Пожалуйста, папочка.

Я не слышу ответа Михаила, только недовольный ответ Лены.

— Ладно, папочка.

Когда я выхожу из гостевой комнаты, я вижу Михаила, стоящего у кухонного стола, перед ним сковорода и коробка с яйцами. Лена сидит на ковре в гостиной, играет с книгой, которую мы купили на днях, но, когда видит, что я иду, она вскакивает и бежит в мою сторону.

— Бьянка, Бьянка, ты умеешь печь блины? Папа не знает, как печь блины. Ты умеешь печь блины?

Я улыбаюсь, провожу тыльной стороной ладони по ее розовой щеке и киваю.

Она визжит от восторга, хватает меня за руку и начинает тащить на кухню.

— Папа, папа, Бьянка испечет блинчики.

Она подводит меня к плите, и я оказываюсь рядом с Михаилом, касаясь плечом его руки. Лена отпускает мою руку и убегает обратно в гостиную, оставляя меня наедине с моим обманщиком мужем.

— Ты не обязана, — говорит он, не глядя на меня. — Я приготовлю ей яичницу.

Я игнорирую его и иду в другой конец кухни, чтобы взять миксер из ящика, затем открываю шкаф, чтобы достать миску. Она стоит на второй полке, поэтому я поднимаюсь на цыпочки и тянусь к ней. Михаил обхватывает меня за талию и поднимает меня на пару сантиметров. Как только я достаю то, что хотела, он без слов опускает меня на пол, затем выходит из кухни и садится на пол рядом с Леной. Она берет книгу и забирается к нему на колени, а я наблюдаю, как он показывает на что-то на странице и начинает издавать звуки животных. Лена хихикает и целует его в щеку, а потом показывает на что-то еще.

Я начинаю готовить тесто для блинов, но не могу удержаться, чтобы не бросать на них взгляд каждые несколько минут. Он такой странный, мой муж. Я не понимаю его, и все еще злюсь на него, но не могу заставить себя игнорировать его присутствие. Словно магическая сила тянет меня к нему. Даже несмотря на злость, мне требуется огромное самообладание, чтобы удержаться и не пойти туда, чтобы быть ближе к нему.

Пока я жду, когда блинчик приготовится, я прокручиваю свои сообщения на телефоне. Три сообщения от Милены, она спрашивает, как идут дела, и интересуется подарком для бабушки. Черт. Я опять о нем забыла. Я быстро отправляю ей сообщение, в котором пишу, что все в порядке, и спрашиваю о колледже. Следующее сообщение от Анджело.

11:17 Анжело: «Все знают чертова Михаила Орлова! Не могу поверить, что отец согласился на это! Ты в порядке? Я не знаю, когда вернусь. Мне нужно разобраться с кое-какими делами здесь, но как только вернусь, я приеду к тебе. Если он что-то с тобой сделает, ты должна сразу же сказать мне, и я с ним разберусь.»

Я переворачиваю блинчик и еще раз перечитываю сообщение, сбитая с толку. Что, по его мнению, Михаил делает со мной?

21:13 Бьянка: «Я в порядке. В чем проблема, что я замужем за Михаилом? Вы поссорились или что-то в этом роде?»

Следующее сообщение от мамы. Она снова спрашивает о той поездке по магазинам, которую я обещала. Я игнорирую его, убираю телефон и возвращаюсь к блинчикам.

Я уже почти закончила, когда у Михаила звонит телефон. Он берет трубку и несколько мгновений просто слушает собеседника, потом ругается. Подхватив Лену на руки, он несет ее на кухню, сажает на один из барных стульев и поворачивается ко мне.

— Можешь присмотреть за Леной часок-другой? Кое-что случилось, а звонить Сиси уже поздно.

Я киваю и наливаю еще теста в кастрюлю.

— Я ненадолго.

Он целует меня в макушку, а потом уходит. Я закрываю глаза и глубоко вздыхаю. Трудно злиться на Михаила, когда каждая клеточка моего тела каким-то образом настроена на него, жаждет быть ближе.

Я паркую машину внутри склада, выпрыгиваю и направляюсь к углу, где на полу сидит албанец, которого сегодня утром забрали. Он выглядит полумертвым. Я поворачиваюсь к Денису, который стоит рядом с ним, и стискиваю зубы.

— Где, на хрен, док? — вырывается у меня.

— Он за городом. Не сможет приехать раньше завтрашнего дня. Я рассказал ему симптомы парня, и он сказал, что это либо серьезное сотрясение мозга, либо у него внутричерепное кровоизлияние. Ему нужно в больницу.

Я смотрю на подонка, сидящего в луже своей рвоты. Он посмел стрелять по машине, пока моя жена была внутри. Он никуда не поедет.

На соседнем стуле стоит бутылка с водой, я беру ее и выплескиваю содержимое на голову парня. Он вздрагивает, бормочет что-то бессвязное и откидывается на стену. Судя по его бледности и расфокусированному взгляду, долго он не протянет. Мне придется работать быстро.

Я возвращаюсь к машине, открываю багажник и достаю ящик с инструментами. Снаружи он выглядит как обычный набор инструментов, но, внутри коробки, есть потайной отсек, где хранятся настоящие инструменты моего ремесла. Я беру один из шприцов и скальпель и возвращаюсь назад.

— Что это? — спрашивает Денис, указывая на шприц.

— Адреналин, — говорю я, вкалывая иглу в шею парня. — Это ненадолго приведет его в чувство. Я никогда не пробовал его на людях с сотрясением мозга.

— Значит, ему станет лучше? Почему Док не сказал?

— Потому что Док не убивает людей за деньги. — Я отбрасываю шприц в сторону, приседаю и беру албанца за руку. — Когда адреналин подействует, он очнётся. Будет сильно дергаться. Возьми его за плечи и держи крепко.

Держа парня за запястье, я прижимаю его ладонь к полу и кладу скальпель на корень большого пальца. Албанец приходит в себя как раз в тот момент, когда я отрезаю ему палец, и начинает кричать.

— Заткнись, блядь! — Я бью его по лицу. Не самый умный поступок, учитывая его состояние, но у меня плохое настроение. — Слушай меня внимательно. Сегодня ты умрешь. Либо быстро, либо я могу сделать так, чтобы смерть была очень болезненной и долгой. Кивни, если понял.

Он хнычет и кивает, пытаясь вырвать свою руку из моей хватки. Я взмахиваю скальпелем и отрезаю ему еще один палец, что приводит к очередному приступу крика.

— Кто послал тебя перехватить нас, и каков был твой приказ? — кричу я ему в лицо.

— Я не знаю, — стонет он. — Арбен говорил с парнем, который заплатил за работу.

— Кто такой Арбен?

Он что-то бормочет и закрывает глаза. Похоже, адреналин не помогает.

Я снова даю ему пощечину.

— Я спрашиваю, кто такой Арбен?

— Водитель.

Один из тех, кого я подстрелил. Черт.

— Что они хотели, чтобы ты сделал?

— Убить человека с повязкой на глазу. — Он смотрит на меня и вздрагивает. — Это была просто работа.

— А что насчет женщины?

— Парень сказал, что она не важна.

Не важна. Я делаю глубокий вдох, пытаясь удержать себя от того, чтобы убить его прямо сейчас.

— Что-нибудь еще?

— Н-н-нет.

— Ты знаешь, как выглядел человек, который встречался с Арбеном?

— Нет. — Его голос едва слышен.

Черт. Я встаю и достаю пистолет из кобуры под пиджаком.

— Не важно, — говорю я и стреляю ему в голову.

Повернувшись к Денису, я пригвоздил его взглядом.

— Смотри, чтобы в следующий раз ты не опоздал, Денис.

Он отступает на шаг.

— Конечно, босс.

— Хорошо. Приберись здесь.

Уже почти полночь, и я начинаю беспокоиться. Где Михаил?

Дождавшись, когда Лена уснет, я пошла на кухню, чтобы навести порядок, а потом быстро приняла душ, ожидая, что он вернется к тому времени, когда закончу. Что-то случилось?

Я беру одну из его футболок, которую украла, и надеваю ее. Я заканчиваю заплетать волосы, когда чувствую грубые ладони, накрывающие мои руки. Я отпускаю пряди, и мои волосы рассыпаются, когда смотрю на отражение Михаила в зеркале. Он стоит позади меня и снова делит мои волосы на три части, а затем начинает заплетать косу. Его движения могут быть немного неуклюжими, но похоже, что он знает, что делает.

— Моя сестра всегда просила меня заплетать ей волосы, когда нашей мамы не было рядом, — говорит он, не глядя мне в глаза, и в этой фразе столько боли, что она пронзает меня до самого сердца.

— Оксана была глухой от рождения. Она была старше меня на четыре года, поэтому я выучил язык жестов раньше, чем научился читать.

Он говорит в прошедшем времени, и по тону его голоса...можно понять, что с его сестрой случилось что-то плохое. Михаил поднимает голову, и наши взгляды встречаются в зеркале. У него такой затравленный взгляд, и я точно знаю, что произошедшее гораздо хуже, чем я могу себе представить.

Я беру из шкафа резинку для волос, протягиваю ее Михаилу и жду, пока он закрепит косу.

— Боюсь, не самая лучшая моя работа. — Он вздыхает. — Возможно, ты захочешь переплестись.

— Она идеальна, — жестом говорю я, глядя в зеркало.

Михаил кладет руки мне на бедра, поворачивает меня к себе и проводит пальцем по моему лицу.

— Прости.

Я вздыхаю, тяну его за руку, пока он не сгибается, и целую его в губы.

— Я прощен?

«Еще нет. Для этого тебе придется еще потрудиться.»

Он приподнимает левую бровь, и слегка улыбается.

— Что ты имеешь в виду? Какую-то ручную работу?

«Да.» Я улыбаюсь и начинаю расстегивать пуговицы на его рубашке.

Я чувствую его руки на моем животе, Михаил поднимает их и задирает мою футболку.

— Тогда мне лучше начать.

Он стягивает с меня футболку через голову, снимает трусики и поворачивает меня лицом к зеркалу. Я смотрю на наши отражения - я полностью обнаженная, а он стоит позади меня в черной рубашке и брюках. Михаил целует меня в шею, одновременно медленно спуская руки с моей талии, по бедрам и ниже.

— Я хочу, чтобы ты увидела, — он скользит правой рукой еще ниже, между моих ног, — как ты прекрасна, когда кончаешь.

Он проводит пальцами по моей киске, одновременно покусывая мое плечо, заставляя меня вздрагивать от совместных ощущений. Один палец вводит в меня, и я хватаюсь за его предплечье, прижимаясь к его руке. Видеть себя в таком виде, когда он так интимно прикасается ко мне, будучи полностью одетым, — за гранью дозволенного.

Он обводит пальцем клитор, а затем нажимает на точку над ним. С моих губ срывается тихий стон, и я закрываю глаза, наслаждаясь ощущениями.

— Смотри в зеркало, Бьянка. Или я остановлюсь.

Я мгновенно открываю глаза.

— Хорошая девочка.

Я не могу оторвать взгляд от сцены в зеркале. Михаил прижимается ко мне, его руки между моих ног, а губами прочерчивают линию поцелуев на моем плече. Он ввел еще один палец, а другой рукой он начинает дразнить клитор, меняя темп с медленного на быстрый, затем снова на медленный, вызывая у меня сильную дрожь.

— Кончи для меня, мой ягненок, — шепчет он мне на ухо и загибает пальцы внутри меня, надавливая на клитор, и я взрываюсь.

Дрожь, настолько сильна, что я не могу удержать себя в вертикальном положении, поэтому я хватаюсь обеими руками за его предплечье и смотрю на отражение Михаила. Спокойный. Ни один волос не выбился из прически. Смотрит прямо мне в глаза. Злой, коварный человек. Молчаливые типы всегда самые опасные.