Тот самый сантехник 10

Глава 23 Свадьба номер пять: музыкальная

Через пару дней.

Лида позвонила взволнованная, голос поникший. Говорит старательно, тщательно взвешивает каждое слово, а сама как не своя:

— Я слышала, ты женился.

— Ну да, было дело, — ответил Боря, который как раз суетился по ресторану с Ратибором на пару, бегая из Малого зала в Большой и обратно, попутно заглядывая в Вип-залы.

Событие мирового масштаба: Степаныч набрался смелости и сделал официальное предложение Зое. Но чтобы уже не просто расписаться в ЗАГСе и свалить в свадебное путешествие (это дело пройденное), а отметить свадьбу как полагается. С белым платьем и выкупом невесты. А кроме всего прочего старожёны захотели — венчаться. Ну а после всего прочего — как следует покутить в Глобальном Жоре.

— А на ком? — уточнила солистка, стараясь делать вид, что не особо-то и интересно. Но спросить — надо.

— Ой, да ты их не знаешь… всех, — отмахнулся Боря, пытаясь устроить для наставника настоящий праздник и учесть все мелочи.

Гостей вроде не много: жених с невесткой, он, Леся Василькова, но вместе с ней — Вишенка, а там и Лаптев подвязался. Уже с Вишенкой женской национальности под ручку. И это их первый официальный двумя парами в свет, что тоже немаловажно. А кроме всего прочего Степаныч позвал Шаца, как соседа, Стасяна, как человека, с которым всегда есть о чём поговорить. А тот сказал, что без своих жён — никуда. Так в списке приглашённых появились Катя и Валя. Поступило предложение позвать своих женщин и Боре. Что было весьма кстати, так как всех четверых он почти не видел последний месяц, всё больше прозябая на стройке, посетив рыбалку, деревню, мотаясь по бизнесу, но почти не бывая у них дома. А свой общий дом — пока не нажили. И само-собой у тёщ, затей и прочих родственников начали появляться вопросы.

«Но если сделать несколько фотографий подмышку с каждой из жён по отдельности, да выставить в социальную сеть с подписью, то должны отвянуть», — прикинул внутренний голос.

Главное всё было устроить так, чтобы лишние родственники не подвязались. Но их как раз звать никто не собирался.

— Так это ещё и не один человек⁈ — удивилась исполнительница рок-песен, которая много повидала на больших сценах страны за последние месяц и только вернулась в город после очередного мини-тура на месяц, состоявшего из десяти городов, где в списке в обязательном порядке присутствовали Москва, Санкт-Петербург, Минск, а заканчивалось всё в Новосибирске, где Лида на эмоциях показала эстетствующей публике голую жопу, но пока не готова была к большему, как истинные корифеи рока.

— Ты знаешь, у нас довольно странная ситуация. Сначала две забеременели, потом ещё одна. А теперь походу все четыре, — пытался как мог объяснить Глобальный, вставив гарнитуру в ухо. — А я просто пытаюсь построить как можно быстрее дом, чтобы собрать всех под одно крыло. Государство в таких случаях помогает, конечно, но… по большему счёту не нам.

— В смысле вы впятером собрались жить⁈ — удивлялась даже видавшая виды девушка с ясными глазами, которая не только взяла прозвище Лидокаин, но и активно тролила эпатажную публику тем, что придумывала себе каждую неделю новые легенды с лёгкой руки Кобы. Продюсер даже периодически выставлял выступать с группой казачий хор или симфонический оркестр, но это удивляло юную артистку не больше, чем простой бытовой разговор с Борисом.

— Собрались и… будем, но не впятером, а вшестером, там ещё есть… Татьяна Юрьевна, но про неё я в двух словах рассказать не смогу, — добавил Боря, пока смутно себе представляя, как это будет осуществлено на практике.

— Ты… ты… — на миг потеряла дар речи Лида Гусман, а затем выпалила. — Ты так-то и мне должен! Забыл?

— Нет, не забыл. Должен — сделаю… Ты сегодня дома вечером?

— Стоп-стоп, так ты их не любишь?

— В смысле не люблю? Конечно, люблю. Но мало раздавать материнский капитал женщинам, пора бы подумать и насчёт «отцовского капитала».

— В каком плане?

— В том, что если мужик построил дом и завёл под его крышей семью, обеспечив их всеми удобствами, то он уже сам решает сколько детей будет в семье. Не от одной, так от другой… третьей. А почему нет, собственно, если здоровье позволяет и финансы в порядке? Речь же не о том, как поделить нажитое, а о том, как приумножить. Вот так и появляются кланы, Лида.

— Знаешь, что! — сначала возмутилась так громко Гусман, что даже воздуха не хватило.

— Знаю, что кланы крепче многих семей, — добавил спокойно Боря. — И это фактическая поддержка друг друга, а не на словах… Так, во сколько к тебе подъехать? Или… прощаешь «долг»? Ну, с учётом обстоятельств.

— В СЕМЬ! — ответила она нарочито громко и положила трубку.

А как положила, закусила ладонь. В это тишине однокомнатной квартиры, что обрушилась на неё мгновенно и придавила словно могильной плитой старушку, ей словно было семьдесят, а не двадцать. Да и как она отпраздновала свои двадцать лет? Хотела разврата с группой, но один уснул после концерта, второй звонил маме, третий заболел, а с оставшимися разврат состоялся, но его устроила… ДИНА!

— Проклятый режиссёр, — пробубнила Лида, просто не понимая почему парни в группе вьются за ней хвостиком, а она, как основной солист и фронтвумен, остаётся в стороне при каждой посиделки.

Но ей никто не ответил. В месте, что принято называть домом всё та же тишина. На миг даже захотелось, чтобы кто-то занялся сексом за стенкой. Или начал долбить перфоратором. Но — тихо. Тогда в следующей миг её протестующей душе самой захотелось создать много шума. Но уже не читая шаги или включив на полную музыку, а крича на бегающих детей, чехвостить задержавшегося на работе мужа, обсуждать подруг и знакомых, костерить родственников. Но все это не получалось сделать, ведь она была абсолютно одна вне работы и творчества и будь проклята та свобода, которая оказалась ей совсем не нужна.

Человек должен быть готов к свободе. Но освободившись от опеки отца и обретя фан-группу в жалкую, но всё же тысячу активных человек, она не стала счастливее. Ведь одиночество было с ней всегда. И под гнётом Гусмана, и среди институтских подруг, и в группе на сцене она теперь вроде бы стояла с близкими ей людьми и исполняла для полного зала, но все ещё была одна.

Потому что одиночество — внутри. А когда человек это признает, и перестаёт бороться за личный угол, он принимает тот факт, что по большей части — он существо общественное.

— Бля, я тоже хочу жить с ними! — заявила Лида зеркалу и с интересом засмотрелась на затвердевшие от этой новости соски. И тут же пояснила подсознанию. — Но не для каких-то там глупостей с этими дурными бабами. Они ведь там все дуры, наверняка. А лишь для того, чтобы Боря был рядом. И хотя бы раз в неделю, но как тот — первый раз!

И скинув майку, а затем до боли сжав соски, она повторила гроулингом:

— Хочу движухи! А Боря наверняка не лохушек себе набрал, а чистый первый сорт.

Тут она поняла, что думает о большом доме, полном детей. И уже готова слушать бесконечные бабские разговоры за чашкой чая на просторной веранде. А как устанет — уйдёт в свою комнату. Ведь у них с Борей в любом случае останется свой уголок, который «только их».

— Хочу дом, а не эту каменную тюрьму! — рявкнула она, пытаясь порвать тишину. Но та, как липкая жвачка, вновь и вновь прилипала к ней. — Хочу быть Глобальной в не рабочее время, и видеть каждый грёбанный день как совершенствуется наш… клан.

Клан. Это слово как будто прикоснулось куском льда к языку. Такое жёсткое, колючее, холодное. Но поставив чай и настрогав бутербродов, Лида поняла, что хочет сварить большой такой таз борща. Чтобы на дюжину человек сразу, чтобы в один присест улетело, а не себе одной. Или только им двоим, и чтобы потом стояло неделю, а она с кислой рожей выливала в унитаз, как свои вечера под сериальчики.

— Нахуй сериальчики. Хочу жить! — сплюнула Лида в раковину как будто все свои обиды, а новое слово во рту уже как будто подтаяло. И она снова сказала. — Хочу жить в клане!

Взяв телефон, она сначала улыбнулась безумной улыбкой Шляпника, наверняка подкладывающего в заварку грибов, а затем решительно вдавила иконку повтора номера и пока не пропал запал, почти прокричала в трубка:

— Боря, возьми меня в жены!

— Что? — вроде совсем не удивился вопросы Боря, но всё же уточнил. — Но ты же не беременна. Не беременна ведь?

— Пока нет, но сделай беременной! Хочу в клан!

Затем трёхсекундная пауза, показавшейся вечностью.

— Сейчас?

— Прямо, блядь, немедленно! Забери меня отсюда и сделай… что ты там должен сделать. Я на всё готова!

На этот раз пауза в две секунды.

— А платье, причёска и всё такое?

— Я уже достаточно взрослая, чтобы стать счастливой и в рваных джинсах! — добавила она с ощущением какой-то маленькой, но такой важной победы глубоко внутри.

— Ладно… — ответил динамик и неожиданно добавил. — Сейчас заеду.

Сердце от этой новости едва из горла не выпрыгнуло. Выронила телефон.

— Дура-дура-дура! — закричала она, носясь по комнате, коридору и на кухню и обратно. А затем остановилась и начала собираться в бешенном темпе. — Ёбушки-воробушки!

И тут она заметила, что ей всё равно на тишину, а голос стал таким радостным, словно Дед Мороз всё же существует и признав все её письма действительными, подарил сразу все подарки. Именно те, которые она хотела, а не те, которые папа под ёлку подложил.

В следующий момент она набрала тревожный номер одной цифрой.

— Лё папа? У меня для вас новость!

— Что, всё-таки обоссала кого-то со сцены и теперь будешь отвечать за культуру в стране? Так пожалей людей. У нас и так есть чем заняться, — сонно пробубнил Гусман, который старался не следить за творческой стезёй дочери, но нет-нет, да полистывал раздел «знаменитости» со вкладкой в браузере.

— Нет-нет, ну что вы, лё папа? Я просто выхожу замуж!

— Что⁈ Как это случилось? — тут же подскочил отец с холодной односпальной кровати в служебной квартире в Питере.

— Лягушка за корягу зацепилась! — ответила она и заливисто рассмеялась. — Пока отдирали, жопу надвое порвали!

И снова ржёт. И всё — от души.

— Лида, тудыт твою растудытвою! Ты беременна? — попытался сделать её серьёзной отец. — Кто он?

— Человек! И надеюсь забеременеть в ближайшее время.

— У этого человека есть имя? — тут же поднял очки с тумбочки отец, уронил, поднял снова, уже едва не выронив телефон. — Щас я позвоню, по базе-то его и пробьют сразу.

— Не трудись… это Боря. Ты его знаешь.

— Борис Глобальный⁈ — ярость заклокотала в груди отца. — Но он же… сантехник! А ты — звезда!

— Ну какая я тебе звезда? Так, пою немного. Но это он меня на эстраду вывел. Он дал старт. Он… такой классный, — и она вдруг поняла, как много и за столь непродолжительное время Глобальный для неё сделал. — Я люблю его, папа. И ты с этим ничего не должен сделать. Только…

— Только что⁈

— Только принять, — ответила дочь и снова улыбнулась. Но уже улыбкой глубокого самопознания. Счастье — это ведь так просто, оказывается.

— Так, я сейчас же беру билет и…

— Всё равно не успеешь, — ответила она и отключила связь.

Затем тут же включила, но уже для того, чтобы позвонить группе.

— Алё, Кинг-Конг?

— Ага, на связи.

— Шустро собирай группу.

— Что? зачем? — зевнул гитарист. — Мы же только сегодня приехали. Все спят уже или бухают, чтобы уснуть как следует.

— Пофиг, всё равно собирай. Повод есть.

— Какой?

— Я выхожу замуж.

— О… это неожиданно, а за кого?

— За Борю!

— А… ну тогда дай нам пару минут, обзвоню ребят…

Она накинулась на мужчину, едва тот переступил порог с букетом цветов. Помимо улыбки при себе, на нём были потёртые, рабочие джинсы, что совсем не заужены и довольно просторные в районе детохранилища. Они вроде только дверь закрыли, а те и другие джинсы подозрительно быстро слетели. Затем одни оказались на люстре, а другие на подоконнике. И всё ещё вдыхая аромат свежего букета, Лида могла только поражаться как быстро можно вернуть долг. А всё, что от неё требовалось — это согласие и немного смазки, которую на радостях принялась выделять так, что хоть в промышленных масштабах поставляй в аптеки тем, кто нуждается.

— Боря!

— Лида…

— Боря…

Куда только делать тишина в квартире? Ворвался ураган, подхватил, сносильничал по обоюдном согласию, а затем помог натянуть джинсы, сам оделся, подхватил на руки и помчал по ступенькам вниз, к карете. Отработав в ней за кучера, вскоре домчал до ресторана. А там уже старик улыбчивый стоит и невеста в белом платье на пороге. Но вместо незнакомых ди-джеев и ведущих внутри ресторана её ждал сюрприз. Город на Неве в полном составе расположился в Малом зале и теперь для неё играли поздравления под гитарный аккомпанемент. Пусть ударной установки подвезти не успели, но пара гитар и комбик на всех принесли. А остальное — чистая импровизация под настроение.

И пока официанты перенакрывали столы из тесного вип-зала в новый, а повара готовили на скорую руку, вокруг вдруг ставшей двойной свадьбы царило сущее безумие: люди поздравляли и её с Борей искренне, не пряча улыбок, а она танцевала, ничуть не жалея, что на ней нет свадебного платья.

Всё это — мелочи, когда душа поёт. И тогда она запела сама, поздравляя жениха и невесту и всех собравшихся гостей, что спонтанно оказались и её гостями. А ради неё пришёл с работы даже продюсер. И Коба, бросив все остальные дела, слушал этот импровизированный концерт с удовольствием. А когда за столом начали ещё и кормить, сразу признался:

— Если у человека есть такой аппарат, который постоянно что-то варит, что приносит ему радость, то это не обязательно самогонный аппарат. Это может быть голова. У Бори котелок варит. Но порой спонтанные решения — самые правильные. И если двое улыбаются, то точно будет третий.

Раздались аплодисменты. Стасян уже собирался добавить от себя, но третий нагрянул в Малый зал неожиданно быстро. На пороге вдруг показалась Дина, получив инсайдерскую информацию от своих агентов в группе. И воспользовавшись паузой среди выступлений, закричала:

— Ах ты сучка! Он должен был быть моим! Дашку я ещё терпела, но ТЫ? Какого хрена⁈ Дуди в свою дуду на сцене!

— Пошла в жопу! — тут же воспользовалась микрофоном в руках, ответила Лида. — Группы тебе мало, что ли? Коллекционер всех городских ЗППП.

Они сближались посреди зала как два корабля в океане, которые не желали уступать друг другу курс и шли на осознанный таран.

— Моя группа, МОЙ Борис! — заявила Дина.

— Хуй тебе, а не Боря! — возразила Лида и тут же вцепилась в чернявые волосы чертовке, а затем попыталась выдрать клок волос, а то и сразу оттащить к выходу. Но сил для этого не хватало.

Силы были равны.

— И хуй, и Боря, и Борин хуй! — возразила Дина и сама вцепилась в волосы конкурентке.

— Ой, а что у нас, и конкурсы какие-то уже? — тут же раздалось от Зои Ивановны Дедовой.

— Девчонки, ну не ссорьтесь вы! Мы же не на работе! — добавил Кинг-Конг, чем тут же выдал себя как информатора.

Боря про себя взмолился, глядя на совсем недавно починенный потолок, где больше ни следа от пуль. А что теперь с ним будет — пока не понятно.

— Танцуем, девчонки! — тут же подбодрила Сара Ибрагимовна и жена Моисея Лазаревича тут же начала танцевать рядом с дерущимися.

Но стоило только Кобе подскочить к жене, как его оттеснила уже невеста. Пока Степаныч активно махал группе и кричал:

— Ну, чего встали? Вжарьте уже как следует!

Гитары рванули струны, Лютый подхватил оброненный микрофон и затянул неожиданно для всех «Метелицу».

Вдоль по улице метелица метёт

Скоро все она дороги заметёт

Ой, жги, жги, жги, говори

Скоро все она дороги заметёт

Кинг-Конг повернулся к другу с таким видом, словно больше ждал Цоя или «Короля и Шута», но бэк-вокалист тоже читал книги и не прочь был зачитать стихи со сцены, эксплуатируя творчество Сергея Есенина, вот только обычно этим занимались другие группы, а Лида вообще и близко не подпускала его к творчеству, перетянув это одеяло на себя. Поэтому с ехидной ухмылкой, Лютый продолжил вредным голосом:

Запряжём-ка мы в сани лошадей

В лес поедем за дровами поскорей

Ой, жги, жги, жги, говори

В лес поедем за дровами поскорей

Народ неожиданно одобрил. Зоя с Сарой пустились в пляс первыми, Степаныч с Кобой присоединились волей-неволей, вскоре рядом танцевал Вишенка, Лапоть и Стасян, тогда как другая Вишенка и Леся больше вращали плечами и притопывали.

Рысью, рысью друг за другом поспешим

И скорёхонько до лесу докатим

Ой, жги, жги, жги, говори

И скорёхонько до лесу докатим

Быстро поняв, что подмоги не будет, Боря опустился на корточки перед дерущимися и сказал:

— Как насчёт сделки?

Обе посмотрели друг на друга и синхронно отпустили вихры, после чего поднялись.

— Сделка такова. Лида живёт со мной, а Дине группа. Детей ты не хочешь, тебе с нами делать нечего. Но если надумаешь снять «Стерва и сантехник-3», то… я в деле. Тряхну стариной напоследок, но после этого мы прикроем эту лавочку. Снимать будешь кого-нибудь другого. Сама найдёшь.

Топорами мы ударим дружно в лад

Только щепочки по лесу полетят

Ой, жги, жги, жги, говори

Только щепочки по лесу полетят

— А я думала, что тебя придётся шантажировать. И компромат принесла… Вот! — и она извлекла из кармана флешку.

— Не придётся, — улыбнулся Боря. — Но предупредить лучше заранее… График плотный.

— А что, если я тоже захочу сниматься? — смекнув что к чему, спросила Лида, которая уже и не знала, чего требовать. Всё-таки как режиссёр Дина из группы никуда не денется и снятые ей клипы крутят по всем музыкальным каналам, что только на пользу группе. Значит всё равно придётся и дальше совместно работать. — Я ведь предыдущие фильмы до дыр… эм… засмотрела.

А из леса мы тихонечько пойдём

А руками-то прихлопывать начнём

Ой, жги, жги, жги, говори

А руками-то прихлопывать начнём

Дина кивнула. Понимала подругу. Всё равно ведь будет где-то рядом звезду изображать. Никуда от неё не деться. Ещё и женская солидарность дала о себе знать.

— Я искренне надеюсь на это, — снова улыбнулся Глобальный и рассадив их за столом, сам открыл девушкам шампанское. — Ну, тогда за новое начало?

Бокалы встретились. А Лютый все бегал по Малому залу и кричал в микрофон:

Вдоль по улице метелица метёт

Скоро все она дороги заметёт

Ой, жги, жги, жги, говори

Скоро все она дороги заметёт

Ой, жги, жги, жги, говори

Скоро все она дороги заметёт

Глядя на всё это, только бородатый мужчина с края стола неторопливо кушал, используя как нож, так и вилку. Только порой подмахивал приборами в такт музыке и улыбался общему настроению. Аполлинарий Соломонович точно знал по прогнозу погоды, что завтра небо ясное, без дождя. Да и ветра особого не будет. Значит ему, как дворнику и беспокоиться было не о чем по жизни. Зато будет что вспомнить, проживая её здесь и сейчас.