Тот самый сантехник 5

Глава 10 — Вызывай специалиста: гранд-финал

Сантехник на пенсии открыл глаза, едва расслышал отдалённый стрёкот автомата. Напомнило «учебку» на малой родине и службу в ГДР.

«Приснилось, что ли?», — промелькнуло в голове Степаныча, пока тёр глаза и приходил в себя.

Ящик пива в союзе с банным жаром превратил тело в овощ. Двигаться совсем не хотелось… Но сколько впечатлений!

— М-да, давно так хорошо не сидели, — пробубнил наставник и пожалел, что поблизости нет минералочки.

«А может зря всю жизнь любил одну женщину? Ох, Алла моя, Аллочка! Любил бы многих, отдыхал бы если не с детьми, то с внуками на пару. Такие в стакане воды патриарху бы не отказали. Но раз не посеял жизни, теперь снова идти из-под крана пить или из бассейна хлебать», — прикинул отдыхающий с гудящей головой.

На виски давило, сердце работало с перебоями. Попеременно хотелось то к Алле на встречу, то «вроде ещё ничего».

Потерев жёстко лоб и виски, Василий Степанович скосил глаза на телевизор со скамейки. Хотелось сделать звук потише. Взрывов ещё не хватало! Но экран показывал лишь мерно совокупляющихся лягушек под восторженные реплики Дроздова. Не настолько фееричное зрелище, чтобы взрываться.

«Фейерверки на улице бахают, что ли?» — ещё подумал Василий Степанович, потянулся и перевёл взгляд на Аполлинария.

Салюты идти лучше вместе смотреть. Едва ли не единственная категория, которая раньше была менее зрелищной.

Собутыльник храпел в полотенце как в фильтр, запрокинув голову на массажном столе. Ткань давно ничего не прикрывала. Куст с теремком наглядно показывал, что заблудиться в джунглях — раз плюнуть. А строение давно не такое приметное, как в молодости. Ориентиром на местности больше не служит. Возможно, где-то там закопано больше, но всё меньше на свете дам, что желали бы себя почувствовать диггерами.

«Всё-таки большая часть уже под землей», — усмехнулся Степаныч и прикинул чем бы прикрыть товарища.

Сущность полотенца уже избавила его бороду и усы от праздничного камуфляжа «селёдка под шубой». Теперь его миссия заключалась в другом — спасти лицо от света в глаза. Тогда как сама маска-фильтр должна была спасать помещение от перегара. Эта схема даже работала до поры до времени, но едва банная материя сползла кончиком в рот, таки притянутая гравитацией всасывания настырного дворника, как тот подскочил, осмотрелся и подытожил:

— Так, ну всё. Погуляли и хватит. На работу пора… Встретимся на обеде.

Степаныч даже головой покачал в удивлении. Вот это, мол, человек. Знает, как отдых от работы отделять. Трудолюбивый до мозга костей. Ответственный по самое не балуйся. Раньше такому премию давали в конце квартала. Теперь в лучшем случае поздороваются у подъезда.

Глядя на голую жопу трудового передовика, Степаныч сразу подумал, что что-то не так. Возможно, часть мозга Аполлинария ещё не проснулась. Так как после заявления он просто пошёл к двери, на выход в сам ад, где по заверениям Данте, на последнем, девятом круге, было безумно холодно Горбачёву, Мавроди и остальным «американцам», что холодов то никогда не видели.

«Поля, не шути так!», — хотел сказать Степаныч, но сушняк подвёл.

Пиво как будто сплошь состояло из песка и теперь весь этот песок равномерно распределился по горлу, глотке и присушил губы к зубам. Оставалось только закинуться печеньем для верности.

Аполлинарий о печенье и завтрака как таковом не думал. Полотенце осталось на массажном столе. Вышел на улицу в чём мать родила. Рефлексы сработали лишь на два момента: по пути прихватил щётку-швабру вместо метлы, а на голову водрузил синюю шапку производства СССР с белыми вышитыми буквами «спорт».

Наставник метнулся к раковине, смочил губы и буркнул:

— Поля, ты куда собрался? Поздно нам уже в снег нырять. Отныряли своё. Не для нас нынче лунки долбят!

В ответ только дверь хлопнула.

— Эй! — закричал Степаныч, подскакивая к двери и распахивая её. — Полик! Не шути с морозом! Плохому танцору яйца, может, и мешают, а тебе ещё пригодятся, чтобы не вздумал на стринги переходить!

В ответ в лицо такой холод дунул, что до зубов пробрало. Пришлось закрыть.

Откуда, собственно пошла поговорка «плохому танцору яйца мешают»? Степаныч точно знал, что корнями эта поговорка уходит в Европу. Когда-то в странах Западной Европы существовал веселый «танец с яйцами». Настоящее соревнование танцоров в мастерстве и ловкости вокруг яйца на полу. Плохим считался тот, кто хотя бы коснулся яйца во время кульбитов. Но это — частный случай. А в народе больше прижилось понимание, что «плохой работник всегда винит в неудачах свой инструмент».

И судя по тому, что дворник схватил первую попавшуюся щётку в углу, ему вообще было без разницы чем наводить чистоту и порядок.

Хочешь или нет шевелиться, уже не имело значения. Наставнику сантехнических дел пришлось одеваться даже быстрее, чем в армии. Если там по заверениям старшины на них должен был напасть потенциальный капиталистический агрессор в джинсах и бутылкой колы в руке, то здесь вполне конкретный дворник мог мудя отморозить.

«НАТО, конечно, таких потерь для общества не заметит. ООН слезинки не проронит, но вся улица взвоет, когда дворник после метели на работу не выйдет», — ещё подумал Степаныч, одеваясь.

Когда товарищ утеплился как следует и выскочил следом, дворника уже и след простыл.

— Да ёбаный-карёбанный! — возмутился наставник не одного поколения сантехников. Сделав морду кирпичом, чтобы было теплее, он поплёлся во тьме в метель наугад. — Поля! Ты где? Пол-я-я-я! Полик, дурик! Ты меня слышишь? Ладно, что плодиться уже не собираешься, но об обществе подумай! Я за кошками в подъезде убираться не намерен! Сам прикормил, сам и убирай!

Крича, Василий Степанович прошёлся по тёмной внутренней придомовой территории, после чего подался в сторону фонарей внешнего освещения. Всякий мотылёк летит на свет, а обронивший ключи ищет там, где светлее.

Один из фонарей подсвечивал в том числе и распахнутую гаражную дверь. Без раздумий, спасающий зашёл туда, как в место наиболее вероятного нахождения друга. Босоногий дворник действительно стоял между автомобилями и мелко дрожа, елозил шваброй по бетонному полу.

Сработала мышечная память.

— Аполлинарий, ты что тут делаешь? Колобка решил испечь? — возмутился Степаныч, не одобряя ударную работу на морозе после бурных выходных.

В гараже, конечно, потеплее, чем на улице, но по ногам дует!

— Мету, — ответил дворник, почти не открывая слипшихся глаз.

Ни ветер, ни метель давно не могли сбить Аполлинария с ног. Вестибулярный аппарат такой развил, хоть в цирке работай. Неваляшкой.

— Но снег весь на улице! — подчеркнул важную деталь Степаныч и добавил ещё одну. — Здесь же мести нечего. Люди сразу всё чистое построили, чтобы работы тебя лишить.

— Зато здесь мести теплее, — резонно возразил дворник, не прекращая движений.

За годы беспрерывной практики движения давно воспроизводились мышечной памятью в любом состоянии здоровья. Похмелье, головная боль и сушняк как последствия недуга только активировали внутренние рабочие резервы. До обеда дотянет, а там супчик, чаёк, конфетка. Жить можно!

Но Василий Степаныч медлить не стал. Заболеет человек. В тепло бы поскорей или хотя бы валенки обуть, а там пусть метёт себе сколько влезет. Кто ж ему запретит?

Но вести напарника по темноте в баню, когда у самого вертолёты в голове, было опасно. У бани внешнего освещения нет. Затеряются. Поэтому собутыльник логично решил, что лучше отсидеться в ближайшей машине.

«А вот и Борин внедорожник», — прикинул Степаныч: «Ещё не сильно должен остыть. А там и двигатель завести можно».

Мысли на холоде стали как алмазы. Осталось только ограничить. Никто ещё не замерзал в тёплой машине с прогретым двигателем.

Но Степаныч не мог знать, что там уже сидит и греется гражданка Битина…

Сначала Зара Давидовна прислушивалась к лаю, потом к выстрелам, затем разговорам в гараже. И всё это — терпимо, когда мужик пообещал всё исправить.

Но когда кто-то другой с мордой кирпичом открыл дверь и решил усадить рядом голого бородатого мужика с щёткой в руке и спортивной шапочке, нервы не выдержали.

«Извращенец!» — подумала Битина и вслух закричала:

— Боря-я-я!

Кричала она, уже выскакивая из автомобиля через соседнюю дверь. Обогнув джип, отпихнула какого-то старика и бросилась прочь из гаража.

«О, так Боря Аполлинарию ещё и проститутку привёз для зачёта!» — сразу понял наставник и бросился следом за чернявой девушкой.

— Стой, курва! Куда же ты? — побежал за ней под свет фонарей Степаныч. — Я же тебе клиента прямо под нос доставил! Зачем Борю от забот отвлекаешь? Он и так во всю сдать старается!

«Проститутка» только быстрее по дороге в метель побежала. И так ловко за сугробом скрылась, словно взяла предоплату. Но в поворот не вошла… Причиной тому послужил другой дед, который спешил по дороге навстречу к десятому дому с пистолетом наперевес.

Узнать в нём охранник под тёплой курткой и шапкой в метель мог лишь один человек из ста.

«Ну вот и всё, окружили старики, сейчас надругаются!» — подумала Зара.

Подскочив, она побежала в обратную сторону, снова отпихнув Степаныча. На этот раз повалив его у калитки Шаца. Наставник с заметным трудом поднялся. И то при помощи охранника.

— Вот спасибо, паря, — обронил Степаныч и на дуло посмотрев, спросил. — А расстреливать теперь обязательно?

— А вот сейчас и узнаем, — ответил седой охранник и дальше к десятому дому пошёл.

Степаныч пристроился рядом. Не то, чтобы, прямо, надо. Но, сука, любопытно!

Мир простой и даже скучный большую часть времени. Но жизнь играет новыми красками, когда появляются контрасты. Такие события словно пытаются напомнить, что ты ещё живой, да и мир совсем не монохромный. Всё вокруг не только чёрное и белое.

Контрасты бывают слабо выраженными и сильно проявленными. Первое это — повседневность. Время, когда серые рабочие недели затягивают в суеты с головой и событья за день можно описать одной магической фразой «заебался!».

Иной раз за день случается столько происшествий, хоть отдельную книгу пиши о впечатлениях. Это пик, от которого порой не знаешь куда деваться и в тайне мечтаешь, чтобы всё вернулось «на круги своя».

Мужики, баня, собаки, соседи, сантехника — это понятно. Это под контролем и вполне себе регулируется. Но Боря понял, что ситуация выходит из-под контроля после небрежно обронённой Битой фразы «Ну, пидорасы, сейчас вы у меня попляшете!».

Враг был назначен. И он где-то рядом. Хорошего не жди.

Боря вздохнул и шагнул в сторону. Всё-таки когда человек извлекает автомат из-под сиденья и бежит в атаку, как индеец с копьём на «Большую охоту», лучше ему не мешать.

Боцман — умный. Он сразу смекнул что к чему. Предпочёл отбежать от двери при первых выстрелах, а описав дугу по территории, присел напротив Бори и как бы спросил: «чего это он?».

Глобальный ответа не знал, только бескозырку собаке поправил. Так вдвоём и разглядывали вырывающееся пламя из дула автомата с безопасного расстояния. Даром, что трассирующими пулями не палил.

Когда к «десятому» дому подъехала неброская иномарка-седан и из неё показался Князь, градус повысился. Босс был с таким видом на лице, что если бы считывался штрих-кодом телефоном, то можно было получить информацию другой важной фразой: «сейчас я им въебу!».

Боря бы и рад с ним поговорить, разузнать, что происходит. Всё-таки не часто соседям стёкла расстреливают. Но ротвейлер подскочил и снова принялся лаять. Правда тоже с безопасного расстояния, из-за ближайшего сугроба у дома «двенадцать».

Сантехник сначала салатницей на него махал:

— Да замолчи ты! Прекрати! Фу! Боцман, блядь, не беси!

Но когда Князь вооружился из багажника, только руки в сторону развёл. Пока Князев скрылся во дворе дома номер «десять», в поле зрения возникло другое действующее лицо.

Зина!

Наконец вытащив телеса из автомобиля низкой посадки, она подошла к багажнику следом.

— Зина, а что вообще происходит? — попробовал включиться в разговор Боря, всё-таки не чужие люди. Родственники почти.

Но был отодвинут большой, властной рукой. А вместо разговоров Зина просто достала из багажника пулемёт и пошла следом за Князем.

В какой-то момент показалось, что Зина сейчас даст очередь по лающему псу. Боцман даже затих на мгновение, приглядываясь и принюхиваясь. Но пышная дама уверенно свернула во двор дома номер «десять».

Только ей вслед посмотрел, как позади возникла ещё одна дама, менее пышная. С вскриком:

— Никакой ты не «джан»! — высказала она Боре фразу, значение которой он не знал, и ушла на звуки матов мужа во двор номер «десять».

Тут же зазвонил телефон. Решив, что хуже уже не будет, Боря тут же ответил:

— Да?

Голос Киры Артёмовной Князевой должен был успокаивать. Но пёс снова начал лаять. Возобновились выстрелы. Прижав одно ухо, сантехник пытался расслышать хоть что-то от девушки-недотроги с васильковыми глазами.

— Ало!

— Боря, что там у тебя вообще происходит? — наконец, то ли сказал, то ли повторил женский голос.

— Знаешь… всё сложно, — немного подумав, ответил Боря, махая салатницей на Боцмана, прижимая телефон рукой.

Все маневры пришлось прекратить, когда из-за внедорожника Биты показался хмурый дед с пистолетом наперевес. Так и шёл, выставив дуло.

Боря невольно руки поднял, телефон выпал. Динамик говорил уже в снег:

— В смысле, сложно? У нас сложно? — пыталась дознаться Кира, пока Боцман не сделал рывок вперёд и в два движения проглотил телефон.

Глобальный только рот приоткрыл от удивления. Руки невольно опустились. Да на них и охранник не обратил никакого внимания. Он просто тоже свернул во двор номер «десять». А следом за ним от гаража дома номер «восемь» показался Степаныч.

Подошёл такой и говорит:

— Боря, а ты знаешь почему мы избежали всех последствий финансовых воздействий на нашу экономику?

А Боря не знал. Он смотрел в пасть Боцману, пытаясь достать телефон как фокусник кролика из шляпы. Ротвейлер даже терпел некоторое время, после чего рыкнул и отскочил.

— Почему? — долго выдохнул сантехник без работы, а теперь ещё и без телефона.

«Опять симку восстанавливать!» — промелькнуло недовольное в голове.

— Потому что нет у нас никакой экономики, — огорошил Степаныч. — Все вопросы решаются по звонку. А они-то, придурки, не знали. И так подставились. А теперь что? Десятый пакет в пакет с пакетами сложили! Сахар, правда, подорожал, сука такой. Но это всё от излишней диверсификации. Говорят, потом снова всё как раньше будет.

— Подешевеет? — участливо поинтересовался Боря, поднимаясь с коленок и отряхиваясь.

— Да хуй там плавал! — усмехнулся Степаныч. — Нам проще вообще деньги отменить, чем что-то там у них когда-то подешевеет. Но будет легче. Когда — не ясно. Но у нас — точно.

— Ну… теперь всё понятно, — ответил Глобальный и оба невольно голову в плечи втянули, когда на смену стрекоту автомата начал работать пулемёт. — А ты чего из бани-то вышел?

— Так там Полик в машине замёрз… Мотор заведи.

— Так я заводил.

— Так он не работает.

— Так бензин кончился, походу, — вздохнул Боря. Теперь только пятитысячная купюра грела ему сердце. — Там на донышке было. Зимой жрёт как не в себя.

— А ну тогда всё… приехали, — вздохнул Степаныч и первым пошёл на огонёк.

Боре ничего не оставалось делать, как проследовать рядом.

С гулким эхом изрешетив не бронированную дверь, но сами блоки по периметру дугой, Бита, затем Князь, затем Зина вновь попытались выбить её с ноги. Никто не рисковал лезть в разбитые окна с торчащими осколками стеклопакетов.

Там дело известное. Полезешь — подстрелят. Звуков выстрелов по округе видимо-невидимо. А что ни один из них изнутри не доносился, то в суматохе мимо прошло. Но глядя на крошку в бетоне, штукатурке и блоках, теперь каждый наблюдатель давал свою оценку происходящему и делал ставки на то, когда же покорится дверь.

В момент, когда Зина принялась менять пулемётную ленту, Боря просто подошёл к двери и дёрнул ручку.

— Так она же не закрыта, — объяснил сантехник. — Чего хотели-то?

Битин, с которого вся атака и началась, только на жену посмотрел. Как обниматься начали, а она ему «джан», «джан!», так весь гнев и прошёл.

Оба живы-здоровы. Чего ещё надо? А теперь даже перед соседями неудобно.

Князь на напарника посмотрел, хмыкнул.

— Так чё по части «баклажана»?

— А, ну да, — припомнил Битин и сделав морду кирпичом, первым в дверь вошёл.

Зина ленту поменяла и поинтересовалась украдкой:

— Так что, без гранат обойдёмся, что ли? Я же только настроилась. Даром я что ли в Израиле лето в армии проводила.

— Я не знаю, как насчёт гранат, — ответил тихо Князев, приблизившись к ней. — Но ты у меня… огонь!

И они начали целоваться. Всё быстрее и быстрее. Но когда рядом начал плавиться снег от разгорающегося желания обоих, к ним охранник подошёл.

— Я не знаю сути вопроса, — начал он, тактично кашлянув. — Но урон придётся компенсировать.

И бестактный охранник кивнул на дверь, что держалась почти на одном честном слова. Коснулся пальцем разбитых окон, что больше не удерживали тепло в доме.

— Компенсируем, хули делать, — буркнул Князь, поморщился и поправив «мушку», следом в дом вошёл.

Зина, которую в третий раз за вечер обломали с продолжением, посмотрела на охранника так, что тот следом не вошёл, а вбежал, предпочитая скрыться с глаз.

Битина со Степанычем вразнобой запёрлись. И Боре вновь не оставалось ничего делать, как последовать за всеми.

Пёс все равно ещё не скоро телефон отдаст. А то вести его к ветеринару особо не на чем. А если есть на чём, то уже не на что. Такая она — доступная медицина для животных.

Боря вошёл в трапезную последним. Сюда из прихожей прилетело немало пуль, разукрасив потолок в стиль «в дырочку». Всё, что сыпалось с потолка, засыпало праздничный стол. От красивой посуды ничего практически не осталось.

— Вот… пригодится, — Боря осторожно поставил на стол уцелевшую салатницу и присмотрелся к хозяйке.

Та лежала на спину и с довольным видом смотрела в потолок.

— Молодой человек, у вас закурить не будет? — спросила она у сантехника и не дождавшись ответа, добавила. — Я-то не курю, но может надо начать? Я не знаю. Ваше шоу выше всяких похвал.

Боря прекрасно понимал, что женщина немного не в себе. Потому помог ей подняться из-под стола, откуда чуть ранее Битин и Князь уже вытащили бледных как моль Наная и Моню.

Можно было сказать, что вооруженные одним складным ножичком на двоих, те и не думали оказывать никакого сопротивления двум вооружённым мужикам. Но смущала их больше недовольная прерванными ласками Зина с тяжёлым автоматом через плечо. От неё постоянно сыпались реплики вроде:

«Да давай тут их кокнем и домой поедем, сладенький мой» или даже «Ну что ты с ними время тратишь? Я вот уже готова».

Наконец, Князь с охранником на пару увели задержанных. А Битин, перебросившись с женой пару слов, поманил Борю:

— На два слова.

Долго выдохнув, Глобальный уже подбирал основные аргументы на тему крепких семейных отношений. Уже понятно, что дом не Битиных оказался. Но что с этим делать — пока не понятно.

Вместо вопросов и уточнений, Бита лишь сунул в руки пачку крупных купюр и ключи:

— Короче, Борь. Отопление как у нас в доме сделаешь, ремонтом здесь займись. Дверь там починить, окна поменять. Ну, чтобы всё как было, да? Чтобы хуй к носу потом следаки не подводили, если прорвуться. Усёк?

— Да, — ответил Боря на всякий случай, так как пачка купюр другой ответ не подразумевала.

— Ну вот и отлично, а мы с женой полетим нервы лечить в Турцию. Заодно и погреемся. Сам понимаешь, кукушка ни к чёрту. Крышу отрехтовать надо. Кстати, об этом… — тут Битин в карман полез и на секунду показалось, что сейчас достанет стилет и пропишет за все недоразумения, но Бита лишь ключи от автомобиля протянул. — Ещё джипик мой отрехтуешь, отгонишь в мастерскую или куда там потребуется. Документы в барадачке. Стволы я забрал. Не ссы.

Следом Бита добавил новых купюр в руку.

Боря кивнул, медленно и крайне-согласно, так как резко встать на дыбы в таком вопросе — себе дороже.

Хорошее это дело — отдыхать.

Когда Битины покинули дом с той же невозмутимостью, как США Ирак после вторжения, Боря невольно на хозяйку посмотрел.

В глазах её сияли звёзды. Даже падения температур не ощущала.

— Как вас зовут?

— Зоя.

— Зоя, вам не холодно?

— Ой, нет. Что вы. Мне никогда не было так тепло, как сегодня, — улыбнулась она и поспешила в коридор вприпрыжку. — Я сейчас тут только… костёр разведу и сразу согреюсь.

Тогда Боря и понял, что не в себе человек. Внутренне перегрелся. Коротнуло что-то, перегорело.

«И куда её деть не время ремонта? Ладно, у Шаца пока поживёт, пока стёкла вставлю», — ещё подумал Боря, но тут из-под стола вылезло ещё одно всеми забытое лицо.

Карен.

Припомнив всех многочисленных родственников и обширные связи человека, Глобальный тут же к нему подошёл, руку на плечо положил и обратился негромко так:

— Слушай, а по бетону работать умеешь? Ну там… зацементировать кой чего. Без вопросов, чтобы.

Карен почему-то отвечать не стал. Зажимая шею рукой, как «медицинский воротник» позвонки от перелома, поспешил покинуть дом.

Чёрт с ней, с Зоей! Жизнь дороже!

Боря снова вздохнул, глядя в очередную удаляющуюся спину.

«Похоже, снова всё самому разгребать», — подытожил внутренний голос.

А за окном сыпал снег. И одинокий ротвейлер с недоумением прислушивался к голосу изнутри.

— Боря? Борь? — доносилось из глотки через приоткрытый рот. — Ты вообще меня слушаешь?!