Тот самый сантехник 5

Глава 14 — Дрим-тим

Снегопад взял перерыв. Как по уверениям синоптиков по радио, так на два-три дня. Из домов повылазили люди. Элитный посёлок откапывался и вновь жил своей жизнью, погружённый в яркий полуденный свет. Тот рассеял туман и хмарь на улице… но не в голове.

Загнав Ламборджини в гараж, Боря понял одно — его вырубает. Бессонная ночь, суета прошлых дней, беготня из тепла на мороз и обратно, обнулили силы. А тут ещё солнце сказало — «хватит, друг, отдохни».

Даже внутренний голос намекал, что он не бессмертный.

«Ну вот приобнимет тебя Кондратий. И что? Кому лучше сделаешь? Или ты в кому опять собрался? А кто на этот раз будет у кровати сидеть? Наташку ты на дистанцию поставил с батей своим, хотя человек беременный. Дашке вообще не звонишь, хотя тоже. Сеструха эта её ещё забавная — Татьяна Юрьевна. Ты же ей обещал встречи, правда, хо-хо, без секса. Борь, ну какой из тебя господин? Ты потенциальный отец двоих, а то и троих детей. Со Светой, опять же, неудобно получилось. С Лидой вообще ничего не понятно. Зато с Ириной Николаевной всё понятно. Видали мы таких. Яне не звонишь, а там работа встала. С Христиной вот пусть другие разбираются, но проверить бы хоть разок Кишинидзе. Неудивительно, что на Киру сил уже нет. С Зоей бы разобраться, да? Сломали человека по соседству. Разборки какие-то. Ничего не понятно. В голове туман. Так хоть поспи!»

Прав голос. Меньше всего за последние сутки Боря думал о женщинах. С делами бы разобраться. Концентрация внимания на пределе рано или поздно должна была подойти к концу. Само собой, всё подтянулось к тому, что зевок становился шире, чем рот, а слёзы наворачивались на глаза. Тряси или не тряси головой — не важно. Организм своё возьмёт.

«Нет среди людей ни киборгов, ни роботов, ни рептилоидов. Все устают», — замедлял свою речь даже внутренний голос: «А для того, чтобы был утренний стояк, надо… утро встречать в кровати, а не на ногах!»

Из последних сил сражаясь со сном, Глобальный отвёл Романа в соседний двор и показал фронт работ от крыльца до столовой.

— А инструменты? — только и спросил рыжий братец, немного привыкнув к прорабам и прочим заказчикам в Германии.

Боря посмотрел влево, потом вправо, кивнул на гараж. Прикинул, сколько сейчас искать всё необходимое и выдал самый рациональный ответ:

— Братан, ищи сам. Не маленький. Вот тебе один дом, вон второй, вон гараж, вон машины. Всё открыто, ориентируйся. В Германии же как-то ориентировался. А здесь что поменялось?

— Так там всё строго по инструкции! Не дай бог разводной ключ под роспись в конце для не сдать. Штраф. Опоздал — штраф. Пожаловались — штраф.

— Ну и помогло это им? — буркнул Боря, давая понять, что разговор окончен.

Пока новый рыжий дворник принялся искать метлу по предбаннику и пакеты для мусора внутри помещения, Боря вернулся в дом Шаца, чтобы дать инструкций новой сиделке.

Стоило всех расставить по местам перед тем, как отключится хотя бы на час-другой. А то потом начнут будить, дёргать. А ему ещё за едой для Егора ехать, телефон из мастерской забирать, собаку проведать. И это сегодня только в городе.

В посёлке тоже работы хватало. Дом Битиных уже наверняка проморожен.

«Батареи потерпят. Много ты там понаделаешь, когда глаза слипаются?», — предостерёг внутренний голос, не забывая напомнить о том, что ещё автомобиль к жестянщику перегонять или бампер по автобарахолкам искать и самому ставить.

На первое нужны деньги, на второе время.

Вошёл в дом, обстучав ноги на пороге. На пару дней сбросил код на вход на «0000». Заводской, забыть сложно. Лишних людей на территории нет. Никто не сунется, когда Егор на страже. Да и собака не выбежит, чтобы покусать случайных прохожих. Замок скорее нужен был от неё, чем помогал ей защищать территорию.

Леся сидела рядом с Зоей. Старательно водила пальцем перед её лицом. На диагностику это походило мало, но палец радовал соседку. Похлёбкина улыбалась и порой откровенно хихикала.

— А что это вы мне тут показываете фаллические символы? — периодически доносилось от неё, пока Василькова задавала ей разные вопросы и не получала толком ответы ни на один из них, потому что пациентка то краснела, то смеялась, то ржала в голос.

Когда Боря зашёл в зал, Леся поднялась, приблизилась и выдала свою теорию происходящего:

— У неё депрессия.

Боря невольно посмотрел на хозяйку соседнего дома. Та взяла кочергу из камина и без затей надрачивала её, не обращая на них вообще никакого внимания. Видимо, процесс её забавлял, так как смешков и восхвалений только прибавилось.

Эта взрослая, серьёзная тётка походила на подвыпившую озабоченную студентку. Стоило отобрать у неё кочергу, как принялась за канделябр, подхватив тот со столика.

— Депрессия? — удивился сантехник, вновь зевая так, что едва кулак в рот не влез. — Она же вся светится! Посмотри на неё? Человека на позитиве. Улыбка не сходит с лица! Не похожа на депрессивную. Я бы сказал, что грибов объелась. Может… отравление?

— В том то и дело, Борь, — стояла на своём Леся с невозмутимостью ледника перед Титаником отбирая у доверенной пациентки всё, что можно было дрочить, целовать и даже облизывать.

Зое ничего не оставалось делать, как прилечь на софу, позволить укрыть себя пледом и доканывать уже свой палец, неизменно хихикая.

— Сниженное настроение, потеря интереса к жизни, что вообще-то по-научному называется «ангедония» и общая утомляемость организма считаются типичными признаками депрессии, — объяснила Леся. — Однако, само по себе заболевание делится ещё на два вида. Это «монополярная» и «биполярная» депрессия, от которых зависит и лечение.

— Чего-о-о? — протянул Боря.

Он из всех заболеваний по факту признавал лишь перелом. Желательно, открытый. Чтобы сразу было видно, что к чему, и никакой симуляции.

Но Василькова всем своим видом подсказывала, что есть ещё парочка заболеваний, о которых стоит знать. Ожирение, например. Плохое зрение в следствии долгой напряжённой работы и варрикоз с геморроем на выбор. Последнее уже зависело от того, стоишь ты чаще или сидишь. И всё в неполные двадцать пять.

— Так вот, если при монополярной депрессии человек хочет руки на себя наложить, не может ни на чём сосредоточиться, не хочет принимать решения, теряет сон и аппетит, то при биполярной депрессии наблюдается гипомания, — с умным видом добавила Леся, сложив руки на груди. — Это когда приподнятое настроение, улыбка до ушей, весёлый, озорной гнев…

— Гнев? — тупо повторил Боря. — У нас разные понятия о гневе.

Мир вокруг становился зыбким и непрочным. Женщина около сорока лет хихикала и елозила руками под пледом в причинном месте, а более молодая била её по рукам то кочергой, то канделябром и советовала лежать смирно.

— Ну это уже ни в какие ворота! — возмутилась Леся на очередную попытку пациентки поласкать себя у всех на людях. — Зоя Ивановна, ведите себя достойно! И руки по краям одеяла… пожалуйста. Девочки так себя не ведут!

— Я всю жизнь вела себя достойно! И что толку? Поэтому и девочка! — тут же подалась вперёд Зоя с лёгким вызовом в голосе, но была остановлена властной рукой Леси и уложена обратно. — Вот вы, наглые людишки, совсем белены объелись. Стоите тут, меня обсуждаете. А мне что, пошалить нельзя? Сначала мне мама не разрешала, потом я сама себе не разрешала по привычке. А теперь вы мне разрешать не будете? Я ПРОТЕСТУЮ!

— Гнев, — повторила Василькова спокойно. — Но в ее случае это скорее активность. Знаешь, как у тик-токеров, влогеров и прочих ю-туберов, которые бегают туда-сюда, чтобы что-то записать на камеру в качестве контента? Некоторые считают, что это гиперактивность и скоро пройдет. Кому охота бегать, когда тебе за двадцать пять? Но чаще это те же психи в клинической депрессии, просто не лечатся.

— Да откуда ты это всё знаешь? — не понял Боря, ранее не замечая за диспетчером таких познаний в психологии.

Понятно, что все ненавидят смазливых тупых существ по ту сторону экрана, которые с умными видом извлекают из себя звуки, показывая, что освоили человеческую речь. Но чтобы любые танцы, ужимки и челенджи — как проявление депрессии? Перебор!

Боря уже попытался сомневаться в полноватом и бледноватом источнике информации. Про себя даже представлял, как Ирине Олеговне звонить будет. За консультацией по психике лучше к мозгоправам.

«Во-во!» — подстегнул внутренний голос: «Пару раз соседку можно и на платные сеансы свозить. Потому что я хрен знает, как ей объяснить зачем Князевы и Битины ей стёкла по соседству расстреляли. Это дело лучше профессионалам доверить».

Но тут Леся добавила:

— Так я в медицинский хотела пойти. Даже подготовительные курсы проходила. Бабушку-то должен кто-то лечить. Я последний год только с одной её депрессией и сражаюсь. Как с работы ушла, всё депрессует и депрессует. Ну это официальный термин, а внутри квартиры в меня то поварёшки летят, то я дерьмо, а не внучка, то плачет и прощение просит, то тараторит без умолку… Мастурбации правда не было. Но я думаю, ей уже и не надо давно. Годы, сам понимаешь.

— Понятно, — ответил Боря, хотя ничего давно не было понятно. В поисках решения, он почесал щетину, что грозила перерасти в бороду и спросил в лоб. — Что делать-то надо?

— Ой, есть два варианта лечения, — чуть улыбнулась Леся, довольная, что знания её пригодились. — Первое, это медикаментозное. Антидепрессанты там всякие.

— Ну или чаёк с мятой? — тут же добавил Боря более дешёвый вариант. — Всякое расслабляющее хуё-моё?

— Ой, я так хочу хуё-моё! — тут же вторглась в диалог Похлёбкина. — Знаете, немного попробовала и та-а-ак понравилось. Давайте повторим? Можно втроём, я не жадная.

Василькова покраснела, Зоя захихикала, но Боря не обратил на внимания на обоих. Снова посмотрел на Лесю.

А та лишь пожала плечами:

— Ну или покушать. Ей нужно время, чтобы прийти в себя. Отдыхать лучше на полный желудок. Я, пожалуй, пойду что-нибудь приготовлю? Есть из чего?

— Да из чего-то есть, а вот «как» — это другой вопрос, — ответил Боря и повёл нянечку на кухню инструктировать. — Значит, запоминай или записывай. Эта кухня готовит только когда ругаешься. Так что можешь считать это магией. Значит, когда говоришь…

Перечислив большинство производных словосочетаний от слова «хуй», тем самым показав основное управление умной кухней, сантехник отправился на второй этаж, в спальню.

Пока поднимался по лестнице, снизу уже доносились фразы типа «ебучий случай» и «ебануться об косяк!», что означало лишь одно — процесс готовки постепенно налаживался. Но если в случае с обычными поварами подобные фразы оставались без внимания, то умная кухня с голосовым управлением ждала их как должное, отказываясь открывать шкафы, включать конфорки, подавать воду и регулировать температуру.

Пока Леся материлась, включилась даже музыка. Но у Глобального в голове давно играла лишь одна мелодия. Арфа под хор ангелов, каждый из которых тянул на минимальном звуке лишь одну фразу:

«Спи-и-и…»

Когда Боря разделся и лёг на кровать, замотавшись в покрывало гусеничкой, мир для него перестал иметь значения. Отключило мгновенно.

Но это не значит, что сам мир замер в ожидании.

Так на кухню пробралась Зоя, привлечённая весёлой музыкой. Усевшись за барную стойку с краешка кухни, начала подпевать. А когда Леся добавила очередную команду «да ебись оно всё конём!», даже призналась:

— А хоть бы и с конём. Я ведь даже мужика не пробовала ни разу. А каков он на вкус? Я ведь сына от него хочу.

— От мужика? — приподняла бровь Леся.

— Ну не от коня же! — возмутилась почти пациентка с пледом на плечах. — Мужик сойдёт.

Леся как раз сняла с плиты кипячёный чай, запарила по керамическим кружками мяту и протянула ей и себе. Следом выставила на стол и банку мёда, что обнаружилась в тайнике под баром после словосочетания «зачем так пить?».

— Нет, я не про это, — улыбнулась Леся, выводя подопечную на диалог. — Я имею ввиду, от любого мужика сына хочешь? Или от вполне конкретного?

— Сын мне нужен! — повторила Зоя, не уловив намёка на откровенность. Прихлёбывая заваренный кипяток, добавила только. — А от кого? Да какая разница. Лишь бы дрочить не просил. А сына я даже знаю, как назову.

Леся присела рядом. Пока овощи варились, и вода на макароны закипала, время есть поговорить. Чуть приблизилась, попадая в личное пространство пациентки. Если не отдёрнет голову, то может и секретом поделится. Комфорт психологический такой.

Всё, что угодно, лишь бы руки на столе оставались.

— Сквиртослав! — выпалила Зоя.

Леся поняла, что выплёвывает чай прямо перед собой.

— Ну… или Миша, — добавила тише Зоя, смахивая тыльной стороны ладони капли со щёк и чаинки.

В это же время у дома номер «десять» Роман Петрович Новокуров уже вытащил из оконных проёмов прихожей разбитый двойной стеклопакет и сложил осколки в чёрный прочный мешок на сотню литров. Такой обнаружил у Зои под мойкой на кухне. А пока подёргал на себя остатки пластиковых рам на удачу, чтобы оттащить к забору, в паху вдруг зачесалось. Да так, что пришлось обратно слезть и почесать.

— Да что это такое? — пробурчал квалифицированный в Германии работник, возобновляя работу.

Он всё-таки обнаружил женщину своей мечты на другой конце света! Ну и что, что беременная. Да, ближайший год не до шалостей. А то и полтора. В армии всё равно будет не до этого. Даже совпало удачно.

Сметая гильзы в совок, который обнаружил в кладовке на первом этаже, Рома понял, что зачесалось снова. Даже нога задёргалась в конвульсии. Пришлось уже как следует почесать. Основательно. Даже порыться так, что следы могли остаться, будь у него когти росомахи.

Но проблема не исчезла. Она только больше обнажилась, пытаясь обратить на себя внимание.

— Утром перед комиссией же мылся, — обронил рыжий в задумчивости, ничего не понимая.

«Стекловата, что ли, попала? Да вроде её не использую при строительстве современных домов. Или сэкономили?»

Удостоверившись, что в снегу не осталось ни одного стрелянного патрона, рыжий зашёл обратно в здание, пересыпал гильзы со снегом в чёрные пакеты и перед тем, как начать сметать осколки битой посуды со стола в столовой, уже не почесал, а поскрёб. Если бы рядом были грабли, использовал бы и их. Но хитрая соседка всё предусмотрительно спрятала подальше. Очевидно от нецелевого назначения.

Чесалось теперь так, что почти жгло.

Чесал, но снова чесалось. Посчитав, наконец, что в этой войне он определённо проигрывает, Рома зашёл в дом, осмотрелся в поисках камеру и снял штаны.

С недоумением посмотрел на покраснения в области паха.

— Что за пизде-е-е-ец?! — раздался голос в брошенном, холодном доме.

Насколько Роман помнил своё состояние здоровья, в графе поставили «годен без ограничений».

Чего таить? Ему даже член с утра пожали следом за массажем яиц. А при последнем взгляде на него, Рома точно мог сказать, что тот был бодр и свеж.

Теперь же половой орган покраснел так, словно в кипятке сварился.

— А-а-а! — заявил Рома, напялив штаны и от ужаса побежав, куда глаза глядят.

Точнее, к брату. Телефон всё-таки отдал Боре. А тот его отключил. Но можно же вернуть.

«Тут же в больницу ехать надо, а то и скорую вызывать немедленно!», — кричал ему внутренний голос, пока пах краснел, покрывался мурашками, язвами, а то и начинал активно сочиться различными жидкостями. Благо, в панике не разглядеть.

Но если подумать, то явный признак «подарка Венеры».

— Блядь, только ЗППП мне ещё не хватало! — закричал Рома, в один миг перескочив забор с восьмым домом и преодолев спринтерскую стометровку за пару секунд.

Внутренний голос тут же стал солидарен с Борей, который намекал, что Германия ему не по душе.

«И что я такого мог оттуда привести?» — ещё подумал Рома и в очередной раз почесавшись у двери.

— Неужто в бане общественной подхватил?

Додумал зло:

«Ничего хорошего в той Германии! Как будто они вообще нам когда-то союзниками были! То крестоносцы, то Первая Мировая, то Великая Отечественная, то НАТО, то ЕС. А теперь какая-то вирусная хуйня с дискотек без закусок с запада привязалась!»

С этой мыслью Рома не вошёл в дом, а ввалился. Затем побежал на звуки музыки на кухню. Споткнувшись о приподнятый порог начинающегося плиточного пола, рухнул женщинам под ноги.

Но не растерявшись, закричал:

— Где Боря-я-я?!

После чего снова начал активно чесаться.

— Да что за день-то такой? — возмутилась Леся, которая едва успокоила Зою. А тут эпидемия какая-то. — Рома, ты не мог бы ублажать себя в другом месте?

— Боря! — повторил рыжий.

— Боря спит. Не ори. И не трогай его… Ты глаза его красные видел?

— Ублажать? — посмотрел на неё глазами, полными слёз рыжий помощник и снова активно зачесался. — Да мне теперь пиздец.

С этими словами он уткнулся лбом в кафельный пол, пережидая очередной приступ чесотки.

Леся с невозмутимым видом подошла, склонилась, пощупала красный лоб.

— Температуры нет. Кровопотери не вижу. С чего тебе умирать-то? Аппендикс воспалился?

В ответ Рома только завыл себе в рукава:

— Я умира-а-а-ю!!!

Похлёбкина пригляделась к обоим, разглядывая всех из-за барной стойки. А при виде красного, но все же мужского органа, руки снова уползли куда-то ниже ватерлинии.

Леся вздохнула, выключила кипящую воду под макароны, поставила кастрюлю с овощами под суп на огонь помедленнее и повела больного в ближайшую гостевую комнату на осмотр.

— Так, нечего тут ныть. Пойдём, там мне всё и покажешь. Подальше от… лишних глаз.

Роман был полон отчаянья. И едва зайдя в комнату, действительно, показал всё и сразу.

Раздевшись догола, как на утреннем осмотре в военкомате, он подошёл к залитом солнцем подоконнику и подсветил алый пах ничуть не хуже, чем лампой на операционном столе.

— Вот! — заявил он, водрузив объект осмотра на подоконник.

— М-да-а-а, — протянула Леся. — Придётся лечить.

С тем заявлением она сразу же вышла из комнаты.

— Ты куда? Как лечить? Стой! — обронил Рома и поник, потеряв единственного разумного союзника в доме, пока брательник спит.

Слово «лечить» для мужика восемнадцати лет никогда ничем хорошим не заканчивалось.

Возможно, не стоило показывать сразу столько малознакомой женщине без белого халата? Но какой у него был выбор?

Морально приготовившись к потере мужского достоинства в ближайший час-полтора, Рома невольно дёрнулся, когда дверь в комнату вновь открылась.

Похоже, это был ещё не конец!