Три желания

Глава 12

— Яна? — удивилась свекровь.

— Ассалям алейкум, — поздоровалась. Как себя вести в подобной ситуации, я не знала.

Еще час назад мне сложно было представить, что женщины осмелятся устроить публичный скандал. Да, в доме, на женской половине, наедине друг с другом они любили поорать. Но вот так, прилюдно? И свекр позволил это сделать? Не попытался остановить, чтобы не устраивать шоу? С каких это пор он стал поклонником черного пиара?

— Валейкум… Как ты здесь оказалась? — своего удивления свекровь скрыть так и не смогла.

— Как вы здесь оказались? — спросил Якуб.

Только обращался мужчина к отцу, а не к женщинам. В мусульманских семьях, как правило, царила строгая иерархия. Глава дома — старший мужчина, дальше идут сыновья и прочие родственники мужского пола, и только потом женщины. Технически, это Якуб должен был сейчас оправдываться перед отцом за свое поведение. Но его испортили запад и финансовая независимость, обретенная всего несколько лет назад.

— Прилетели на самолете, — сказал свекр. — Все в дом! — рявкнул мужчина, глядя на жену.

Свекровь тут же схватила невесток, укутанных в черные ткани, и потащила подальше от любопытных глаз. Девушки на меня старались не смотреть, а свекровь время от времени оборачивалась, проверить, не отстала ли я от них.

— Что ты делаешь в Египте? — спросила свекровь, когда двери особняка закрылись.

— Провожу время с мужем, — улыбнулась я.

— Вы… Нам позвонили из отеля. Сказали, что… Что мой сын… — она залилась краской.

Амина хотела что-то сказать, но свекровь жестом приказала ей замолчать. Невестка, видимо, понимая в какой неприятной ситуации все оказались из-за их несдержанности, закусила нижнюю губу и села в кресло. Зулейка последовала примеру подруги, а я, кажется, догадалась, кто постарался вывести Якуба на чистую воду.

— Ваш сын проводил время со своей законной женой. Вы же знаете, что закон Египта не позволяет не супругам жить под одной крышей.

Свекровь в ответ растерянно кивнула. О том, что на иностранцев этот закон не распространялся, касаясь только граждан страны, я умолчала.

— Если бы ты одевалась прилично, тебя бы не приняли за проститутку! — не выдержала Зулейка. — И наша семья не оказалась бы опозорена!

— Если бы ты умела держать язык за зубами, и не обвинять своего мужа в изменах при посторонних людях, он бы больше времени проводил с тобой, — парировала я.

— Когда я рожу сына, муж вышвырнет тебя на улицу! — вскочила со своего места Амина.

— Не переживай, Амина. Наш муж позаботился о том, чтобы на улице я не осталась даже после того, как вы обе подарите ему наследников.

— Прекратите! — не выдержала свекровь нашей невинной перепалки.

Но, нужно было отдать ей должное, сегодня она держалась спокойней, чем обычно. По крайней мере, на меня орать не пыталась.

— Не понимаю, что на меня нашло, — женщина потерла пальцами виски. Золотые монетки на ее браслетах звякнули. — Нужно было позвонить сыну, а не слушать вас! — она махнула рукой, обе невестки сжались. — А ты почему, не отвечала на сообщения? Ты так же виновата во всем, что случилось!

— Муж запретил мне пользоваться телефоном, во время нашего отпуска, — соврала, глядя в глаза свекрови.

Мое объяснение ее устроило. Все в этом доме знали, что я могу ослушаться кого угодно, кроме мужа. К счастью, Якуб не мешал мне выстраивать правильную репутацию в нашем дружном женском коллективе.

— Я закажу ужин, — сказала я, ища благовидный предлог покинуть гостиную.

— Легко быть хорошей женой, когда не нужно стоять у плиты! — плюнула мне в спину Зулейка.

Я на ее выпад внимания не обратила. Соревноваться с женщиной на кухонном поле я точно не собиралась. Это было то поле, где она делала меня в одни ворота. Время от времени, я поддавалась на ее кулинарные провокации, чтобы подсмотреть у нее какие-нибудь полезные приемы, но сегодня был точно не тот день. Точнее, вечер.

Я поднялась на второй этаж, открыла дверь спальни и сдержалась, чтобы не выматериться. В кресле напротив кровати, закинув ногу на ногу, сидел джин.

— Твоих рук дело? — спросила у существа, закрывая дверь.

— Они сами прилетели, — пожала плечами сущность.

— Я не про их прилет, а про скандал.

Поверить, что Зулейка с Аминой осмелели настолько, чтобы при свекрах устроить публичный скандал, поверить было сложно. Еще сложнее было допустить мысль о том, что свекр вообще позволил этому случиться.

— Не смог удержаться, — признался джин. — Твоему мужу нужно отвлечься от тебя. Раздражает.

— И ты решил, что теперь он будет занят другими женами?

— Его религия требует равного отношения ко всем женщинам, — глубокомысленно заявил демон. — У нас с тобой будет больше времени.

— Кажется, я тебе уже отказала в сделке?

— Только один раз, — пожал он плечами. — У меня есть время.

— Ну, тогда тебе придется чем-нибудь занять семью Якуба, мой дорогой джин. Потому что теперь, я буду нарасхват.

В подтверждение его слов на лестнице раздались торопливые шаги кого-то из женщин.

*****

Ужин принесли за полночь. Якуб ужинал с отцом в отдельном доме. Я коротала время с женщинами. Все было бы неплохо, даже мило, если бы по комнате не прогуливался джин. Его, конечно, никто не видел, но ощущение чужого присутствия — раздражало. Самое неприятное заключалось в том, что я не знала, что это у этого существа на уме.

Джины в нашем мире были гостями редкими. Появлялись они только в случае острой необходимости, только для важных дел, только в пустыне. По крайней мере, упоминаний о джинах в средней полосе, или где-то в Азии, я не встречала. Там были существа с похожими способностями, например, якши, которые, как и джины могли менять форму и размер, тем не менее, были другими существами.

Время от времени, мне поступали заказы на изгнания джинов в Кыргызстане или Таджикистане. В основном от женщин, которые утверждали, что столкнулись с влюбленным джином. Точнее, что в их супруга влюбился джин и ничего от этой напасти не помогает. Вот только, джином, как правило, оказывалась вполне себе земная женщина.

— Зулейка и Амина останутся в этом доме, — решила свекровь.

Невестки не смогли удержаться от ехидных улыбок. Я спорить не стала, но мысленно попрощалась со спокойной жизнью. С их спокойной жизнью.

— Конечно, мама, — сделала глоток чая, — вещи мужа перевезут в ваш дом. Я уже все подготовила.

Свекровь кивнула, Зулейка с Аминой озадачено переглянулись.

— Как? — осторожно спросила Амина, она пыталась скрыть возмущение, чтобы не спровоцировать еще один скандал. — Зачем мы сюда прилетели, если… — она осеклась. Свекровь сурово сжала губы.

— Все верно, Амина. В этом доме только три спальни. Мы же не можем поселить мужа на диване? Верно?

— Наш муж провел с тобой достаточно времени, — начала кипятиться Зулейка. — Ты могла бы поумерить свои аппетиты и переехать.

Ее слова никак не соответствовали ни ее религии, ни традициям, ни правилам, принятым в ее стране. Зато были искренними и время от времени развязывали мне руки.

— Ты права, — согласилась я. У свекрови из рук выпала ложечка и громко ударилась о блюдце. — Возможно, я действительно многого требую от мужа. Сегодня попрошу его решить вопрос с моим переселением.

Женщины победно переглянулись. И только свекровь догадалась спросить:

— И как, по-твоему, сын должен решить вопрос с твоим переселением? Дочка, мы очень по тебе скучали, но вряд ли тебе понравится жить в доме со стариками.

— Не переживайте мама. На берегу есть прекрасный дом с одной спальней. Скромный, но для меня одной этого будет вполне достаточно.

Кружка с чаем выскользнула у Зулейки из рук. Я улыбнулась. Сладкое злорадство разлилось по венам. Свекровь не знала сто ответить. Амина явно перебирала в голове десяток оскорблений, но сдерживалась, чтобы в очередной раз не опозорится перед свекровью.

— Сыну не понравится, что его жены живут отдельно, — дипломатично заметила свекровь.

— У тебя плохая репутация, Яна, — начала подбирать слова Амина. — Таких женщин как ты нужно держать под контролем. Одному Аллаху известно, как ты позоришь нашего мужа все эти годы. За это он не дает тебе дитя!

— А за какие грехи тебя Аллах лишил счастья материнства, Амина?

На лице появилась самая милая улыбка. А вот моя «сестра» побледнела. На Зулейку я вообще не смотрела. Для нее вопрос рождения детей стоял особенно остро. Она считала, что только неполноценная женщина не может забеременеть. И причислять себя к числу таких вот неполноценных ей не нравилось.

Мне тоже было интересно, почему у них не получается завести детей. В любом другом случае я бы заподозрила в бесплодии Якуба. Вот только перед тем, как заключить брак, супруги, по закону, должны были пройти медицинскую проверку. К слову, именно после этой проверки я внесла в наш контракт пункт о детях, и тайно вшила в руку прогестероновый имплант. На тот случай, если не смогу устоять перед обаянием шейха. А вот его следующие жены вряд ли так заботились о контрацепции.

— Аллах покарает тебя за твой язык! — Амина ударила кулаком по столу. — Хаммад узнает, какая ты змея! Я открою ему глаза! И он больше никогда! Никогда на тебя не посмотрит!

— Ты услышишь талак (развод) и уйдешь ни с чем из нашего дома!

У Зулейки было много талантов. Но самым главным ее умением было говорить глупости в самый неподходящий момент.

— Хватит! — Якуб стоял за моей спиной и его тон не предвещал ничего хорошего. — Яна, подожди меня у себя, — приказал муж.

Это был тот редкий случай, когда я предпочла не только держать язык за зубами, но и как можно быстрее удалиться с места событий.

Вилла была построена так, что скандал на первом этаже я слышала также хорошо, как будто находилась в гостиной. Муж попросил мать уйти из дома. Точнее, сказал, что отец ждет ее на улице, а сам остался с женами. Был бы на месте Якуба любой другой мужчина, я бы волновалась. Восток не отличался гуманным отношением к женщинам. Все сладкие слова о том, что женщина цветок, который нужно защищать, разбивались о статистику бытового насилия. Даже в очень, очень богатых семьях. Во многом, такое положение вещей поддерживали сами женщины.

Однажды, я стала участницей очень показательного, и очень неприятного разговора. На один из байрамов (мусульманский праздник) в доме собралась многочисленная родня Хаммада: дяди, невестки, братья. Огромный особняк на месяц превратился в тесный муравейник, где бегали дети, ругались женщины, мужчины обсуждали что-то важное. В целом, все это выглядело довольно весело и экзотично, если бы ни одно «НО»: женщинам запрещалось покидать свою половину дома, выходить на улицу без сопровождения и в целом подавать голос.

В целом, я заранее была предупреждена об этих нюансах и воспринимала ситуацию просто как забавный эксперимент. Своеобразный выход из зоны комфорта. Пока однажды вечером ко мне не подошла одна из женщин и не сказала:

— У тебя такая красивая кожа. Какой мазью ты убираешь синяки?

Тогда мой арабский был не так хорош, и я подумала, что что-то неправильно поняла. Поэтому спросила:

— Крем?

— Да, крем. Чем ты убираешь синяки?

— Какие синяки?

— От мужа, — улыбнулась девушка, и я растерялась еще больше.

Видя мое непонимание, собеседница подняла рукав шелкового платья и показала огромный, черный синяк.

— Тебя бьет муж?

Тогда я еще не до конца понимала, в каком мире оказалась.

— Бьет? — искренне удивилась собеседница. — Нет! Он меня наставляет, когда я делаю что-то неугодное Аллаху. Рай женщины в довольстве мужа! Только слушая мужа можно надеяться на милость.

Я хорошо помню, каким искренним блеском загорелись ее глаза. Тогда я не понимала всех тонкостей Востока, и проигнорировала эту искреннюю веру в справедливость побоев.

— Тебе нужна помощь? Я могу рассказать мужу, или твоим родителям.

— О чем?

— О том, что муж тебя избивает.

— Ты хочешь нас развести? — тон собеседницы сменился. — Ты настолько мне завидуешь, что хочешь разрушить мою семью?! У тебя же есть муж, сестра! Как ты можешь быть такой гнилой?! Аллах тебя обязательно покарает!

Эта речь была настолько искренней, что несколько секунд я собиралась с мыслями. Подирала нужные слова, для человека с психологической травмой. Но моего опыта и такта не хватило на это. Все что пришло в голову, спросить:

— А, чему я завидую?

— Тому что я буду в раю, вместе с мужем! А ты сгоришь в аду! Шайтаны будут терзать твое тело, завистница! Покайся! Покройся, пока не поздно! Вручи себя воле Аллаха!

Вот здесь мне следовало бы промолчать. Но слова с языка сорвались быстрее, чем я успела их обдумать:

— Да я с шайтанами быстрее договорюсь, чем буду терпеть рядом такого мужа.

На этом история могла бы быть закрыта, если бы не изощренная женская месть. На следующий день вся женская половина судачила о том, какая ужасная жена досталась Якубу. А самые смелые кумушки нашептали мужьям о моей одержимости. Знакомый мула предложил мужчине аннулировать никах (брак).

— Какие интересные у тебя воспоминания, — голос джина оказался рядом с ухом.

Я вздрогнула, и только сейчас поняла, что больше не слышу ни голоса мужа, ни его жен.