Три звездочки для принцессы

Глава 26. Айлин. Побег

Мы ждали грозы целых две недели. Всё это время усиленно делали вид, что питаем ребёнка. Хотя, это был совсем не вид… Мы оторваться друг от друга не могли, несмотря на тревожность, нависшую в доме.

Отец требовал подписания контракта — Сергей тянул. Ведь поставив размашистую подпись под всеми его условиями, смысла ни в каком побеге уже бы не было. Отец нашёл бы нас на краю света и имел бы полное право на детей, потому что они с этих пор принадлежали бы роду Индилов, а не Сергею и даже не мне — родной матери ребёнка.

Тогда отец выдвинул жёсткий ультиматум — к концу месяца Сергей должен подписать контракт либо улететь. У нас уже случился «поцелуй анпейту», и сердце ребёночка забилось на 21-й день, и врач сказал, что ему ничего не угрожает. Отсутствие отца в моём случае не спровоцирует выкидыш — ребёнок очень сильный, самостоятельный и очень хочет жить. "Весь в отца", — деловито, со знанием дела сказал врач, намекая на хорошую генетику Сергея. Генетику тренированного генсолдата.

В глазах отца не читалось ничего, кроме удовлетворения, в глазах Сергея — недовольство и раздражение. Ему не нравилось, что его держат в этом доме, словно в загоне.

— Не разлучит нас, — скупо сказал Сергей в последнюю попытку отца надавить на него.

Каждый день он проверял прогнозы погоды и ждал туч на горизонте сильнее, чем нашей с ним близости. На Баллу надвигался сезон гроз. Это был наш единственный шанс сбежать из особняка.

Сергей прибыл сюда без оружия, без своих соратников, не зная местности и местных обычаев. Всё, что у него было — собственные навыки и план. Дом был под глухой охраной, все ходы и выходы были под круглосуточным присмотром, а отец редко выезжал из дома, опасаясь, что Сергей может что-нибудь выкинуть. Он видел его непримиримый взгляд и оголтелую ко мне любовь.

Иногда мне казалось, что Сергей выдаст себя — он был настолько прямолинеен и правдив, что не мог соврать даже взглядом. Наверное, в его взгляде читалось «мы точно сбежим» каждый раз, когда Сергей сталкивался с отцом в коридоре или на совместном ужине.

Только гроза могла вырубить снабжение дома, «совершенно случайно» выведя из строя центральный генератор. Мало ли куда может ударить молния?

Сезон гроз на Баллу лютовал, иной раз плавя даже громоотводы. Без системы наблюдения нашей преградой станет только охрана, а Сергей с ней-то уж точно справится. Тем более у неё был приказ не навредить нам, и Сергей щедро намеревался воспользоваться этим преимуществом, отрабатывая удары по вечерам в нашей спальне.

Спальня — единственное место, где не было камер, и мы могли остаться наедине. Сергей раздевался по пояс, тренируясь до блестящего пота. Комната наполнялась густым мужским запахом, и у меня почти всегда активировалась лютэн-энергия. Ничего не могла с собой поделать, гормоны во мне лютовали, а Сергей только подкладывал дров в топку моего желания, занимаясь всеми этими тренировками, чтобы не потерять форму. Отжимался без футболки... Я никогда не выдерживала. После тренировки Сергей был вынужден ещё взять и меня. Он никогда не отказывал. Обожаю его тренировки…

— Сегодня намечается гроза, — сказал Сергей в решающий день. Глаза его блестели решительностью, иной раз я видела в них своё отражение. В них читалась любовь. Пока я созерцала такой взгляд, мне нечего было бояться.

— Я проверил сводки — большой циклон надвигается на провинцию Адата. Мы с Олегом условились провернуть всё в первую же ночь, как грянет гроза. Второго шанса не будет — связи у нас нет, только договорённости. Нам нужно будет выбраться из дома и перебраться через рощу на футбольное поле. Там нас будет ждать международный транспортник. Олег организует временный пропуск под мандатом неприкосновенности. Они не отследят, куда он приземляется и куда направляется. Удастся улететь с Баллу — сам чёрт нам не страшен.

Я только медленно кивала и дрожала. Тогда Сергей обнимал меня и целовал в макушку:

— Не пропадём, принцесса. Жить без тебя я не хочу, и без ребёнка нашего тоже.

Вечером, когда разыгралась гроза, во всём поместье внезапно отключился свет. Мы сидели в гостиной, по светским обычаям проводя вечер в кругу семьи. Мама пролистывала глупые глянцевые журналы, отец попивал вино из бокала и читал финансовую сводку. Я — нервничала. Прогремел гром, в окнах замелькал холодный блеск далеких молний. На коврах под нашими ногами замигали белесые пятна. Отец недоуменно откинул газету в мигающей тьме, оглядываясь по сторонам.

— Что за чертовщина? — проворчал он. — Байрал, иди-ка проверь щитки. Мы недавно поменяли их на новые. Возьми с собой Гейли, стряси с него, что не так. Он их ставил.

— Так точно, господин, — кивнул высокий охранник с широкими плечами, в чёрном фраке, всегда с бабочкой — обязательный дресс-код не обошёл и его. Он вышел из комнаты, переваливаясь с ноги на ногу, и вскоре его большая белёсая макушка скрылась в проёме двери под всполохи бушующей грозы. — Отец, интернета тоже нет, — капризно нахмурилась я. — Сергей уже лёг спать. Наверное, и мне пора…

На самом деле Сергей готовил всё к побегу.

— Пожалуй, ты права, — вздохнул отец, встряхивая газету и укладывая её на столик рядом с креслом. Он устало снял очки с переносицы. — Я, пожалуй, тоже прикорну… Завтра тяжёлый день, дорогая. У нас светский приём по поводу окончания военной кампании в четвёртом звёздном секторе. Будет вся знать, ты должна там присутствовать.

— Хорошо, папенька, — покорно согласилась я.

— Правда? — удивился моей покладистости отец, потому как послушанием в последнее время я не отличалась и всё время ему перечила. — Ну хорошо… Попрошу Райли принести мой вечерний чай. Надеюсь, вода в чайнике ещё не остыла.

«Не остыла», — подумалая про себя. Сегодня в чае отца окажется изрядная доза снотворного. Щиток найдут перегоревшим, а генератор и вовсе оплавленным подчистую. Сергей установил туда одну штучку, которую принёс посыльный вместе с тортом на годовщину 21-го дня — «поцелуя анпейту». Олег прислал так называемый «заряжатель», что притягивал молнии к себе, словно магнит. Устройство пряталось под слоем мишуры и поздравительных записок от высших адмиральсикх чинов Земли. Все было официально, никто и подозревать не мог, что Олег — куратор седьмого орбитального сектора, может выкинуть нечто подобное.

У генератора просто не было шансов остаться в строю — молнии били до тех пор, пока не пробили крышу домика, стоящего неподалёку от особняка. Сейчас он оплавился, а в крыше зияет огромная, чёрная, обугленная дыра. Совершенная случайность... все будет выглядеть, как совпадение — до более пристальной экспертизы, но к тому времени мы уже сбежим.

Охрана не посмеет разбудить отца, а инженер тут же примется за устранение неполадок. У нас с Сергеем появится возможность улизнуть. Уже появилась…

— Пора, принцесса, — Сергей притягивает меня к себе и целует в макушку… Я такая маленькая рядом с ним… — Ничего не бойся, хорошо? Верь мне.

Я киваю, и мы выходим из комнаты. Сергей оглядывается по сторонам, берёт меня за руку и движется в сторону лестницы. За эти недели он изучил дом вдоль и поперёк, даже самые потаённые его уголки, не страшась вызвать подозрение отца. Отец и так был излишне подозрителен и без любопытства Сергея.

Мы добежали до лестницы, ведущей со второго этажа, и спустились вниз. Выходить должны были с чёрного входа, ведущего в яблоневый сад за домом. Из гостиной свернули в крыло для прислуги, а оттуда — на кухню, прямо через столовую.

На кухне мы встретили Байрала, решившего подкрепиться. Он рылся в холодильнике, подсвечивая себе фонариком.

— Кто здесь? — рявкнул он, светя фонариком в нашу сторону.

Сергей отпустил меня и быстро юркнул за косяк двери. Байрал осветил меня с ног до головы.

— Госпожа Айлин? Что вы здесь делаете?

— Не спится, — пожала плечами Айлин. — Что-то есть захотелось… ребёнок требует… кхм… мороженого.

— А мороженое я съел, вы простите. Оно бы всё равно растаяло… — виновато пробормотал Байрал.

— Ничего страшного, — вдруг раздаётся за спиной Байрала, и тот не успевает даже вздрогнуть. Сергей нажимает какие-то точки на его шее, и тот оседает на пол. — Поспи немного, приятель. Сложная у тебя работа — охранять такого мудака. Прости, принцесса.

— Ничего, — я даже не пытаюсь заступаться за своего отца.

— С ним всё будет в порядке, — бросает Сергей, и мы бежим дальше.

Добегаем до чёрного входа, Сергей проворачивает в механическом замке ключ, который я украла у прислуги, и… дверь не открывается. За дверью — роща, а за рощей — свобода. Вот только замок не открывается. Меня бросает в пот. Так и знала… так и знала, что что-то пойдёт не так!

— Без паники, — говорит Сергей и пинает дверь ногой под очередной раскат грома. Дожидается нового раската и снова пинает ногой. — Чёрт. У этого замка, видимо, двойная идентификация.

— Что это значит? — испуганно спрашиваю.

— При сбое в питании старый замок автоматически меняется на новый, — отвечает Сергей. — Странно, проверял же… видимо, и обманка стоит. Ну конечно, отец вряд ли выпустил бы нас из особняка. Он закрыт наглухо. Но ничего, я выломаю дверь. Рано или поздно…

Но как долго он будет делать это? Наверняка, охрана услышит грохот и прибежит… Я обливалась потом.

— Айлин, — я вздрогнула, когда услышала голос мамы позади.

— Вот чёрт, — досадно выругался Сергей. — Что вы здесь делаете, госпожа Индил? Вы же тоже чаёк пьёте по вечерам.

— Вы можете обмануть кого угодно, но только не материнское сердце, — грустно улыбнулась маменька. — Я почувствовала неладное…

В глазах у мамы блестели слёзы, волосы рассыпались по плечам, хотя она почти всегда собирала их, в руках маменька держала что-то металлическое.

— Мама… — сказала сбивчиво, в горле застрял ком. Я заплакала. — Пожалуйста…

Мама легонько улыбнулась, в грозовых всполохах ее улыбка была пропитана болью. Она подошла и прикоснулась к моему лицу рукой, смахивая слезу со щеки:

— Я совершила много ошибок в своей жизни, — сказала она печально. — Но эту я не совершу точно. Я слишком тебя люблю, девочка моя.

По щеке маменьки скатилась крупная слеза. Она поцеловала меня в лоб, погладив по макушке.

— Надеюсь, тебе удастся стать счастливой, сердце моё. Пожалуйста, будь счастливей, чем я.

С этими словами маменька подходит к Сергею и отдаёт ему то, что держала в руках — чёрный ключ от замка. Сергей принимает дар и молча кивает. Маменька легонько касается ладонью его руки:

— Береги её…