Триллер на колесах

Понедельник. Экспедиция, день третий.

– Ну-ка, братцы, признавайтесь честно: кто-нибудь слякоть заказывал?

– Не-а.

– А туман?

– Ответ отрицательный.

– Так какого военно-морского облака на горы легли?…

Под этот разговор Анжелика окончательно проснулась, потянулась и вылезла из палатки. Надо же, почти как раньше: первым всегда выходил Антон, давая ей понежиться хотя бы еще минут пятнадцать, а уж только потом просовывал голову в палатку, ласково теребил за ноги и обзывал соней.

Было весьма свежо. Посоветовавшись сама с собой, Анжелика достала свитер и одела его под куртку. Так значительно лучше. А то холодно и сыро, мурашки по коже бегают – брр.

Бросив взгляд на горы, Анжелика увидела лишь сплошное серо-молочное марево. Да и в целом видимость упала метров до ста, не больше.

– Не повезло в этом году с погодой, что ж поделать, – философски заметил Степан, кипятивший ведро воды для общего стола. – Вот в прошлом году все как по заказу было. У меня народ даже в море купаться полез, и ни один не заболел. Да еще так смешно получилось: у одного товарища жена в это время на Черноморском побережье отдыхала. Он ей звонит: «Ну, как там у тебя?» Она в ответ: «Погода дрянь, море холодное, сидим в номерах». А он ей с гордостью: «А мы купаемся!» По-моему, жена ему так и не поверила.

– Степа, а может, вообще без подъема в горы обойдемся? – спросила его Татьяна. – Боюсь, в таком тумане мало что рассмотреть удастся. Одно разочарование получится.

– Предлагаешь сразу на Тысячу ручьев махнуть?

– Ну да.

– Ладно, посмотрим. Авось через часик и развеется.

– С чего бы это? Ветра нет, а дождь и не думает прекращаться.

– Я же сказал: посмотрим…

Откровенно говоря, Анжелике было все равно – поднимутся они в горы или нет. Кроме того, она опасалась, что у нее может заложить уши, поскольку была весьма восприимчива к перепаду высот. Да и горы эти, честно говоря, ей еще вчера не глянулись. Вокруг сплошной черный камень, на что тут, спрашивается, любоваться?

С другой стороны, она прекрасно понимала, что стоит только отказаться от подъема – и в душе поселится стойкое чувство обделенности и обиды на подкачавшую погоду. Мол, могли же подняться и взять вершину, а из-за какого-то поганого дождика и густого тумана так этого и не сделали.

Антон, заметив, что Лика уже встала, ни слова не говоря, достал еще одну чашку и заварил густой ароматный чая, не забыв бросить туда ровно четыре кусочка сахара. Себе он обычно клал три. Анжелика, веря и не веря своим глазам, с благодарностью приняла чай и принялась прихлебывать маленькими глоточками, чтобы не обжечься.

Но вопреки ее тайной надежде Антон так с нею и не заговорил, отправившись собирать палатку. Что ж, может быть, она слишком торопит события? В конце концов, все уже не так плохо, как было в самом начале. Антон вновь оказывает ей знаки внимания. Значит, она ему все еще дорога. И ее неведомой сопернице придется здорово побороться, если та хочет оставить Антона в своем безраздельном пользовании!

Сами собой на ум пришли слова вчерашней песни Насти: «разлучили, как детей нас, развели по углам». Что-то вертелось в голове насчет этих строчек, что-то очень важное. И тут Анжелика поняла: вот оно! Именно, что «разлучили и развели»! То есть это не они с Антоном так решили, а кто-то чужой за них!

Почему она не додумалась раньше до этой простой мысли, Анжелика не знала. Но чем дольше она размышляла над догадкой, тем больше ей казалось, что это правда. По крайней мере, Антона она в чужой постели не заставала. И если бы не звонок, даже не догадалась бы проверить состояние воротничка. И соответственно не нашла бы следов помады, не почувствовала запах чужих духов.

Еще один плюс в пользу этой теории: сколько она потом ни перетряхивала вещи Антона, больше ничего крамольного обнаружить не удалось. А наличие любовницы все-таки предполагает некоторую регулярность встреч. Значит, одно из двух: либо Антон, единожды проколовшись, перешел на высший уровень маскировки. Либо… он ни с кем не встречался.

Анжелика почувствовала, как ее бросило в жар. Но зачем? Кому нужно разлучать их? Кому мешает их семья? Да и помада пресловутая откуда-то все-таки взялась! Так откуда?

Лика лихорадочно размышляла. Так, ну с нею все ясно: звонок, улики – все честь по чести. Но ведь Антон, судя по всему, уверен, что и она ему изменяла. Припоминая их ссору, Лика теперь с уверенностью могла себе сказать, что его обвинения в ее адрес были высказаны так, будто он давно к этому готовился. И произошло это не в запале, а как раз тогда, когда он еще был относительно спокоен.

Словно само собой в мозгу всплыло начало разговора:

– … я так больше не могу, я не знаю, как жить дальше…

– Просто откажись от своего любовника и возвращайся в семью.

– Что это ты имеешь в виду? Да как ты можешь такое говорить, когда сам изменяешь мне!

– Я тебе не изменяю, с чего ты взяла?

– Лжец!…

Да, точно. Он изначально был уверен, что она ему неверна. Но с чего он это взял? И если принять теорию о том, что за всем этим стоит чей-то замысел, то когда ему намекнули, что жена от него гуляет? И самый важный вопрос: кто это сделал?

Анжелика была практически уверена в том, что знает имя этого человека, но ей требовалось подтверждение Антона. Но как его получить, она и представить не могла. Была велика опасность того, что он снова замкнется в себе, и их начинающееся примирение сойдет на нет. Ведь если она в лоб спросит Удальцова: «Кто сказал о том, что я тебе изменяю?» – то как бы косвенно подтвердит свою вину. И ведь не докажешь, что вопрос этот – следствие простой логической выкладки: «Я точно знаю, что верна тебе. Раз ты уверен в обратном, значит, тебе дали повод так думать».

Черт побери, но как же это выяснить? Отловить Бобровых поодиночке и вытрясти из них всю душу? Ага, только после вчерашнего инцидента с Аркашей это представляется несколько нереальным. Остается Лена. Но она, судя по всему, обозлилась на весь белый свет разом и вообще не желает никого видеть.

Но тут Анжелика засомневалась. А вдруг она зря на них грешит? Вдруг у Антона и впрямь была та встреча с некой незнакомкой, оставившей помадную печать на его одежде? Например, Удальцов вдруг совершенно случайно увиделся со своей первой любовью? С какой-нибудь одноклассницей, однокурсницей, коллегой с прежних работ? Что-то в душе откликнулось, они решили посидеть вместе в кафе, вспомнить былое. Может быть, эта встреча закончилась в постели, может – нет. Но в любом случае других встреч больше не последовало.

Тогда совершенно непонятно, почему Антон умолчал об этом? В их семье не было принято таиться друг от друга. Не хотел, чтобы Анжелика переживала из-за этого? Так сказал бы: встретил старую знакомую, посидели, поговорили, прошлое вспомнили. Только и всего! Еще бы вместе над этим злополучным воротничком посмеялись. Даже если он ей и в самом деле изменил, это бы осталось тайной, и Лике в голову бы не пришло, что Удальцов водит ее за нос. Ан нет, он предпочел поступить по-другому. Но почему?

Ответа на этот вопрос у нее не было.

К тому моменту, как лагерь был свернут, а машины прогреты и готовы стартовать, погода не улучшилась ни на йоту.

– Ну, так что решил, Степа?

– А, была не была: на все запланированные вершины подниматься не будем, а вот на Аллуайв попробуем. Попытаемся прорваться выше кромки облаков, авось хоть оттуда что-нибудь видно будет. Ребята! Сами понимаете: туман солидный, поэтому колонну держим достаточно плотно, чтобы было видно соседей. Если кто-то пропадает из зоны видимости – сообщайте по рации. Лучше остановиться и подождать, чем потерять кого-нибудь. И на всякий случай еще один совет: идем на пониженных, внатяг, без резких рывков. Здесь это самый оптимальный вариант. Ну, с Богом, по машинам!

Анна и глазом моргнуть не успела, как наглые тверчане пристроились им в хвост, замыкая караван. Игорь посигналил и дал понять, что пропускает их вперед, но эти балбесы дружно замахали руками. Мол, езжайте вперед, мы специально так встали, чтобы попытаться всю колонну на цифровик запечатлеть. Игорь пожал плечами, но ссориться не стал.

После вчерашних печальных событий Анна была настороже, поэтому этот маленький инцидент относительно порядка следования в колонне предстал перед ней в совершенно ином свете. Игорь собирается продолжить попытки покушения! Иначе бы ему было глубоко наплевать, каким по счету идти. Что же он задумал? Отстать от остальных, затеряться в тумане, убить Анну и выдать все за несчастный случай? Но каким образом он собирается это провернуть? Что он затевает на этот раз?

Анна потянулась к ремням безопасности. Ну уж нет, легкой добычей она не станет, пусть даже не надеется. А может… может, пока не поздно, взять и попроситься на крышу – якобы для того, чтобы получше разглядеть эти чертовы горы?

Анна бросила быстрый взгляд на «шестьдесят шестой». Там сверху никого не было – ни Анжелики, ни Насти. Впрочем, оно и понятно: кому охота в дождь и ветер да еще в условиях такой катастрофической видимости, вернее невидимости, на железной крыше кататься?

Нащупав в кармане перочинный нож, Анна слегка успокоилась. Не Бог весть что, но на крайняк сгодится. Что бы еще такого придумать? О, отличная мысль!

– Игорь, давай я рацию к себе возьму?

– Да без проблем, – чуть удивленно отозвался тот. – Что, с народом пообщаться захотелось?

– Да нет, – как можно более естественно отозвалась Анна. – Просто, боюсь, подъем будет трудным, не хочу, чтобы ты еще и на переговоры с другими экипажами отвлекался. А мне все равно делать нечего, могу и с рацией посидеть.

– Разумно, – признал Игорь.

Анна почувствовала, что на висках у нее выступили капельки испарины. Уф, получилось. Теперь, если что не так, она всегда успеет крикнуть остальным: «Спасите, помогите, убивают!»

Хотя вот что странно: почему Игорь так легко отдал ей портативную рацию? Неужели он придумал что-то такое, на что она просто не успеет должным образом среагировать, как вмиг окажется среди покойников? В чем тут подвох?

– Да, насчет рации, – словно услышав ее мысли, добавил Игорь, – не знаю, что случилось. Наверное, вода попала. Только она теперь на прием работает, а на передачу нет. Надо будет по возвращении в мастерскую отдать. А лучше новый комплект купить, сразу с гарнитурой.

– А… организаторы об этом знают? Ну, что у нас рация только на прием работает?

– Не помню, говорил я им об этом или нет? – равнодушно пожал плечами Игорь. – Да и какая, в сущности, разница? Ты что, боишься, что мы здесь и вправду заблудимся, как пытается нас уверить многоопытный товарищ Степан? Я тебя умоляю!…

Перед глазами Анны все поплыло от ужаса. Он и вправду задумал ее убить! Надо опередить Игоря во что бы то ни стало! Иного варианта быть не может: либо он, либо она!

Компаньонка Анжелики по езде на крыше Настя после долгих уговоров и обещаний угостить ее особо вкусной клюквенной настойкой отправилась в экипаж Стаса и Макса. Вторая компаньонка, Татьяна, однозначно дала понять, что сегодня поедет внутри вахтовки. В принципе одной на крыше было бы ничуть не скучно, да только два предыдущих дня таких поездок привели к тому, что Анжелику штормило буквально на ровном месте, как моряка, сошедшего на берег после многомесячного плавания. Координация движений была несколько нарушена, и Лика опасалась, что может упасть. Нет, не с крыши, а при спуске-подъеме по капоту «шишиги». Да и летящие в лицо россыпи мокрых капель никак не вызывали желания прокатиться с ветерком.

Что же делать? Возвращаться в свой экипаж? Почему бы и нет? Да только Лике хотелось, чтобы Антон сам пригласил ее обратно. И не было в этом ни упрямства, ни позерства. В душе Анжелики поселилась пока еще робкая надежда на примирение, и ее ни в коем случае не стоило сводить на нет поспешным и непродуманным кавалерийским наскоком.

– Лика, если хочешь, иди в вахтовку, вместе поедем, – предложила Татьяна, с легкой смешинкой наблюдавшая за раздумьями Анжелики, стоявшей перед бампером «шестьдесят шестого».

– А можно? – обрадовалась Лика.

– Почему бы нет? – пожала плечами Татьяна. – Правда, изнутри мало что видно, все стекла в дожде, но при желании можно открыть форточку и смотреть оттуда.

– Честно говоря, я пока что вообще ничего не вижу, – призналась Анжелика.

– Так за чем дело стало? Давай, запрыгивай!

Внутри вахтовки, которую Степан с Татьяной любовно звали гоночным автобусом, было тепло и уютно. Маленький откидной столик, мягкие сиденья. Лике сразу же здесь понравилось, и она с комфортом расположилась около окна.

Через минуту-другую колона стартовала. Начался подъем. По ощущениям Анжелики, они ехали по какому-то достаточно гладкому серпантину, «шишига» то поворачивала налево, то круто направо, и забиралась все выше и выше в горный массив.

– Я вот еще вчера хотела спросить: а у местных гор названия что-то значат или нет?

– Да, конечно, – ответила Татьяна. – Аллуайв, на которую мы сейчас поднимаемся, на языке саамов значит «большая гора с круглой вершиной». «Аллу» – большая гора, а «айв» – соответственно форма вершины. Если бы в конце стояло «чорр» или «порр», это бы значило, что вершина острая. Впрочем, островерхих гор здесь относительно мало.

– А почему?

– Спасибо леднику. Когда он шел через эту местность, то фактически как бы слизал все мало-мальски острые углы.

На память Анжелике тут же пришел мультфильм «Ледниковый период», и она хихикнула.

– Что, сумасшедшая белка с орехом вспомнилась? – ухмыльнулась Татьяна.

– А… как ты догадалась? – спросила потрясенная Лика.

– Да очень просто. Единственная вещь, где упоминается ледник и с чем он может хоть как-то ассоциироваться у простого горожанина, – вот этот мультфильм. Кроме того, ты так улыбнулась, что не догадаться было просто немыслимо.

– Таня, я тебя боюсь!

– Не стоит. Кстати, смотри-ка, а Степа был прав! Еще немного – и мы вылезем из этой молочной каши!

Анжелика посмотрела в окно. Туман вокруг редел, распадался в клочья, и где-то в вышине блеснул кусок неба.

– Ой, радуга! – первой заметила Татьяна семицветную дорожку, выросшую над ущельем.

Анжелика пересела, чтобы получше рассмотреть ее, но тут «шестьдесят шестой» затормозил.

– Вылезайте, – постучал им в дверь Степан, – айда на природу любоваться!

Ветер здесь был не в пример сильнее, чем внизу. Пронизывающий, пробирающий до костей, и даже свитер не спасал от царящего холода.

Фотографы тут же принялись снимать радугу во всех мыслимых ракурсах, а Татьяна поманила Лику и указала куда-то в сторону:

– Кстати, а вот и вершина Аллуайв. Тысяча пятьдесят один метр над уровнем моря.

Анжелика сначала не поняла, куда именно показывает Татьяна:

– Подожди, но ведь здесь нет никакой вершины!

– Помнишь, что я тебе говорила? Вершина – круглая. А теперь смотри снова!

Анжелика пригляделась внимательнее и обнаружила груду камней, лежавших так, словно кто-то специально навалил ее посреди ровного плато, чтобы обозначить тем самым наивысшую точку.

– Ты хочешь сказать, что вот это и есть вершина? – все еще сомневаясь, спросила она Татьяну.

– Угадала! Если хочешь, можешь забраться туда. Потом вернешься домой и будешь рассказывать, каким крутым альпинистом стала за отпуск.

– А это идея! – загорелся оказавшийся рядом с ними Стас. – Девчонки, а ну пошли за мной! Сейчас я вас фоткать буду! Эй, все желающие покорить вершину Аллуайв, милости прошу на фотосессию!

– И почем за фотку берешь? – поинтересовался Аркаша.

– Стандартная такса! В размере неполно налитого стакана кефира, – хохотнул Стас и первым потопал в сторону «вершины».

Анжелика и Татьяна переглянулись и отправились следом.

Идти было достаточно тяжело. Приходилось смотреть, куда наступаешь, чтобы не подвернуть ногу и не упасть. Обувь скользила по мокрым от дождя камням, и пару раз Лика уже была готова к тому, что навернется и получит изрядную порцию синяков. Но пронесло.

Обернувшись, Анжелика обнаружила, что за ними потянулись практически все участники. Даже Лена соизволила покинуть насиженное место и, кутаясь в куртку с капюшоном, упорно тащилась вперед, балансируя с грацией цирковой коровы. Анжелика не знала, бывают ли в природе такие, но сейчас Лена напоминала ей именно ту самую цирковую корову и никого больше. А Аркаша – королевского пингвина. Большой, чуточку грузный, смешно переставляющий ноги, словно они связаны в коленях. Хороша пара получилась: корова и пингвин.

Тут Анжелика устыдилась своих мыслей и отвернулась, чтобы в голову не лезли дурацкие ассоциации.

Меж тем Стас, всерьез озаботившийся миссией фотохудожника, принялся расставлять народ в соответствии с собственными представлениями о постановочных кадрах. Минут через двадцать хором взмолились все: «Стас, хорош!» Но остановить творческий порыв того было практически нереально. В итоге все были сняты по отдельности – и не один раз! – по парам, по экипажам, отдельно девушки, отдельно мужчины, а на групповой снимок Стас извел кадров десять, не меньше. Где-то сбоку прыгал со своим фотоаппаратом Олег, в свою очередь снимая Стаса за работой.

– Интересно, сколько снимков у него влезает на карту памяти? – тихонько осведомился Степан.

– Точного количества не знаю, но память там за гигабайт зашкаливает, – подсказал Макс. – Плюс Стас вечером все отснятое сразу на ноутбук заливает, готовится к новой фотоохоте.

Степан громко вздохнул и признался:

– У меня от вспышек в глазах все мельтешит. Чувствую себя подстреленной дичью.

– Не ты один, – поддержала супруга Татьяна.

– Ну, кто еще готов пострадать за искусство? – спросил Стас.

Желающих не обнаружилось. Уставшие и замерзшие участники так быстро, как только могли, потянулись обратно к машинам в надежде отогреться в теплых салонах с включенной печкой. Но не тут-то было.

– Эй, куда это вы все? – осведомился Степан. – Еще столько всего не видели! А ну пошли за мной, пока тучи досюда не добрались!

Компания понуро переглянулась и потопала за организатором. Анжелика, которой уже не хотелось любоваться ни на какие красоты мира, с тоской взглянула на вахтовку, но решила не отставать от остальных. В конце концов, чего бы им сейчас ни продемонстрировали, в Москве такого точно не увидишь.

– Ну вот, – сказал Степан, указывая на вертикальный обрыв и открывающийся внизу вид на долину, – а теперь попробуйте соврать, что я зря вас сюда вытащил.

Анжелика осторожно подошла к краю обрыва, и у нее тут же закружилась голова. На всякий случай сделав пару шагов назад, она поинтересовалась:

– А сколько здесь метров до низа?

– Ну, ориентировочно где-то двести. Немного, конечно, но вид отсюда просто обалденный. Жаль, конечно, с погодой не повезло, а то представляешь, как играет под солнцем вон то озерцо? – указал Степан на серо-черное блюдце воды где-то далеко-далеко под ногами.

– Эх, сюда бы нормальную обвязку, да по этой стеночке полазить! – мечтательно заметил Макс.

– Между прочим, порода рыхлая, сыплется здорово, – заметил осторожный Стас. – Не мешало бы подстраховаться, прежде чем изображать из себя крутого скалолаза.

– А что тут думать-то? – изумился Макс. – Это тебе не велосипед изобретать! Подгоняем сюда машину, цепляем за нее страховочный трос, и все дела! И плевать на всю осыпуху, вместе взятую!

– Слушай, а это идея! – загорелся Стас. – В следующий раз обязательно так и сделаем! Представляешь, какой кайф будет: сначала с ветерком спуститься по стенке, а потом, не торопясь, с чувством, толком, расстановкой подняться обратно!

– Если будешь долго подниматься, просто заведу машину, и тебя на страховочном тросе выдернет наверх, даже «мама» сказать не успеешь!

– Только попробуй – заикой останешься!

– Это надо еще посмотреть, кто останется!…

Анна была напряжена, как перетянутая струна – только тронь, порвется. На всякий случай, как только колонна затормозила, она тут же выскочила из салона, успела пожаловаться Степану на частично работающую рацию, а потом старалась держаться подальше от Игоря, поближе к народу. На вид с обрыва решила от греха подальше не смотреть и ближе чем на три метра к краю не подходила. Конечно, столкнуть ее вниз на глазах у всех – надо обладать изрядной наглостью! Но даже если Игорь всех обманет и обставит это как несчастный случай, ему все равно тут же светит статья за убийство по неосторожности, или как там она называется. Но лучше не рисковать и не вводить мерзавца в искушение.

Интересно, а Игорь уже понял, что она его раскусила? В терминах Штирлица, Анна как никогда была близка к провалу. Руки нервно дрожали, глаза почти остекленели от ужаса. Бери голыми руками да делай что хочешь. Но сдаваться она не собиралась. Пока вся компания дружно глазела на горные пейзажи и делилась мнениями, ее мозг напряженно работал, изыскивая варианты, как раз и навсегда обезопасить себя от Игорька.

Вдоволь настоявшись у обрыва и окоченев на ветру, компания потихоньку поползла обратно к машинам. И тут Анна поняла, что надо делать. Придуманный ею план был настолько прост, насколько гениален. Машины на площадке расположились таким образом, что если снять их «тойоту» с ручника, она покатится задним ходом, не задев никого из участников. И сверзнется аккурат под откос. Игорь, заметив, что машина уходит в пропасть, не сможет остаться в стороне и, конечно же, попытается ее остановить. От площадки до откоса навскидку метров тридцать. Ну, сорок максимум. Пока Игорь добежит до машины, пока попытается открыть дверь, пока запрыгнет в салон… Остановить ее он уже не успеет. И вместе со своей любимой «тойотой» полетит вниз. Поскольку с точностью в двести процентов можно сказать, что он будет не пристегнут, смертельный исход гарантирован.

Так, а где Игорь? Ага, разговаривает с тверчанами, отлично. А где Степан с Татьяной? Эти между собой треплются. Остальные тоже своими делами заняты. Ну все, пора!

Анна открыла дверь, сняла машину с ручника и быстро отошла в сторону. Подошла к организаторам, спросила о какой-то ерунде, потом обернулась и, убедившись, что тяжелая машина мало-помалу набирает ход, истошно закричала:

– Игорь! Держи ее!

Игорь дернулся, непонимающе посмотрел на Анну. Та ткнула пальцем в сторону летящей под обрыв «тойоты». Игорь подхватился и со всех ног бросился к машине.

Разговоры в компании разом смолкли. Никто сейчас не мог помочь Игорю – слишком далеко от него все находились. Все понимали, какой смертельной опасности он подвергнется, если не успеет остановить машину до обрыва либо выпрыгнуть из нее, прежде чем она упадет. Впечатлительная Настя схватилась за грудь. Татьяна вцепилась в руку мужа. Даже у самой Анны сердце стучало загнанным зверьком, и чтобы не упасть, она облокотилась о грязный борт вахтовки. Наплевать. Если только Игорь погибнет, чем несчастнее она будет выглядеть, тем лучше. Лишь бы все получилось…

Меж тем Игорь догнал машину, с трудом открыл дверь. До обрыва оставались считанные метры, но он явно не успевал запрыгнуть в салон. Впрочем, дотянуться до ручника из такого положения тоже было весьма проблематично. Анна знала, что их машина, и так не маленькая, еще и лифтована, корпус задран высоко над землей. Чтобы дернуть рычаг, Игорю придется перегнуться всем телом через кресло, да еще и в прыжке. Иначе роста просто не хватит. Нет, он однозначно покойник! Сколько секунд до полета? Три, две, одна… Анна зажмурила глаза, ожидая лязга металла по камням и истошного предсмертного вопля Игоря.

– Уф, молодчина! – раздался бас Степана. – Я грешным делом уж перетрухнул изрядно.

– Не ты один, – вздохнула Татьяна. – Меня до сих пор всю колотит.

Анна открыла глаза и увидела, что машина стоит на самом краю, а довольный Игорь идет к ним, утирая пот со лба. Как же ему удалось спасти себя и «тойоту»?

– Отличная реакция у парня! – продолжал меж тем Степан. – Ведь буквально еще чуть-чуть, и все, аут!

Игорь подходил все ближе и ближе, а Анна так и не смогла уговорить себя поднять на него глаза. Ей казалось, что стоит только ему в них заглянуть, как Игорек все поймет. Поймет, что это ее рук дело, а никакая не роковая случайность. Она выдаст себя с головой! И если пока их поединок не на жизнь, а на смерть, можно сказать, сведен вничью, в следующий раз кому-то точно не повезет. И вполне вероятно, что именно ей.

– Что случилось-то, Игорь? – спросил Степан.

– Да, по ходу дела лоханулся, забыл машину на ручник поставить. Вот она постояла-постояла да и покатилась. Я бегу и думаю: ну все, не успеваю! Решил: ладно, как только дверь открою, сразу же руль выкручу. И тут же понимаю, что гидрач[14] не работает! Чтобы эту махину на путь истинный наставить, вернее, от обрыва отвернуть, столько сил придется приложить, что Геракл обзавидовался бы.

– Ну да, пока машина не заведена, про гидроусилитель можно забыть, – со знанием дела подтвердил Стас.

– Ну вот, – продолжил Игорь, – оставался единственный выход – дотянуться до ручника. Честное слово, мне в тот момент показалось, что у меня рука на полметра длиннее стала. Как рванул рычаг, аж в плечо ударило. До сих пор побаливает. А вообще, хорошо, хоть Анна вовремя крикнула, а то стали бы мы безлошадными.

– Да, лишиться такой лошадки очень бы не хотелось, – вздохнул Степан. – Столько труда и денег вложено, чтобы так глупо ее потерять!

Анна слушала и не верила своим ушам. Неужто пронесло? Неужели дурашка Игорь и в самом деле решил, что убежавшая машина – его вина, и не догадался, чьих это рук дело?

Но тут их с Игорем взгляды скрестились, и Анну затрясло. Разговор про невнимательность – это для остальных. На самом деле Игорь прекрасно все понял. И следующей такой возможности он ей больше не предоставит. И не простит.

Как же быть? Возвращаться в свой экипаж смерти подобно. Причем в буквальном смысле. Притвориться, что заболела, чтобы ее довезли до ближайшей железнодорожной станции и отправили домой? Заманчиво. Ох, как заманчиво. Только есть одно «но». Если она просто скажет, что плохо себя чувствует, ее скорее не на вокзал, а в больницу забросят. А там врачи быстро ее на чистую воду выведут. В итоге вся команда на нее будет сердита из-за потери целого дня, а проблема как была, так и останется. Да и с Игорем надо что-то делать. В Питер он ни в коем случае не должен вернуться. Иначе, получается, вся эта затея с поездкой на Кольский гроша ломаного не стоит. Ольга ей не поможет и не защитит, поскольку сама на ладан дышит. А хуже того, еще и не поверит. Она до сих пор в своего ненаглядного Игорька как кошка влюблена.

Что ж, значит, бегство не выход. Ладно, была не была, придется покамест покататься на крыше. Холод, конечно, жуткий, но лучше десять раз замерзнуть, чем один раз заснуть вечным сном.

Пока все обсуждали едва не сорвавшуюся в обрыв «тойоту» Игоря, туман поднялся еще выше, так что с места стоянки уже не было видно даже смешной вершины Аллуайв. Отправляться в такую погоду на соседние вершины не имело смысла, и колонна спустилась по отрогу в предгорье – на участок, который Степан с Татьяной называли Тысяча ручьев. По их словам, кто-то особо дотошный умудрился все-таки подсчитать точное количество речушек и ручьев на этом отрезке длиною в двадцать пять километров. Оказалось, их ровно сто сорок три. Аркаша, памятуя собственное сидение в броду, ощутимо напрягся, но Степан его успокоил. Мол, на регулярно проводимых трофи-соревнованиях Тысяча ручьев давно считается скоростным этапом, и что утонуть, что заблудиться здесь практически нереально. И предложил всем пройти его в свободном режиме по легендам[15]. А лентяям, не желающим попробовать себя в ориентировании, пристроиться в хвост к вахтовке.

Отчего-то это невинное предложение организатора посеяло в рядах участников полный разброд и шатания. Анжелика, доселе не покидавшая «шишигу», после отдельного приглашения Антона вернулась в свой экипаж. Впрочем, уговаривать ее практически не пришлось. Лика прекрасно знала, что Антон и Олег с картами и легендами дело имели лишь постольку – поскольку. Заблудиться, конечно же, не заблудились бы, но понервничать бы пришлось. Кроме того, в силу понятных обстоятельств она уже давно ждала подобного приглашения. Поэтому приняла его с плохо скрытой радостью, что не ускользнуло от глаз Лены, пристально наблюдавшей за Тороповой.

А вот Анне так понравилось созерцать мир с высоты, что она наотрез отказалась исполнять свои штурманские обязанности. Из-за этого они очень некрасиво поскандалили с Игорем, но Анна упорствовала и в свой экипаж возвращаться не собиралась. Выход из положения нашла Татьяна, заменив собой раскапризничавшуюся Анну. На том и порешили.

Анжелика заняла штурманское место. Олег перебрался назад. Антон сообщил, в какой точке организаторы наметили сбор, и экипаж стартовал.

На душе у Лики вопреки пакостной погоде и всем напастям, вместе взятым, было хорошо, как никогда. С легендой никаких проблем не было, трасса тоже оказалась достаточно легкой, несмотря на обилие мини-бродов, так что Антон с молчаливого одобрения экипажа устроил подобие гонки с самим собой. В отличие от боязливой Анжелики ему всегда нравились спринты и кроссы. Но поскольку универсальных машин просто не бывает, а содержать сразу две спортивные машины им с Ликой было не по средствам, пришлось выбирать: строить Дуняшу под экспедиции и трофи-рейды или под спринты, бахи и ралли. Они выбрали первое.

Как ни странно, Анжелика сейчас была только рада наличию в салоне третьего лишнего. Она безумно хотела поговорить с Антоном начистоту и столь же сильно боялась все испортить. А так готовое оправдание перед собой: мол, если бы не Олег, все уже давно получилось бы. Или не получилось. Но об этом и вовсе думать не хотелось.

Из-за того что Антон держал высокую скорость, а Олег не просил остановиться для фотосессий, на месте сбора они оказались буквально минут через сорок. Мужчины принялись доставать раскладную походную мебель и запалили газовую плитку, чтобы к приезду остальных была готова первая порция кипятка. Анжелика помогала им по мере сил: резала хлеб, открывала консервы. Однажды ее рука соприкоснулась с ладонью Антона. Все произошло совершенно случайно, но Удальцов руку не отдернул, а напротив – мимолетно погладил Анжелику. Хотя на лице его в этот момент не отразилось ровным счетом никаких эмоций: он не нахмурился, но и не улыбнулся. Так что Анжелика даже себе не могла сказать: было это касание или только показалось.

Первыми подъехала веселая троица Стас – Макс – Настя, и на пятачке сразу стало шумно и весело. Анжелика с удивлением заметила, что Стас стал острее реагировать на безобидные приколы Макса в отношении его и Насти. Судя по всему, та же мысль посетила и Антона. Иначе бы с чего он так многозначительно возвел глаза к небу, услышав очередное бурчание Стаса.

Затем буквально друг за другом пожаловали Бобровы и Игорь с Татьяной, а еще через пять минут появилась и замыкающая «шишига». Народ принялся обмениваться впечатлениями и дружно сетовать на моросящий дождь, не забывая разводить супы и пюре быстрого приготовления и пить обжигающе горячий чай.

Следующей остановкой стали обещанные Степаном развалины сталинского лагеря. Тут уж все фотографы, наплевав на непогоду и сумрак, отправились бродить по лесу в поисках лучших кадров.

Анжелика вместе с Антоном осторожно обходила развалившийся от времени деревянный фундамент бараков, покосившиеся и упавшие столбы в ржавой колючей проволоке. Здесь же виднелись остатки сторожевой вышки, столб, к которому крепился фонарь, чуть поодаль лежал остов двери.

– Как-то мне здесь не по себе, – призналась Анжелика Антону. – То ли нервы разыгрались, то ли непогода так действует.

– Думаю, что все вместе, – ответил Антон. – Подобные места по определению радости вызвать не могут. А тут еще и антураж соответствующий: сырость, пасмурное небо да хвойный лес. Честно сказать, мне тут тоже неуютно.

– Может, тогда вернемся к машине?

– Если хочешь – иди. А я пока лучше поброжу. Что-то у меня ноги и спина сильно затекли, хочу немного размяться.

Анжелике очень хотелось остаться с Антоном, но с другой стороны, она чувствовала, что еще немного – и начнет от тоски выть волчицей, так гнетуще подействовала на нее энергетика разрушенного лагеря. Поэтому она предпочла все же вернуться в Дуняшу.

Антон проводил ее взглядом, после чего нагнал идущего впереди Аркашу:

– Слушай, ты извини, что я с тобой вчера так резко обошелся. Только и ты меня пойми: я до сих пор в себя не пришел после того, что ты мне сообщил. Вот нервы и не выдержали.

– Да никаких проблем, – грустно улыбнулся Аркаша, – благо что я сам виноват, если уж честь по чести разбираться. Лика имела полное право разозлиться на меня.

– А что именно ты сказал Анжелике?

– Ой, да полную глупость! Ну, понимаешь, выпил, хмель в голову стукнул, вот язык и развязался.

– Но все равно, что ты ей сказал?

– Тошка, давай не будем об этом, ладно? А то мне самому противно делается. Ленка вон всю дорогу дуется и шипит, не хватало еще с тобой вдрызг разругаться.

– А что с Ленкой?

– Да кто ж ее разберет? Ей Богу, будь она лет на десять постарше, решил бы, что это у нее климакс начинается. Слушай, а может, ты с ней поговоришь, а?

– И что я ей скажу? – удивился Антон.

– Да не важно! – отмахнулся Аркаша. – Придумай что-нибудь. Просто она к тебе благоволит и уж если и будет кого-то слушать, так только тебя.

– С чего бы это?

– Кто ж ее разберет? Ты у нее чуть ли не идеал мужчины. Я, бывало, даже ревную, когда она мне заявляет: «А вот Антон на твоем месте поступил бы иначе!» Антон то, Антон се… В общем, будь другом, прочисти ей мозги, а?

– Ладно, попробую, – отозвался растерявшийся от неожиданного признания Аркаши Антон. – Вот станем на ночевку, и поговорю.

– Слушай, а может, сейчас к ней подкатишь, а? Боюсь, если еще хоть час на ее перекошенную физиономию полюбуюсь, то отправлю машину в ближайший кювет. Она в машине сидит, иди к ней! Только не говори, что это я тебя подослал, пусть думает, что ты сам это придумал, ладно?

– Не, слушай, я так не могу. Да и что я ей скажу? «Лена, не надо дуться»?

– Да хотя бы так! Веришь, нет, я уже жалею, что ее с собой потащил. Лучше бы действительно отчалила в свою расчудесную Турцию, я хоть отдохнул бы по-человечески. Думал, покажу ей Север, опять же – с вами время проведем – всегда лучше, когда рядом близкие люди. Ан нет, кроме ругани да слез я от нее за последнюю неделю и не вижу ничего.

– Ладно, попробую. Но – сразу предупреждаю! – ничего обещать не могу.

– Тоха, да все путем! Я понимаю!

Антон развернулся и отправился к машинам. Сначала подошел к своему «уазику» – посмотреть, как там Лика, но, увидев, что она безмятежно дремлет на заднем сиденье, решил не тревожить. Выполнять данное Аркаше обещание ужасно не хотелось, но делать было нечего. И Антон постучался в окошко к Лене.

– Да, Антон? – открыла дверь Лена и вопросительно посмотрела на него.

– Слушай, а чего ты не вместе со всеми? Мы там лагерь смотрим. Фотографы наши от усердия аж землю роют, а ты здесь в одиночестве тоскуешь!

– Ну, твоя Лика, гляжу, тоже до местных красот не рвется, – желчно заметила Лена. – Минут пять по лесу погуляла и свалила.

– Она… устала сильно, – тут же нашелся с ответом Антон. – Решила покемарить малость, пока мы снова в путь не тронулись.

– Вот и я тоже устала! – огрызнулась Лена, но дверь перед носом Антона захлопывать не стала. Сделав из этого вывод, что диалог пока еще продолжается, Антон поинтересовался:

– Может, тебе какая помощь нужна?

– Спасибо, нет.

Антон вздохнул и мысленно чертыхнулся. И как с ней разговаривать? Аркаше и впрямь не позавидуешь: мегера, а не штурман.

– Может, хоть со мною прогуляешься? – предпринял он последнюю попытку раскачать Лену. – Давай, вылезай, пройдемся! Я тебе остатки лагеря покажу, мы там даже забор поваленный обнаружили! Ну же, пошли!

Заметив на лице Лены колебание, Антон усилил натиск:

– Давай, выходи, хоть ноги разомнешь, а то полдня в машине проводить – это все-таки тяжко. Да и воздухом свежим подышишь, где у нас в Москве такой найдешь?

Лена еще пару секунд подумала, после чего дала Антону руку и позволила помочь ей выйти наружу.

Голоса попутчиков слышались где-то далеко впереди, лагерь был немаленький, и чтобы обойти его по периметру, требовалось много времени. Антону решительно не о чем было говорить с Леной, и от этого он чувствовал себя не в своей тарелке. Просто гулять и молчать? Молчание действовало на нервы хуже откровенного скандала. И тут Антон неожиданно для самого себя решился задать Лене вопрос, который мучил его вот уже целый месяц.

– Слушай, я тут тебя давно хотел спросить… Видишь ли, только ты мне можешь помочь разрешить сомнения…

– Да? – оживилась Лена и даже раскраснелась от неожиданной похвалы.

– В общем, скажи мне как на духу: то, что ты сказала Аркаше про Анжелику, правда?

На лице Лены вновь появилась злая гримаска, и Антон мигом пожалел, что завел разговор на эту тему.

– Что ты конкретно имеешь в виду? – холодно и неискренне поинтересовалась она, даже не пытаясь скрыть, насколько неприятен ей этот разговор.

– Аркаша по большому секрету поведал мне, что Анжелика рассказала тебе о том, что у нее появился богатый и интересный поклонник, в которого она влюблена…

– Ох уж мне эти мужчины! – перебив Антона, всплеснула руками Лена. – Вот именно что «по секрету»! Черт побери, вот понадейся после этого на собственного мужа! Да ему даже самой никчемной тайны доверить нельзя, мигом всему свету разболтает, трепло! Язык без костей!

Антон поморщился, но отступать не собирался:

– Лена, это так или нет?

– А ты как думаешь?

– Я никак не думаю, я у тебя спрашиваю!

– Как хочешь, так и считай!

Этот дурацкий разговор начал бесить Антона. Он завелся и всерьез вознамерился во что бы то ни стало вытрясти из Лены всю правду:

– Я жду ответа!

– А я не намерена отчитываться перед тобой!

– Слушай, я уважаю твое стремление сохранить тайну, которую доверила тебе Лика, но раз уж тайное все равно стало явным, может быть, перестанешь ломать комедию и расскажешь мне все подробно?

– Так что ты от меня ждешь в таком случае?

– Как зовут поклонника Лики?

– А тебе не все ли равно? – огрызнулась Лена.

– Говори!

– Она мне его имени не называла! И отстань от меня! Чтоб я тебе еще хоть раз поверила – да ни за что! «Лена, пойдем по лесу пройдемся…» Лицемер!

Лена развернулась и бросилась обратно к машине. Антон смотрел ей вслед, но даже и не пытался остановить. Похоже, она не врет. Но все равно что-то тут не сходится. Чтобы Лика да побежала делиться к ней самым сокровенным – фантастика. Близких подруг у нее немного, и Лена к их числу явно не относится – это раз. Потом, с какой это стати Анжелике понадобился доверенный в амурных делах? Легче поверить, что она случайно проговорилась, а уж дотошная Ленка вытянула из нее все подробности ее романа. Но если бы Лика не захотела, Лена бы ничего не узнала, как бы ни старалась. Да и то, что Анжелика могла хоть кому-то проговориться о наличии у себя любовника – это на грани абсурда.

А может, Анжелика решила просто разыграть Лену? Наплела ей с три короба и принялась ждать, пока свежеиспеченная сплетня докатится до них с Антоном? Но тогда почему, как только это произошло, она повела себя так неадекватно? Почему сразу же не предупредила его о том, что сделала? Может быть, просто не придала этому никакого значения? Или просто забыла? Что ж, такое тоже может быть, но почему же ей даже в голову не пришло связать их ссору с той глупостью, которую она наговорила Лене? И с какого перепугу она принялась обвинять его в измене?

Нет, здесь решительно что-то не так. И очень напоминает детскую игру в испорченный телефон. Кто-то что-то не так сказал, кто-то что-то не так понял, и понеслось. Лавина лжи, вольного и невольного вранья, а что в итоге?

Нет, Лена наверняка что-то недоговаривает. Не зря она так задергалась, когда он спросил, как зовут Ликиного любовника. Может быть, все дело в том, что она его лично знает и боится, что Антон пойдет с ним разбираться? А что, такая ситуация вполне возможна. Анжелика несколько раз приходила к ней в магазин, Лене была нужна ее профессиональная помощь как дизайнера. Вполне вероятно, что там Лике понравился кто-то из обслуживающего персонала. Произошло это на глазах Лены, поэтому-то она в курсе всего происходящего…

Стоп, полная ерунда получается! Аркаша тогда ему говорил про богатого поклонника. И сама же Лена сегодня эту информацию не опровергла. Но какой же богатей может обнаружиться среди персонала небольшого продуктового магазина, если сама директриса этого заведения туго набитым кошельком похвастаться никак не может?!

Получается, он пока что пустышку тянет. И без повторного разговора с Леной ему о загадочном поклоннике Анжелики ничего толком разузнать не получится. Да только как теперь с Леной общаться – это вопрос. Стоит начать ее расспрашивать о Лике, опять ведь психанет, как пить дать! И ведь тоже непонятно, почему так девка бесится? Что они с Аркашей на этот раз не поделили?

Антон нахмурился. А с чего, кстати, она так защищает от него Ликины секреты, если сама же их и рассказывает направо и налево? Что, когда она передавала откровения Анжелики Аркадию, даже представить не могла, что тот тут же расскажет обо всем приятелю? Чушь собачья! Она не настолько дура, чтобы не понимать этого. Хотела бы сохранить все в тайне, молчала бы в тряпочку и с мужем об этом не болтала. Ох, не сходятся концы с концами!

Лена заперлась в машине. После разговора с Антоном ее трясло, как в лихорадке. С чего он вдруг начал задавать вопросы, которые по идее вообще не должен был поднимать? Почему обратился к ней? А что, если он и дальше будет копать? Вдруг он все выяснит?!

Огромным усилием воли Лена заставила себя успокоиться. Ничего страшного не произошло. Антон не следователь, доказать ничего не сможет. Она ему больше ничего не скажет, а будет приставать – Аркашу позовет. Хотя… Аркашу как раз не стоит. Вдруг еще он на сторону приятеля станет? Да, значит, решено: просто посылать Антона и молчать.

А если он к Анжелике сунется?

Да, это было бы некстати. Хотя… даже при таком варианте еще ничего не потеряно. Анжелика ведь тоже будет все отрицать! И в ее положении это выглядит очень даже естественно. Так что Антон ей поверить не должен.

Но тут же колючая мысль царапнула Лену, отчего тело покрылось холодным потом. А что, если Удальцов с Тороповой и впрямь помирятся и придут к ней за объяснениями? Да еще и Аркашу для верности прихватят? Что тогда? Втроем они из нее всю душу вынут!

Нет, этого не должно произойти ни в коем случае!

Что же делать?

Лена лихорадочно перебирала в голове варианты, но ни один ее не устраивал. И, как назло, действовать надо было наверняка, да так, чтобы отвести от себя все подозрения.

И тут Лена поняла: вот оно! Нашла! Теперь по крайней мере Аркаша будет стоять за нее горой. Да и Удальцов со своим расследованием обломается. Ай да Лена, ай да молодец!

Анжелика проснулась, когда они въезжали в какое-то небольшое селение. День клонился к вечеру, по крыше барабанили редкие капли дождя.

– Где мы? – сонно поинтересовалась она у Антона.

– Поселок Октябрьский. Пока ты спала, мы устроили совещание и решили, что сегодня будем ночевать здесь в гостинице, у знакомых Степана. Дождь все усиливается, а ставить бивак по такой сырости никому не в радость. Правда, он предупредил, что гостиница – это громко сказано, но все равно. Лучше уж так, чем снова в лужи лезть. Я лично себе уже земноводное напоминаю. Огромный такой зеленый лягух.

– Ух ты! Это сколько же я проспала?

– Ну, часа три, может, четыре.

– Ой, какая жалость! Я столько всего пропустила!

– Могу тебя уверить, ровным счетом ничего. После лагеря была одна речушка, мы ее вброд брать не стали, поехали по мосту, как самые обычные люди. А потом начался сплошной перегон вдоль железки. Дорога разбита в хлам. Кое-где вроде и песок завозили, и ровняли, а все равно гребенка. У тебя, случайно, голова не болит? А то трясло нас изрядно.

– Да нет вроде, – ответила Анжелика. – Только руку отлежала, и все. Слушай, а Олег где?

– Решил повторить твой подвиг и отправился на крышу. Надеется, что удастся оттуда поймать какой-нибудь удачный кадр. Вон, можешь сама посмотреть: вместе с Анной на пару кукуют.

– Брр, в такую погоду, и на крышу, нет уж, увольте.

– Охота пуще неволи, – отозвался Антон и как-то многозначительно посмотрел на Анжелику в зеркало заднего обзора. Лика отвернулась. Намек был более чем очевиден.

Во дворе трехэтажного панельного дома, куда заехала колонна, чинно разгуливали козы. На чужаков посмотрели настороженно, но без испуга. Главарь козьей банды, козел с наполовину отломанным рогом, подошел к бамперу «шестьдесят шестого» и, просунув за него голову, принялся чесать затылок. Делал он это обстоятельно и не спеша, и на наглой его козьей морде разливалось самое натуральное блаженство. Наконец, нехотя оторвавшись от бампера, он отправился с досмотром к другим машинам. Белой масти и чумазый от грязи, он был похож на черта, упавшего в куль мукой.

– Так, с хозяевами я уже договорился, – послышался голос Степана. – Ночуем все вместе, как заходите в подъезд, первая дверь налево. Там четыре комнаты, кухня, кровати. Если кому-то не хватит, придется спать на полу, уж не обессудьте. Да, и еще одно: есть ванная комната, и даже горячую воду дали.

– УРА!!! – дружно грянула колонна.

Степан довольно ухмыльнулся.

Вечер превратился в шумное и веселое застолье. Экипажи, не сговариваясь, достали из заначек деликатесы, вроде маринованных огурцов, домашнего варенья, шпрот и соленых грибов. Из выданных Татьяной овощей нарезали салат. Из тушенки, бульонных кубиков и концентратов приготовили отличный суп-солянку.

Значительно повеселевшая после мытья головы Анжелика сидела рядом с Антоном и слушала разговоры попутчиков.

– А Хибины, они какие? – спросила Анна организаторов.

– Что ты имеешь в виду? – повернулся к ней Степан.

– Ну большие, высокие?

– Да как сказать. В принципе да, большие. В Хибинский массив альпинисты да горнолыжники со всей России едут. Значит, есть ради чего.

– А мы точно через перевал поедем? – не унималась Анна. – А то в регламенте написано «перевал», а вдруг вы передумаете нас туда везти?

– Успокойтесь, перевал будет, правда, – тут Степан и Татьяна обменялись веселыми взглядами, – скорее всего не такой, как вы его себе представляете.

– А что тут представлять? – удивилась Анна. – Перевал, он и в Африке перевал.

– Кстати, об Африке, – встрепенулся Макс. – А кто-нибудь в курсе, откуда взялось название Африканда? А то, пока сюда добирались, мы со Стасом столько догадок строили насчет этого загадочного поселения – не передать.

– Ну, точно тебе никто не скажет. Вообще-то в этой местности характерно окончание –да в названиях поселков. Например, Ковда, Ревда, Охтоканда, Пояконда.

– Да, но эти же названия явно финно-угорские корни имеют! А Африканда-то тут каким местом затесалась?

– Ну, я к этому и веду, – нисколько не обиделся Степан на прервавшего его Макса. – Я лично склоняюсь к версии академика Ферсмана, который считал, что название родилось из шутки. Якобы на берегу Имандры в очень жаркий день загорали строители. И кто-то из них в шутку произнес: «Ну и пекло, просто Африка, Африканда какая-то!» Есть еще одна версия – менее официальная. Якобы приехал в поселок ученый, а встречавшие его товарищи похвастались, что у них вот уже который день стоит небывалая африканская жара. Вот ученый, отерев пот со лба, и сказал: «Африка, нда». А народ тут же подхватил: «Африканда, Африканда!»

– Ну надо же! – восхитился Аркаша. – Столько всего интересного узнаешь, прям хоть дневниковые записи о путешествии делай. Кстати, Степан, а ты не задумывался о том, чтобы написать путеводитель по родному краю? И чтоб весь из таких вот баечек состоял! Я бы эту книжку за любые деньги купил!

– Баечки-то не мои, а тоже из книжек вычитанные. Да и я на роль кота-баюна пока не тяну. Хоть и много где помотался, но претендовать на то, что знаю Кольский вдоль и поперек, не могу. Восточная часть полуострова, например, для нас с Татьяной по-прежнему терра инкогнита. Мы потихоньку собираем о ней сведения, но пока по всему получается, что на машинах туда биться – дело гиблое.

– Почему это? На карте вроде как дорога есть! Вдоль побережья тянется.

– Так это только на карте. А на деле зимники это да лесовозные тропы. Население тамошних поселков полтора человека. Заправок, разумеется, нет. То есть топливо придется либо с вертолетов забрасывать, либо с моря, с катеров. А это влетает в копеечку, сами понимаете. Плюс обязательно потребуется спутниковая связь, иначе, не дай Бог, что случится, так и останемся безо всякой помощи. Но даже если предположить, что какой-нибудь добрый дядя-спонсор нам поможет и с деньгами проблем не будет, опять же не факт, что нам удастся пройти по всему восточному побережью.

– Боитесь, что машины разложите?

– Ну, этот риск всегда есть. Речь не о том. Просто, по некоторым данным, там действительно непроходимые места начинаются.

– А что именно? Болота? Леса? Камни?

– И первое, и второе, и третье, но главная проблема – ущелья. Причем не одно и не два. Если хорошенько поднапрячься, в принципе можно, конечно, навести мосты. Но овчинка выделки не стоит. Слишком опасно, да и отдача от этого проекта практически нулевая.

– Степан, а у вас вообще много туристов за сезон бывает? – поинтересовалась Анжелика.

– Ну, в теплое время года каждые две недели группу ведем. Вот буквально перед вами норвежцы были. Правда, они всего на неделю заскочили, коллекции пополнить.

– Какие коллекции?

– Минералов. У нас на Кольском полуострове залегают некоторые виды минералов, которые нигде больше в мире не встречаются. В тех же Хибинах чуть ли не вся таблица Менделеева присутствует. А для свернутого на этой теме человека нет ничего хуже, чем неполная коллекция. Вот и едут к нам за образцами. Бывает, иногда этот самый минерал внутри какой-нибудь другой породы спрятан, да и размеры его – пара крупинок, не больше. Но кто бы видел глаза человека, который наконец-то раздобыл то, за чем охотился несколько лет!

– Странно, я, конечно, знала, что народ не только марки да монеты собирает. Но вот чтоб минералы – для меня это новость.

– Насколько я понял, в Норвегии коллекционирование – одна из национальных забав. Там очень много тех, кто этим увлекается, причем именно сбором минералов. А вот с чем это связано – тут я, увы, пас. Могу только строить догадки.

– А вы с теми же норвежцами на каком языке общаетесь?

– В основном на английском. Бывает, что кто-нибудь из них знает русский. Но это все же редкость.

– А где вы так хорошо языку выучились? – не отставала Анжелика.

– В институте, где же еще! Окончил кафедру иняза в Петрозаводске да потом практиковаться не забывал. Вот и пригодилось.

– Между прочим, – заявил Макс, – человек совершенно спокойно может понимать чужую речь даже безо всякой учебы!

– Это как? – усомнилась Лика.

– Да очень просто! Вот кто-нибудь здесь знает французский? Нет? Отлично! Спорим, я сейчас скажу вам одну фразу по-французски, и все поймут, о чем в ней говорится.

– Ох, опять ты какой-то розыгрыш затеял, – прищурилась Настя. – Ну-ка, колись, в чем подстава?

– Да ни в чем! Слушайте! «Я по Невскому марше и пердю перчатку. Я шерше ее, шерше. Плюнул и опять марше!»

За столом грянул смех.

– Вот видите! – торжествующе заявил Макс. – Ничего переводить не пришлось!

– Ага, прямо как в песне из «Формулы любви»: «Донна дела маре…»

– А еще у Доктора Александрова подобная песня есть! Только там как бы на два голоса. Один типа на иностранном языке поет, на самом деле – набор фраз изо всех языков, вместе взятых. А второй голос это как бы переводит. Совершенно чумовое сочетание получилось, – радовался Макс, в одно мгновение оказавшийся в центре внимания всего коллектива.

– Ну, я бы поспорил с твоей теорией, – со скучающим видом заявил Стас, которому не понравилось то, что Настя осталась в восторге от шутки Макса.

– Попробуй!

– А тут и пробовать нечего. Вот на что угодно могу поспорить, что если я скажу сейчас одну безобиднейшую фразу по-португальски, вы дружно замашете на меня руками и попросите выйти вон.

– Что ж это за фраза такая? – оживился Степан.

– Я же говорю, очень безобидная, переводится: «В июле блинчиками объесться».

– Да, вроде действительно ничего такого страшного. Ну а как она в оригинале звучит?

– Только пообещайте, что тяжелыми предметами в меня бросаться не будете.

– Само собой!

– Ну ладно, слушайте, – вздохнул Стас и продекламировал: – In Juliо рidаrаs оhuеlоs.

От хохота, казалось, вылетят стекла в окнах.

– Да, хорошо, что предупредил, – сказал Степан, утирая слезы, – а то бы точно намекнули на то, что с нами дамы.

– Ну, это еще не так смешно! – вновь перехватил инициативу Макс, не желавший уступать Стасу первенство в борьбе за Настино внимание. – Вот вы, например, в курсе, что «водки найду» по-английски переводится как «что я могу для вас сделать?[16]» А у одного моего знакомого однажды такой случай приключился…

Пока Макс разливался соловьем о том, как какой-то его приятель однажды по большой пьянке общался с иностранцем, также находящимся в изрядном подпитии, Анжелика подвинулась поближе к Антону. Он провел рукой по ее сохнущей шевелюре и тихо шепнул на ухо так, что никто другой этого не расслышал:

– А тебе идет. Правда! Но с длинными волосами ты мне нравишься больше…