Ты мне нужен

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Дженна проснулась со вздохом удовлетворения. Потянулась, наслаждаясь прикосновением мягкой, скомканной ткани к обнаженной коже. Солнечный свет лился в окно. Она улыбнулась. День должен быть чудесный.

С легким разочарованием она обнаружила, что Кэйджа рядом нет. Потом подумала, что очень заботливо с его стороны уйти на работу, не потревожив ее. Правда, она не возражала бы, если б ее побеспокоили… и если бы это означало продолжение упоительных ласк.

Откинувшись на подушки, она предалась воспоминаниям. Когда Кэйдж вошел в нее в первый раз, она почувствовала боль, достаточную, чтобы глаза ее расширились. И Кэйдж замер. Страсть на его лице сменилась удивлением, когда он обнаружил, что стал ее первым любовником.

Долю секунды она боялась, что момент испорчен. Приподнявшись, погладила его по щеке, уверяя, что именно этого и желала — подарить ему свою девственность. В его черных глазах вновь проснулось желание, но своими мучительно сдержанными движениями он довел ее до исступления. Она взорвалась первым оргазмом, за которым вскоре последовал второй. Даже теперь Дженне стало сладко при воспоминании об этом.

Сев на постели, она прислушалась. В доме было тихо, что означало — Лили еще спит. Соскочив с кровати, Дженна ринулась в свою комнату. Оделась. Молнией метнувшись в кухню, сварила кофе и с двумя кружками отправилась на конюшню.

Кэйджа застала за старательной чисткой лошади.

Завидев Дженну, лошадь фыркнула. Он успокаивающе похлопал ее по шее. Пахло свежим сеном.

— Доброе утро, — произнесла Дженна от двери. — Ничего, если я войду?

Кэйдж кивнул, но продолжил заниматься лошадью. Дженна невольно залюбовалась, как ходят его мускулы при каждом взмахе щетки рядом с лоснящимся боком животного.

Давно усвоив, что опасно подходить к лошадям сзади, Дженна направилась к голове и остановилась там, ожидая, пока Кэйдж подойдет к ней. И расстроилась, заметив, что он не торопится.

— Я принесла тебе кофе.

— Спасибо, я не хочу.

Ее недоумение нарастало.

— Что случилось?

— Ничего не случилось. — Не взглянув в ее сторону, он перенес внимание на заднюю ногу лошади.

Стоило ему наклонить голову, и волосы черной волной упали ему на плечи. Дженна мгновенно вновь оказалась в постели Кэйджа, пряди его волос нежно касались ее лица, словно тончайшая ткань. Она сморгнула воспоминание и поставила кружки на ближайшую балку.

— Определенно что-то случилось. Я же не дура. Посмотри на меня, Кэйдж. Поговори со мной.

Он выпрямился, руки повисли как плети. В черных глазах вспыхнула досада.

Видя, что он не намерен заговорить, она начала сама.

— Так не встречают того, с кем совсем недавно… — она запнулась, осторожно подбирая слова, — были близки.

Ее охватила растерянность. Она пришла сюда, ожидая… чего? Жарких объятий? Нежных поцелуев?

Да, черт возьми! Да! Именно этого она и ожидала. И никак не рассчитывала столкнуться с холодным равнодушием.

— Значит, ты подумала, что секс кардинально все изменит?!

Это был не вопрос, утверждение. И хотя она не понимала, что он имеет в виду, почему так себя ведет, тон ей совсем не понравился.

Он прошел мимо нее и резким движением повесил щетку на крюк.

— Это ничего не меняет. — Вскинулся, запустил пальцы в волосы. — Хотя кого я пытаюсь обмануть? Это меняет все.

Дженне хотелось коснуться его. Он был достаточно близко, чтобы ощутить тепло его тела, вдохнуть его запах. Но тихий внутренний голос предостерегал — поступить так будет опрометчиво. Он вовсе не равнодушен к тому, что случилось. И злится.

Кэйдж цокнул, и лошадь двинулась к выходу. Шлепнул проходящее животное по боку, и кобыла потрусила в загон.

Стараясь говорить как можно спокойнее, Дженна спросила:

— Почему ты злишься на меня сегодня?

— Я злюсь на себя.

— Но почему?

— Я обманщик. Вор. Я украл твою девственность.

Не колеблясь, она мягко возразила:

— Нельзя украсть то, что отдают по доброй воле.

Простой логики оказалось недостаточно, чтобы унять его раздражение. Внезапно в нем пробудилась бешеная энергия. Он быстро сделал два шага в одну сторону, затем в другую.

— Последний год мне постоянно казалось, что меня обманули. А теперь, — он поднял руку и ударил себя кулаком в грудь, — сам стал обманщиком. Великий дух украл мою семью. Оставил меня одного. — Глаза его смотрели в одну точку. — А эта женщина вошла в мою жизнь. Женщина, которая не только лишила меня желанного освобождения в день той проклятой бури, но и прокралась в мой дом. В мою жизнь. Соблазнила меня своими сверкающими глазами. Стройной фигурой. Я лишь человек. Обычный человек.

Он говорил о ней, словно ее здесь нет. Словно они обсуждают кого-то третьего. От услышанного Дженна пришла в ярость. Если уж обвиняешь человека в том, что он перевернул твою жизнь, так хотя бы смотри ему в глаза!

— Так ты считаешь, тут лишь моя вина? — Едкий сарказм пронизал ее вопрос. — Выходит, я в ответе за то, что мы занимались любовью прошлой ночью?

— Не любовью. Сексом.

От унижения кровь бросилась ей в голову. Ей хотелось накричать на него. Зарыдать, завизжать. Но не получилось. Все в ней словно омертвело.

К чему беспокоиться о словах, которые он выбрал для определения произошедшего? Она ведь и раньше не надеялась, что их пустые клятвы и формальный брак когда-нибудь наполнятся содержанием.

Она попыталась сглотнуть, но горло пересохло. Значение имеет лишь неимоверный стыд, сковавший ее, когда стало известно его мнение об их интимной близости. Никому не простила бы она подобного оскорбления, подобной боли, разве что сам человек был бы слишком незначителен для нее.

— То, что произошло прошлой ночью, — отрубила она, — было прекрасно. И я отказываю тебе в праве принижать это. Ладно, относительно слова «любовь» мы не сошлись. Пусть будет «секс». Но какое бы имя ты ни подобрал, это было прекрасно.

На его лице появилось сожаление, которое лишь распалило ее сильнее.

— Не могу поверить, — на полных парах понеслась она дальше, — что ты расстраиваешься из-за того, что я спасла твою паршивую шею. Что не позволила въехать в бурлящий поток. Не настолько же ты глуп?

Оскорбление моментально заставило его забыть об угрызениях совести, если они и были. Глаза его прищурились, предостерегая, но она не посчитала нужным обращать внимание на подобные мелочи.

— Не приходило ли тебе в голову, что это не я спасла тебя тогда? Что то был сам Кит-тан-ит-ту-веч? Что сам Великий дух имеет планы, о которых ты и не догадываешься?

Его ярость уже бушевала вовсю. И Дженне не требовалось его слов, чтобы почувствовать ее. Не давая ему ответить, она сказала:

— Утешение в горе не означает конец жизни, Кэйдж. Утешение может прийти под знаком новой жизни — новой любви. Не обязательно ко мне. Но Великий дух может привести к тебе другую женщину, которая прогонит прочь горе. Тебе просто надо самому открыться миру и позволить этому произойти.

На долгое время воцарилось молчание. Нет, конечно, звуки были — пение птиц, шелест листьев снаружи, мягкое фырканье лошадей. Но молчание между ними было оглушающим.

Наконец Кэйдж произнес:

— Мое сердце слишком замерзло для любви.

Дженна в отчаянии скрипнула зубами.

— Меня не удивило бы, что у тебя вообще нет сердца.

От боли и ярости ей было трудно дышать. Он же великолепно справляется со своими эмоциями. Смотрит с невозмутимостью и высокомерием.

Она сделала все, чтобы показать ему, как много дарит жизнь. Любовь. Радость. Надежду. Будущее. Но он отказывается смотреть. И если хочет прожить остаток дней в одиночестве, кто она такая, чтобы ему запрещать?

— Я уезжаю, — объявила она. — Сейчас начну упаковывать вещи. К вечеру нас с Лили тут не будет.

— Но ты не можешь уехать.

Дженна повернулась, ее брови взлетели.

— Да?

— Разве ты забыла про Совет? Ты не можешь забрать Лили из Сломанного Лука. Без их разрешения, во всяком случае.

Сейчас ей никто не указ.

— Пусть попробуют меня остановить. — Она повернулась к двери и вспомнила Ху-му, Ши-паи, остальных старейшин. Всю резервацию линейпов, оберегающих сокровище своего наследия.

Можно ли пренебречь ими, уехав с Лили после того, как малышку приняли в их общую семью?

Она не может.

Смахнув волосы со лба, подивилась, как ухитрилась запутать и без того запутанную ситуацию.

— Я потребую встречи со старейшинами. Но в любом случае под твоей крышей не проведу больше ни единой ночи.

Дженна закончила засовывать овсянку в ротик Лили, промокнула подбородок крошки салфеткой и посмотрела через стол на Арлен — спасибо, что приютила их прошлой ночью.

Дженна пригласила подругу позавтракать в ресторан, чтобы хоть немного отблагодарить за оказанную услугу. Была и другая причина, почему ей захотелось поесть вне дома. Лили необходимо отвлечься. Малышка что-то раскапризничалась. Дженна боялась, что ей недостает Кэйджа. За последние недели Лили и Кэйдж на редкость хорошо поладили. Малышка, казалось, чувствовала, когда он должен вернуться, а ежевечерний поцелуй перед сном вошел в ритуал. Этой ночью она плохо спала, несколько раз просыпалась. Жаль, что еще один человек должен уйти из жизни Лили, но поделать ничего нельзя.

— Не волнуйся, — ответила Арлен. — Ты же знаешь, вы с Лили — всегда желанные гости.

Вдруг открылась дверь, и вошел Кэйдж. Дженна вся подобралась. Он неплохо смотрится в обтягивающей майке и джинсах. Длинные волосы распущены, глаза смотрят пристально. Похоже ли, что он плохо спал? Что озабочен? Огорчен?

Конечно, теперь ей должно быть все равно. Но не всегда получается, как должно быть.

Господи боже! Она влюблена в него!

Он направился прямо к их столу. Арлен пробормотала:

— Пожалуй, я пойду. Дам вам поговорить.

— Не двигайся, — попросила Дженна.

Стоило Лили сообразить, что Кэйдж поблизости, как она залопотала, потянулась к нему. Повинуясь ее призыву, Кэйдж поднял девочку на руки.

— Доброе утро, ягодка, — сказал он. Лили обхватила его руками за шею, прижалась к нему. На мгновение Кэйдж вознесся на вершину блаженства. Придерживая малышку одной рукой, сосредоточил внимание на Дженне. — Доброе утро.

Она лишь кивнула.

Арлен отодвинула свой стул.

— Мне надо в дамскую комнату, — поспешно пояснила она. — Присядь, Кэйдж. — И, избегая взгляда Дженны, добавила: — Я сию минуту буду.

Предательница, хотелось выкрикнуть Дженне ей вслед.

Кэйдж остался стоять.

— Я нашел это в доме, — он протянул голубого игрушечного слона, одного из любимцев Лили. — Подумал, что ей будет его не хватать.

Дженна так сосредоточилась на его лице, что даже не заметила у него игрушку. А Лили захихикала, принимая подношение с таким видом, словно видит его впервые.

Чего Лили не хватает, хотелось сказать Дженне, так это тебя. Но озвучивать подобное глупо. Он выразился достаточно ясно. Присутствие Дженны и Лили рядом лишь взбаламучивает его душу. Свою порцию его ярости она получила с избытком. Довольно и с нее, и с малышки.

— Спасибо. — И, чтобы он не истолковал благодарность неверно, пояснила: — Уверена, что Лили очень благодарна тебе за слона.

Внимание девочки сосредоточилось на игрушке. Кэйдж переминался с ноги на ногу. Молодая женщина смотрела в пол.

— Ты договорилась о встрече с Советом?

Она кивнула.

— Но не раньше завтра. Ху-ма сказала — один из старейшин в городе. Они ждут меня завтра в два часа дня.

— Хочешь, чтобы я тоже был?

Предложение смутило ее.

— Зачем? — И не дав ему ответить, добавила: — Нет, не думаю, что это необходимо.

— Ладно. Как хочешь.

Оба снова замолчали. Кэйдж пересадил Лили на другую руку.

— Сегодня утром я буду у лошадей, — сказал он тихо, — а потом уеду в Биллингс встретиться с клиентом. Так что, если хочешь приехать на ранчо поработать, добро пожаловать.

Дженна оставила компьютер в доме у Кэйджа, сказав, что вернется за ним, когда они с Лили обоснуются.

— Спасибо. Возможно, я приду.

— Ну, если больше ничего… — он помолчал. — Наверно, мне пора.

Но не ушел. Создавалось впечатление, что хочет еще что-то сказать. Глубоко вздохнул, поцеловал Лили в лобик, круто повернулся и вышел.

От нервного возбуждения Дженну слегка подташнивало. Она следила, как старейшины заходят в комнату и рассаживаются за столом.

Пережив смерть Эми и Давида, необходимость доказывать право на племянницу, Дженна осознала собственную силу. Да, она горевала. Но несла свое горе с достоинством. Ей даже казалось, что она смогла подняться над ним, чтобы окружить Лили нужной ей заботой и любовью. Но было бы глупо думать, что она стала совершенно неуязвимой. И во власти членов Совета было опять перевернуть ее мир вверх дном. Как они среагируют, когда узнают об их с Кэйджем расставании? Заберут у нее ребенка?

Мысли разбегались. Она никому не позволит встать между ней и девочкой.

Как старейший член Совета Ху-ма открыла собрание формальным приветствием, потом попросила всех присутствующих склонить головы в молитве, прося Великого духа направить их по правильному пути в их решениях.

— Как всем вам известно, Дженна Далтон попросила нас сегодня о встрече. Наше сообщество мало, новости распространяются быстро. Большинство из нас знают, что вы с Лили остановились сейчас у Арлен Джонсон. Сплетни и болтовня ужасны, они подобны вешним водам, вымывающим землю из-под корней. И способны свалить даже могучий дуб. Надеюсь, ты положишь им конец и расскажешь, как именно обстоят дела.

Если бы не явное участие в глазах Ху-мы, Дженна не знала бы, куда деваться. Почему-то ей казалось, что своим преждевременным расставанием с Кэйджем она подвела и ее, и весь Совет. Она судорожно сжала кулаки.

На лицах старейшин отражались самые разные эмоции: сомнения, разочарование, любопытство, участие. Выражение Ши-паи можно было определить словом «самодовольство». Но Дженна не собирается дать шаману запугать ее.

— Я много узнала, — начала она, — за месяц, что живу в резервации. Первое и основное — я узнала, что честь у ленапе почитается превыше всего. Потому я здесь. Я хочу поступать честно. Надеюсь, вы выслушаете меня и примете мои слова во внимание.

Многие члены Совета одобрили начало, если только их кивки можно было посчитать за одобрение.

— С тяжелым сердцем, — продолжила Дженна, — я пришла сюда сказать, что я и Кэйдж Далтон не можем больше оставаться вместе. То, что случилось между нами, очень личное, и я прошу вас уважать нашу частную жизнь. Но… поскольку в результате жизнь Лили изменится, я посчитала нужным обсудить это с вами.

— Где вы двое будете жить? — Как и ожидалось, провокационный вопрос поступил от Ши-паи.

Дженна уже рассматривала возможность поселиться в резервации. Но ей было бы тяжело находиться близко от Кэйджа после того, как она осознала свою любовь к нему. Жизнь тут всегда будет напоминать ей о нем.

— Я бы хотела вернуться с Лили в свой родной город. Каменные Ключи. — И быстро добавила: — С вашего разрешения, конечно.

— Мы никогда не дадим такого разрешения, — заявил Ши-паи.

Одна из женщин, сидящих за столом, наклонилась вперед.

— При всем уважении к шаману замечу: он не может говорить за всех.

— Верно, — согласился мужчина рядом.

— Но всего месяц назад, — указал другой мужчина, — она согласилась не забирать ребенка из Сломанного Лука.

— Каменные Ключи недалеко, — вмешалась Дженна.

Ху-ма подняла руку, все смолкли.

— Не меньше судьбы Лили, — мягко сказала Ху-ма, — меня волнуют ваши отношения с Кэйджем. Я понимаю, что ваша личная жизнь неприкосновенна. Но от всей души хотела бы, чтобы вы двое сделали попытку наладить отношения. Вы так недолго женаты. Трудно двум людям, которые лишь вступили…

— Да не женаты они вовсе, — выпалил Ши-паи.

Шокированная, Дженна обернулась к нему:

— Мы женаты. Вы все видели свидетельство о браке.

Несколько членов Совета нахмурились, явно не понимая, что может знать шаман. Дженну это тоже интересовало. По спине ее пробежала холодная дрожь.

Ши-паи вызывающе прищурился на нее.

— Ты говоришь, что имеешь понятие о чести. Можешь ли ты встать перед Советом и честно признаться, любишь ли ты моего внука?

Сердце Дженны подпрыгнуло. Она собиралась обсуждать свою племянницу. А не отношения с Кэйджем.

Ши-паи невзлюбил ее с самого начала. Внезапно ей захотелось поставить его на место. Но это значит открыть самые потаенные свои чувства. Она распрямила плечи, выдвинула вперед подбородок. Ну и пусть!

— Могу, — смело ответила она. — Могу встать перед вами и объявить, что всей душой люблю Кэйджа Далтона.

Вот! Как приятно видеть, что спеси у шамана поубавилось.

— Дженна, — Ху-ма уперлась острыми локтями в край стола. — Если это правда, можем ли мы что-то сделать, чтобы помочь вам помириться?

Мысль о Кэйдже пронзила Дженну острой болью. Она нахмурилась, пытаясь найти ответ. Если бы они могли помочь… Но нет. Кэйдж в ловушке. Он погряз в горе и чувстве вины.

Сердце ее изболелось о Кэйдже, но она решила, что будет поступать так, как лучше всего для Лили. И если это значит, что надо отступиться, то она оставит попытки.

— Я высоко ценю ваше беспокойство, желание помочь. Но сделать ничего нельзя. Хочу, чтобы вы знали — я сделаю все, что в моих силах, чтобы культура ленапе вошла в жизнь Лили. Буду часто приводить ее в резервацию. Посещать праздники. Мне очень хочется, чтобы она стала частью этого сообщества, частью вашей семьи. Когда она станет старше, я обещаю…

— Ты лжешь, — Ши-паи стукнул ребром ладони по столу. — Мы не можем верить ни одному твоему слову.

Обычное спокойствие изменило Ху-ме.

— Ши-паи, подобная грубость непозволительна.

Шаман уже обрел утраченную надменность.

— Я знаю, что она лжет. Кэйдж говорил мне, что женился не по любви. Он назвал этот брак соглашением, что доказывает — в основе его лежало вовсе не то, в чем нас хочет убедить Дженна.

Она не ожидала такого предательства. Да, за время ее пребывания в доме Кэйджа у них были сложные моменты, но она думала, что они по крайней мере остаются друзьями. Как он мог открыть деду правду относительно их договоренности!

— Раз она смогла солгать нам однажды, — продолжал Ши-паи, — то вполне способна обмануть повторно, уже в том, что касается ребенка. Лили Коллинз должна остаться здесь, в Сломанном Луке.

Собравшиеся притихли.

Ху-ма поглядывала на Дженну с сомнением. У других членов Совета явно пробудилась подозрительность. Дженна испугалась. Ее лицо совсем побелело.

— Можно мне сказать?

Голос Кэйджа ожег Дженну хуже хлыста. С каменным лицом тот прошел через комнату к столу.

Как давно он тут? Что слышал? Присутствовал ли при ее объяснении в любви?

Ярость ослепила ее. Человек, приближающийся сейчас к ней, предал ее. Разгласил их секрет, отлично зная, что это будет стоить ей Лили.

Он прошел к столу старейшин, остановился напротив деда.

— Я просил разрешения говорить.