Ты мне нужен

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Можно мне присоединиться к тебе?

Дженна обернулась на стоящего в дверях Кэйджа. Улыбнулась.

— Это твое крыльцо.

— Ты так глубоко задумалась, я боялся тебя потревожить.

Живя под крышей Кэйджа уже вторую неделю, молодая женщина была вполне довольна ходом дел. Лили постепенно привыкала к распорядку, и Дженне удавалось поработать. А Кэйдж наконец сумел избавиться от сковывающего его в обществе Лили напряжения.

— Лили я только уложила, — сообщила она. — Мне надо бы поработать, но хочется хоть немного посидеть в тишине. Буду рада, если ты побудешь со мной.

Он присел на соседней ступеньке, и ей немедленно ударил в ноздри его запах. Она заметила, что Кэйдж не часто пользуется одеколоном. А его чистый свежий запах куда приятнее аромата любого средства после бритья.

— Небо сегодня чудесное, — сказала она.

— Я никогда не устаю смотреть на одни и те же звезды.

Дженна сегодня была в приподнятом настроении. Наконец-то удалось разделаться с особо трудным заданием. Ей потребовалось куда больше времени, чем она предполагала: бодрствуя, малышка требовала всего ее внимания. Сегодня же с задачей было покончено, и Дженна была на подъеме.

— Как твой день? — спросила она. — Все сделал, что хотел?

— Да. Извини, что задержался.

Дженна подавила улыбку, хотя и понимала, что темнота ее не выдаст. В первые дни он постоянно ворчал и злился. И все время избегал ее. А теперь извиняется, что не вернулся к обещанному времени. Можно подумать, что они и впрямь женаты.

— Я нашел в холодильнике тушеное мясо. Ты отлично готовишь.

— Спасибо. Мне рано пришлось освоить работу по дому.

— Да?

Дженна минуту прислушивалась к мягкому треску кузнечиков.

— Эми было девять, когда умерла мама. Я, как старшая, взяла ее заботы на себя. Отец никогда не был удачливым добытчиком. По правде сказать, у него были небольшие проблемы со спиртным. — Если честно, ее отец был обычным алкоголиком. — Метался с одной работы на другую. А я вела дом. Когда денег не было, подрабатывала, как могла.

— Трудно приходилось, наверное?

— Думаю, многим приходится еще хуже. По крайней мере, у нас была крыша над головой. Два года назад отец умер.

— Потеряв обоих родителей, вы с Эми, должно быть, были очень близки?

Дженна вздрогнула.

— Не так, как должны бы. Спорили относительно ее образования. Она не слишком хорошо училась. Впрочем, колледж ее и не прельщал. Интересовалась лишь рисованием. После одной особенно крупной ссоры она собрала вещи и уехала. Осела в Чикаго. А потом позвонила, сообщила, что возвращается. Встретила там художника по имени Давид Коллинз и выходит за него замуж. Я радовалась, что Эми снова поблизости.

— А ты? Раз образование кажется тебе таким необходимым, ты, наверное, сумела закончить колледж? — спросил Кэйдж.

Она смущенно отвернулась:

— Несколько курсов, но степень не получила.

Он хмыкнул.

— Надеялась, значит, что сестра будет следовать твоим словам, а не поступкам.

Дженна опустила глаза.

— Что-то вроде. Но я-то свою нишу нашла очень рано.

— Работу на компьютере?

— Да. Я как раз закончила школу, когда в одной организации поблизости стали обновлять компьютерный парк. Один из старых компьютеров попал в мои руки. Я понемногу научилась с ним обращаться. Предложила местной булочной создать для них сетевой сайт. Они не ждали особых результатов. — Она чуть приподняла одно плечо. — По правде говоря, я тоже. Но вскоре они стали рассылать заказы по всем штатам. Сладкие десерты — до сих пор один из моих клиентов. Могу с гордостью заявить, что положила начало прибыльному бизнесу. Но дорого мне пришлось заплатить за это.

Он удивленно поднял брови.

— Мы с Эми так долго нуждались, что, однажды заработав деньги, я постоянно стремилась получить еще больше. Если не занималась работой на клиента, то училась или рыскала в поисках новых заказчиков. Даже не заметила, как Эми выросла. Никак не могла остановиться. Тогда, наверное, и дали трещину наши с ней отношения. Пусть после ее возвращения в Монтану мы стали видеться чаще — особенно после рождения Лили, — все равно работа была у меня всегда на первом месте.

— Думаю, это нормально, Дженна. Совершенно естественно, что тебе хотелось обеспечить себе приличный доход.

— Да, вот только после звонка из больницы я поняла, что мне, может, никогда не представится случай наладить отношения с Эми по-настоящему. Вот почему опека над Лили стала так важна для меня. — Она сама не понимала, почему пускается в такие подробности. Вероятно, после двух недель общения исключительно с ребенком соскучилась по разговору, более подходящему для взрослых. Кроме того, ей хотелось, чтобы Кэйдж узнал ее получше. Столь неожиданное побуждение наполняло ее удивительным, кружащим голову возбуждением.

Но каковы бы ни были ее цели, казалось просто необходимым объяснить ему, что заставило ее предложить себя в жены совершенно незнакомому человеку, мигом собраться, переехать в Сломанный Лук, изменить уклад всей жизни в угоду одному крохотному ребенку.

— Я получила жестокий урок, — продолжила она. — Жизнь может измениться в мгновение ока. Кому, как не тебе, это понимать. Семья важнее, чем карьера или деньги. И я хочу каждый день показывать Лили то, что не сумела показать Эми. Что я люблю ее и забочусь о ней. Ставлю ее превыше всего остального.

— Ей ничего не остается, как понять. — Его голос был полон таким же жаром, что и летняя ночь. — Видно, как ты ей предана.

Дженне стало неловко. Довольно уже говорила сегодня о себе.

— А ты абсолютно предан ранчо и лошадям. Занимаешься ими дни напролет.

Две недели назад она не осмелилась бы сделать такое замечание, недвусмысленно подвигавшее его перевести разговор на себя. Но с той ночи, когда он предложил воспользоваться детской, он стал менее замкнутым, успокоился. Внешне, по крайней мере. Иногда с ним было нелегко. Но к Лили он привязывался все сильнее.

— Приходится, — сказал он. — Разведением лошадей занялся еще мой отец. Когда три года назад мы с Мэри Линн поженились, родители состарились и отошли от дел. Купили дом на колесах и целый год путешествовали. Побывали во всех континентальных штатах. А потом решили осесть в Аризоне. Климат тамошней пустыни оказался очень благоприятен при мамином артрите. Я бы никогда не уехал. Слишком мне нравится тут. Ранчо, лошади. Еще мальчиком я знал, что это станет делом моей жизни.

Он помолчал. Затем продолжил:

— Я чуть не потерял все после гибели Мэри Линн и Ски. До того у меня было вдвое больше лошадей, и пара работников помогала справляться с хозяйством. А после случившегося…

Он опустил голову, густые волосы закрыли лицо. Дженна восторженно любовалась игрой лунного света на них.

— У меня уже не осталось… не знаю… инициативы, энергии, или что там.

— Ты перенес страшный удар, Кэйдж.

Он резко выпрямился.

— То же самое можно сказать про тебя.

Их взгляды встретились.

Она ощутила ужасную слабость. И еще — ей жутко хотелось прижаться к нему. Господи боже! Да она, того гляди, влюбится.

Нельзя сказать, что у нее не было опыта общения с мужчинами. Правда, опыт не слишком обширный. В двадцать шесть она вполне может претендовать на звание старейшей девственницы Монтаны. Хотя и встречалась кое с кем. Нет, правда, у нее в активе целых три кандидата. Но два раза отношения длились около полугода, а последний случай — где-то год.

Тем не менее она никогда не ощущала достаточной близости с любым из своих приятелей, и до интима не доходило. Ни один из них не будил в ней такого физического отклика, как Кэйдж.

Дженна застенчиво потупилась. Как противно, что она сразу начинает заикаться.

— Но мы выжили, верно?

Вопрос она подкрепила слабой улыбкой, но все равно не могла заставить себя смотреть ему прямо в лицо. Сначала надо взять себя в руки.

— Если можно назвать жизнью то, что я делал весь прошлый год.

Она подняла глаза.

— Именно так я это и называю. Каждый выживает, как может. Ты поддерживал на плаву ранчо. Я всю себя вложила в Лили. Нам надо держаться, Кэйдж. И верить, что все наладится. Не может быть ночь бесконечной. Взойдет солнце, и наступит новый день.

Увидев, что высказанная ею банальность вызвала у него усмешку, она вспыхнула от смущения.

Он уперся ладонями в колени.

— Как похоже на изречения мудрых.

— Кого?

— Старейшин. Врачевать чужие раны мудрыми словами — по их части. Обычно у них находится в придачу старинная легенда. Это основы культуры ленапе.

Ее смущение переросло в дискомфорт.

— Я не претендую на особую мудрость. Но ведь нет ничего дурного в том, чтобы ободрить упавшего духом?

— Нет. Несомненно, нет.

Богатые модуляции его голоса завораживали ее.

— Раз уж ты заговорил о культуре ленапе, может, расскажешь мне о вашей истории? Если, конечно, не очень устал.

— Я расскажу обо всем, что тебя интересует.

— Должна признать свое невежество. Помню, в школе мы проходили Дорогу слез. Насколько я понимаю, это когда индейцам пришлось уйти из родных мест под нажимом переселенцев. Но больше… — она растерянно развела руками. — Конечно, мне следовало знать американскую историю чуть получше. Но после смерти матери я слишком много времени посвящала стирке, уборке и готовке.

Его понимающий взгляд поднимал в ней такие чувства, что пришлось опять отвести глаза.

— Ленапе к Дороге слез отношения не имели. Это событие затронуло наших братьев чероки. В 1833 году племя чероки было вынуждено преодолеть тысячу миль от своего дома в Джорджии до выделенной индейцам территории в Оклахоме. Условия пути были ужасны — многие погибли, не добравшись до пункта назначения. Настоящий перевод названия этого события с языка чероки — «дорога, где они плакали».

От стыда ее щеки запылали пуще прежнего.

— Мне так неприятно, что смешиваю всех индейцев воедино. Это ненамеренно. Я знаю, что у индейцев есть разные племена.

— Ничего, Дженна. Я не думал обижаться.

Она сжала губы, надеясь преодолеть смущение.

— Перемещение ленапе на запад началось почти за сто лет до события, известного тебе как Дорога слез.

— За сто лет? — Ее возмущению не было предела. — Эти переселенцы даром времени не теряли.

— Думаю, мы пострадали из-за того, что наши территории оказались ближайшими к первым поселениям европейцев. Чтобы попасть севернее и южнее, им надобилось больше времени. Наши устные хроники говорят, что Вильям Пенн вел себя порядочно. Но после его возвращения в Англию оставшиеся здесь агенты начали продавать землю, возмещая свои долги. Продаваемая ими территория была охотничьими угодьями ленапе.

Он вздохнул, и Дженна загляделась, как поднимается и опускается его широкая грудь.

— Индейцы не понимали, как можно владеть землей, продавать землю. Эта мысль казалась им столь же нелепой, как продавать воздух. Земля принадлежит Великому духу. Создатель дал своим детям землю, чтобы охотиться и рыбачить. Мои предки просто не понимали сущности владения землей. А другие этим воспользовались. Чтобы завладеть землей, люди Пенна прибегли к бессовестному обману. Их агенты сфабриковали документ, будто бы удостоверяющий давным-давно заключенную сделку. Заявили, что пятьдесят лет назад наши предки подписали соглашение, по которому уступали правительству столько земли, сколько мог преодолеть пеший за день пути.

— Документ подделали?

— Да. Но, даже зная это, ленапе сочли делом чести уважать сделку, заключенную их предками.

— Крючкотворство, — пробормотала Дженна.

— Дальше — больше. Вожди согласились уступить оговоренную землю, думая, что речь идет о полосе в две-три мили. Но те, с кем они договаривались, наняли трех бегунов. Они покрыли за день пятьдесят пять миль. В тот день агенты Пенна заявили права на двенадцать сотен квадратных миль территории ленапе. Следующие сто тридцать лет нас постоянно теснили, и кончили мы тут, в Резервации Сломанного Лука.

— Хотела бы и я знать о своем происхождении столько, сколько ты, — сказала Дженна. — То есть я знаю, что родители моей матери были голландцами, а отец из Ирландии. Но только и всего. — Она заправила мешающий локон за ухо. — Мне нравится, как в вашем роду чтят традиции и свою культуру.

Кэйдж откинулся назад. Теперь ему не надо было поворачивать голову, чтобы смотреть на нее. Наверно, ей стоило обеспокоиться, почувствовать себя выставленной напоказ. Вместо этого она откровенно наслаждалась его безраздельным вниманием.

— Не пойми меня неправильно, традиции — вещь хорошая. Но было бы глупостью отказываться от современных достижений. Хотя помнить прошлое очень важно. У нас бывают церемонии и праздники. Там поют, танцуют, едят национальные блюда…

— А скоро будет что-нибудь подобное? Я бы пошла.

Он замер.

— Что такое? Я что-то не то сказала?

— Ничего. — Он потянулся, сорвал длинную травинку. — Просто прошло очень много времени с тех пор, как я сам бывал на подобных собраниях.

Дженне не требовалось уточнения. Она и так поняла. С тех пор, как потерял семью.

— Возможно, пора что-то изменить.

Вот, снова. Удивительный, просто сминающий ее выброс энергии с его стороны. Словно невидимые пальцы хватают ее и тянут к нему.

— Я хотела сказать… — нервно заспешила она, — я бы с удовольствием посмотрела. Заодно можно показать старейшинам, что я не попусту обещала. Ну, что… я хочу узнать о вашей культуре. А без тебя пойти мне было бы неловко.

Признание отчего-то еще сильнее смутило ее. Она облизнула пересохшие губы. Этот человек выводит ее из равновесия самыми пустячными замечаниями.

— Конечно, мы пойдем исключительно для Лили.

Он медленно опустил веки.

— Конечно… Для Лили.