Ты мне нужен

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Дверь склада протяжно заскрипела. Дженне в лицо дохнуло сухим жаром.

— Ты точно готова к этому? — спросил Кэйдж.

— Сама не знаю, — честно призналась она. — Надо оглядеться хоть немного.

Лили она оставила на пару часов с Арлен, а сама решила наведаться сюда. Слабая электрическая лампочка освещала ряды аккуратно пронумерованных и подписанных картонных коробок.

— Как все подобрано, — поделился первым впечатлением Кэйдж.

— Да уж, — Дженна втиснулась в узкий проход между рядами. — Старейшины позаботились о порядке. Меня спросили, хочу ли я посмотреть. Надо побыстрее тут разобраться.

— Дом принадлежит роду?

Дженна отряхнула брюки от пыли.

— Да. Эми и Давид его арендовали. Плата была символической.

— Таких домов в резервации много. Очередь желающих в них поселиться тоже немаленькая.

Дженна кивнула.

— Я злилась, что меня поторапливали с решением, как быть с их вещами. И так столько всего: борьба за Лили, организация похорон. Родители Давида оставили их на меня.

В его взгляде отразилось сочувствие. Дженна повернулась и пошла вдоль ряда. Все коробки помечены: «Комната и содержимое», «Кухня: различные приспособления», «Гостиная: безделушки»…

Кое-что можно сохранить для Лили. Но от большей части вещей придется избавиться. Зачем Лили разбитый радиоприемник или электрическая открывалка для консервных банок?

Но пока ей невыносимо было бы выкинуть что-то, принадлежавшее ее сестре или зятю, будь то коробка или засохшая старая кисть. Ее горе еще слишком велико. Но потом все изменится. Она надеялась, молилась, чтобы изменилось. Время должно пусть не исцелить, но хотя бы уменьшить боль.

Время. Вот все, что ей нужно.

Ее взгляд упал на коробку, помеченную как «Хозяйская спальня: семейные фотографии и альбомы». Не позволяя себе задумываться, Дженна наклонилась и отлепила краешек клейкой ленты. Быстрый рывок, и коробка открылась.

Сверху лежали два снимка в рамочках. Первый, выцветший от времени, — черно-белая фотография. Трехлетняя Дженна держит новорожденную сестренку на руках, а сияющая мать смотрит на них.

Второй снимок более современный. Эми сидит на диване рядом с Дженной, между ними Лили.

Заглядевшись на фотографии, женщина забыла обо всем на свете.

Кэйдж возвращался из дальнего угла склада мимо моря коробок. Он позвал Дженну, чтобы сообщить о своем открытии, но, обернувшись, нигде ее не обнаружил. Помещение не было таким уж огромным, но в некоторых местах поставленные друг на друга коробки доставали до потолка.

Он нашел подругу склонившейся около открытой коробки. Видимо, она нашла нечто, совершенно завораживающее.

Живя под его крышей, она показала себя сильной женщиной, но внутри ощущалась скрытая хрупкость. Уязвимость, которую она тщательно скрывала. Возможно, рождавшая в нем потребность защитить.

Впрочем, любой, у кого есть в груди сердце, а в жилах течет кровь, не сможет пройти мимо такой женщины. Выразительных глаз. Блестящих волос. А изящная фигурка соблазнит и каменного.

Не то чтобы он никогда раньше не встречал красивых женщин. Но в Дженне было нечто такое, отчего постоянно хотелось обнять ее и заверить, что все устроится. Укрыть от беды. Заставить улыбаться.

В то же время инстинкт самосохранения подсказывал, что поднимающиеся в нем желания опасны для его благополучия.

Она даже не заметила, что он присел рядом на корточки. Заглянув ей через плечо, Кэйдж увидел семейные фотографии.

Легко тронул ее за локоть, и золотисто-карие глаза женщины взметнулись на него.

— Я тебя звал.

— Прости. — Она снова посмотрела на снимки, ее щеки вспыхнули. — Должно быть, я ушла в прошлое.

В пыльном воздухе витал ее легкий цветочный аромат. Кэйджу вдруг захотелось ткнуться лицом в ее теплую кожу, вобрать в себя этот запах.

Дженна осторожно убрала фотографии обратно в коробку.

— Можно взять коробку с собой?

Пульсирующее в ней отчаяние лежало сейчас на поверхности. Совершенно открытое.

— Конечно. — Желание отгородить, защитить поднялось в нем с невиданной силой. Он осознавал печаль потери дорогого человека. Если бы можно было хоть чем-то утешить ее!

Смятение, исходящее от Дженны, неожиданно сменило окраску. Кэйдж почувствовал, что сердечная боль, пожиравшая ее мгновение назад, сменилась чем-то тревожащим, но по-иному. Желанием?

У парня возникло ощущение, что сейчас он достиг некоей развилки на жизненном пути и дальнейшее зависит от того, как он поступит. Мысли роились в голове, путались, тревожили.

Мягкие губы «жены» блестели в тусклом свете единственной лампочки. Слегка приоткрытые, они словно молили его действовать. Темные опущенные ресницы четко выделялись на фоне белоснежной кожи. Кэйдж неуверенно протянул руку и кончиками пальцев провел по ее щеке. При его прикосновении ноздри молодой женщины затрепетали, она порывисто вздохнула. Пульс участился, грудь поднималась и опускалась.

Ему вдруг неудержимо захотелось погладить упругие выпуклости, обтянутые легкой кофточкой, ощутить в ладонях их чудесную тяжесть. Вместо этого он едва позволил руке опуститься со щеки к горлу, к горячей жилке, пульсирующей на шее. И замер, не дойдя до воротника.

Его мозг взбунтовался против желаний, овладевших телом. Далтон молился о ниспослании ему совета, как поступить. Казалось, пауза была секундной. Но видимо, мгновение затянулось — Дженна открыла глаза и устремила на него вопрошающий и даже ожидающий взгляд.

Ему стало неловко, захотелось извиниться. За что, он сам толком не понимал. За то, что не поцеловал ее? Не набросился на нее прямо тут?

— Все в порядке.

Ее голос прозвучал хрипло и чертовски сексуально. Женщина как будто успокаивала его, видя на лице парня смесь смущения и нерешительности.

— Ничего не случилось, — произнесла она едва ли не шепотом.

У него по спине пробежала дрожь. Внезапно стало ясно, что оба сознают, насколько притягательны друг для друга.

— Дженна, — ее имя царапнуло ему горло, как застрявшая соринка, — я, я не ищу… отношений такого рода…

— Ничего, — снова заверила она, — все в порядке, Кэйдж.

Далтон ненавидел себя за смущение и слабость, в то время как она кажется такой холодной, спокойно относящейся к странному повороту событий.

Нельзя сказать, что он не желал Дженну до сего момента. С самого начала, с первой встречи его тянуло к ней. Он восхищался ее силой, когда не моргнув глазом она прямо и твердо предъявила старейшинам свои требования и права на Лили. Сорвалась с насиженного места, изменила всю жизнь в угоду племяннице. И было бы ложью сказать, что Кэйдж не замечал ее физической привлекательности. Она будила, разжигала в нем желание. Но он был способен сдерживаться. До нынешнего момента.

Он глубоко вздохнул, отчаянно пытаясь думать о другом. И перевел разговор на картины:

— Я кое-что нашел. Думаю, тебе наверняка захочется увидеть.

Она вцепилась в его ладонь, сильно сжала. Жар ее руки буквально обжег ему ладонь.

— Сюда, — повернулся он и махнул в сторону левой стены склада.

Дженна увидела холсты и ахнула.

— Боже мой, — прошептала она. — Я ожидала среди вещей Эми и Давида найти картины, но такое… Здесь их, должно быть, не менее двухсот.

Когда Дженна проходила мимо, Далтон опять уловил ее цветочный запах, на миг показалось, что он шел по лугу в жаркий летний полдень.

— Я не очень внимательно посмотрел, но, кажется, у задней стены еще есть.

Пока Дженна увлеченно разглядывала коллекцию картин, Кэйдж позволил себе разглядывать ее. Тихо наслаждаться и любоваться.

Изумление сквозило в ее лучистом взоре, загорелось румянцем на нежной коже лица.

Его сильно беспокоил собственный поступок. Почему вдруг поддался импульсу и дотронулся до нее, хотя раньше превосходно справлялся со своими порывами?

— Они прекрасны! — Ее удивление сменилось возбуждением. — Я не могу позволить, чтобы все тут пылилось. Эми и Давид хотели, чтобы на их работы смотрели миллионы и радовались им. Надо найти способ показать картины людям.

И Дженна углубилась в изучение холстов.

Радость пронзила Кэйджа: она больше не оглядывается на печальное прошлое, а с энтузиазмом сосредоточилась на будущем.

— Ты что-нибудь придумаешь, — пробормотал он.

И сжал губы, обессиленный горячим и неудержимым желанием, вновь напомнившим о себе.

А не обманывает ли он сам себя? Возможно, в основе его переживаний есть нечто большее? И немедленно задавил эту идею в зародыше, словно надоедливое насекомое.

Теперешняя ситуация нервировала его. Всякий раз, когда он представлял, что возобновит отношения с женщиной, вина, лежащая в глубине души, словно горький осадок, поднималась вверх, пенясь и клубясь, затуманивая мозг. Кроме того, не так уж ошибочно утверждение рассудка. Дженна действительно уязвима. А он слишком хорошо понимает переполняющую ее муку. Желание утешить не делает его плохим парнем.

— Сейчас принесу ваш заказ, — подросток вежливо улыбнулся и отошел от стола.

Кэйдж согласился с предложением Дженны поесть в «Домашних обедах у Ханны» после того, как они забрали Лили у Арлен. Малышка сидела на высоком стуле, радостно слюнявя болтающееся ухо голубого игрушечного слона.

— Спасибо, что сходил сегодня со мной. — Дженна развернула льняную салфетку и постелила себе на колени. — Должно быть, я ступила на шаткую почву — с момента, как углубилась в воспоминания о сестре, и до того, как увидела их с Давидом работы. Думаю, одной мне было бы куда тяжелее.

Честно говоря, колоссальный эмоциональный подъем, ощущаемый ею сейчас, связан не только с разбором вещей Эми и Давида. Вклад Кэйджа оказался куда более солидным.

— Я счастлив, что мог быть там с тобой.

Она следила, как его пальцы беспокойно переставляют солонку, перечницу, тянутся к маленькой пластмассовой коробке с пакетиками сахара. Вспомнила ощущение от прикосновения его загрубевшей кожи к щеке. Жажда, проглянувшая из его черных глаз, пронзила ее насквозь. От одного воспоминания сердце радостно подпрыгнуло.

Наверно, умнее всего будет не замечать ощущений, бурлящих внутри нее. Кроме того, она была готова спорить на свой последний доллар, что Кэйдж скорее возьмется за раскаленный конец кочерги, чем признается в их обоюдном притяжении. Он не из тех, кто легко уступает соблазнам. Потому ей до сих пор не верится в произошедшее.

— Привет, Дженна, Кэйдж. — На лице подошедшей к столу индианки сияла улыбка. — Как дела?

— Отлично, Ханна, — ответил Кэйдж. — А у тебя?

— Не жалуюсь. Идете на степ-танцы?

Брови Кэйджа взлетели вверх.

— Ничего не слышал о них.

На лице Ханны читалось возбуждение.

— Вам обязательно надо пойти. Теперь, когда вы женаты, хватит прятаться. — И чуть тише добавила, взглянув на парня: — Пора, кстати, тебе помириться с дедом. Глупо жить рядом и не общаться.

Дженна поспешила скрыть удивление. Она не подозревала, что у Кэйджа в Сломанном Луке живет дедушка.

— Глупо, — сверкнули темные глаза Кэйджа, — надеяться, что я последую твоему совету.

Ханна хмыкнула.

— Разве старая пословица не советует почаще долбить по голове — авось слова и просочатся? Да ладно, — уступила она, — приходите хотя бы на танцы. Дженне не мешает увидеть наши праздники.

— Я бы с удовольствием, — сказала та в ответ и кивком показала на малышку.

— Это в субботу, — начала объяснять Ханна. — Наверняка люди начнут собираться спозаранку — многие будут издалека. Но обед накроют только к шести. От вас требуется лишь аппетит и какое-нибудь блюдо к общему столу. Ничего особенного. После захода солнца — фейерверк. Будет музыка, танцы. Истории будут рассказывать. Вам понравится. — Ханна сменила тему: — Слышала, сегодня вы были на складе? Ну и как?

Дженна улыбкой дала понять Ханне, что беспокоиться не о чем.

— Я оставляла Лили у твоей матери. Это она сказала, куда мы ходили?

— Я знаю, что эту лапочку поручали маме. — Ханна провела рукой по головке ребенка. — Но сегодня у меня было уже три посетителя, которые сообщили о грузовике Кэйджа, стоящем у склада. Я боялась, не слишком ли ты расстроилась.

Дженне стало приятно: как много людей о ней беспокоятся.

— Ничего. Был один-два мрачных момента. Чего и следовало ожидать. Но я была не одна. Кэйдж тоже со мной пошел.

Она благодарно взглянула на Далтона и подавила улыбку, заметив, что он не знает, куда спрятать глаза.

— Хорошо, когда есть на кого опереться, — отметила Ханна и похлопала Кэйджа по плечу: — Ты славный парень.

Он правда славный, поняла Дженна. Совсем не обязательно было ему идти с ней, тем не менее он предложил свои услуги, ни секунды не сомневаясь.

— Я нашла много картин, — сообщила она Ханне. — Оказывается, моя сестра и зять были очень плодовиты.

— Хочешь продать их?

— Еще не думала. Но уверена, что оставить их как есть нельзя.

— Согласен, — вмешался Кэйдж. — Стыд и позор, если все эти работы останутся пылиться на складе. Ведь у Давида Коллинза было несколько выставок в Чикаго, верно?

— Может, предложить Совету старейшин устроить тут выставку? — посоветовала Ханна. — Можно назначить цены на них. Или поместить некоторые работы в художественной галерее в Биллингсе.

— Галерея потребует львиную долю доходов с продаж, — предупредил Кэйдж.

— Веб-сайт, — пробормотала Дженна. — Я могу создать веб-сайт со всеми полотнами. — Ее возбуждение начало нарастать по мере рождения новых идей. — А можно и вовсе представить работы всех художников Сломанного Лука. Должны же тут быть и другие.

Лицо Ханны просияло.

— Еще бы. Джон Риддл делает замечательную глиняную посуду, а его жена плетет корзины в подлинном индейском стиле. Есть женщина, которая делает кожаную одежду — платья, плащи, штаны. Не знаю, можно ли это назвать искусством, но боюсь, в скором времени подобное мастерство будет утрачено. Моя кузина, Лиза Джонсон, рисует. И Гарольд Кинг тоже.

В какой-то момент монолога Ханны — Дженна не заметила, когда — Кэйдж поднял руку и положил ей на локоть. Его тепло медленно проникало в ее тело и сознание. От непонятного выражения его глаз у женщины перехватило дыхание. Во рту вдруг пересохло.

— Думаю, веб-сайт — прекрасная идея, — сказал он.

— И я тоже, — заявила Ханна и продолжила восхищаться тем, как может помочь проект Дженны людям, живущим в резервации, не замечая, что температура в комнате за считаные секунды увеличилась на добрых десять градусов.

А Дженна, только что окрыленная планами, вдруг обнаружила себя полностью опустошенной. Сильные, сухощавые пальцы Кэйджа вливали в нее по капле все нарастающую радость. Улыбнувшись ему, она подумала: неужели Кэйджа так заворожил ее внезапный мозговой штурм, что он забыл о своих прежних заявлениях?

Колокольчики входной двери возвестили о приходе очередного посетителя. Повернув голову, Дженна заметила входящую Ху-му. Старуха издали одобрительно кивнула им.

— Ху-ма! Добро пожаловать! — Ханна бросилась к ней, потом повернулась к Дженне. — Можно рассказать о твоей идее?

— Конечно.

Ханна пересекла комнату, горячо болтая о сайте и планах молодой супружеской пары представить миру художников Сломанного Лука.

— Извини, — пробормотал Кэйдж, не убирая руки, — я заметил Ху-му через окно. И подумал, что будет неплохо, если она… ты понимаешь, увидит нашу привязанность.

— Конечно, — пробормотала Дженна. Потребовалась минута, чтобы осознать произошедшее. И сразу ее раздавило громадное разочарование.

Всего несколько минут назад она не понимала выражения его лица. А теперь ясно читала на нем озабоченность, неуверенность. Почему она раньше не догадалась?

— Я подумал, эта… демонстрация, — он растерянно заглянул ей в лицо, — будет очень кстати.

— Конечно, — повторила она, ощущая себя идиоткой.

— Я думаю, что так будет правильно.

Он славный парень. Так сказала Ханна, а она мысленно согласилась. Устроил представление для Ху-мы, подтверждающее реальность их брака. Глупо было видеть тут нечто иное. Особенно после того, как он прямо сказал, что его не интересуют интимные отношения. Может, не такими именно словами, но смысл был такой. Почему она так быстро забыла? Почему так расстроена?

Он славный парень. Дженне следует это помнить. Только это и движет его словами и поступками. Ничего тут нет плохого. Она ведь и сама не хотела заходить далеко. Разве не она доказывала себе, что интимные отношения только осложнят ее жизнь?

— Конечно, — прошептала она, не уверенная, отвечает ли Кэйджу или собственным невысказанным вопросам.