Ты - моя паранойя

21

Зак

Тара варит спагетти с сыром, мы ужинаем, запивая всё это дело чаем. Выпивка здесь и в данный конкретный момент больше не нужна. Меня отпускает.

Пока Тара принимает душ, я ковыряюсь в телефоне, а потом и сам отправляюсь искупаться.

Когда выхожу, на диване в гостиной меня уже ждёт услужливо застеленный диван. Холодный и пустой.

Несогласно морщусь. Не хочу там спать.

Поворачиваюсь, чтобы отправиться в сторону спальни Тары, но сталкиваюсь с ней в проходе.

На моей девочке короткие шорты со свободной майкой и ноль косметики. Обалденная. От одного вида у меня замыкание во всех клетках организма происходит.

- Ого, - её округлившиеся глаза направлены на мой живот, - Зак, зачем?

Тянется и касается кончиками пальцев татуировки, что занимает всю область на груди и ниже. Кожу током простреливает моментально. Точно, она же её ещё не видела.

Задерживаю дыхание и ловлю кайф от таких долгожданных, острых прикосновений.

- Захотелось. Не нравится?

Чувствую, как теплые пальцы медленно-медленно очерчивают рисунок. Тара завороженно рассматривает татушку, а я так же завороженно её. Подмечаю соски, проглядывающие через тонкую ткань майки. Маленькие и твёрдые. Во рту сухо, как в пустыне, становится.

- Не знаю. Пока не поняла. А почему именно индеец?

Мышцы пресса сокращаются, когда она ведёт по кубикам. Ниже и ниже. Хочу, чтобы не останавливалась.

- Символ стойкости характера.

- У тебя он и без индейцев стойкий, - улыбается, а моё сердце, как надувной шарик, раздувается от этой улыбки.

Пальцы доходят до кромки трусов и застывают. Карие глаза с моими встречаются.

- Дальше не хочешь рассмотреть?

Знаю, что Тара уже прекрасно видит, что у меня встал, поэтому стремительно краснеет. Иногда я поражаюсь способности этой уверенной в себе девочки краснеть. Но безумно тащусь от этого. Это словно видеть её другой, такой, как никто не видел… блядь, видел же! Другой видел! Реальность звоном в ушах раздаётся и шарашит током сильнее, чем до этого.

Тара собирается забрать руку, но я ловлю её за запястье и кладу к себе на грудь. Не пускаю. Так хорошо. Сейчас идеально просто.

- А на спине тоже есть рисунок? – спрашивает серьёзно.

Киваю и поворачиваюсь к ней на сто восемьдесят градусов.

Сердце бомбит, кожа горит. Лопатки рефлекторно сводятся, когда Тара трогает рисунок. Там разные надписи на латинском, закат и много чего другого. Как я говорил – я подвис на татуировках.

- Зачем так много? – следуя пальцами вверх по плечам, интересуется тихо.

На меня же каждый пройденный ею миллиметр действует как детонация новых и новых крошечных бомб под кожей. Они взрываются, накаляя кровь. Превращаюсь в сплошной сгусток оголенных проводов.

- Было два варианта – девки или тату. Первый меня не вставил, поэтому…

Даю ей возможность додумать самой, и судя по тому, как её рука замирает, догадывается она верно.

Поворачиваюсь передом.

- Это же очень больно, - шепчет, кремируя меня своими огромными глазами.

- Не больнее, чем некоторые другие вещи.

Моргает. Слегка растерянная, красивая до остановки сердца. Желание огромным комом изнутри разрывает. Смотря ей прямо в глаза, склоняюсь и веду своими губами по её. Не отходит. Запах, от которого у меня всегда земля из-под ног уходит, окутывает легкие.

- Я поцелую тебя, - скорее ставлю перед фактом, чем спрашиваю.

Сейчас мне адски хочется этого. Тара молча голову сильнее запрокидывает.

Зеленый свет, мать его.

Испытывая жесткий мандраж, прижимаюсь губами к ее и почти сразу проникаю в горячий рот языком. Тара тут же приподнимает свой язык и сталкивается с моим. Ох, млииин. Маленькая моя.

Целуемся жадно, с голодом, перетекая из нежных покусываний губ в хищные пожирания друг друга. Руки сами вжимают ее в меня, кружат по точеной спине, гладят, сминают ягодицы, заставляя Тару рвано выдыхать стоны, а меня дуреть еще сильнее. Знаете ощущение, когда воздуха не хватает? Хочешь вдохнуть, а не получается. Вот у меня так сейчас – нет его, воздуха этого. Она есть – ее дыхание, ошеломительный вкус. Заныриваю пятерней в мягкие волосы и за затылок держу, целуя.

Что же мы делаем? Какие нахрен друзья, когда обоих штырит, как от дешевого самогона? Дешевого, а оттого и сильного, ударяющего с первых секунд в мозг.

Поднимаю Тару за ягодицы и доношу до кровати. Становлюсь коленом на расстеленные простыни и роняю малышку, нависаю сверху.

Тара мотает головой, упираясь мне в грудь ладонями.

- Зак, мы друзья пока еще, - дышит часто, на губы мои смотрит, кадык.

Я сглатываю, он дергается, а ее взгляд вспыхивает.

- «Пока еще» это мне нравится. Значит, мы прогрессируем?

- Вероятно, да, - улыбается и, приподнявшись, целует меня в подбородок. - А теперь давай спать.

Чёрт. Член налился так сильно, что спать - это сейчас не про меня. Мышцы сводит от возбуждения, а вид ее в майке с оголенным животом не делает мою жизнь проще.

Чуть смещаюсь и наклоняюсь, чтобы поцеловать полоску кожи над шортами. Маленькая слегка выгибается. Зубы сводит от потребности вонзиться в ткань и стащить её вниз по ногам. Сожрать её хочу всю.

- Уверена? – исподлобья смотрю на Тару, она в ответ кивает.

Берет меня за плечи и тянет наверх.

- Да. Спокойной ночи, - сама красная, как гранат, губы пухлые, взгляд плывет, а мне в сторону дивана кивает. – Ложись.

Падаю рядом и, поправив в трусах член, закидываю руки под голову.

- Спокойной ночи!

На диване я спать не намерен, это уж точно.

Тара, поняв мои планы, приподнимается на локтях и заламывает бровь.

- Ты на диване спишь.

Мотаю головой.

- Там холодно.

- Лето на дворе, Зак.

- А мне холодно.

Скорее чувствую, чем вижу, как она щурится.

- Заааак.

- Таааара, - поворачиваюсь на бок и рукой ее под себя подгребаю так, чтобы ко мне лицом лежала. Веду пальцами по плечу, а большим трогаю торчащий сосок. – Почему друзья, Тар? Ведь очевидно, что мы оба дуреем. И сейчас всё нормально.

Тара опускает ресницы, пока я дальше трогаю ее пальцами. Опускаюсь к ребрам, голой полоске на животе, которую только что целовал, веду кончиками по кромке шорт. Так хочется под них, потрогать, как не так давно трогал. Чтобы кончила и прошептала «Зак». Надрывно, сладко. Приходится всех демонов на цепь посадить, потому что они рвутся на волю.

- Я хочу, чтоб и дальше нормально было. Сейчас всё так хорошо, мне страшно, - шепчет мне в шею.

- Всё и потом будет хорошо.

- Ты и раньше так говорил.

Не хочу сейчас заруливать в эту тему, поэтому просто молча тону в ощущениях. Пусть так. Пусть еще немного подружим. Тара уже даёт слабину, а я потом дожму. Главное, чтобы вот так и дальше было – её податливое тело в моих руках, дыхание горячее на шее.

Нагло пробираюсь рукой под шорты, под которыми не оказывается трусиков. Мляяяя. Сцепляю зубы. Осторожно глажу ягодицу, сжимаю бедренную косточку. Член болезненно ноет. Вдоль позвоночника ток струится. Тара губами утыкается мне в шею, и от ощущения, как она целует меня там, меня кроет.

- Спокойной ночи, Зак, - горячее дыхание жжёт кожу.

Ага, спокойной!

Тара

Спим мы почти до обеда, а когда выходим из спальни, натыкаемся на насмешливый взгляд мамы, смотрящей в гостиной фильм.

- Доброе обеденное утро, - бодро приветствует она.

- Доброе.

Широкая улыбка Зака не то, чтобы заставляет краснеть, но говорит о многом. Подталкиваю его в спину. Кажется, у него тренировка скоро начнётся, вот пусть идёт.

- Доброе, мам.

- Есть хотите?

- Нет, спасибо.

- Я попозже заеду, - говорит Зак, - вечером, как и договаривались?

- Мхм, - провожаю его до двери.

- Тогда увидимся.

- Если устанешь, перенесем на завтра. Тренер последнее время гоняет тебя сильнее, чем обычно, - останавливаюсь, наблюдая, как Зак обувается. Внутри тепло-тепло. После вчерашних поцелуев чувствую себя так, как в прошлом году – летать хочется.

- Это перед матчем. Мы обязаны его выиграть.

- Так и будет, пока ты капитан.

- Естественно!

Оставив на моих губах поцелуй, Зак уезжает, а я возвращаюсь в зал.

Мама ничего не говорит. От нее конечно не укрылось, что Зак последнее время часто проводит у нас дома, но я благодарна ей за то, что ни о чём не спрашивает.

Я завтракаю тире обедаю, смотрю вместе с мамой фильм, а спустя пару часов вспоминаю о том, что даже не заглядывала сегодня в телефон. Отыскиваю его в сумке, а там… Семь пропущенных и несколько сообщений от Криса:

«Блин, ты хотя бы иногда телефоном пользуешься? Мне перенесли вчера встречу. Лечу в Нью-Йорк. Сможешь встретить в пять двадцать в аэропорту Нью-Арка?» Перемещаю взгляд на угол экрана. Сейчас четыре сорок. Чёёёрт!

- Мам, Крис летит, - соскакиваю с диван, едва не снеся все тарелки на кофейном столике и несусь в спальню, чтобы переодеться.

- Как это? Разве не через два дня? – кричит озадаченно мама.

- Нет. Ему перенесли собеседование. Я сейчас в аэропорт, а ты сделай, пожалуйста, ризотто.

- Конечно. Денег на такси дать?

- У меня есть!

Вызываю такси и на ходу одеваюсь. Быстро печатаю ему, что еду и, если прилетит раньше, пусть подождет в аэропорту.

Чертов телефон! И звук же был включен, а звонки и сообщения не пропустил!