Ты - моя паранойя

43

Зак

- Я не гуляла.

Тара напряжённо отвечает, не сводя с меня глаз несколько первых секунд, а потом обводит помещение взглядом.

- Так красиво здесь. Спасибо.

Всё, на что я способен сейчас это хмыкнуть. Большее выдать не могу. Не потому что эмоций нет. Их слишком много. Они рвутся сквозь кожу и прорыва т её. Чувствую себя последним придурком.

- Сама объяснишь или мне сделать вид, что я оглох пока вы там миловались?

«Я рад, что мы снова вместе».

Это блядь как вообще понимать?

- Объясню.

Вина в её глазах только подчёркивает, что я всё расслышал правильно. Желудок в узел скручивает.

- Зак, только не злись. Пожалуйста.

А эта фраза вообще всегда играет в обратную сторону.

- Говори, - срываюсь на повышенный тон. Тара вздрагивает и сжимает губы.

- Во-первых, не кричи. А во-вторых, постарайся услышать без эмоций, - подходит ближе и становится напротив. Волосы влажные, щеки красные. Что за вид? - Я согласилась помочь Малкольму с танцем для конкурса. Он не хочет уезжать в универ. Хочет попробовать поступить здесь по стипендии, чтобы остаться с матерью. Но для этого ему нужна была партнёрша. Вот я и согласилась.

- Танец?

- Да. Всего лишь танец. Ничего больше.

- Что за бред, Тара? У него есть партнёрша.

- Она уехала.

- Ну конечно. А под рукой оказалась всегда готовая помочь ты, да?

Я убью этого мудака.

- Он мой друг. И да, я не оставляю друзей в беде.

- Этот друг каждый раз трахает тебя глазами и только и мечтает, чтобы сделать это в реале. Ты совсем не видишь ни хрена?

Прекрасно помню, как в те пару раз, что мы пересекались он глазел на неё, как взбесившаяся псина. Совсем не по-дружески мать его. И надо быть или полной дурой, чтобы не замечать этого или слепой.

Перед глазами картинки начинают калейдоскопом скакать, как они танцуют, а он в свое удовольствие лапает её везде. Талия, задница, лопатки, шея. Всё, что принадлежит мне теперь испачкано им.

- Зак, не начинай! – становится в позу зараза, - Я поэтому и не сказала тебе ничего. Три недели молчу как рыба только потому что знала, как ты отреагируешь, - выкрикивает, начиная извергать молнии.

А для меня каждое её слово как удар током от ската. Жалит и приводит к смерти.

- Три недели? – в ушах грохочет, кровь усиленно приливает к конечностям. – Ты три блядь недели мне врала? Как мне тебе теперь доверять?

«Мы пересеклись у подъезда. Радуйся, тебе не придётся с ним встречаться».

Волна унижения захватывает с головой. Об меня словно ноги вытерли смачно так, с душой.

- А что мне ещё делать? Если правду я тебе сказать не могу по причине того, что это приводит вот к этому, - кричит мне в лицо Тара, - я боюсь твоей реакции. У нас все было прекрасно, а если бы я сказала, что хочу помочь Малкольму ты бы запретил.

- Да! – подтверждаю сквозь зубы, - ещё как!

Карие глаза возмущённо распахиваются.

- Вот я об этом же. Ты не имеешь права мне запрещать. Я не игрушка твоя. И не кукла. Я живая и способная сама принимать решения.

- Не с тем, кто дрочит на тебя по ночам.

- Ты дурак? – Тара хватается за голову и начинает ходить по кухне из одного угла в другой, а я себе напоминаю ту самую молекулу перед Большим Взрывом. Внутри кровь шипит и серной кислотой плавит органы. – Если тебя послушать на меня все дрочат. Даже семидесяти летний охранник в магазине.

- Три недели, - разжевываю для себя эти слова, медленно перекатывая их на языке, - Ты три недели врала, глядя мне в глаза. Я теперь понимаю почему ты не ревнуешь. Потому что у тебя в голове дохрена кого. Крис, Малкольм, я.

Адская безнадега забивает ноздри.

- Господи, я не ревную, потому что доверяю тебе, - подлетает ко мне Тара, - я знаю, что ты меня любишь.

- А я нет.

- Что?

- А я не знаю, что ты ко мне чувствуешь, - выплевываю то, что жрёт уже давно, - На мои слова о любви ты говоришь только «взаимно», или «я тоже». А потом валишь к друзьям и не считаешь нужным сказать мне правду. Когда вокруг меня крутятся другие тебе плевать. Как будто я никто тебе. Тара, это пиздец!

Ощущение, что сердце изнутри выдирают и сдавливают с такой силой, что оно вот-вот лопнет и растечется красной лужей.

Я ей всё. Всего себя такого какой есть. А она… смотрю, и весь фокус только на ней концентрируется. Карие глаза, в которых испуг, злость, вина. Волосы растрепанные, тяжело вздымающаяся грудь. Разве такое может быть, чтобы настолько помешаться на человеке? Чтобы полюбить её настолько, чтобы себя отодвинуть на второй план. Даже сейчас. Смотрю и хочу. Как одержимый. Маньяк. Всю хочу. Каждую мысль, каждый вздох себе забрать. Трясёт от мысли, что она может другому принадлежать.

- Зак, - ледяные ладони ложатся на моё лицо и меня снова ударом тока прошибает. – Почему ты не слушаешь меня? Мне не нужен никто. Но и закрыть себя в квартире я не могу. Как ты себе это представляешь? Ты живёшь полной жизнью, а я должна молча сидеть дома только потому что ты не можешь контролировать свою ревность? С тем не общайся, не переписывайся, не танцуй. Зак, я так не могу. Я всем телом и душой с тобой, но я и жить хочу нормально. Не заставляй меня снова выбирать.