Тысяча и один день

8

Ее губы были теплыми, по вкусу напоминали вино. Пьянящая смесь, которая почти заволокла его сознание сладким дурманом. Но вместе с тем, было так чертовски хорошо оттого, что она отвечала ему.

Синди все же упустила начало поцелуя, настолько Говард сделал все романтически смело и правильно. Но тут же подалась навстречу, не осознавая, что они просто сидят на полу в кухне. Он легко, неспешно, даже как-то лениво выдерживал этот сладострастный поцелуй, словно впереди их ждала еще целая ночь.

О Боже, разве могла она представить себе, что будет так целоваться с ним, — медленно и горячо. Что этот жаркий поцелуй продлится бесконечно долго, и никому из них не захочется прерывать его? А, впрочем, почему бы и нет, вполне могла! На самом деле ее тело уже давно пребывало в далеком мире грез, как бы призывая и разум поскорее окунуться в него и добиться желаемого.

Обвив рукой его шею, Синди вздохнула, когда пальцы Говарда начали нежно разглаживать ее волосы. Все ее тело было словно наэлектризовано и отзывалось на малейшие прикосновения. Кончиками пальцев она дотронулась до воротника его рубашки, когда губы мужчины прошлись по ее подбородку и шее. Собственный стон вернул ее в реальность. Отпрянув назад, женщина с трудом поборола в себе соблазн продолжать начатые ласки. — Говард!

Он с трудом и видимой неохотой оторвал губы от ее шеи, и встревожено спросил:

— Что такое?

— Мы целуемся прямо на полу, сидя в кухне, — пояснила Синди.

— Ну и?

— А нам вовсе не следовало бы этого делать.

Подняв голову, Говард посмотрел на нее. Его глаза светились желанием и любопытством, пробуждая в женщине волну ответных, пока скрытых чувств.

— А где же мы тогда можем этим заниматься? — удивленно спросил он.

— Я отказываюсь отвечать на провокационные вопросы, — засмеялась Синди.

Говард позволил ей выскользнуть из своих объятий, но взгляд голубых глаз выдавал предвкушение его будущей неминуемой победы. И это вызвало в ней приятную дрожь.

— Думаю, твой ответ меня удовлетворил. — Он не менее интригующий, чем та, которая так ответила.

Интригующая? Он счел ее интригующей?

— По-моему, ты преувеличиваешь, — ответила она. Боже мой, каким же горячим и все проницающим был его взгляд! Синди понимала, что возбуждена не на шутку. Не мешало бы принять ванну, наполнив ее холодной водой.

Ты ведь сама признавалась, что хочешь его, подумала она. Вот теперь он здесь, рядом, бери же!

Но что ее останавливало? Синди не была уверена, что точно понимала, как дальше поступать. Хотя нет, она прекрасно все знала. Однако сейчас это было совсем не к месту и не ко времени. Ради Бога, ведь она только сегодня познакомилась с ним!

Так отчего же тогда получалось, что время уже не играло былой роли? Почему казалось, что отношения с этим мужчиной гораздо глубже, чем с теми прошлыми ее ухажерами, с которыми она встречалась до этого? День, проведенный с ним бок о бок, показался годом в той, прежней жизни, в которой не было Говарда Маккоуна.

Он медленно встал, потом поднял ее и поставил на ноги, вырвав из потока нахлынувших и не дававших покоя мыслей.

— Погоди немного, а то упадешь, — предупредил он, придерживая ее за плечи.

Ей хотелось сжать его руки, опустить ниже, — туда, где их прикосновения возбуждали бы еще сильнее. Только сначала нужно было избавиться от одежды.

Синди повернулась к раковине и открыла кран. Охладись, остынь! — приказала она себе. Иначе превратишься в маньячку. От этой мысли женщина сердито фыркнула.

— Эй, сладкая парочка! — послышался голос Пэтти. — Вы там собрались провести всю ночь? Идите к нам! Камин греет просто превосходно.

— Идем, идем! Подождите минутку! — громко ответил Говард, после чего, дотянувшись до крана, отключил воду, которая уже долго текла впустую.

Синди отчаянно хотела прильнуть к нему спиной, чтобы ощутить его большое и сильное тело.

Говард медленно повернул ее к себе лицом, удерживая в промежутке между собой и стойкой бара.

— Думаю, что теперь могу, смело составлять свой итоговый рапорт, — проговорил он.

— Рапорт? Ах да! У нас же тут, оказывается, все по-военному, — усталый голос Синди немного вздрогнул, но в душе она не желала, чтобы его маленькая развед-миссия заканчивалась столь быстро.

Синди пожала плечами, силясь вспомнить, почему все-таки считается неприличным начинать отношения с мужчиной с интимной близости. Напротив — это неплохое начало. К черту Пэтти с Оливером и все условности!

Но каким-то необъяснимым образом разум возобладал над нею.

— Нам действительно лучше пройти в гостиную. А то они бог весть что подумают, — сказала она, опустив глаза.

— Ничего, они — взрослые люди. Подождут еще минутку-другую, — нетерпеливо ответил Говард и, наклонив голову, вновь нашел губы Синди. На этот раз он целовал властно и решительно, словно имел на это законное право.

— Боюсь, что застану вас врасплох, — услышали они вновь голос Пэтти.

Синди отпрянула. Говард поднял голову и, повернувшись, улыбнулся приближающейся хозяйке дома:

— Не бойся, опасность уже миновала.

— Вижу, вижу, — усмехнулась она, пристально разглядывая обоих.

— Пэтти, — начала было Синди, вдруг ощутив необъяснимый стыд.

— Я только хотела сообщить вам, что собираюсь идти спать, — сказала Пэтти.

— Но камин…

— Камин в порядке. Садитесь к нему поближе и погрейтесь. Оливер переночует в комнате для гостей. Говард, ты не возражаешь?

— Что касается меня, то я могу спать, где угодно. И вообще спасибо за то, что приютили.

— Не стоит благодарности, — ответила та. Синди выскользнула из кухни.

— Я иду с тобой, — сказала она подруге.

Пэт закрыла дверь спальни, избавив Синди от общества Говарда.

— Боже, что я вижу! — удивилась она, разглядывая лицо подруги. Потом села на кровать, поджав под себя ноги. — Клянусь, у вас в кухне была отнюдь не безмятежная беседа. — Ну-ка, расскажи!

Синди с изумлением отметила, что от былой изможденности у Пэтти не осталось и следа. И в ответ рассмеялась и махнула рукой:

— Я пришла сюда не для того, чтобы говорить о Говарде. Думала, ты захочешь просто поболтать со мной…

Пэт скорчила гримасу.

— Мне кажется, твой рассказ будет более интересным. Садись рядом, не стесняйся.

Синди опустилась на кровать.

— Даже не знаю, что говорить, — начала она. — Я ведь только сегодня повстречала его.

— И ты будешь меня убеждать, что когда я зашла, между вами еще продолжался процесс знакомства? — рассмеялась Пэтти.

Синди тоже прыснула, но потом, смутившись, пожала плечами. И это показалось ей глупо, поскольку с подругой она обычно делилась всем.

— Не могу объяснить. Он такой… ну, в общем, не похож ни на одного из тех мужчин, с которыми я встречалась раньше.

Пэт придвинулась ближе.

— Звучит многообещающе, — хитро заметила она.

— Не знаю, что это такое.

— Но зато уверена, что раньше с тобой такого не случалось.

— Что ты хочешь этим сказать?

— А то, что Говард для тебя — это наверняка гораздо серьезнее, чем просто несколько свиданий.

Синди хотела было поспорить, но затем бессильно пожала плечами:

— Что-то в нем действительно есть. Не могу толком объяснить. Когда мы разговариваем или шутим, мне иногда кажется, будто мы готовились к этому годами. Всю жизнь. Как ни странно, даже спор или ссора сближают нас.

Подруга, понимающе кивнув, сказала:

— А ты все не верила, что на свете есть человек, который мог бы при первой встрече затронуть тебя столь глубоко, что в ту же секунду ты поймешь, что это и есть тот самый, нужный и единственный. — Она изучающе посмотрела на Синди. — Можешь ли ты теперь, глядя мне в глаза, повторить, что до сих пор не веришь в это?

Синди сразу вспомнила эпизод в церкви, когда Говард, пристально посмотрев ей в глаза, искренне сожалел о том, что они не встретились при других обстоятельствах. Да, в тот момент в ее душе что-то произошло.

— А ты? — растерянно переспросила она Пэтти.

— Задай ты мне этот вопрос полтора года назад, когда Оливер уехал в Норвегию, я бы поклялась, что не верю. Да и вчера ответила бы точно так же.

— А сегодня? — Глаза Синди расширились от удивления.

— Сегодня, через полтора года разлуки с Оливером, я знаю, что он-то и является единственно нужным мне человеком. И разрыв наших отношений доставляет мне такую боль, которая не утихнет никогда. — Она посмотрела на Синди, и глаза ее наполнились слезами. — Потому что мы едины и дополняем друг друга. Наша связь имела для нас первостепенное значение. Я же позволила ей разорваться.

Пэт разрыдалась, и Синди нежно обняла ее за плечи.

— Дорогая моя, мне так жаль, — начала она успокаивать ее. — Это я во всем виновата! Не нужно было допускать, чтобы Оливер приезжал сюда.

Пэт через силу выпрямилась и вытерла слезы.

— Да нет, Синди, я не то хотела сказать. Нужно было, чтобы он приехал. Ведь без него я так несчастна!

— Вот с ним ты точно была несчастна, — сурово напомнила она, встревоженная тем, куда подруга клонит. Всего несколько часов эта бедняга вместе с Оливером, и опять в ее жизни полная неразбериха.

— Я стала такой, как только он уехал. Но не тогда, когда мы были вместе, — возразила Пэт.

— Но ведь твой муж уехал! — не унималась Синди. — И предпочтя свою карьеру, перешагнул через любящую жену! Какая же это родственная душа?

Она сердито фыркнула и потерла кончик носа.

— Я думала, что если увижу его снова, это вызовет у меня в душе одновременно боль и гнев, которые я обрушу на него со всей силой…

— Хватит, ты уже прошла через это. Разве справедливо позволять ему вновь доставлять тебе неприятности и переживания?

— Ты права, страданий с меня достаточно. Я ими сыта по горло. Но нам с Оливером не хватает друг друга. С ума схожу без него!

— Ты, я вижу, собираешься все ему простить? — вырвалось у Синди. — Не отвечай. Ладно… Я просто сердита на него. Но этот гнев рано или поздно уляжется.

— Я не говорила, что прощаю. Просто пытаюсь вернуть то, что было утрачено.

— Что именно?

— Как это, что? Семью, конечно. Мы должны пожить вместе какое-то время, — ответила Пэтти и вдруг улыбнулась. — Выясним, будем ли мы столь же несчастны, как когда оказались порознь.

Синди ничего не ответила, пытаясь осмыслить все, что наговорила ей Пэтти. Наконец, закатив глаза, она тихо рассмеялась.

Подруга повернулась к ней и потрясла за руку:

— Что тебя рассмешило?

— После всего, что услышала, я думаю, было бы разумнее всего заранее сократить мои будущие потери. Я имею в виду отношения с Говардом. Мне бы надо бежать от него, куда глаза глядят. Любовь — сложная штука, и если с ней неправильно обращаться, она приносит одни только печали.

— Да, но помимо страданий, которых вполне можно избежать, ты получаешь такое удовлетворение, такую гармонию, которая несравнима ни с чем на свете! Это может дать тебе только любовь. Так что риск оправдан.

— Ты так считаешь?

Пэт посмотрела ей в глаза, и на ее лице вновь возникла былая добрая улыбка, которую так любила Синди и ради которой готова была сражаться за свою подругу.