У роз нет запаха и вкуса

Глава 22

Словно чувствуя моё состояние, Роуз настороженно молчала, глядя на нас снизу вверх.

— Пропусти, поговорим в доме, — сказал Вильем негромко. Нет, пожалуй, никакой усмешки в нём не было, как и намёка на улыбку, просто он действительно был совершенно ошеломлён. И то, как просто он это сказал… не так, как пробормотал бы раньше, залившись краской и отведя глаза в сторону, сказал на равных, лучше любых слов демонстрировало, как много времени прошло. Прошло, почти стерев разницу между нами.

…не знаю, какой Вильем нравился мне больше. Нравился? Наверное, да. Тогда я была влюблена в него со всей страстью, какая скопилась внутри меня за долгие годы, не находя иного выхода, но сейчас… За эти шесть лет у меня не было мужчины, и если первое время я безумно скучала по Вильему, по его прикосновениям, голосу, взгляду, то потом смирилась с одиночеством. Успокоилась. Забылась в хлопотах с Роуз, в мелких делах. Но он всё ещё очень мне нравился, и если бы можно было простоять целую вечность, просто глядя друг на друга, я бы так, пожалуй, и сделала. Однако его просьба зайти… Она ломала установленные мною же границы. Тем более, что на столе лежала свежая газета, и я уже успела в неё заглянуть.

— Зачем, Вильем?

— Надо поговорить.

— О чём?

Он опустил взгляд на Роуз, всё ещё теребившую мою юбку. Да… глупо было думать, что он не догадается, когда всё настолько очевидно.

— Роз, зайди в дом, — попросила я. Но вопреки обыкновению дочь меня не послушалась. Вцепилась в юбку крепче, а под ногами у неё появилось несколько больших тяжеловесных улиток с коричневыми панцирями. Роуз отчего-то с детства терпеть не могла улиток, и их появление всегда означало крайнюю степень её смятения.

— Роуз, я же просила, не надо на улице…

— Смотри, что я тебе принёс, — Вильем осторожно опустился на колени и достал из кармана детский ободок с розами. Роуз помедлила, но отпустила наконец мой подол и взяла неожиданный подарок.

— Замечательные улитки, — тихо сказал Вильем.

— Она не любит улиток, — я могла бы и промолчать, но меня кольнула неожиданная ревность, и я проговорила это резче, чем нужно.

— Всё равно они замечательные. Смотри, Роуз.

На спинках улиток появились маленькие разноцветные колпачки. Роуз засмеялась.

— Зайди в дом, — повторила я. — Посмотришь в зеркало… на ободок. Причешешься.

Она наконец-то ушла, и улитки исчезли. Но надолго ли? Мне кажется, вся наша дальнейшая жизнь будет переполнена улитками.

— Нам не о чем говорить, Вильем. Рада, что у тебя всё в порядке.

— Что произошло тогда в Койнохолле, Альяна?

Я не ожидала этого вопроса, думала, он сразу спросит о дочери. Но ответила.

— Дом рухнул.

— Это я и так знаю.

— Как ты узнал обо мне?

— Я и не знал.

Да, его первая реакция на меня была, похоже, искренней.

— Что ты ещё хотел знать? Роуз сейчас вернётся. А я бы не хотела говорить при ней.

— Могу подождать до вечера, когда она заснёт.

У меня голова закружилась от этой невозможной невероятной картины: спящая в своей кроватке Роуз, и мы с Вильемом… разговариваем. Разговариваем, рассказываем, что произошло за то время, что мы друг с другом не виделись. Долго. Близко.

Я почувствовала, как в глазах стоят слёзы и разозлилась еще больше.

— Вильем, у тебя свадьба через две недели. А я по-прежнему вне закона.

— Откуда знаешь про свадьбу?

— В газетах видела.

Снова молчание.

— Ты могла сама мне сказать, Альяна.

— Не было необходимости.

— Была.

Роуз таки выскочила на крыльцо снова, покрутила головой в кремовых розочках. Рыжие локоны рассыпались по плечам.

— Красиво?

— Очень красиво. Очень, — сказал Вильем серьёзно, и я не выдержала. Зачем он пришёл, зачем говорит с Роуз, зачем?! Схватила его за руку и потащила к калитке:

— Уходи отсюда. Уходи и не возвращайся. У нас всё хорошо. Всё прекрасно. Без тебя. Деньги у меня есть, я контролирую дар. Ты женишься. Мне ничего от тебя не нужно. Приходить не нужно, она к тебе привяжется и…

Вильем перехватил мои руки за запястья, с усилием опуская их вниз.

— Тише, тише, тише…

— Я же сказала, что контролирую себя! — зло проговорила я, осознав, что на самом-то деле чуть было этот контроль не потеряла.

— Я не об этом.

Он всё ещё был младше меня почти на шесть лет. А может, и на все шесть — я не знала, когда его день рождения. И вообще почти ничего о нём не знала… Но во всяком случае я перестала воспринимать его ребёнком.

Взрослый, почти женатый молодой мужчина.

— Не уйдёшь, — обречённо сказала я, потому что это было видно по его лицу.

— Роуз нужно заниматься, — ответил он осторожно, избегая, как и я, проговаривать всё вслух при ней. — Ей нужен наставник. Занятия.

— Знаю. Но это чревато…

— Я сам этим займусь, — пообещал он, всё ещё не отпуская мои руки из своих и разглядывая меня. — Ты не сбежишь? Можно мне остаться? На всякий случай.

— Боишься, что я разрушу и этот дом?

Слёзы всё-таки полились, и вопреки ожиданиям, они ни были такими уж горькими. Просто… вода. Не очень красиво, но куда лучше, чем разрушенный дом.

Я всё-таки заставила Вильема уйти в тот раз, всерьёз раздумывая о побеге. Но моим планам так и не суждено было сбыться, потому что днём он вернулся. Сел на пороге — я видела его в окно, пока плела бесконечные фигурки из бисера, попутно болтая с Роуз, рисовавшей красками, лёжа на полу. Моего терпения хватило на два часа, а потом я сдалась и впустила его в дом.

В моём доме было всего две комнаты, не считая кухни: столовая и наша с Роуз спальня. Единственным человеком, пересекавшим его порог за последние пять лет, после повитухи, принявшей Роуз, была Саманта. Заходила она всегда ненадолго, торопливо, даже не снимая обуви. А Вильем обувь снял и повесил плащ на крючок в крошечной прихожей, так, словно это было в порядке вещей. Я вышла в прихожую первой — и увидела в его руках красную розу.

— Не иллюзия, — сразу же сказал он. — И сорт… другой. Пахнет вкусно.

— Иллюзия, — возразила я. Мои слова относились не к розе, и Вильем, кажется, это понял, потому что спорить не стал.

Я продолжала стоять на пороге с розой в руках. Пахла она изумительно, но острые шипы кололи пальцы — я специально взяла цветок так, чтобы чувствовать эту отрезвляющую боль.

— Жаль, что покрасилась, — он протянул руку к моим волосам, но передумал, касаться не стал. — Знаю, для чего, но всё равно жаль.

«Жаль, что ты нашёл себе невесту, — эхом подумала я. — Знаю, что так лучше для всех, но всё равно…»

Роуз пришла в восторг от гостя. Она схватила его за руку и принялась водить по дому, показывая, что и где. Не то что бы мне этого хотелось, но передышка оказалась кстати, я прижала розу ко лбу, стараясь отдышаться. Всё произошло слишком стремительно и слишком… буднично. Не так, как я боялась.

…не так, как я мечтала.

Роуз показывала Вильему свои иллюзии, сидя на коврике у камина, так естественно, словно этот вчерашний для неё незнакомец был её лучшим другом, а Вильем подарил ей фарфоровую рыжеволосую куклу — оставалось только гадать, через сколько часов она разобьётся. Я держала в руках заготовку для бисера, слушая их болтовню. Когда-то я и надеяться не смела, что они будут так легко разговаривать. А сейчас почувствовала и радость, и тревогу.

А если он решит забрать у меня её?

Не знаю, что хуже: если он заберёт её у меня или поиграет, как с деревенским щенком, пару недель, и бросит?

Эта тревога пробиралась под одежду ледяными струйками, пока я смотрела, как склоняются друг к другу их головы — рыжая и золотистая. Он по-прежнему носил длинные волосы, наверное, такие же шелковистые на ощупь, как раньше. Он по-прежнему был совершенно обворожителен — Роуз хорошо это чувствует.

Время шло.

Мы поужинали — Вильем заказал доставку из какого-то ресторанчика, но когда он предложил сходить с Роуз погулять, я почти подскочила с места.

— Я тоже пойду.

Отвернулась на мгновение к окну, чувствуя, как трясутся сжимающие столешницу руки, глядя на трещинку на деревянной глади стоявшего у окна стола, заваленного нитками и плошками с бисером. Вильем оказался за спиной и вдруг обхватил меня за плечи и прижал к себе. Я честно собиралась вырваться, но не было сил, хотя и отвечать ему не собиралась. Впрочем, с поцелуями он не лез, не пытался меня ухватить, просто обнимал.

— Мне тоже очень не по себе. Тебе нужно было меня найти. Нужно было всё рассказать! О себе… и о ней.

— Я не хочу, чтобы Роуз забирали у меня, — сказала я и зажмурилась. — Не хочу, чтобы…

— Никто её у тебя не заберёт.

— Я знаю, что она тебе не нужна по-настоящему. Но её могут забрать, если станет известно обо мне, если…

— Прекрати.

Мы отшатнулись друг от друга, стоило раздаться лёгким шагам собравшейся на прогулку дочери.

Ночь подошла неотвратимо, и первый раз в жизни мне отчаянно хотелось, чтобы Роуз не засыпала. Но не спать она не могла, а Вильем всё не уходил и не уходил. Укладывать дочь пошла я, а он остался в гостиной, и как я ни надеялась, что Вильем уйдёт, он, конечно же, остался. Сидел за моим рабочим столом, разглядывая обнаруженную под ворохом бисера книгу по основам магии иллюзий. Я разорилась на магическое освещение, и в комнате было светло.

— Спокойной ночи, Вильем.

Он закрыл книгу и посмотрел на меня долгим взглядом, под которым мне стало жарко.

— Я останусь.

— Нет, ты не останешься.

— Почему?

«Не подходи, не подходи, не подходи!» — твердила я, а он подошёл и стоял очень близко. У меня снова начали дрожать пальцы.

— Потому что две недели быстро кончатся, Вильем. Нет, о чём это я… Тебя начнут искать, тебя уже ищут. И найдут, а вместе с тобой и меня.

— Я расторг помолвку. Отправил письма родителям невесты и отцу тоже. Пожалуй, мне нужно спрятаться от гнева обозленных родственников с обоих сторон. Мой друг предлагал подвал, но у тебя тут уютнее.

— Сжёг все мосты, вот так, сразу? — я старалась сохранять самообладание. — Даже не убедившись ни в чём толком? А вдруг это дочь Мортона? Не твоя?

Вильем дёрнул подбородком.

— Я знаю точно, что она твоя дочь.

— Ты врёшь. Мужчинам важна кровь.

— Наверное, ты права. Но когда я увидел её в целительской лавке, я понятия не имел о том, кто эта девочка. И всё-таки думал о ней целый день. Потому что она была похожа на нас обоих.

— Всё это неправда, — твёрдо сказала я, отступая, сжимая руки в замок. — Я хочу спать, Вильем. Давай продолжим врать друг другу утром.

— Ну так не ври сама — хотя бы до утра.

— В чём?

— Я видел бутылочки со снотворным вон там, на каминной полке.

Мы снова стояли и смотрели друг на друга. Снотворное мне покупала Саманта. Поначалу после побега из Койнохолла меня мучали кошмарные сны с Мортоном в главной роли — мне всё время казалось, что он жив, и пытается найти меня и отомстить. А потом началась бессонница.

— Не представляю, каково тебе пришлось, — Вильем притянул меня к себе. — Расскажи мне всё с самого начала.

— Ты быстро меня забыл? — спросила я. Ничего рассказывать не хотелось.

— Свою первую женщину? — он приподнял бровь, стараясь сказать это преувеличенно цинично, а потом выдохнул. — Я вообще о тебе не забывал. Не смог.

Его дыхание чувствовалось на виске, пальцы на шее. Какая мне разница, что там с его свадьбой, я была замужем, когда мы встретились, и это ничего не меняло.

С того самого момента, как утром я увидела его у своего дома, я знала, что этим всё закончится. Он воспринял новость про Роуз так естественно… так восхитительно-естественно, как я и представить себе не могла. А всё остальное… какая мне разница, врал он или говорил правду, уйдёт он или останется, всё, всё без разницы… Во всяком случае, в данный момент.

Меня затрясло от возбуждения, и я откинула голову, подставляя шею его губам. Враз затвердели соски, стоило его пальцам сжать грудь, хотя плотная ткань платья не давала возможности прочувствовать его целиком.

У нас нет будущего, но по-прежнему можно урвать кусок восхитительно-запретного настоящего.

— Я вообще о тебе не забывал, — твердил Вильем шёпотом, усаживая меня на софу, продолжая целовать так, что губы ныли. Он попытался стянуть платье с плеч, но остатками разума я подумала о Роуз, которая могла проснуться и пойти искать меня, и замотала головой. Провела ладонями по его плечам, по спине — он действительно стал не таким изящным, как раньше, и пах каким-то горьким дымом. Торопливо вытаскивала рубашку из брюк, злясь на узость жилета.

— Альяна, — он шептал мне моё имя на ухо, мы барахтались в одежде, крючках, пуговицах и собственных руках, то и дело сталкивающихся. — Альяна…

— Хорошо, — пробормотала я, чувствуя, как сладкая судорога сводит ноги в предвкушении, не зная, сжать ли колени, чтобы усилить её, или наоборот. Руки Вильема путались в моей многослойной юбке, поглаживая ноги от щиколотки до бедра. Его ладонь легла на увлажнившиеся между ног короткие хлопковые панталоны, и даже через ткань я чувствовала, как его пальцы легко находят ту самую точку. — Хорошо, пусть всё будет так. Хорошо…

— Как — «так»?

Вильем остановился, задыхаясь. Притянул меня за затылок к себе, потёрся носом о нос.

— Я буду твоей любовницей.

— Кем?

— Если хочешь, я буду твоей любовницей, — повторила я. — Но дочь не тронь. Не приучай к себе. Не надо этого всего: игр, прогулок, подарков. Внимание ребёнка покупается дёшево, а продаётся очень и очень дорого, Вильем.

Вильем отстранился.

— Не понял…

— Наши отношения всё равно будут вне закона. Жить тут со мной постоянно ты не сможешь, это привлечёт внимание ко мне и к Роуз. Роуз останется со мной. Ты будешь приходить ко мне изредка, жениться тебя заставят, не сейчас, так потом. Я могу стерпеть многое, Вильем, я весь брак с Мортоном только и делала, что терпела. Даже твою жену, даже твоё враньё во благо я выдержу, но Роуз…

— Я же тебе сказал…

— Что написал какое-то письмо, разрывающее помолвку за две недели до свадьбы, проведя несколько минут с женщиной, с которой переспал несколько раз шесть лет назад? Тебе самому не смешно, Вильем?

— Нет, мне не смешно.

Тело всё ещё потряхивало от обещания неслучившегося удовольствия. Вильем стоял на полу на коленях между моих разведённых ног и смотрел на меня в упор. Карие глаза потемнели, а лицо заливал румянец. Как тогда…

— Мне нужны вы обе. И я не хочу, чтобы ты терпела. Уже натерпелась.

— Хочу тебя, — я потянулась к нему, но он не дал мне коснуться себя, однако и рук с моей талии не убирал. — Я хочу тебя безумно. Давай всё будет честно. Что тебе говорил Мортон обо мне тогда? Что меня надо соблазнить?

— Альяна, ты…

— Говорил?

— Да, — Вильем сжал руки чуть сильнее. — Хотел проверить твою верность. Что-то в этом духе.

— Слабовато ты проверял. А в итоге убедился, что Мортон прав, так?

— Я сразу отказался. Несмотря ни на что… Ты никогда не казалась мне порочной. И по поводу всего остального, что ты сейчас наговорила…

— Не надо, — я прижала ладонь к его губам. — Не надо ничего отрицать. Ты же знаешь, что я права. Мы оба это знаем.

— Ты не права. Я думал о тебе шесть лет, считая, что тебя больше нет, Альяна!

— Мёртвые куда лучше живых. В них трудно разочароваться.

— Дай мне время. Я всё решу.

— У меня полно времени. Это у тебя его нет, — я кивнула в сторону упавшей под стол газеты. — И Роуз…

— Дай мне время с вами обеими, Аль, — его нос уткнулся мне в шею, губы щекотали кожу. — Мне так хорошо с тобой. С ней. С вами. Не прогоняй меня.

— Разве я прогоняю? Один день с непривычки хорошо, Вильем. А потом? Будем спать друг с другом, пока я тебе не надоем. А я быстро тебе надоем, мне уже тридцать один, и характер у меня скверный. Волосы чёрные, на плече след ожога. И Роуз не всегда такой ангелок, как сегодня. Она бывает капризной, бывает вредной, и…

— Я иногда жую перья для письма, — сказал Вильем, глядя мне в глаза. — Иногда храплю во сне и пускаю слюни. Когда у меня жар, то меня всё раздражает, а ещё хочется, чтобы надо мной кудахтали и кормили с ложечки. А ты можешь обрушить эту крышу нам на головы. Но мне так хорошо с тобой. И ты уже не замужем, Аль. И Роуз я никому не отдам, пока ей не исполнилось восемнадцать, пока она не захочет создать собственную семью.

— Посмотрим через две недели, — сказала я ему в ухо. — Спокойной ночи, Вильем.