Училка для маленького бандита (СИ)

Глава 6

Цветкова Веста Егоровна

От перенапряжения внутри все ходит ходуном, будто я попала в эпицентр землетрясения.

Надо сказать, не таким уж страшным оказался Шиловский-старший. Уж не знаю,чем он занимается: бандитизмом, рэкетом или благотворительностью, но ведет себя мужчина нормально.

Он не быдло, не хам, возможно, немного безучастен и относится к чужим проблемам с легкой насмешкой, но хотя бы пообещал мне содействие.

Мне остается надеяться на то, что он сдержит слово и, в отличие от

Андрея Павловича, действительно подключится к решению проблемы и поговорит с сыном.

Очень хочется верить в то, что у них с Вовой нормальные отношения и сын прислушивается к авторитетному мнению отца.

И отчего Инна так тряслась?

Ладно, конечно, с первого взгляда понятно, что мужчина не прост и лучше с ним не вступать в спор и тем более не грубить. Но вокруг его имени царит атмосфера ужаса, и я на секунду задумываюсь — а того ли Шиловского все боятся?

Поднимаюсь со своего места, показывая, что больше не задерживаю мужчину, и говорю:

— Еще раз спасибо вам.

Клим Миронович тоже поднимается на ноги, становится передо мной. Смотрит.

А я моргаю как идиотка, потому что ожидала, что он немедленно уйдет, ведь у него же дела, он спешил!

— Что-то не так? — спрашиваю испуганно.

О-о-ох, кажется, я немного начинаю понимать страх Инны и Андрея Павловича, потому что, ну… этому человеку лучше не то чтобы не грубить, но и вообще не встречаться с ним на своем пути.

Я представляю, что вот он протягивает руку и сжимает ее на моей шее. А шея у меня как у воробья, так что и силу-то прикладывать не надо.

Меня задушат, закопают в лесополосе и… вуаля! Как сказал Клим Миронович, «я решу эту проблему». Не «я поговорю с сыном и попрошу его отстать от вас».

Если он прикончит меня, проблема решится сама собой.

А что, мужик сказал — мужик сделал. И не соврал ни капельки.

Моя разыгравшаяся фантазия не успевает уйти в кураж и подкинуть мне картинки с кровавым месивом, потому что дверь в класс распахивается и влетает Лерка, на ходу треща:

— Цветик, ты видела, какие тачки стоят у входа?

Подруга тормозит и останавливается как вкопанная, ее глаза мигом становятся огромными.

— З-здравствуйте, К-лим Ми-миронович, — лицо подруги начинает нервно подергиваться, по нему словно проходит рябь, как в допотопном советском телевизоре.

Такой Лерку я не видела никогда. Всегда веселая, готовая к авантюрам, сейчас она в шаге от того, чтобы вылететь из класса и с визгом унестись прочь. Бледная, перепуганная, с трясущимися руками, она ищет пути к отступлению.

Или билет в Гватемалу, как и я ранее.

— Валерия Михална, простите, мы разговариваем с отцом ученика, — я выкручиваю дипломатию на полную катушку.

Клим Миронович переводит взгляд с подруги на меня и говорит:

— Веста, до встречи.

Широко ступая, покидает кабинет, а Лерка, стоящая на проходе, пытается слиться со стеной, лишь бы не помешать этому господину.

Пару минут после того, как за мужчиной закрывается дверь, и до тех пор, пока его шаги еще слышны в коридоре, мы с Леркой смотрим друг на друга в молчании.

Подруга в ужасе, не иначе. Я до конца не понимаю, что это вообще было.

И что значит «до встречи»?

Надеюсь, что тема с преследованием со стороны моего ученика решится и на этом все закончится. Я не классный руководитель Вовы, точек соприкосновения с мужчиной у нас больше нет.

Так что, черт возьми, значит «до встречи»?!

— Это кто только что у тебя был? — шепотом, как будто кроме меня кто-то может услышать, говорит Лерка.

— Клим Миронович, отец Вовы.

— Я в курсе, кто он! — переходит ультразвук. — Что он тут делал с тобой? Вовка что, попросил у папочки новую игрушку и Шиловский приходил сюда, чтобы тебя купить?

— О-о-о, — тяну я. Понимаю, что этот бред приводит меня в чувство, и постепенно успокаиваюсь. — Лер, ты бы завязывала с дамскими романами, а? И откуда ты знаешь, как он выглядит?

Подруга выдыхает, прикладывает руку к виску, тоже, по всей видимости, пытаясь успокоиться.

— Я была с Мишкой на какой-то вечеринке для своих, и на нее пришел Шиловский. Я только видела его со стороны, не общалась, потому что мужики ушли в другую комнату обсуждать дела, а бабы сидели отдельно.

— Ясно.

— Что он тут делал?

— Представляешь, выяснилось, что Андрей Палыч не разговаривал с отцом Вовы, хотя я просила об этом. Инна Андреевна пригласила Шиловского на разговор, а сама слилась, сославшись на то, что у нее болит зуб! — произношу возмущенно.

— Знаешь, — качает головой Лерка, — не могу винить ни одного, ни вторую. Я бы тоже слилась.

— Но почему? — подхожу к столу и принимаюсь освобождать его от своих вещей, тетрадей и книг.

Лера окончательно приходит в себя и наклоняется ко мне:

— Что вообще ты знаешь о Шиловском?

— Ну он бизнесмен… Вернее, не совсем бизнесмен, — пожимаю плечами. — Кто-то вроде бандита?

Лерка подается вперед и закрывает мне рот ладонью:

— Чего орешь, дура? — осматривается вокруг, как тайный агент.

Я выпутываюсь из рук Леры.

— Просвети меня.

— Короче, слушай, — начинает шепотом. — Он практически хозяин города. Вернее, был его отец, а Клим продолжил династию.

— Разве не мэр хозяин города?

— Ха! Мэр — его брат. Двоюродный. Они как свет и тень. Как черное и белое, как день и ночь, понимаешь?

— Ну и метафоры!

Лерка нервно закатывает глаза:

— Свет — это мэр. А ночь — Клим.

— Что за игры? — нервно усмехаюсь. — Город засыпает, просыпается мафия.

Лерка округляет глаза и тыкает пальцем мне в лоб.

— Ай! — потираю место, куда она ткнула.

— Ты схватываешь все на лету.

— Какая к, черту мафия, Лера? Мы что, на Сицилии? Или в девяностых?

— А ты думала, ее нет? Она модернизировалась. Эти люди вышли в свет, надели пиджаки и встали во главе серьезных проектов. Да, они больше не бегают по улицам, расстреливая друг друга, правила поменялись, Если ты чего-то не знаешь, это не значит, что такого явления нет.

— Мамочки, — прикладываю руку к онемевшей щеке. — Так, Лер, мы нормально поговорили, он обещал помочь, и все. Я думаю, что все будет хорошо. Да. Точно. Я не сказала ничего плохого, не оскорбила его, все было очень пристойно. Он, конечно, отличается от других родителей, но он в то же время папа моего ученика! Все будет хорошо. Да, думаю, все хорошо закончится.

— Повтори еще раз сто, что все будет хорошо, может, на сто первый ты поверишь в это, — скептически советует подруга.

— А что мне делать?! — стону, к глазам подкатывают слезы.

— Постарайся не трогать его больше. Не отсвечивай, — Лера смотрит на меня очень странно. — Лучше тебе забыть об этом человеке.

— Хватит пугать меня.

— Если бы я сразу рассказала тебе все о нем, ты бы не полезла к нему, — качает головой. — Знаешь, что он сделал со своей женой?

— Судя по тому, что ты спрашиваешь, он четвертовал ее и утопил в кислоте, — с моих губ срывается истерический смешок.

— Никто не знает, — тихо говорит Лера. — Вот вчера она была, а сегодня — хоба! И ее нет. Один раз он сказал: если услышит, что кто-то ею интересуется, этому человеку отрежут язык.

— Класс.

— Ходят слухи, что она изменила ему с его доверенным лицом и Клим убил обоих.

— Боже…

Лерка хлопает в ладоши.

— Так, хорош трястись. Поговорила и поговорила. Мишка вот тоже как-то общался с ним. И ничего, жив, — косится на меня. — Но ты вещички бери, мы отвезем тебя домой.

— Я на автобусе.

— Э-э нет, подруга. Мы отвезем.

Мне что, теперь надо ходить по городу и оглядываться по сторонам?

— Спасибо, — произношу сокрушенно.

Выходим из школы и подходим к большому черному джипу.

Лера садится вперед, я назад.

— О, Веста, привет! — Миша бросает на меня взгляд и переводит глаза на Лерку: — Домой везти?

— У тебя нет свободного бункера? — спрашивает подруга серьезно.

— Пока не обзавелся. Но спасибо, что подкинула идею, — веселится мужчина.

— Она, — Лерка кивает на меня, — сегодня говорила с твоим шефом. Нажаловалась на его сына.

Миша перестает веселиться, смотрит на меня так, будто я уже труп.

— С Шиловским?

Я киваю.

Брови Миши ползут вверх.

— Я узнаю насчет бункера. Для тебя, Цветкова, для тебя.