Унесенные страстью

Глава 29

Эми проснулась от звука чьих-то шагов. Она заморгала, так как все перед ней расплывалось ярким пятном.

Первым, кого она увидела, был Калем. Он мерил шагами комнату от письменного стола к окну, потом обратно к письменному столу; снова к окну и снова к столу. Он ни разу не взглянул на нее, а шагал, не отрывая глаз от пола, сунув руки в карманы. Это было все равно что наблюдать за движением метронома.

Калем остановился у окна, снял очки и стал протирать их о портьеру. Потом поднял очки к свету и еще раз протер их. Заправив дужки за уши, он пальцем поправилячки, сдвинув их повыше на переносицу. Затем опять сунул руки в карманы да так и стоял, глядя в окно.

Оконные стекла запотели изнутри; такой же туман стоял и снаружи. Капля влаги стекала вниз по стеклу. Калем протянул руку, и капля упала ему на палец. Он поднял ее к туманному свету дня и, словно зачарованный, смотрел, как она сбегает по пальцу. Эми и сама не могла бы объяснить почему, но ей хотелось смотреть на него еще и еще, пока он бездумно стоял вот так. Он начал проводить вертикальные линии на запотевшем стекле. Потом пересек их горизонтальными.

После этого стал что-то писать в образовавшихся квадратах, но так мелко, что Эми не могла разобрать.

Девушка сомневалась, что он вообще отдает себе отчет в том, что делает. Он казался таким отстраненным, таким озабоченным, точно мыслями был далеко отсюда – в каком-то унылом и мрачном месте, если судить по выражению лица.

Эми захотелось подойти и коснуться его. Вид у Калема был такой, будто он нуждался в ласковом прикосновении. Она знала, как это бывает, когда ты не в ладах с самим собой. А вид у него был именно такой. Точно он заблудился в самом себе.

Эми осторожно поднялась и тихонько как мышь подошла к нему сзади. Широким плечом он прислонился к оконной раме, что-то старательно выводя на стекле.

Девушка протянула руку и ласково положила ее Калему на плечо. Он чуть не подпрыгнул и вскрикнул так громко, что испугал ее до полусмерти. Эми охнула.

– Эми? – Он обнял ее за плечи.

Еще мгновение – и он так близко притянул ее к себе, что ладони девушки уперлись ему в грудь. Эми подняла на него глаза.

Лицо его было непроницаемо. Взгляд сумрачный, испытующий.

Девушка коснулась пальцами его лица. Жесткая, колючая темная щетина затеняла впалые щеки и густо покрывала подбородок.

Калем смотрел на нее не отрываясь, словно вбирая ее в себя. Взгляд его скользнул от глаз Эми к ее носу, потом Калем долго, очень долго смотрел на ее губы. В его темных глазах мелькнул огонь откровенного желания. Эми не думала, чтобы сам он сознавал это. Но девушка заметила и подняла к нему лицо.

Рот его коснулся ее губ – легонько, едва заметно, точно желая почувствовать их вкус, будто Калем опасался, что она слишком хрупкая и может разбиться, если он поцелует ее сильнее.

Поцелуй этот не был слишком долгим или чрезмерно страстным. Он не был заученным. Калем не впивался в ее губы так сильно, как Уильям.

Это было только нежное и сладостное касание.

Калем оторвался от губ девушки и посмотрел на нее; лицо его стало внезапно смущенным, почти сердитым.

Эми кончиками пальцев коснулась его рта.

– Вы поцеловали меня.

– Да. – Голос Калема был таким хриплым, натужным, точно ему стоило большого труда признаться в том, что он сделал.

– Вы сердитесь?

– Нет. Но мне не нужно было этого делать, Эми, малышка.

Ей нравилось, когда он называл ее так. Это звучало так необыкновенно, особенно, словно нечто, созданное только для нее.

– Почему вам не нужно было меня целовать? Я ведь не противилась.

Он не ответил.

– О! – Девушка отвела глаза, глядя вниз, на свои босые ноги. – Вам не понравилось.

– Мне даже слишком понравилось.

Эми улыбнулась и снова подняла на него глаза, подставляя ему губы.

– Вот и прекрасно! Тогда давайте повторим.

Однако по Калему не было заметно, чтобы он жаждал это повторить. Вид у него был такой, точно ему хотелось провалиться сквозь землю.

До Эми вдруг дошел смысл ее слов. Ей стала так стыдно, как было тогда, с Уильямом. Ей захотелось, чтобы земля разверзлась и немедленно поглотила ее. Внезапно она почувствовала себя такой неуклюжей, бестактной, какой Уильям и его бессердечные друзья считали ее.

Эми заметила взгляд Калема и отвернулась.

– Простите. Я понимаю. Я веду себя всегда так нелепо! Я... Я... – Голос ее оборвался. Она была готова расплакаться.

Калем беззвучно выругался, потом взъерошил свои волосы и повернулся к ней:

– Эми!

Девушка не двигалась. Калем снял очки и убрал их в карман. Он обнял ее за плечи, развернул к себе. И поцеловал ее снова, на этот раз крепче, и поцелуй длился дольше.

– Открой рот.

Эми вскинула на него глаза:

– Что?

– Я сказал: «Открой рот».

– Зачем?

– Потому что я хочу поцеловать тебя.

– Ты меня только что поцеловал.

– Знаю.

– И мой рот был закрыт.

– Знаю.

– Тогда зачем мне открывать его теперь?

– Чтобы я мог туда просунуть язык.

Эми посмотрела на него, потом рассмеялась:

– Ну и насмешил ты меня, Калем! Ну и насмешил! – Она подняла на него глаза. Лицо его было таким серьезным, что Эми, не выдержав, еще пуще залилась смехом. – Знаешь, по-моему, я в жизни не слышала ничего смешнее! Ты только подумай, как это странно, как нелепо звучит! – Эми покачала головой и повторила: – Просунуть язык мне в рот! – И девушка снова залилась смехом, потом погладила Калема по щеке. – Я рада, что ты смог рассмешить меня. И пожалуйста, не строй больше такую серьезную мину. Ты и так уже добился, чего хотел.

– Но, Эми...

Дверь отворилась, и в спальню вошла Джорджина.

– Ты встала!

Эми кивнула. С мимолетным сожалением она ощутила, как руки Калема соскользнули с ее плеч. Джорджина подошла к ней.

– Как твой бок?

– Болит немного. А что?

– А то, что рана от пули не может не болеть.

– Рана от пули?

Девушка заморгала, потом дотронулась до бока рукой. Он уже не так болел, как прошлой ночью. Тогда боль была острая, точно непрекращающаяся судорога. Теперь же она стала ноющей, тупой, как бывает при растяжении или когда обо что-нибудь сильно ударишься.

Джорджина смотрела на нее с недоумением.

Эми взглянула на Калема. Тот неожиданно покраснел и стал усиленно заниматься очками.

Джорджина подбоченилась – ну прямо наседка! Взгляд, который она метнула на Калема, казалось, говорил, до чего ж у него мало ума.

– Вы не сказали ей?

– Не было времени.

– Как у вас могло не быть времени сказать ей, что произошло? Это не так уж сложно. Она просыпается, и вы говорите три слова: «Эми, в тебя стреляли». – Он не ответил, и Джорджина опять повернулась к Эми: – На тебе же повязка! – Эми сконфузилась. – Ты что, ничего не почувствовала?

– В общем-то да, но только не в боку.

Произнеся эти слова, она услышала, как Калем еле слышно застонал.

Тишина становилась почти осязаемой.

В конце концов Джорджина покачала головой и повела Эми обратно к постели.

– Тебе не нужно вставать.

– Я хорошо себя чувствую. Честное слово, хорошо.

– Ну нет уж, сначала я проверю, нет ли опять кровотечения, а потом тебе нужно поесть.

– Я вас оставлю вдвоем. – Калем так ринулся к двери, точно все своры из преисподней гнались за ним по пятам. Однако уже в дверях он остановился и посмотрел на Эми с чрезвычайно странным выражением.

Девушка улыбнулась и слегка помахала ему рукой.

Он постоял так, как будто собирался сказать нечто важное и значительное.

Эми ждала, но в следующее мгновение Калем повернулся и вышел.