Управляемые

22 глава

Проклятие! Я знала, что ничего не должна была говорить Эйдену. Не должна была сообщать, что у меня есть возможность исправить то, что произошло. Не следовало зависеть от появления кого-то вроде Колтона, в то время как я привыкла полагаться только на себя. Он даже не отвечал на мои смс-сообщения и звонки этим утром.

Я бросаю взгляд на часы, прошла ещё минута. Сейчас семь пятьдесят две, и мне пора везти мальчиков, если мы хотим приехать в школу вовремя. Майк уже увёз Шейна и Коннора — в среднюю школу. Бейли приехал и забрал Зандера на приём к терапевту, а Кайла — к окулисту, прежде чем отвезти их на занятия. Мне нужно позаботиться об оставшихся троих ребятах из начальной школы, и я осознаю, что мы должны были сесть в машину ещё десять минут назад.

Я снова смотрю на часы, на них уже семь пятьдесят три. Дерьмо!

— Райли, ты уже скажешь мне, что должно случиться? — просит Эйден с надеждой в глазах.

— Пока нет, Эйден. Это сюрприз, — теперь мне придется выкручиваться, чтобы придумать что-нибудь, восполняющее пустое обещание.

Я готова задушить Колтона на месте. А чего я ждала от легкомысленного плейбоя? Полагаю, если сделка для него не заканчивается сексом, до конца он её не доводит.

Я бью кулаком по столу, отчего на нём дребезжит столовое серебро, и понимаю, что слишком остро реагирую после того, как Колтон расстарался для мальчиков, пригласив их на трек. И тут он подводит одного из моих воспитанников, а, значит, разочаровывает и меня тоже.

Я начинаю складывать в рюкзаки готовые завтраки, которые подаёт мне Эйден с очень сосредоточенным выражением лица, пока пытается выяснить, как я могу ему помочь.

— Давайте двигаться, парни! Пора идти, — кричу я. Эйден, мой маленький помощник, уходит на кухню, чтобы посмотреть, что они делают.

Когда по прошествии нескольких минут я не слышу привычной топотни детских ног, я вздыхаю в расстройстве и выхожу в прихожую.

— Рики, Скутер... Мы должны идти, ребята, время! — Я заворачиваю за угол и очень удивляюсь, когда вижу Колтона, который стоит посреди прихожей и открытую за ним дверь. Солнце бьёт ему в спину, очерчивая его тело и затемнённые черты ореолом света. Перед ним, спиной ко мне, стоят трое моих маленьких воспитанников, и все их взгляды прикованы к Колтону. Он шагает вперёд, проходя внутрь, коротко улыбается мне, прежде чем обратить своё внимание к Эйдену.

— Ну что, Эйден, — произносит Колтон, и я вижу, как незаметно он оценивает синяки на милом личике мальчика, — ты готов сегодня к школе?

— А? — спрашивает ошеломлённый Эйден, оглядываясь на меня со смесью предвкушения и радости от открывающихся возможностей на лице. Я перевожу взгляд на Колтона, задаваясь вопросом, что он задумал, чтобы помочь Эйдену.

Колтон склоняет голову к плечу, поняв, что никто не догадывается, зачем он здесь.

— Я сам отвезу вас в школу, парни, — заявляет он, и тишина, которая на несколько мгновений повисает в доме, вдруг прерывается осознанием перспектив, отчего мои мальчики начинают вопить и прыгать по залу как дикие. Их восторг так заразителен, что я чувствую, как на моём лице расползается широкая улыбка, вторя такой же ухмылке Колтона. Он делает шаг вперёд и садится на корточки перед Эйденом.

— Эй, приятель, как ты смотришь на то, что мы пойдём и покажем тем недоумкам, как они не правы и могут идти куда подальше? — Глаза мальчика округляются, в их уголках появляется влага, пока он взволнованно кивает головой. — Тогда иди бери свой ранец, — командует Колтон, поднимаясь.

Мои глаза следят за движениями Колтона, и именно в этот момент, — когда его тёмная фигура освещена ярким солнечным ореолом, в то время как он пришёл, чтобы выступить в защиту ребят, до которых больше никому нет дела, чтобы сделать их жизнь лучше — я понимаю, что бесповоротно влюбилась в Колтона. Что он всё-таки проник сквозь защитную стену вокруг моего сердца и заставил меня полюбить его. Я поднимаю руку, прижимая к груди ладонь, пытаясь притупить внезапно возникшую в ней боль. Желая вытеснить признание Колтона, принесшее мне разочарование и муку. Пытаясь убедить себя, что я не могу позволить этому случиться.

Колтон вопросительно смотрит на меня:

— Райли?

В ответ я качаю головой, оставляя свои мысли не озвученными. Заталкивая их поглубже, как можно дальше, чтобы они подольше оставались скрытыми.

— Прости, — я снова качаю головой и улыбаюсь, глядя, как трое моих мальчишек несутся обратно по коридору к входной двери.

— Думаю, они готовы, — смеётся Колтон, сопровождая их выход из дома.

Колтон целенаправленно газует так, чтобы рычал двигатель его «Астон Мартин», пока я показываю ему дорогу к школьной автостоянке. Я сижу впереди, а сзади сидят, тесно прижатые друг к другу, три мальчика, с широкими улыбками на лицах и телами, напряжёнными от волнения. Я бросаю взгляд на Колтона, на его губах полуулыбка, как будто он вспоминает своё время, проведённое в начальной школе. Я собиралась было показать ему кратчайший путь до центрального входа в школу, но вовремя прикусываю язык. Потому что понимаю, что он намеренно не спешит, медленно пересекая автостоянку, усиливая сексуальное урчание двигателя при каждой возможности привлечь к себе внимание.

Наконец, мы подъезжаем к тому месту, где родители обычно высаживают своих детей и ждут, пока те дойдут до дверей школы, а затем уезжают. Колтон сворачивает мимо длинной вереницы автомобилей, неспешно продвигаясь по узкому проходу между машинами и тротуаром и не обращая внимания на неодобрительные взгляды водителей. Я догадываюсь, что он с удовольствием вдавил бы в пол педаль газа, эффектно подкатив ко входу, но он сдерживается. Он останавливается прямо перед входом в школу, разворачивая машину так, чтобы пассажирские двери оказались перед большой толпой школьников, слоняющихся в ожидании звонка на урок. Колтон ещё пару раз газует, разнося урчащий звук в тихом утреннем воздухе, после чего выскальзывает с водительского сиденья.

Он изящно распрямляет свои длинные конечности и мгновение задерживается в открытой двери машины. Я наблюдаю за тем, как он поднимает руки, потягиваясь с громким стоном, и при этом, удостоверяясь, что все глаза обращены к нему. Узнавая его и опознавая тех, кто приехал с ним в машине. Я смотрю по сторонам и замечаю, как несколько мамочек недалеко от нас открыли в изумлении рты, пялясь на Колтона. Хихикаю, когда вижу, как они пытаются привести в порядок неряшливые с утра волосы, собранные в неаккуратные «конские хвосты», и пытаются соорудить на голове более презентабельные прически.

Колтон захлопывает дверь и не спеша обходит машину спереди, направляясь к моему месту. Открывает мне дверь, и я выхожу, успевая уловить отблеск развлечения в его глазах и удовлетворённую усмешку. Он садится на корточки, складывая спинку переднего пассажирского сиденья, чтобы мальчики могли выбраться по одному.

И пока мои воспитанники пробираются сквозь толпу, выражения их лиц бесценны. Краем глаза замечаю директора Болдуина, появившегося с дальней от нас стороны в толпе, и его суровое лицо дёргается при виде вызывающе припаркованного автомобиля в его зоне абсолютного порядка. Слышу, как в толпе шёпотом передаётся имя Колтона, и моя улыбка становится шире. Колтон закрывает заднюю дверь, с одной стороны от него встает Эйден, а Рики и Скутер — по другую. Колтон кладёт свои руки на их плечи, делая вид, что совершенно не замечает общего к себе внимания. Затем склоняется, и я слышу, как он говорит Эйдену:

— Ты видишь тех задир, парень? — Эйден оглядывает море лиц вокруг, и я вижу, как он напрягается, когда замечает вчерашних обидчиков. Вслед за Колтоном я прослеживаю его взгляд, натыкаясь на совершенно ошеломленные выражения лиц Эштона и Гранта. — Ну, чемпион, самое время доказать им, что ты не врал.

Мы все вместе двигаемся в сторону этих двух, и с каждым шагом их глаза становятся всё шире. Мне интересно, что сделает Колтон, когда мы подойдём к ним вплотную. Я мельком бросаю на него взгляд и вижу расслабленное выражение лица вместе с огромной дружелюбной ухмылкой, в то время как мы останавливаемся прямо перед Эштоном и Грантом. Боковым зрением замечаю директора Болдуина, который спешит к нам, пытаясь предотвратить любую возможную конфронтацию.

— Привет, парни! — с энтузиазмом произносит Колтон, и у меня возникает ощущение, что ласковость в его тоне вполне способна их уничтожить. Оба мальчика просто стоят и таращатся на Колтона. Он поворачивается к Эйдену. — Эй, Эйд, это те ребятки, которые не поверили, что ты мой друг?

Жаль, что у меня не было фотоаппарата, чтобы запечатлеть то благоговение, с которым Эйден смотрит на Колтона. Его глаза полны неверия в происходящее, и я вижу, как их начинает наполнять довольство.

— Да, — голос Эйдена звучит сипло. Толпа вокруг нас растет.

— О, надо же! — Колтон обращается к Эштону и Гранту. — Видели бы вы Эйдена в воскресенье! Я позвал его к себе на трек вместе с шестью друзьями, в их числе были Рики и Скутер, чтобы протестировать мой болид, — Колтон качает головой, — и, ребятки, эти парни очень мне помогли! Мы получили море удовольствия! — Я вижу, как Рики и Скутер лучатся гордостью, и мне интересно, осознаёт ли Колтон, что он делает — не только для их самооценки, но и для их статуса в школе. — Жаль, что вы, парни, не его друзья, — продолжает Колтон, качая головой, — а то, возможно, вы бы тоже пошли!

Звенит школьный звонок, а цвет по-прежнему не вернулся на лица Эштона и Гранта. До нас, наконец, запыхавшись, добирается директор Болдуин и пытается разогнать толпу, направляя всех к школьным дверям. Он смотрит на этих двоих, которые до сих пор стоят неподвижно, уставившись на Колтона, прежде чем послать им строгий взгляд и откашляться, принуждая их очнуться и двигаться. Колтон в ответ ослепляет мальчиков своей неизменной мегаваттной улыбкой и подмигивает:

— Пока, парни! Убедитесь, что всё время говорите: «Привет!» моему другу Эйдену, когда встречаете его в школе!

Они просто кивают, обращая, наконец, внимание на директора Болдуина, и заставляют себя отвести от Колтона глаза, чтобы не врезаться в стену.

Спровадив детей внутрь, в безопасность школьных стен, мамочки под любыми глупыми предлогами стараются задержаться в школьном дворе. Например, чтобы перешнуровать тенниски, которые и так были неплохо завязаны, держа при этом глаза совсем не на своей обуви. Выискивая что-то в своих безразмерных сумках без возможности это найти, потому что взгляды их сфокусированы на Колтоне.

— Вы тоже, мальчики, — обращается директор к моей троице.

Колтон вопросительно смотрит на меня, и я незаметно киваю, давая понять, что это именно тот тип, про которого я рассказывала, и который всегда принимает сторону обидчиков Эйдена. Колтон обращает свою убийственную улыбку Болдуину и произносит:

— Минуточку, пожалуйста, сэр. Я только попрощаюсь со своими мальчиками, — не думала, что улыбки на их лицах могут стать шире, но именно это и происходит. Колтон поворачивается, чтобы поговорить с мальчиками, а потом снова обращается к директору Болдуину:

— В следующий раз, сэр, вам неплохо бы помнить, что Эйден говорит правду. Домой нужно отправлять хулиганов, а не таких хороших парней, как он. Он не идеален, но то, что он приезжает к вам не из родительского дома, не делает его априори виноватым.

Колтон ещё некоторое время пристально смотрит на Болдуина, а затем отворачивается от его широко распахнутых изумлённых глаз, фактически игнорируя его. Потрясённый взгляд директора школы бесценен.

Колтон опускается на корточки, ставя Рики, Эйдена и Скутера перед собой.

Затем поднимает брови и с улыбкой смотрит на мальчиков:

— Я не думаю, что они будут доставать тебя, Эйден, — Колтон протягивает руку и треплет его волосы. — На самом деле, я думаю, больше вообще никто не будет доставать кого-либо из вас. Если же такое случится, то дай мне знать, ладно?

Все трое энергично кивают, пока Колтон поднимается.

— Время идти в класс, — говорю я им, не в силах скрыть благодарность, звучащую в голосе за всё, только что сделанное Колтоном. И вопреки обычному при этих словах ворчанию, все трое подчиняются, и, кажется, в самом деле хотят пойти на занятия.

Мы с Колтоном стоим бок о бок, наблюдая, как мальчики проходят в школьную дверь, которую придерживает для них директор Болдуин. Вокруг снуют любопытные прохожие, делая вид, что им совсем не интересно. Останавливаясь в дверях, с прежним благоговением на лице, Эйден оборачивается и говорит: «Спасибо, Колтон!», после чего исчезает внутри здания.

Когда мы с Колтоном поворачиваемся, чтобы вернуться к машине, я замечаю его взгляд — полный чувства гордости и выполненного долга. И понимаю, что у меня сейчас то же самое выражение лица.

— Почему ты согласилась сюда поехать, если не любишь кофе?

Вопреки своим лучшим побуждениям после поездки в школу я согласилась поехать с Колтоном выпить кофе. Я до сих пор в потрясении от всего, что сделал Колтон, и чувствую, что обязана, по крайней мере, уделить ему своё время в ответ на его ошеломляющее поведение. У меня перед глазами до сих пор благоговейный взгляд Эйдена. Думаю, я никогда его не забуду.

— Пусть мне и не нравится кофе, но в «Старбакс» есть чертовски вкусная еда, которая для тебя «ох, как вредна», — смеюсь я, и он в ответ качает головой. Прямо как ты, Колтон.

Мы делаем заказ под исподволь бросаемые взгляды посетителей, так как Колтон сейчас без своей бейсболки и легко узнаваем. К счастью, мы находим в углу свободный столик с двумя глубокими, удобными на вид креслами по обе стороны от него. Мы усаживаемся, и Колтон достает из пакета наши кексы, протягивая мне мою долю.

— Ты знаешь, после всего, что сделал сегодня, ты вырос до статуса Бога в их глазах?

Колтон закатывает глаза, потом берёт кусочек кекса и кладёт в рот. Я не могу оторвать взгляда от того, как высовывается кончик его языка, слизывая крошки с губ. Меня прошибает вспышка желания. Замечаю, как изгибается уголок его рта, и вынуждаю себя поднять взгляд к его глазам, которые заметили, к чему приковано моё внимание. Мы пристально вглядываемся друг в друга, разжигая тепло невысказанных между нами слов.

Девушка-бариста за стойкой выкрикивает: «Ас!», и Колтон ухмыляется, поднимаясь из-за стола и кивая, что он заберёт заказ. Я смотрю за тем, как он идёт, на его длинные, поджарые, одетые в джинсу, ноги, и на тёмно-зелёную рубашку «Хенли», обтягивающую широкие плечи и узкую талию, с закатанными по локоть рукавами, обнажающими крепкие предплечья. Смотрю на зардевшиеся щёки девушки, пока она протягивает ему наши напитки, и продолжает открыто рассматривать Колтона, когда он поворачивается и делает глоток своего кофе.

Я разглядываю его, и в моих мыслях сумятица. Нам так комфортно вместе. Мы как одно целое. И всё же не можем дать друг другу то, что каждому из нас необходимо. Может быть, я эгоистка, но я знаю — я не буду довольствоваться крохами с его стола. На моём пути будут брошенные им объедки, когда он снизойдёт до этого. Однако больше меня смущает тот факт, что он никогда так не вёл себя со мной и до сих пор не ведёт. О своих соглашениях он рассказывает одно, а в отношении меня ведёт себя по-другому. И в довершении всего постоянно предостерегает меня связываться с ним, предупреждая, что обязательно причинит боль.

Он того стоит? Колтон опускается в кресло напротив меня, с появляющейся мягкой улыбкой после того, как встречается со мной глазами. Да. Определённо. Но что я думаю по этому поводу?

— Теперь я в состоянии ясно мыслить, — довольно вздыхает он, сделав первый глоток. Ну, хоть кто-то может, потому что я уверена: я — нет.

— Мне кажется, у тебя всё было в порядке и до кофе, — подначиваю я его, отщипывая кусочек кекса. Колтон только ухмыляется. — Должна тебе ещё раз сказать огромное спасибо за то, что вступился за Эйдена и помог ему. Это было… Ты был… То, что ты сделал для Эйдена — выше и вне всяких похвал, и я очень это ценю.

— Пустяки, Райли, — и, видя, что я собираюсь возражать, добавляет, — но — всегда пожалуйста!

Я киваю и застенчиво улыбаюсь, довольная, что он принял мою благодарность.

— Вид на лицах этих хулиганов, когда ты появился, был бесподобен!

Колтон громко хохочет.

— Нет, по-моему, выражение лица директора было ценнее всех, — убеждает он меня, качая головой от воспоминаний. — Может быть, в следующий раз он дважды подумает, прежде чем принимать чью-то сторону.

— Надеюсь, — бормочу я, пытаясь сделать пробный глоток горячего шоколада и не обжечь язык. «Ты обожгла меня». Эти слова Колтона выбрали очень нужный момент, чтобы вспыхнуть у меня в голове. Я задвигаю их подальше, делая первый глоток шоколада. Этот чёртов парень занимает все мои мысли, сокрушает все чувства и омрачает моё сердце одним махом.

Мы сидим в ненавязчивом молчании, наблюдая за завсегдатаями заведения и попивая наши напитки. Я ставлю чашку с шоколадом и начинаю рассеяно складывать уголки своей салфетки, решая, следует ли мне произнести вслух то, что крутится в голове, или уже не рисковать?

— Колтон? — Его брови приподнимаются от серьёзности моего тона. — Ты так хорошо общаешься с мальчиками, я имею в виду — лучше, чем большинство взрослых, и в то же время говоришь мне, что у тебя никогда не будет своих детей. Это меня очень озадачивает.

Я вижу тень, омрачившую его тёмно-зелёные радужки в ответ на мой вопрос.

— Нет, все не так, — отрезает Колтон, отводя глаза и мгновение глядя в окно за мою спину, прежде чем продолжить. — Иметь своего ребёнка и неплохо общаться с несколькими чужими — совершенно разные вещи, — на его челюсти пульсирует жилка, пока он высматривает что-то на автостоянке снаружи. — Полагаю, взаимоисключающие.

— Как думаешь, что ты сделал сегодня? — говорю я, потянувшись и помещая свою ладонь поверх его руки. От моего прикосновения он переводит глаза на меня. — Ты показал маленькому человеку, что он чего-то стоит. Что он достоин, чтобы за него заступились, — мой голос полон эмоций. Глаза пытаются сказать ему, что я всё понимаю. Что сегодня он сделал для Эйдена то, что должны были сделать для него, когда он был маленьким. Хоть я и не знаю всех деталей, на своей работе я видела достаточно, и понимаю, что никто не защищал Колтона в детстве и не давал понять, что он значим, пока он не встретил Энди Вестин.

— Разве ты не делаешь так каждый день, Райли? Не встаёшь на их сторону?

Я обдумываю его слова, пока дожёвываю кекс.

— В общем да, но мне не тягаться с твоим драматическим талантом, — улыбаюсь я. — Я всё больше за сценой. Даже не близко к столь публичному и самоуверенному выступлению, каким было твоё шоу.

— Что я могу сказать? — Он берёт свою чашку кофе с картонной подставки. — Я знаю, каково это — быть в шкуре Эйдена. Быть нетипичным ребёнком, не вписывающимся в окружающий мир из-за обстоятельств, над которыми не властен. Быть запуганным и высмеянным за просто так, — он сжимает мою руку. — Вот тебе вся картина.

Меня охватывает сочувствие, когда я представляю себе мальчика с волосами цвета воронова крыла и затравленным взглядом зелёных глаз. Представляю ту боль, которую он пережил, и те воспоминания, которые навсегда запечатлелись в его сознании. Ласку, которая ему не досталась: утешительное прикосновение губ, выражающее безусловную любовь, тёплые руки, способные крепко обнять, щекочущие животик пальцы, доводящие до приступов хохота.

— Не смотри на меня так, Райли, — предупреждает Колтон, выдёргивая свою руку из-под моей и откидываясь в кресле. — Мне не надо твоей жалости или сочувствия.

— Я просто пытаюсь тебя лучше понять, Колтон, — эти слова — единственное извинение, которое я могу ему дать.

— Погружение в моё тёмное и грязное прошлое не поможет тебе лучше понять меня. Всё это дерьмо, — он машет рукой в воздухе, — не то, чем я бы хотел запомниться тебе.

— Колтон…

— Я уже говорил тебе, Райли, — его безапелляционный тон заставляет меня умолкнуть. — Я — не один из твоих воспитанников. Моё дерьмо невозможно исправить. Я был сломлен слишком долго, чтобы такое чудо могло произойти, — выражение его глаз — смесь гнева, стыда и раздражения — говорит мне, что эта тема теперь под запретом.

Между нами повисает неловкое молчание, и я не могу не задаться вопросом: что же случилось с Колтоном, когда он был ребёнком? Чему он так боится противостоять? Почему думает, что настолько невменяем?

Его голос вытягивает меня из моих мыслей, и Колтон переводит обсуждение с себя на меня.

— А что насчёт тебя, Райли? Ты общаешься с этими мальчиками, как будто они твои собственные. Что произойдёт, когда однажды ты встретишь своего мистера Правильного и заведёшь своих детей? Как ты будешь соблюдать равновесие?

Даже по прошествии двух лет острая боль, пронзившая всё тело, фигурально ставит меня на колени. Я усиленно сглатываю, пытаясь смыть с языка едкий вкус заданного вопроса. Тереблю уголок салфетки, следя за тем, как пальцы рвут её на кусочки, а затем отвечаю.

— Я не могу… после аварии мне сказали, что забеременеть, что шанс иметь ребёнка… это… — с сожалением трясу головой, — практически невозможно. Как если бы я была всю жизнь на таблетках. Скорее всего, это никогда не произойдёт. — Снова. Я поднимаю взгляд на Колтона, едва заметно качая головой. — Поэтому я не слишком много задумываюсь на эту тему.

Я слышу, как Колтон со свистом втягивает воздух, и из него прямо-таки сочится жалость. Нет ничего хуже, когда кто-то дарит вам этот взгляд. Полный жалости.

— Прости, — шепчет он, и его глаза горят насыщенным изумрудным цветом, пока он изучает меня.

— Что есть, то есть, — я пожимаю плечами, не желая зацикливаться на том, чего может никогда не случиться. — Я смирилась с большей частью своей судьбы, — лгу я, и в истинном стиле Колтона Донована меняю тему на нечто другое, чем обсуждение меня.

— Итак, Ас! — я картинно изгибаю брови. — А ты довольно горячо выглядел в своём гоночном костюме!

Он заразительно смеётся в ответ:

— Хорошая смена темы!

— У тебя научилась, — парирую я, слизывая крошки с подушечки большого пальца. Когда же поднимаю взгляд на Колтона, вижу, как пристально он наблюдает за тем, как выскальзывает мой палец изо рта. Интенсивность и желание смешиваются в глубинах его глаз, пока он изучает меня. Сексуальное напряжение между нами растёт. Наше влечение друг к другу неоспоримо.

— Горячо, значит? — напоминает он, нарушая наш молчаливый обмен желаниями.

Я склоняю голову и кривлю губы, изучая его в ответ.

— Я хотела… — когда я начинаю говорить, мой голос тих и не уверен. Лёгкая улыбка, чуть тронувшая уголки губ Колтона, вызывает во мне прилив уверенности, побуждая продолжать. Давая знать, что он хочет меня. Жаждет, независимо от того, что я хочу сказать, и это ободряет меня. Даёт силы закончить свою мысль.

— Я даже захотела, чтобы ты взял меня прямо там, на капоте своей машины, — я ощущаю, как мои щёки вспыхивают, пока я смотрю на Колтона сквозь ресницы.

Он делает резкий вдох, размыкая губы, его глаза заволакивает вожделением.

— Почему бы, мисс Томас, — язык Колтона быстрым движением облизывает нижнюю губу, — нам просто не исправить эту ситуацию?

— Исправить? — От этой мысли в моём нутре расцветает похоть.

Колтон наклоняется ко мне через стол, его лицо оказывается в сантиметрах от моего:

— Это всегда было моей фантазией.

Мне кажется, он наклоняется, чтобы поцеловать меня. Мой подбородок дрожит в предвкушении, нервы от напряжения дают осечку, пока я пытаюсь призвать на помощь голос разума. Чтобы избавить меня от этого помешательства на Колтоне. И в этот момент сигналом тревоги между нами звонит мой мобильный, прогоняя наваждение прочь. Это поражает нас обоих, и мы отскакиваем друг от друга.

— Чёрт! У меня встреча, на которой я обязательно должна быть, — говорю я, торопливо собирая мусор и складывая в пустой пакет из-под кексов.

Колтон тянется, хватает меня за руку, останавливая эти суетливые движения. Потом ждёт, пока мои глаза встречаются с его, чтобы заявить:

— Этот разговор не закончен, Райли. Ты продолжаешь посылать мне столько чертовых смешанных сигналов, что…

— Что? — я ошарашенно взвизгиваю, пытаясь вырвать свою руку из ладони Колтона, но он держит меня крепко. — О чём ты говоришь? Ты единственный, кто подаёт смешанные сигналы. Шепча милые глупости в одну минуту, и отталкивая меня в следующую! — Мы испытываем одни и те же чувства? Я совсем запуталась…

— Клянусь Богом, — он тихо бормочет себе под нос, выпуская мою руку и откидываясь в кресле, качая при этом головой, и на лице его развлечение. Когда он продолжает, я едва могу разобрать его слова. — Мы ещё даже толком не начали, а ты уже подмяла меня под себя, — я ощущаю его раздражение, когда он проводит рукой по волосам.

Я смотрю на него во все глаза, не вполне понимая, что он хотел этим сказать, но дефицит времени не даёт мне возможности выяснить у Колтона все подробности. Я встаю, а Колтон снова хватает меня за руку и притягивает к себе так, что я вынуждена склониться к нему, чтобы видеть его лицо. На мгновение он прикрывает глаза, как будто сдаётся перед чем-то, прежде чем открыть их и целиком сфокусироваться на мне.

— Я хочу тебя, Райли. Всеми возможными способами, — его слова создают вокруг меня вакуум, и я чувствую, что не могу вздохнуть. Мы находимся в битком набитом людьми «Старбаксе», где делают заказы, говорят по телефону, где шумят кофемашины, в которых готовится молоко для кофе, но я ничего из всего этого не слышу. Ничто из окружающего мира не доходит до меня. Только я, Колтон и его оглушающие слова.

Я громко сглатываю, пытаясь переварить его слова. Его намерения. Я не в состоянии произнести ни слова, и проходит какое-то время, прежде чем ко мне возвращается голос:

— Всеми… всеми возможными способами? — заикаюсь я и задерживаю дыхание, широко распахнув полные надежды глаза. — Значит ли это, что ты готов ... пойти дальше своей договоренности? Попробовать пойти на компромисс со мной?

Я чувствую, как от моих слов его тело напрягается, и, встречаясь с ним взглядом, понимаю, что неправильно истолковала его слова. Те возможности, которыми полнилась моя голова, стали гибнуть, как лемминги, которые бросаются со скал в море. Моя грудь сжимается, надежды рассыпаются в прах, когда он начинает говорить, стараясь не глядеть мне в глаза.

— Я не это имел в виду, Райли. Я живу только так, как умею. По моим собственным правилам. Которые позволяют реализовывать это глубоко укоренившееся желание всё контролировать, в чём я отчаянно нуждаюсь, и без чего не могу действовать. Всё должно происходить на моих условиях, — я ощущаю, как его тело чуть сдвигается, и тогда его взгляд возвращается ко мне. Неожиданно я улавливаю уязвимость в его глазах. — Райли, это всё, что я могу тебе предложить. И на данном этапе… ты попробуешь по-моему? Ради меня?

На данном этапе? Постараться ради него? Какого хрена это должно значить? Что из этого получится в будущем? Я пытаюсь помешать своему сознанию воспринять реплику Колтона через розовые очки моего безнадёжно романтичного сердца, но у меня не получается отделить одно от другого. Его близость и слова, сброшенные на мою рациональность подобно бомбе, вызывают у меня заикание, хоть я и стараюсь говорить связно.

— Мне казалось, ты говорил, что это не сработает. Что у нас совершенно разные потребности. Что ты… кажется, ты говорил, что собираешься разорвать меня на части? — мои слова звучат убедительно и решительно, но сама я себя такой не чувствую.

Лицо Колтона искажает гримаса, когда я возвращаю ему его слова, он склоняет голову, тихо произнося:

— Да, я помню. Я не могу предотвратить неизбежное. Но я всё ещё хочу, чтобы ты попробовала…

Ослеплённая своими чувствами к нему, я игнорирую обещание причинить мне боль, потому что в сознании моём по замкнутому кругу вертится слово «попробовать». Он просит меня попытаться. Я готова на это? Для него? Чтобы дать нам шанс? В надежде на возможность показать ему, что хотеть большего — нормально. Что он заслуживает лучшего. Оптимистичный ход моих мыслей нарушают, всплывая в памяти, слова Тони. «Будешь думать, что усмирила его буйства и можешь руководить им и его жизнью. Но когда он насытится тобой, ты вылетишь из его жизни быстрее, чем он обычно заканчивает последний круг на треке». Я мотаю головой, пытаясь выбросить из головы её пророчества.

— Не отвечай сейчас, Райли, — голос Колтона похож на крик души, потому что он ошибочно принял моё движение головой за отказ. — Поужинай со мной, прежде чем сказать «нет».

Я делаю шаг назад, потому что мне нужно пространство, несмотря на то, что я уже собираюсь сказать ему «да».

— Я хочу провести, по крайней мере, ещё одну ночь с тобой. Мне это необходимо, — его глаза ищут мои, чтобы прочитать ответ. — Я заеду за тобой завтра в три часа.

Теперь я — лемминг, бегущий в сторону обрыва.

Я пристально смотрю на него. С каких это пор я позволяю кому-то принимать за меня решения?

— Я могу сама быть за рулём, Колтон, — раздражённо заявляю я, потому что он опять всё за меня решил. Если я собираюсь постараться для него, не должен ли он в ответ постараться для меня?

— Неа, — улыбается он, придерживая для меня дверь, пока мы выходим из «Старбакса». — Я за рулём. Так ты не сможешь убежать.