В его глазах (СИ)

Глава 19

Смена посудомойки в ресторане — отдельный вид персонального ада. Наверняка многие считают, что возможности современной техники сильно упрощают процесс. Да, мыть вручную мне почти ничего не приходилось, кроме самого дорого фарфора, — всё делали за меня специально обученные машины. Но вот всё остальное…

Сначала посуду нужно было сложить в здоровенные поддоны, дабы ничего не разбилось при переноске. Никакой каталки у меня не было, я всё носила собственными руками. Любая посуда — гостевая, кухонная, персональная — сваливалась ко мне. Дальше её нужно было предварительно очистить от остатков еды, рассортировать, разложить по специальным отделениям. После мытья каждую тарелку, вилку или чайник ждал новый этап — сушка и натирка. Нетрудно догадаться, что последний из них был порой самым трудоёмким, а Белов никогда не упускал возможность даже за малейшее пятнышко на столовом приборе заставить меня перетереть заново всю партию. Всю. От первой до последней. Таким образом я порой натирала по два, по три, по четыре раза одни и те же предметы. Иногда даже казалось, я сейчас в них дырку протру. Ну, или пальцы у меня отвалятся ко всем чертям.

Про разбитую посуду просто промолчу. Даже если она билась не по моей вине (а такое случалось нередко), в любом случае за эту часть ресторанного имущества отвечать приходилось мне собственной головой и зарплатой. Так что штрафы на работе не являлись редкостью. И всё же со временем я кое-чему научилась — маленьким хитростям, которые помогали мне оставаться на плаву и лишний раз не страдать.

Зачем я всё это рассказываю? Возможно, затем, что в этом и заключались все мои мысли и вся моя головная боль в течение всех двенадцати часов смены. На другое не оставалось ни сил, ни времени. Так случилось бы и в этот раз, если бы не события ушедшей ночи. Они не покидали моей головы, не желали никак останавливаться — всё кружились и кружились, отвлекая от рабочих забот и заставляя волноваться.

Ведь уже сегодня вечером я снова должна была пойти в «Империал». И там, вполне вероятно, снова встретить его — Станислава Адлера, мужчину с неземным голубым взглядом, в котором всегда горел ледяной огонь…

— Григорьева!

Я подпрыгнула на месте. Вилка, которую я как раз натирала до скрипа, выпала из рук. Тимофей очутился на «месте преступления» всего за секунду.

— Так вот как ты относишься к своим рабочим обязанностям! — его цепкий взгляд прожёг несчастный столовый прибор, лежащий у моих ног. Странно, что вилка не расплавилась. — Считаешь, нормально бросать посуду на пол, да?!

— Я… Я… Я случайно… Я не хотела…

— Хорошо, что я увидел! А небось, пока я не вижу, ты всё тут раскидываешь?!

— Я помою… Я…

Белов ткнул толстым пальцем-сарделькой в гору только что вымытой и перетёртой посуды:

— Всё перемыть!!! — прогремел он победно.

Спорить было себе дороже, а о заслуженном обеденном перерыве, на который я планировала пойти сразу после того, как разберусь со злосчастной вилкой, можно было и вовсе забыть.

С трёх часов ночи и по сей час в моём желудке побывал только Кирин клаб-сендвич. И пока другие работники кухни получали положенные им пайки, я снова загружала стирку, принимала очередной поддон с уже испачканной посудой и выслушивала претензии официантов, которые ругались, что им уже не хватает чашек для кофе.

Я уже сто раз пожалела, что вышла сегодня на работу. Строго говоря, это была не моя смена. Но вторая посудомойка, Катерина, приболела, о чём я узнала только вчера вечером. Если б не подменила её, у нас обоих наверняка случились бы проблемы. Тимофей, как минимум, сделал бы выговор, а Катя и вовсе могла бы лишиться работы. А это для любого приезжего — страшное событие. Тем более, у Кати маленькая дочь. Я бы не простила себе такую подставу.

К семи часам, когда предполагался ужин для работников, у меня так и не появилось никакого просвета в работе, что было ожидаемо — пятница, вечер, все заведения битком. «Аист» в этом смысле не мог стать исключением. Да и в царящей суматохе я сама забыла о еде.

Где-то между восемью и девятью, в самое оживлённое время, рядом с моим закутком появился Алексей. Он поставил прямо на посудную стойку тарелку с макаронами и мясными шариками. Я на автомате схватила посудину и уже собралась отправить всё её содержимое в мусорный бак.

— Эй, подожди! — остановил меня су-шеф.

Ничего не понимая, я застыла с тарелкой в руках. Лёша поглядел на меня снисходительно.

— Я принёс тебе ужин. Поешь, — заботливо объяснил он.

— Ты же знаешь, что нельзя ставить сюда еду, — отчитала я его, опасливо озираясь по сторонам.

Не дай бог который раз за день нарваться на недовольную харю Белова, но, к счастью, его поблизости не наблюдалось.

Алексей убрал улыбку с лица:

— Извини, я просто думал… Ладно, забей, — бросил он и ушёл.

Я посмотрела ему вслед, затем снова перевела взгляд на макароны с подливой. Есть хотелось страшно, но риск попасться под камеры был слишком велик. За официантами и кухонными работниками строго смотрели, чтобы те не подъедали остатки гостевых заказов. По правилам, даже если блюдо нетронуто, его полагалось выбросить. Ни есть, ни уж тем более уносить домой не разрешалось. Правило было строгим, вплоть до увольнения. И в случае чего, я боялась, что мне не дадут шанса объясниться, что Алексей принёс мне не гостевую еду, а предназначавшуюся для работников.

Котлеты и макароны полетели в бак с отходами. При этом живот мой недовольно заурчал, упрекая за глупое расточительство. Но что я могла сделать? Разве что дождаться окончания смены и отправиться в «Империал», где, может, в этом смысле повезёт больше…

Внезапно возникла в голове абсолютно противоположная идея: а что, если вообще не ходить в этот клуб? Да, мне там неплохо заплатят, но через какие ужасы мне ещё предстоит пройти? Если не приду, подставлю Маринку… Ну, так она меня тоже подставила, послав неизвестно куда! Зато я смогу выспаться, поесть… Ведь завтра мне снова в ресторан, и послезавтра, и послепослезавтра… Я же просто не выживу в таком графике!

По крайней мере, из «Империала» меня точно не уволят, потому что я там не работаю. А вот если несколько дней кряду будут приходить на смену в «Аист» в полуобморочном состоянии, это вряд ли останется незамеченным и запросто сойдёт мне с рук.

Нарушить своё обещание и не пойти в «Империал» — здравая мысль. Это было логичным, сознательным и разумным шагом. Как говорится, «выбрать из двух зол» и поступить с наименьшим вредом для себя. Именно так поступил бы любой взрослый человек, я это понимала и искренне считала себя взрослой.

И всё-таки, даже покончив со всеми рабочими обязательствами и следуя к выходу из «Аиста», я так и не приняла окончательного решения. Идти или не идти в «Империал» — вот в чём вопрос…