В его глазах (СИ)

Глава 51

Новая смена в «Аисте» не предвещала ничего удивительного. После того скандала с разбитыми тарелками, который вылился для Белова в личный выговор от директора, наш управляющий заметно присмирел. Нет, он не стал нежным и ласковым, но тявкать стать значительно меньше.

А вот мои отношения с Алексеем пока так и не вернулись к прежнему уровню милоты. Формально мы продолжали здороваться, вчера я даже сделала попытку разговорить его во время перекура. Но безрезультатно. Су-шеф почти проигнорировал мои старания. Я не теряла надежду, что однажды он немного отойдёт и перестанет дуться. Конечно, ни о каких свиданиях с ним речи уже не шло. Если Лёша так агрессивно отреагировал на совершенно незнакомых людей, чья жизнь никак его не касается, то что бы он учинил мне, если бы вдруг ему каким-то образом стало известно, где я подрабатывала три ночи и как именно подрабатывала.

Вряд ли бы такое могло случиться, но мало ли… Рисковать не стоило. Да и я для себя уже сделала вывод, что никак не могу строить личные отношения с таким токсиком и снобом. Пусть Лёша остаётся при своём мнении, а мне всё-таки были ближе люди более широких взглядов, хотя сама себя я к ним относила с большим натягом.

Была ещё одна причина, почему я не была настроена на романтические встречи. Не только с Лёшей, а вообще с кем бы то ни было. Думаю, вы уже сами догадались, что это за причина такая. Да, великий и ужасный господин Станислав Адлер, который впился мне в сердце, искалечил душу, взял моё тело, а обратно вернул лишь бледную тень, которая теперь шаталась по городу, только внешне ещё напоминая молодую девушку.

Лучше было просто заниматься работой — думать о тарелках, а не о том, как всё болит в груди, как сильно мне хочется хотя бы раз заглянуть в те неподражаемые жестокие глаза…

— Григорьева, — вместо этих глаз на меня воззрились совершенно другие — глаза нашего управляющего, — тебе ещё долго тут ковыряться?

— Простите?.. — я вынырнула из посудомоечной машинки, в которую как раз засыпала химические наполнители.

— Я спрашиваю: долго тебе ещё возиться? — нервно повторил Белов.

— Да вот как раз новую стирку забрасываю.

— Ты тупая или прикидываешься? Времени тебе сколько потребуется? Как ещё вопрос задать?

— А… ну… П. примерно… десять минут.

— Десять?

— Десять, — кивнула я, ничего не понимая. — Ну, может, пятнадцать…

Сердце так и опустилось в пятки. Что на этот раз? Я слишком долго вожусь? Тимофей опять решил прицепиться хоть к чему-нибудь, потому что надоело уже быть хорошим?..

— Так десять или пятнадцать? — рявкнул он.

— П..п..пятнадцать… — ну, хоть немного оттянуть момент кары.

Или это тоже был неправильный ответ? Нужно было сказать «пять»?

— Ладно, пятнадцать минут, — удивительно спокойно заключил управляющий.

— А… а что такое? — всё-таки решилась уточнить.

Он посмотрел на меня каким-то странным, совершенно незнакомым мне раньше взором. То ли заинтересованным, то ли насмешливым, то ли… как бы это сказать… маслянистым.

— Там тебя спрашивают, — произнёс Тимофей, изучая меня под разными углами.

— Кто спрашивает?

— Гость, — ответит Белов с ядовитым прищуром.

— Какой гость?.. — сердце как валялось в пятках, так и не собиралась возвращаться на положенное ему место.

— Да откуда мне знать, Григорьева? Какой-то мужик, с виду приличный. Таким людям не отказывают.

Господи… Господи… Господи…

— Так что закидывай свою стирочку, Григорьева, и шуруй к гостю, раз он так хочет тебя видеть, — заявил Тимофей и вдруг склонился ближе к моему лицу, проговорил вполголоса: — Личные встречи на рабочем месте у нас, как ты понимаешь, запрещены. Но ради приличного гостя я, так и быть, отпущу тебя, Григорьева. Только поговорите не в зале. И без глупостей, ясно?

— Ясно, — обронила я.

Белов выпрямился и, как ни в чём не бывало, ушёл.