В объятиях шторма

Глава 15

Несчастная кошка порезала лапу —

Сидит, и ни шагу не может ступить.

Скорей, чтобы вылечить кошкину лапу

Воздушные шарики надо купить!

Д. Хармс.

Подъехав к художественной школе, Лера с остервенением сжала руки на кожаном руле, чтобы хоть как-то приглушить в себе клокочущую ревность.

Быстро же ты въелся под кожу, Андрей…

С досадой качнув головой, зажмурилась, сдерживая вновь подступающие слезы.

— Отставить сопли и слюни. — рявкнула сама себе зло.

До начала урока с Корнеевым оставалось не более получаса.

Богатырева заглушила мотор и выбралась из машины. Неожиданно ойкнула, стоило наступить на заснеженный асфальт.

Видимо, под лошадиной дозой адреналина она не заметила, как наступила на один из осколков, когда в спешке сбегала из развратного логова Шума.

И все же, что-то не складывалось…

Мысли, словно беспокойные птицы, бились в ее голове, разлетаясь в разные стороны еще до того, как она успевала поймать их за хвост.

Кое-как доковыляв до парадной двери, Лера вытащила ключи, но подрагивающие пальцы, то ли от холода, то ли от переизбытка эмоций, никак не хотели попадать ключом в скважину.

— Давайте я. — раздался за её спиной знакомый и уверенный бас.

От неожиданности она дернулась, хватаясь рукой за грудь.

— Извините, не хотел вас напугать. Доброе утро, Валерия…Олеговна.

— Доброе. — проблеяла.

Теплая мужская рука уверенно прикоснулась к ее ледяным пальцам, задержавшись на мгновение, после чего ключи оказались во власти Адама Тагировича.

Щелчок. Двери открылись.

— Дамы вперёд. — жестом любезно пропустил её первой.

Лера, позабыв о ноге, смело шагнула внутрь. Нога отозвалась резкой болью, будто по ней пустили разряд тока. Если бы не сильные руки начбеза, она бы с позором растянулась на полу в собственном коридоре.

— Что же вы так неаккуратно, Валерия. — с едва уловимой смешинкой в голосе сказал он, подхватывая Леру под локоть.

— Нога. — жалобно застонала. И в подтверждение своих слов, прикоснулась к бедру.

Без лишних расспросов Адам Тагирович подхватил ее на руки, от чего щеки Леры предательски полыхнули румянцем.

— Не стоило. — вымученно выдавила из себя.

— Прикажете поставить обратно? — густая бровь начбеза причудливо изогнулась.

— Я бы так…доскакала…

— Уже доскакались, судя по всему.

Усилием воли пришлось заглушить в себе волну протеста. Все-таки помощь Адама Тагировича была весьма к стати.

— Куда?

— По коридору и направо.

— Миленько тут у вас. Столько картин.

— Это же художественная школа…

— И вы одна здесь всем заведуете?

— Нет. Вместе с подругой.

— Ясно.

Поддавшись странному порыву, Лера украдкой стала рассматривать Корнеева.

Веки у него были тяжёлые, словно он не спал как минимум несколько дней. Глаза серые, холоднее самой стали. Густые, тёмные брови с крутым взлетом. Нос слегка неровный с горбинкой, словно не раз был сломан. А меж бровей глубокая морщинка, будто на него разом легли все тяготы мира.

— Дыру во мне протрете, Валерия. — его губы дернулись в короткой насмешке.

— Извините… — промямлила Лера, скашивая взгляд. — Вот сюда, на стул посадите.

— Лучше на стол, чтобы обзор был лучше.

— Зачем?

— Осмотрю вашу ногу.

— Не стоит. Я сама, наверное, справлюсь.

Адам Тагирович немного устало прикрыл глаза, будто говорил не со взрослой девушкой, а с малым дитем.

— Давайте пропустим момент, где я вас уговариваю, вы отказываетесь. И сразу перейдем к сути, где в конце концов я все-таки осмотрю вашу ногу.

Покаянно вздохнув и кивнув головой, Лера потянулась к ботинку, но руки Адама Тагировича оказались быстрее.

— Сказал же. Сам. — раздраженно. — Рассказывайте, где кошечка успела повредить свою лапку. — чуть более мягко в конце.

В противовес своему виду и голосу, все действия начбеза оказались на удивление заботливыми и аккуратными.

Хотелось как следует огрызнуться и выставить прочь любопытного и навязчивого начальника службы безопасности. Но ей удалось сдержать спонтанный и неуместный порыв.

В конечном итоге это же не он был виноват в том, что её день начался так дерьмово.

— Разбила бокал… И судя по-всему не заметила, как наступила на один из осколков. — рассказала она часть правды.

— О-о-о… — протянул Адам Тагирович. — Что-то вы, Валерия, не договариваете. Темнить вздумали?

Она неопределённо пожала плечами.

— М-да… — констатировал, рассматривая место "ранения".

— Что там? — спросила с тревогой.

— Вида крови боитесь?

— Нет. — ком встал поперек горла. — Все так серьезно?

— Аптечка и пинцет есть?

— На входе. В тумбе, в нижнем ящике. Пинцет…кажется должен быть в сумочке.

— Сидите здесь. Никуда не уходите.

— Куда уж я… — нервно хихикнула Лера, намекая на поврежденную ногу.

— Точно.

Ожидая, пока Адам Тагирович вернётся с аптечной и её сумкой, она болтала здоровой ногой, не понимая, как оказалась в подобной ситуации.

Неловкость накатывала волнами, стоило вспомнить, как начбез нес её на руках.

Ещё вчера она была в руках одного мужчины, а сегодня её носил на руках другой…

— Нашёл. Так, давайте спасать вас, пока вы не истекли кровью.

— Вы меня пугаете, Адам Тагирович.

— Извините, армейский юмор.

С виду грозный и непробиваемый начальник службы безопасности отлично справлялся с поставленной задачей. Она даже не почувствовала, как ловко он вытащил крупный осколок из её раны, отвлекая Леру всевозможными разговорами. Дернулась только тогда, когда он приложил к ее пятке прохладную ватку с перекисью.

— Ай!

— Тише-тише. — успокаивал.

И в финале, решив добить её, осторожно подул туда, где недавно была ватка.

— Вот и все. Сейчас обработаем зеленкой, налепим пластырь, и будет готово.

— Спасибо. — искренне поблагодарила.

— На здоровье, Валерия. Надеюсь, после того, что между нами произошло, мы можем перейти на ты?

Несмотря на его фразу, что прозвучала весьма двусмысленно, Лера положительно качнула головой.

Что ей ещё оставалось?

— Отлично. Не переживай, Лер, до свадьбы заживёт.

— Какого хрена ты здесь делаешь, Мира?! — взревел Шумов после того, как пришёл в себя.

Кончить он, естественно, не смог, ошарашенный произошедшим. И тупо не знал с чего начать.

Броситься сначала за Лерой или голыми руками удушить эту глупую девчонку, что стояла перед ним абсолютно нагая на коленях?

Конченная!

Нет, Андрей конечно же слышал множество историй от друзей и знакомых со странным финалом. Но не думал, что такое в принципе может произойти с ним.

Даже история Саныча казалась ему выдумкой, после которой Шум покрутил пальцем у виска.

А теперь, голый Саныч, сползающий по стеночке со второго этажа от своей ненаглядной, не казался ему идиотом.

Откуда его друг мог знать, что у дамы его сердца есть муж, который так не вовремя может вернуться из командировки?

Как в анекдоте, чес слово!

Кольцо “подруга” Саныча не носила. В паспорт к ней он не заглядывал. Так, навещал иногда её вечерами.

А тут раз, и муж!

— Да отпусти уже мой член из своих тисков!

Мира с видом победительницы без труда поднялась на ноги, показательно вытирая уголки рта средним пальцем.

Шумова от ее жеста брезгливо передернуло, а лицо перекосило от злости.

Его бесила эта нелепая ситуация. Бесило, что то хрупкое доверие, которое стало зарождаться между ними с Лерой полетело псу под хвост.

Но больше всего раздражало довольное лицо Мирославы, которое растянулось в ядовитой ухмылке. В ее взгляде вовсе отсутствовало чувство вины. В нем отражалось маниакальное удовлетворение.

Мозг Шумова в эту минуту напомнил ему кашу с комочками.

Неужели Мира устроила спектакль намеренно?

Или же попросту не заметила в квартире присутствие другой девушки?

Хотя с другой стороны, почему она должна была заметить?

Обувь, как и верхнюю одежду Леры, Шумов убрал в шкаф, в то время как Мирослава всегда пренебрегала этим, оставляя обувь у входной двери, а вещи разбрасывала куда не попадя.

Только пустые пакеты из под еды на вынос могли свидетельствовать о том, что Шумов ужинал не один.

Но не рылась же Мира в его мусоре в самом деле…

Хотя после такого финта ушами он бы уже ничему не удивился.

— Я зашла за вещами. Я же тебе напомнила вчера, что заеду с утра. А потом заметила тебя в душе… ты же… сам позвал меня присоединиться. — наигранно блеяла девушка, хлопая искусственными ресницами, как у барби.

Шумов грозно навис над Мирой, пугая своим видом и габаритами, заставляя мгновенно сдуться, как воздушный шар.

— Да не тебя же. Или я непонятно выразился тогда? Я ещё раз скажу. Между нами все конечно! Откуда у тебя ключи от моего дома?

— Я нашла дубликат у тебя в комоде…

— Блять! Дура! Выметайся из моего дома! — прогремел Андрей на всю ванную.

— Из-за неё? Да? — вспыхнула. — Все из-за этой замужней мочалки? Хороша стерва! И мужа урвала и любовника! Губа у неё не дура! — сочилась ядом в порыве обиды. — И чем она лучше меня? Чем, Андрей? Скажи, я сделаю все, как ты хочешь! Ну же! Только не молчи, любимый.

— Пошла к черту. — обессиленно выдохнул он, указывая на дверь.

Мирослава зыркнула на него исподлобья. Хлопнула блестящими от слез глазами. Выждала несколько секунд в надежде, что он передумает. А затем противно взвизгнула, топнула ногой, как ребенок, и гневно жахнула дверью душевой кабины. Молниеносно собрала вещи, оделась и скрылась за входной дверью, оставляя голого и растерянного Шума одного в душе.

В итоге Андрей опоздал на работу. И пока добирался до администрации по пробкам, все пуще бесился от абсурдности ситуации и собственного бессилия.

Сейчас бы закрыться ото всех в своем кабинете и как следует подумать о том, что ему делать с Лерой.

Но не тут-то было.

Шеф озверел с самого утра, потому что ранним утром во время операции на открытом сердце в кардиоцентре произошло короткое замыкание. Во всей больнице пропал свет, а генераторы, которые должны были спасти ситуацию, оказались неисправны.

Журналюги проклятые подняли такую шумиху, что весь комитет по здравоохранению стоял на ушах.

Стены от криков Виктора Прокопича вибрировали на утреннем совещании, готовые вот-вот обрушиться. Главы комитетов, боясь попасть под удар, вели себя тише воды и ниже травы, вжав головы в плечи.

— Всех нахер поувольняю, если не решите свои проблемы к концу вечера! — рявкнул в конце Прокопич.

Об обеде пришлось позабыть. Желудок болезненно сжался от мысли о горячей еде.

Но хреновый день на этом не закончился. Не-е-ет…

Вишенкой на торте стало довольное лицо Адама Тагировича, с которым Шумов столкнулся в дверях своего временного кабинета.

— О! Доброго дня, Андрей Дмитриевич.

— Угу. С чем пожаловали?

— Да так, решил заскочить к вам в надежде, что вы могли что-нибудь вспомнить по нашему делу. А что у вас с пальцем? Порезались? — со странным прищуром спросил он.

— Какой вы наблюдательный, Адам Тагирович.

Палец у Андрея действительно потерпел неудачу сегодня, во время того, когда он собирал осколки.

— Это моя работа. Знаете, — заговорчески произнес начбез. — мне сегодня тоже довелось лечить одной кошечке лапку. Вид у неё был довольно расстроенный. Вот думаю, не прибрать ли её к рукам, раз у неё такой невнимательный и безрассудный хозяин… — какие-то недобрые нотки послышались Андрею в его голосе.

— Решили переквалифицироваться, Адам Тагирович?

— Ради ТАКОЙ кошечки, можно и попытаться.

— Что-то мне подсказывает, что речь вовсе не о какой-то кошке.

— Может быть… — в подтверждение слов, мобильный начбеза зашелся трелью. — О! А вот и моя кошечка звонит. Вы идите, Андрей Дмитриевич, я к вам позже зайду.

Шумов из-за необъяснимого любопытства задержался на мгновение, чтобы подслушать разговор Корнеева, который завернул за угол, чтобы ответить на звонок.

— И снова здравствуй, Лерочка. Как твоя нога? Мхм… Завтра? Конечно смогу. Буду с нетерпением ждать встречи.

Так! Это что ещё такое, моя хорошая? Откуда ты знаешь нашего кардинал, и почему вы общаетесь с ним на ты?

Чёт я нихера не понял…