В объятиях шторма

Глава 27

Странное ноющее предчувствие засвербило внутри, стоило ему открыть глаза.

Вторая половина кровати внезапно оказалась пуста. Он провел рукой по той стороне, где обычно спала Тучка. Холодная простынь свидетельствовала о том, что Лера давно встала.

Он резко сел, отбрасывая одеяло, решительно поднялся с кровати и отправился на поиски Леры.

— Тучка? — позвал он, заглядывая в гостиную. — Лера?! — крикнул чуть громче на пути в ванную.

Ответом была ему лишь тишина.

На кухне стояла одинокая тарелка с завтраком, от которой исходил легкий пар. Второй тарелки на столе не было, как и грязной посуды в раковине или на сушилке для чистой.

Андрей задумчиво осмотрел кухню и заметил на холодильнике записку.

— Уехала по делам. Не волнуйся. — прочитал он вслух.

Но волнение от её слов только усилилось.

Он схватил телефон и набрал номер Леры, но она, как и ожидалось, не ответила. Шумов отправил ей два сообщения, которые красноречиво горели серыми галочками.

— Что за черт?! — буркнул Андрей.

Что-то нехорошее снова заворочалось в груди.

Он знал, что Лера не уехала бы просто так, не предупредив его.

Пол дня он провел в ожидание, что вот-вот что-то случится.

Может быть он сделал что-то не так? Или сказал?

Почему ему стало казаться, что Лера вчера вела себя странно?

Андрей пытался успокоиться, убеждая себя в том, что он необоснованно волнуется за неё.

Но нехорошее предчувствие нарастало.

Тревога мешала ему работать.

Весь день он ожидал какого-то подвоха.

И именно в тот момент, когда на дисплее вспыхнул звонок от Михеевой, сердце ухнуло.

Андрей понял — вот оно.

— Приезжай в больницу к Тамаре Владимировне. — мертвым голосом сказала она.

Ничего не помнит. Как собирался. Как злясь искал ключи от машины. Как доехал до клиники и криво припарковался, занимая сразу несколько парковочных мест. Как бежал в больницу, сбивая кого-то на пути. Очнулся лишь тогда, когда поникшая и заплаканная Инна встретила его в зале ожидания.

Её мелко трясло. Андрей молча шагнул к ней и крепко обнял. Михеева обмякла в его руках и не сдерживаясь заплакала.

— Что случилось? — нетерпеливо спросил Андрей.

— Она… она… — сотрясалась в рыданиях Инна.

Шумов схватил Михееву за плечи и легонько встряхнул.

— Что с ней? Она жива? Кивни если да!

Кивок.

— Где она? К ней можно?

— Не…нет…она…на операции…

— Какого хрена?

— Андрей…я боюсь…что она умрёт… — завыла она.

— Никто не даст ей умереть, поняла? Сейчас мы сядем, ты выпьешь водички и все мне расскажешь, хорошо?

Кивок.

Инне понадобилось пять минут и два стакана воды прежде, чем она смогла говорить внятно.

— В общем, первого числа, когда у Леры взяли кровь, Тамаре не понравились результаты. В эту среду мы вновь пошли на приём. Ей назначили УЗИ, МРТ, вновь отправили на анализы. Тамара еще в первый раз заподозрила неладное. А потом ее подозрения подтвердились. У Леры нашли карциному яичника.

— По-русски, пожалуйста. — устало попросил Шумов, растирая глаза.

— Да-да. — рассеянно. — Это рак яичников, Андрей. В случае Леры — в правом. У нее обнаружили первую стадию.

— Это плохо или хорошо?

— Рак в принципе так себе вещь, я скажу. — хмыкнула грустно Инна.

— Но она же не так давно была беременна. Три года назад, да? Влад ещё все уши мне прожужжал, что Леру как следует проверили.

— Три года — огромный срок. Это могло начаться сразу после выкидыша. Или же не так давно. Видишь ли, рак такая штука, которая растёт и питается за счет плохих эмоций, а у Леры он ещё и наследственный. Иногда люди с нуля сгорают за пол года, а иногда, как её бабушка, могут жить годами в ремиссии. Но в нашем случае повезло, что Тамара Владимировна обнаружила эту гадость на раннем сроке.

Шумов понял, что не дышал, пока она говорила. Сердце глухой болью отдавало где-то в районе горла. Хотелось завыть в голосину. Весь мир со своими проблемами вмиг перестал существовать для него кроме его Леры.

Он не может её потерять…Не сейчас, когда они наконец-то смогли быть вместе…

— А в нашем случае… это решаемо? — с надеждой уточнил он.

— Пару часов назад ее увезли в операционную. Сначала все шло по плану, но потом ко мне вышел второй хирург и сказал, что эта маленькая дрянь расположилась прямо в сплетение крупных сосудов. Чтобы убрать злокачественную опухоль, им пришлось удалить правый яичник целиком. Они были готовы закончить, но она начала стремительно терять кровь… — Михеева хлюпнула носом. — А при больших потерях крови люди либо не выживают, либо из-за огромной нагрузки на другие органы — впадают в кому.

— А сейчас она…?

— Ещё в операционной, Тамара Владимировна пытается купировать источник кровотечения.

— Почему она не сказала? Почему сказала тебе, а не мне? — обреченно покачал головой, хватаясь за волосы.

— Не знаю. Может боялась.

— Чего?

— Андрей…

— Скажи.

— Лучше об этом скажет Тамара Владимировна.

— Нет. Скажи ты. Сейчас!

— Возможно, она не сможет иметь детей. — на одном дыхание ответила Инна. — Шансы с ее диагнозом и одним яичником ничтожно малы…

— Черт… — выругался Андрей.

— Я сказала — возможно, а не точно.

— Дерьмо…

— Думаю, поэтому она не сказала.

— Ничего, мы что-нибудь придумаем. Она поправится. Детей же можно родить разными способами. Ведь так?

— Конечно…

Спустя час Андрей с Инной молча пялились в голую стену, ожидая каких-либо новостей из операционной.

Буквально через несколько минут из двустворчатых дверей им навстречу вышла уставшая Тамара Владимировна.

Андрей с Инной одновременно подскочили на ноги.

— Как она?

— Жива. Но в критическом состоянии. Эта ночь будет решающей.

— Когда ее можно будет увидеть?

— Если Валерия переживёт эту ночь, то завтра я разрешу ненадолго зайти к ней.

— Что мы можем ещё сделать?

— Все, что можно было сделать, уже сделано, Андрей. Если верите в Бога, можете помолиться за нее.

— Будешь? — Шумов протянул Инне открытую пачку с сигаретами.

— Ммм… с ментолом. — после первой затяжки выдохнула и довольно сощурилась.

— Как ты? Как Стас?

Михеева задумчиво хлопнула глазами, встрепенулась, словно вспомнила о нечто важном. Стянула перчатку и покрутила рукой перед его лицом. На безымянном пальце рядом с помолвочным кольцом сияло ещё одно — обручальное.

— Да неужели! — губы Андрея растянулись в глуповато-счастливой улыбке.

— Ага. — мечтательно вздохнула подруга.

— Стас времени зря не терял. — Андрей глубоко затянулся сигаретой. — Значит, решили зажать нам свадьбу. — игриво боднул ее плечом. Инна картинно закатила глаза и фыркнула.

— Ну уж нет. Стас сказал, что не успокоится, пока не напоит вас до поросячьего визга.

— Чур я ворую невесту. — поиграл бровями Андрей.

Инна широко улыбнулась и спросила:

— Ты сам как?

— Странно…перед праздниками все было так хорошо. А сейчас…мы с тобой обсуждаем вашу со Стасом свадьбу, курим и говорим, будто между нами до этого не было холодной войны. А Лера… там одна… — Шумов поднял пустой взгляд в небо.

— И не говори. Но наша девочка сильная. Она справится.

— Почему я никогда не нравился тебе? — неожиданно спросил Андрей. — Ты с самого начала относилась ко мне предвзято.

— Потому что я все видела, Шумов. — она склонила голову на бок и хитро сощурилась. — Как ты смотришь на неё, как без конца крутишься рядом. Ты любишь её. И уже очень давно.

— Кажется, все знали, кроме Влада с Лерой. И давно ты заметила?

— Саныч тоже не догадывался. Для него ваше решение стало сюрпризом. А насчет тебя…Как только Лера познакомила нас с тобой — я сразу поняла. Она моя подруга. Я переживала, что ты можешь влезть в их семью. Лера же у нас правильная до мозга костей. И пока она любила Быстрова, не замечала твоих томных взглядов.

— И все равно влез.

— На тот момент она его уже не любила. А теперь она любит тебя.

— Почему-то я не уверен в этом.

— Любит. — упрямо заявила Михеева. — Поэтому не сказала про операцию. Она боится тебя потерять.

— Теперь она от меня точно никуда не денется.

Прошли целые сутки…

Лера так и не пришла в себя.

Андрей с трудом проглотил подкатывающий ком к горлу.

Она лежала перед ним опутанная проводами и трубками. Её кожа казалась неестественно белой. На щеках, где раньше горел румянец, пролегли глубокие тени. Розовые губы превратились в две сухие, очерченные полосы. Она казалась такой беззащитной, но все равно оставалась для него самой красивой.

— Моя хорошая… — ласково шептал Андрей, поглаживая её поблекшие волосы. — Возвращайся ко мне, умоляю. Без тебя совсем дерьмово….обещаю, я не буду злиться, только вернись ко мне, Лер.

— Привет. — в реанимацию заглянул Стас, нарушая их уединение. — Как она?

— Также.

— Ничего, друг. — Стас подошел ближе и крепко сжал плечо Андрея. — Она придёт в себя, вот увидишь.

— Андрей Дмитриевич, — лицо запыхавшейся Тамары Владимировны показалось из-за приоткрытой двери. — на посту охраны задержали бывшего мужа Валерии. Он хочет ее увидеть, но я не разрешила.

— Правильно сделали. — кивнул Шумов, грозно поднимаясь со стула.

— Друг, не руби с горяча. — Михеев схватил его за предплечье, но Андрей уверенно стряхнул его руку с себя и молча вышел из реанимационного бокса.

Тяжёлые шаги Шумова эхом разлетались по светлому коридору, отражаясь от стен.

— Шумов, попрошу без кровопролития. — умоляюще обратился к нему Стас.

Андрей недобро зыркнул через плечо и оскалился.

— Мы же в больнице, Стас. Если понадобится, ему быстро окажут первую помощь.

— Мхм…если будет кому оказывать. — пробурчал Михеев себе под нос и прибавил шаг.

Влад стоял у поста охраны между двух внушительных фигур местных секьюрити. Его лицо напомнило Шумову перезрелую сливу.

— Что ты здесь делаешь, Быстров?

— Спокойно. — выставил ладони вперед бывший друг. — Я лишь хотел увидеть её.

— Кто тебе рассказал, что она здесь?

— Саныч.

— Убью нахрен! — руки Шумова на автомате сжались в огромные кувалды.

— Тихо-тихо, Андрей. — Стас схватил его за плечи.

— Я хотел только сказать, что уезжаю. Вы меня больше не увидите.

— А этот умник тебе не сказал, что она еще не пришла в себя? — выплюнул со злобой Шумов. — Как ты планировал ей об этом сказать?

— Я хотел оставить письмо. Если Лера захочет, пусть прочитает его.

Андрей сидел у ее кровати третий день.

Тамара Владимировна твердила, что все показатели в норме и угроза жизни миновала. Но Лера почему-то до сих пор не приходила в себя.

Радовало то, что трубок вокруг нее стало меньше.

Андрей задумчиво перебирал ее холодные пальцы, невесомо прикасаясь губами к ним.

— Шумов, иди покури и проветрись. Я посижу с ней.

— Не хочу. — буркнул Андрей.

— Иди, нельзя же сидеть безвылазно у ее койки.

— Не хочу.

— Андрей, ну нельзя же так!

— Вдруг она придет в себя, а меня не будет рядом?

— Когда она придёт в себя, ей все равно потребуется осмотр. Посмотри на себя, ты уже на кощея похож! И оброс, как Бармалей.

— И что? Ничего без неё не хочу, понимаешь? Ни есть, ни спать.

— Та-а-ак! Поднимай свой упругий зад, дружочек, и сходи подыши.

— Ладно.

Наскоро выкурив две сигареты, Шумов решил взбодриться двойной порцией кофе из кафетерия на первом этаже. И не успев сделать первый глоток, услышал, как по громкоговорителю разнесся механический голос.

Доктор Беляева, вас срочно вызывают в тринадцатый бокс.

Беляева…Это же врач Леры!

Лера с трудом разлепила глаза. Всё тело ломило, во рту было так сухо, словно там образовалась пустыня. Голова нещадно гудела, а в висках стучало, будто кто-то отбивал маленькими молоточками неизвестный ей ритм.

Безумно хотелось пить. Тело ныло.

Перед лицом возникла размытая фигура. Но у неё не получилось сфокусировать взгляд. Веки налились тяжелым свинцом.

Лера прикрыла глаза и снова попыталась открыть, но ослабленный организм решил иначе, толкая её в беспокойный сон.

Она не могла точно сказать, сколько времени прошло с тех пор, как она впервые открыла глаза. Во второй раз она ощутила, что в её теле появилось чуть больше сил. Теперь мир вокруг стал четче, и она заметила, что рядом с ней, в неудобной позе, спит Шум, устроившийся в кресле рядом с её кроватью.

Он склонился на сложенные руки, которые лежали на краю её постели, а одной рукой бережно держал её запястье.

Внезапно грудь сжалась от тревожного приступа, и Лера часто заморгала.

Медленный писк аппарата, стоящего рядом, стал резче, и от этого голову вновь пронзила волна боли.

Трусиха!

Ну и кому ты сделала лучше?

Шумов пошевелился во сне, крепче сжимая ее руку.

Сил хватило только на то, чтобы в ответ прикоснуться к нему пальцами.

— Андрей… — прошептала пересохшими губами.

— Ммм…

Сонно моргнув, он уставился на Леру глубоко-оливковыми глазами.

— Лера! — подскочил из кресла и навис над ней, осторожно прикасаясь к ее лицу.

— Прости… прости… прости…

— Т-ш-ш-ш… Я с тобой, моя хорошая, с тобой. — он наклонился ещё ближе и провел ладонью по спутанным волосам.

— Прости… я испугалась. — очень тихо шептала она. Горячие слезы потекли по ее щекам, капая на подушку.

— Как ты себя чувствуешь? — Андрей коснулся рукой её лба, проверяя температуру и облегчённо выдохнул. — Это нормально, родная. Все мы чего-то боимся.

— Я испугалась, что не нужна тебе такой. А без твоей поддержки я не справлюсь. Я не сильная, Андрей, я просто хорошо умею притворяться. Мне до дрожи страшно. Но я не имею права втягивать в это еще и тебя. Ведь видела, как было сложно бабушке, и помню, как мы переживали за нее…

— Какая же ты у меня дурная. Куда ж я от тебя денусь? И в печали, и в радости, Лер.

— Что?

— Я люблю тебя, Тучка. Неужели ты во мне сомневалась?

От облегчения она прикрыла глаза и облизала пересохшие губы. В горле продолжало свербить, а тело вновь и вновь отзывалось тупой болью.

— Прости…

— Прекрати извиняться, не то отшлепаю.

Она глухо рассмеялась и сразу же застонала от нового приступа боли.

— Шум…

— Да?

— Я люблю тебя. Прошу, будь всегда рядом…

— Всегда.