В объятиях шторма

Глава 17

ВСЕ ТАЙНОЕ СТАНОВИТСЯ ЯВНЫМ

Лера тихо всхлипнула, выгибаясь дугой под жадными ласками Шумова. Его руки опутывали её сочное тело, блуждая по самым потаенным местам, вызывая жгучее возбуждение с примесью лёгкой боли.

Она хотела его… Безумно. Жадно. Быстро. Грубо. Здесь и сейчас.

Жаждала почувствовать его фантастический член глубоко в себе.

Чтобы целиком и без остатка!

Чтобы был только её!

Горячие поцелуи осыпали нежную кожу, доводя её до исступления. Она задыхалась и что-то невнятно шептала, зарываясь тонкими пальцами в чёрные, как уголь, волосы. Немного оттягивала их, причиняя приятную боль, а после ласково массировала кожу головы, как бы извиняясь за свою грубость.

Лере хотелось всего и сразу: медленно и достаточно жёстко, тягуче прекрасно, чтобы он трахал ее до сорванных голосовых связок и трясущихся ног. И сверху и снизу, на боку, у стены, стоя на коленях и так далее и по кругу не прекращая.

Пока она медленно падала в пропасть, Шум добрался до её груди, оголил сначала одну. Хрипло выдохнул, окидывая помутневшими зелёными глазами обнаженную грудь, затем подул на темный ореол. Припал влажным языком к острому пику, словно он был самой вкусной сладостью в мире.

Лера не выдержала, вскрикнув от удовольствия, когда он прикусил один из сосков, и вновь выгнулась навстречу его ласкам.

Крепко налитый кровью член упирался в ее промежность.

Андрей резко подался пахом вперёд, имитируя половой акт, задевая пульсирующий клитор, выбивая из неё нетерпеливое шипение.

Он дразнил…Изучал…Приручал…

Продолжал тереться о нее возбужденной плотью. Сводил с ума своим напором, ароматом тела и языком, который бессовестно терзал ее грудь. Зубами оттягивал по очереди соски и сразу нежно-нежно целовал и зализывал. Был настолько нежен и чуточку груб, что в области солнечного сплетения разгорался опасный пожар. А внизу живота затягивался плотный и болезненный узел, что вот-вот обещал взорваться.

Темп продолжал нарастать, трение усиливалось. Ласки становились грубее и жестче. Дыхание стремительно участилось, сердце лихорадочно билось и норовило выскочить из груди. Лера буквально задыхалась, и в тот момент, когда она нашла губы Андрея, жарко вторгаясь языком в его рот, кончила с такой силой, что потемнело в глазах. Мир перестал для неё существовать, рассыпаясь на невидимые осколки.

Но когда она пришла в себя, то заметила…что проснулась.

Дьявол!

Эти сны мучали её со среды…

Что-то невозможное, но невероятно приятное.

Насколько эротичным должен быть сон, чтобы она вот так запросто могла кончить?

От разочарования она зарычала, падая лицом обратно в подушку, пытаясь унять сбившееся дыхание.

Между ног было мокро. Внизу живота что-то болезненно пульсировало. Пижама от обилия смазки насквозь промокла, неприятно прилипая к промежности, от чего среди ночи ей пришлось подняться и направиться в душ. Пытаясь остыть и унять разбушевавшуюся фантазию, Лера крутанула холодный вентиль на полную.

М-да…Богатырева, да тебе надо романы писать эротического характера, а не картины…Такой талант пропадает!

Всю неделю Андрей плавно растапливал затаённую на него обиду.

То во время обеда заедет, завезет ее любимый жасминовый чай и бутерброды с красной рыбой. То забрасывает ее бесконечными СМС в течение дня, от которых потом полыхают щеки.

А ещё он неизменно бронировал крайнее время у Леры, что приехать к ней на занятие и дописать картину.

И все было бы хорошо…Если бы не одно жирное “но”.

Лера так и не рассказала ему, что к ней через день наведывается Адам Тагирович.

Ее мучало и терзало чувство вины перед Андреем. И она совершенно не знала, как ему преподнести эту информацию. Поэтому малодушно молчала, испытывая небывалое угрызение совести…

Жизнь потихоньку налаживалась.

В пятницу Андрею вернули ключи от его кабинета, в который он с радостью перебрался, забрав небольшие пожитки из временного пристанища.

Теперь в его кабинете чувствовался уют, несмотря на пустые полки и ящики.

Шумов вдохнул едва ощутимый запах краски и дерева, и принялся раскладывать вещи.

Прошедшая неделя оказалась весьма удачной. Им удалось замять и разрулить скандал с перебоями света в кардиоцентре. На трон в областной больнице посадили нового главврача с кристально чистой репутацией и выраженным рвением навести порядок в больнице.

Гнев Виктора Прокопича поутих, и главы комитетов смогли облегченно выдохнуть.

Однако бюджетные деньги, судя по отчетам из бухгалтерии, так и продолжал кто-то втихую сливать, профессионально пряча концы в воду.

И если это и было чьей-то проблемой, то точно не Шумова, а, скорее, Корнеева, который продолжал светить перед Андреем довольным таблом.

Иногда у Андрея откровенно чесались кулаки, ведь судя по неприкрытым фактам, он догадывался, кто именно является залогом хорошего настроения их начбеза.

Эта мысль не давала покоя, потихоньку сводя Андрея с ума.

Ревность внутри бушевала покруче любого тайфуна, грозясь обрушиться на одного непонятливого начальника.

Из головы не выходил утренний разговор с Корнеевым, во время которого он внятно намекнул, что имеет определённые планы на Богатыреву.

— Андрей Дмитриевич, скажите, что вы думаете о тендере “Таланты России”? — с хитрым прищуром спросил Корнеев, выдыхая клубы густого дыма.

— Как-то вы издалека зашли, Адам Тагирович.

— Почему же. Одна моя прекрасная знакомая, которая приобщает меня к искусству, как раз решила поучаствовать в конкурсе в том году. Вот пытаюсь оценить риски. Получится ли у нее одержать победу.

— Решили приобщиться к прекрасному? — с вызовом выгнул тёмную бровь.

— Ну вы, как я погляжу, тоже. Верно? — не без доли иронии спросил начбез.

— Я не буду ходить вокруг да около, Адам Тагирович. Поэтому сразу вам сообщу, что решая приобщиться к “прекрасному”, вы лезете на чужую территорию.

— Ай-яй-яй, Андрей Дмитриевич. — хрипло рассмеялся Корнеев. Кажется его забавляла их игра в словесный пинг-понг, в отличие от самого Андрея. — Вы же и сами не без камня за пазухой, да? Влезть в отношения лучшего друга и увести у него жену. — цокнул, неодобрительно покачав головой. — М-м-м… Видимо вам чужды правила мужского кодекса дружбы. Неужели Валерия действительно того стоит?

— Аккуратнее, Адам Тагирович. Вы играете с огнём.

Серая сталь схлестнулась с полыхнувшими изумрудами.

— Да бросьте. Прям и за усы вас подергать нельзя, вы сразу принимаете боевую стойку. Не терпите конкуренции? Сомневаетесь в себе?

— Главное — чтобы во мне не сомневалась моя женщина. — процедил Андрей сквозь плотно сжатые зубы.

— А вы уверены, что она ваша? — насмешливо уточнил Корнеев. — Я бы не позволил своей женщине заплаканной бегать с осколком в ноге по всему городу и распивать кофе с чужим мужчиной каждое утро. — заметив, как щека Шумова дернулась после его слов, Корнеев довольно оскалился. — Ой, а Валерия не сказала вам, что мы общаемся? Как неудобно вышло. — притворно. — Досадно, наверно, с вашей стороны узнать об этом от меня. Но ничего личного, Андрей Дмитриевич. В любви, как и на войне — все способы хороши. Впрочем, как ни вам об этом лучше всего знать. Всего хорошего. Передавайте Лерочке от меня пламенный привет.

— Козёл. — буркнул Андрей, стреляя окурком прямиком в урну.