В объятьях звёзд

Глава 33

— Так ты специально это делал?! Чтобы я тебя лечила и гладила?! — завожусь я, разглядывая широкую белозубую улыбку одного брюнета.

— Да ладно, огонёчек, тебе ведь самой нравилось, — отвечает Марс и ловко уворачивается от летящего стакана. — Ух, Сад, ты уверен, что она твоя Вейла? Не справишься же с этим пламенем, — на этот раз ему приходится уворачиваться от Асадовского хука. — Эй! Двое на одного! Нечестно!

Фыркнув, оставляю драчунов самим разбираться. Глупо. Тупо. Но обидно. Я ведь вправду волновалась о его здоровье и себя изводила. Что опять по моей вине страдает невинный.

В коридоре, прямо у лифтов, ловит Асад. Разворачивает к себе, прижимает к стене. Отталкиваю. Задыхаюсь от гнева. Бью по груди, не жалея сил.

— Идите вы всей семейкой к чёрту! Достали! Старкар со своей свадьбой незапланированной! Ты тут испепеляешь меня взглядами, будто я изменила тебе и в душу плюнула. Ансер развлекается за мой счёт, толком ничего не объяснил, привёз, вручил и свалил. Этот… — машу в сторону медблока, — издевается. Маячки ищет в белье! Дальше чего ожидать? Или это у вас такой способ с семьёй познакомить? Следующий кто? С кем ты меня спрячешь?

— Атлас, — подсказывает незнакомый голос.

— Фэрис, — со смешком выдаёт второй и получает тычок от первого.

Медленно разворачиваюсь, замечая двух мужчин приблизительно одного возраста с Марсом. Они только вышли из лифтов и, похоже, застали концовку моей гневной тирады. Улыбаются, посмеиваются, тоже развлекаются.

— Выбирай, красавица, – разводит руками Атлас.

– Хватит паясничать! — рычит стоящий рядом Асад и прикрывает меня.

— Да пошли вы! В бездну эту вашу! Всей вашей семейкой во главе с дедом! — рявкаю, оттолкнув защитничка.

Нервы совсем сдали. Пылая праведным гневом, пролетаю мимо обалдевших парней и только в кабине лифта отпускает напряжение. Трясусь, обнимаю себя, уткнувшись в дальнем углу. Можно мне тут остаться? Пусть закрытая движущаяся коробка, но создаёт иллюзию безопасности. Жаль, нет кнопки остановиться между этажами, чтобы одна землянка наревелась вдоволь.

Но нет. Такой роскоши не дают. Двери лифта открываются на этаже с жилыми каютами. И я плетусь в свою, выделенную ещё Старкаром. Захожу, откидываю покрывало и, свернувшись калачиком, устраиваюсь на краешке, спиной к окнам. Покрывалом укрываюсь с головой. Просто устала. Домой хочу. Только не знаю, где мой дом.

Сама не замечаю, как проваливаюсь в дрёму и засыпаю. Просыпаюсь в крепких объятьях Асада. Он за спиной, волосы перебирает и гладит. Непонимающе хмурюсь. И разворачиваюсь лицом к нему. Замечаю, что панорамное окно занавешено картиной с табуном крылатых пегасов в чистом поле.

— Ты закрыл окно? — хриплю первое, что пришло в голову, и перевожу взгляд на лежащего на боку эльфа.

— Тебя пугает космос. Можно картинку сменить. Природа, рыбки или мегаполис. Просто скажи, — пожимает плечами Асад, поглаживая теперь скулу и убирая пряди волос с лица. — Я не злился на тебя. Испугался, тревожился, ревновал. Но не злился.

— Я видела твою злость, — не соглашаюсь и, осмелев, тоже прикасаюсь подушечками пальцев к гладкой светлой коже на виске. Хочется ухо потрогать. Необычное оно. Эльфийское.

— Она была направлена на Марса. Мы с братьями… — Асад замолкает и глаза прикрывает, опять злиться начинает. Не тороплю, просто глажу. Он гладкий весь, нет даже намёка на щетину. — Мы разные. И не любим уступать. В вечном противоборстве. Но они никогда тебя не обидят. Марс хоть и перешёл границы, делал это, чтобы тебя отвлечь.

— Ты его защищаешь, хотя сам чуть не убил.

— Мне можно, я же старший, — улыбается мужчина, а я всё-таки касаюсь его вытянутого уха. Отчего в васильковых глазах вспыхивают ещё ярче искорки и дыхание сбивается. — Лан. Мне надо тебя проверить.

— Маячок? — хмурюсь и губу закусываю. Сад кивает, напряженно ожидая моего решения. — Я уже проверила себя, всю осмотрела, разве что спину не потрогала. Нет на мне ничего.

– И всё же ты на мушке. Ансер бы не стал просто так звонить. Смотри, это сканер для выявления биожучков, — мужчина показывает на чёрное колечко на указательном пальце. — Он среагирует на маячок, но контакт должен быть максимально тесным. Хочешь, мы можем усыпить тебя в медкапсуле, и Рейгхарт проведет осмотр.

— Нет. Это ещё хуже. Облапать, пока я сплю. Волосы ты уже мои, похоже, осмотрел. Нашёл? — пытаюсь скрыть за раздражением смущение. Ну где этот маячок может быть? Не в интимном же месте, в конце концов! Да и каких размеров он? Вдруг наномикропесчинка какая-то.

— Не нашёл, — соглашается Асад, продолжая зарываться пальцами в волосы. — Это вправду важно. Сейчас, пока маячок на тебе, никуда не скрыться. Разве что во дворце императорском запереть и стражников нагнать. Но ты ведь не хочешь жить в постоянном напряжении.

— Давай так. Откровение за откровение. Ты ответишь на все мои вопросы, пока будешь осматривать. Любые. Честно. Без утайки, — сдаюсь, закусив губу.

— Хорошо, — кивает мужчина и оставляет лёгкий поцелуй на губах.

— И ещё кое-что. Без двусмысленных приставаний. Похабных ухмылок, масляных взглядов и намёков, — знаю, Асад не будет так делать, он отличается от двух брюнетов-братьев. Но мне просто нужно озвучить это.

Мужчина усмехается и соглашается. Мы устраиваемся удобнее, садимся, облокачиваемся на спинку кровати. Сжимаю покрывало, не зная, с чего он там осмотр начнёт. Асад тянет на себя мою руку. И медленно проводит пальцами по кисти, вызывая рой мурашек.

— Вопросы. Начинай и не дрожи, пожалуйста, — просит мужчина, сжимая кончики пальцев.

— Тома. Расскажи все, что знаешь о ней. Почему она хочет стать бессмертной Вейлой?

— Тома… Бывший император Сеата нашёл её у контрабандистов в плачевном состоянии. На ней ставили опыты, — тихо начинает рассказ, продолжая оглаживать каждый сантиметр кожи. Надавливать несильно. Ведет выше. Предплечье, локоть. Он не пропускает ничего, а у меня мурашки табунами устремляются вслед за его пальцами. Чуть прохладными, гладкими. Стараюсь отрешиться, закусываю губу. Просто слушаю.. — … Император долгое время держал её пленницей. Она создавала высокотехнологические устройства, работала с радиоактивными веществами и совершенствовала военную мощь Сеата. Когда власть поменялась, её отпустили, но предложили работать на Корпус. Она была ценным и уникальным персонажем. Тем более знала многие секретные разработки, с которыми делился бывший император и требовал улучшить. Никто бы ей не дал свободы. И Тома это прекрасно понимала. Поэтому согласилась работать. Старая умело влилась в нашу семью. Смогла завоевать доверие женской половины родственников. Создавала безвозмездно для них разные женские штучки. Да и за эти тридцать пять лет ни разу не подводила никого. Только была одержима своей идеей переселения в другое, более молодое тело. На её причуды все смотрели сквозь пальцы. Даже дед расслабился, перестал видеть в ней угрозу. Многое разрешал. Лабораторию свою? Пожалуйста. Штат сотрудников? Не вопрос. Возраст ведь, ей уже помощь нужна. Что она сделает на старости лет? И я не знаю, почему она хочет быть бессмертной. Мама говорит, она просто хочет вернуть молодость, ту, которая прошла в плену сначала у пиратов и контрабандистов, а потом у императора. Моя бабушка больше всех ей потакала, жалела и оберегала. Относилась как к родной сестре, ведь они с одной планеты, даже, кажется, страны одной. У бабушки Гели, кроме нас, не осталось близких. Ни родителей, ни сестёр, ни братьев. Да и моя мама её окружила вниманием, прониклась и приняла. Даже после нападения на тебя она отправила её в закрытый госпиталь. Охрану приставила, только Тома легко обошла их. Обманула всех. Дай другую руку.

Вздрагиваю от просьбы. Вот это я, конечно, зависла. Слушала и наслаждалась обычными прикосновениями. Протягиваю вторую, садясь лицом к Асаду. Так просто удобнее.

— За тридцать лет она могла столько всего подкопить. Столько компроматов найти. Если она такая умная, то вряд ли жила одним днём, надеясь на милость твоих родственников, — размышляю вслух и очень надеюсь, что скрываю дрожь в голосе. Асад кивает, продолжая свою ласковую пытку со второй рукой. Господи, это просто руки. Что будет, когда он так же будет гладить… Закусываю губу. Не думать. Пусть маячок найдётся на руке. Вот и всё.

— Вопросы, — напоминает мужчина, чувствуя зажатость.

— Да, не хочу о Томе. Много чести. Хотя теперь мне её очень жалко. Не представляю, что бы со мной случилось, если бы те пираты не решили, что мы всего лишь дроиды, и тоже проводили испытания.

Пальцы сильнее сжимаются на кисти. Асад злится. Не на меня, знаю. Теперь знаю. Но опять холодный взгляд и челюсть сжата. Касаюсь подбородка, очерчиваю линию челюсти до самого уха. Чёрт. Он просто очень красив, даже когда злится.

— Расскажи о себе.

— Что именно? Кажется, ты знаешь уже всё. Разве нет? Я второй по старшинству принц. Ненаследный и слава звёздам. Учился в военной академии, потом в межгалактической. Пошёл работать. Сначала у отцов, деда. Потом вырвался и устроился к Старкару. Теперь вот получил его должность и линкор. Встретил самую очаровательную Вейлу. На которую проблемы сыплются, как снег на Ахернаре. И мне хочется их всех решить. Спасти. Сберечь. Скрыть.

Прикрываю глаза, смущаюсь. Он говорит всё так же тихо, проникновенно. Гладит руки, а будто под кожу влезает, задевает практически душу. Обволакивает её коконом нежности.

— Футболку надо снять, — рушит всё очарование и выбивает из колеи Асад и тянет за края.

Киваю. Надо. Сама ведь согласилась.

— Ляг на живот, — предлагает он и помогает скинуть наряд. Ложусь. Прячу лицо на подушке и вздрагиваю от касаний к позвонкам на шее. Это всего лишь осмотр. Массаж. Будь неладен этот маячок! — Следующий вопрос?

— Почему Ансер ушёл по кривой дорожке? Вряд ли же его обделяли вниманием или возможностями.

— Наше будущее предопределено. Когда рождаешься в такой семье, у тебя с детства появляются правила, обязанности, долг, — в голосе сквозит холод. Саду тоже не нравится быть в тени родительского авторитета. А вот пальцы у него уже тёплые. И он ласкает спину. Массирует плечи. Плавно оглаживает лопатки. Надавливает на позвонки. Спускается ниже и ниже. И продолжает: — …Ансера готовили на замену отцу. Безопасником на службе у королевы. Он не захотел.

— Назло отцу отморозил уши, — со смешком комментирую и охаю, когда Сад задевает чувствительную точку на пояснице. Щекотно. Вру. Возбуждающе. Но стараюсь увернуться. Или не стонать хотя бы так откровенно.

— Расслабься, — у Асада тембр поменялся. И пальцы продолжают разгуливать на пояснице. Оглаживают бока, выпирающие тазовые косточки. Как тут расслабишься, блин!

— А… А что с глазами Марса? — выпаливаю, закусив губу. Сейчас разозлится и перестанет меня гладить.

— В подростковом возрасте он слишком близко подлетел к Солнцу. Планета Сеат находится первой в нашей звёздной системе. У Сеатцев к тому же бушует внутренний огонь. Им не страшен зной, а пламя не обжигает. Вот он и попробовал проверить границы неуязвимости. Сгореть не сгорел, но уязвимые участки тела пострадали. Он слепым ходил долгое время, постепенно зрение вернулось, но пелена осталась. И регенерирующая капсула не помогла. Врачи говорят, что это своеобразная защитная реакция организма. Со временем пропадёт. Когда он совладает со своим внутренним огнём. Папа считает, что пелена не пройдёт, так как в нём сильные огненные гены. Мама же — что он просто неуправляемый ребёнок ещё, поэтому организм защищает, — Асад перестаёт гладить, просто держит за бока. Даёт отсрочку или понял, что мне неуютно. Дурацкое слово и совсем не подходит в данном контексте.

— Соглашусь с твоей мамой, — хихикаю совсем расслабленно. Хотя Марса жалко. Вот так захотел ребенок на солнце посмотреть и ослеп. По-моему, так только в страшилках бывает.

— Перевернёшься? Или мне продолжить, — спрашивает Асад, касаясь пальцами резинки брюк.

— Продолжай, — только успокоилась, а пытка не закончилась. Выдыхаю и немного приподнимаюсь, позволяя мужчине стянуть брюки. Благо бельё он оставляет на мне. Трусы совершенно обычные. Домашние. Я бы так их назвала. Честно, ожидала, что Асад сразу с ягодиц начнёт. Но нет. Он начал со ступней. — Значит, вы с Ансером не близки? Вы же двойняшки, семь минут разницы.

— Были близки. В утробе матери, — усмехается недоэльф, лаская стопу, поднимаясь к щиколоткам, разгоняя новые искорки возбуждения и неугомонных мурашек. – Мы разные. И интересы у нас разные.

— Это да, — соглашаюсь. Диаметрально просто. — С остальными братьями тоже отношения прохладные?

— С троицей? Нет, с ними у нас почти идеальные родственные отношения. Они не лезут ко мне, я — к ним. Но мы семья, Лана. И Ансер тоже часть семьи. Никто из нас никогда не предаст, не переступит черту и встанет горой друг за друга. Как бы ни повернулась жизнь, куда бы ни разлетелись наши дороги. Это непоколебимая и единственная постоянная, — Асад говорит твёрдо и даже немного жёстко. Припечатывает каждым словом, будто выбить в моём кисейном мозгу пытается. — Что бы ни было между нами, мои братья приняли тебя. Ансер — так точно. Он десять лет не контактировал. А сейчас обрывает коммуникаторы и рискует головой, стараясь сдержать весь теневой мир Федерации.

Его руки уже на ляжках. Он гладит с внутренней стороны бедер, очень близко к развилке. И мне сейчас совсем не хочется обсуждать братьев. Закусываю губу. Задерживаю дыхание. Жду. Чего? Не знаю. Что он отступит или коснётся.

Все тело прошибает, когда его пальцы всё-таки достигают цели. Через трусики, но всё же. И дыхание учащается. У Асада. У меня. У нас. Он оглаживает границу по бокам.

— Будут ещё вопросы? — тембр опять изменился, добавилась хрипотца. И губы совсем близко от уха.

Он очень близко. Нависает. А я изнываю от ожидания. Это ведь всего лишь реакция тела на раздражитель. Замираю, чувствуя, как он оттягивает вбок край белья. Облизываю губы.

— Там нет жучка.

— Уверена? — Асад вроде спрашивает, но сам уже поглаживает, задевает чувствительную горошину, раздвигает половые губы, чувствует влагу.

— Да, — выдыхаю со стоном.

— А я вот не очень, — отвечает этот недоэльф и толкается сразу двумя пальцами в меня.

— Асад! — возмущаюсь или восклицаю, приподнимаю голову, пытаясь остановить его. И тут же губы обжигает поцелуй.

Язык скользит по губам и толкается в рот. То же самое делают его пальцы. Разнося по венам жар. Это сумасшествие нужно прекратить. Остановить. Отстраниться. Оттолкнуть. Но вместо этого я зарываюсь в его волосы, кусаю губы, сама отвечаю. Настоящее наваждение.

Длинные пальцы задевают, ласкают внутренние стенки и двигаются по нарастающей. Быстрее, жестче. Касаются чувствительной горошины. Меня коротит в его руках. Словно молнии прошибают. Выгибаюсь, мычу.

— Невероятная, — урчит Асад, ловя губы и даруя немного воздуха.

— Асад! — ёрзаю, пытаюсь отстраниться или получить большего. Сама не знаю.

— Остановиться? — будто издевается он и проводит губами по щеке, прикусывает подбородок, продолжая мучить.

— Да! Нет! — выкрикиваю, сама двигаясь тазом.

Горячие искры вспыхивают и разносят кровь по венам. Зарываюсь пальцами в платиновые волосы. Мой ледяной недоэльф наращивает темп. Двигается быстрее, сильнее, пока полностью не разрывает сознание вспышка освобождения.

Я опустошённая, падаю на подушки. Дышу с хрипом, вздрагиваю от касаний. Асад нежно гладит меня, успокаивающе и убаюкивающе. Но я чувствую его напряжение. И душу грызут сомнения. Метания.

Господи, он. Он ведь загадка! Ледяная и холодная загадка. А я. Изменила не только Максу, но и Регору. Знаю, они оба говорят, что это не измена. Чёртов статус «Вейлы» даёт мне полный карт-бланш. Только… А если сейчас Асад разденется и продолжит? Ему ведь ещё обследовать грудь, живот. Куда это приведет?

Но мужчина как-то странно не напирает. Поправил бельё, правда, ягодицы помял и сейчас просто гладит спину. Лежит на боку и смотрит. Даже сквозь закрытые веки чувствую этот пронизывающий взгляд васильковых глаз.

— Осталось немного, Лан, — спокойный голос, даже хрипотцы нет. — Перевернёшься?

Мотаю головой. Я ведь сама могу забрать кольцо и себя пощупать. И грудь, и живот, и шею, что там. Перед зеркалом даже встану. Нет на мне маячка.

— А если ты не найдёшь жучок? — сиплю и распахиваю веки.

Асад смотрит спокойно, ласково немного и волосы перебирает, чтобы хотя бы часть лица видеть.

— Какой следующий способ поисков? — получается немного грубо. Даже обвинительно. И я сама виновата, что не остановила. А теперь вываливаю злость на себя на Асада.

— От сканирования в капсуле ты отказалась, — этим голосом можно солнце заморозить. Настолько ледяной, просто убийственный.

Перекатываюсь на спину и вытягиваю вперёд руки. Пусть заканчивает начатое. Асад медлит. Нависает, теперь смотря только в глаза.

— Тебе ведь понравилось. И я ничего не требую. Что не так, Лана?

— Понравилось, просто это…

— Приятный бонус к неприятному осмотру, — перебивает мужчина, оставляя лёгкий поцелуй на губах. — Больше ничего. Осталось немного.

— Как всё просто для тебя, — вздыхаю и просто киваю.

— Совсем не просто. Знала бы ты, какая это пытка: трогать, касаться и ничего больше, — откровенничает Асад, подушечками пальцев гладит по шее, очерчивает выпуклую венку, проводит по ключицам и ямочке у горла. — Ты красивая, кожа бархатистая, упругая, податливая. Отзываешься на одно лишь касание, воспламеняешься лишь от взгляда. Идеальная. Моя. И мне не просто держать себя в руках. Тем более после того, как я вкусил твоё наслаждение. Безумное, яркое.

— Асад, — перебиваю, его пальцы дольше обычного очерчивает ореолы груди. Возбуждая, распаляя и мучая. Закрываю лицо руками и мотаю головой.

— Остался живот, и я уберусь из каюты, — обещает этот недоэльф и накрывает живот.

Ласкает под грудью, водит всей ладонью, даже пупок не забывает. Меня уже бьёт в лихорадке. Это безумие, но я хочу его оставить. И.. поддаться. Отдаться. Не важно.

— Маячка нет, — резюмирует то, что я знала часа полтора назад. Асад укрывает меня одеялом и тянет за руки, чтобы взглянуть в мои бесстыжие развратные глаза. Потому что я себя таковой и считаю.

— Уходи, пожалуйста, — шепчу не то, что хочу. — Просто дай мне одеться.

— Уйду, — соглашается Асад, и мне от этого простого слова холодно становится. Закусываю губу, кутаясь сильнее в одеяло. —- Но приду через десять минут, и пойдём ужинать.

Тихо хлопает дверь. Мне никогда не понять этих инопланетных мужчин. Да тут себя едва удаётся.