В огне страсти

Глава 5

Несмотря на пылкие заверения Джинни, Дункан все чаще приходил к выводу, что испортил все, когда занялся с ней любовью и лишил девственности.

Он считал виноватым в случившемся только себя, ведь Джинни была совершенно неопытной.

Но с ним никогда не было прежде ничего подобного. Он до сих пор ни разу не терял головы. Да, он нередко испытывал чувственное влечение и раньше, но то была элементарная похоть, совсем не то, что он чувствовал с Джинни. Тут все оказалось гораздо сложнее. Он не просто хотел овладеть девичьим телом — он хотел именно ее. Только ее.

Но любовь не является оправданием.

Он лишил ее непорочности, и это никак не говорит в его пользу. Исправить случившееся можно только женитьбой.

Он играл с огнем и обжег обоих. Он совершил ошибку; оставалось лишь надеяться, что поправимую.

Лишь бы Джинни не ошибалась насчет своего отца.

Во всяком случае, на поддержку своего отца Дункан рассчитывал, и только это помогало ему бороться с дурными предчувствиями.

Прощаться пришлось при всех, поэтому он не смог сказать Джинни и половины того, что следовало. Покинув замок, Дункан помчался через горы в сторону Напдейла и Каслсуина. В стремлении скорее заручиться поддержкой своего отца для разговора с отцом Джинни он проделал путешествие по земле и морю меньше чем за два дня, хотя обычно оно занимало больше трех.

Дункан нашел отца в покоях лэрда, точнее, в небольшой комнате рядом с большим залом.

Отец что-то горячо обсуждал с несколькими стражниками, но как только Дункан вошел в комнату, он быстро отослал их прочь.

Вождь Кэмпбеллов из Охинбрека встал со скамьи, стоявшей у большого стола, и сжал плечо сына. Дункан, в свою очередь, обнял отца.

Их глаза встретились. Хотя Дункан сравнялся с отцом ростом (оба были немного выше шести футов), отец весил больше за счет крепкой, закаленной в битвах мускулатуры. Ему недавно исполнилось сорок, и в светло-каштановых волосах уже появилось несколько седых прядей, в основном на висках.

По непроницаемому лицу отца невозможно было понять, о чем он думает, но Дункан заметил радостно сверкнувший взгляд. Отец никогда не скрывал радости при виде сына.

Поздоровавшись, отец снова сел, но Дункан остался стоять, глядя на него через огромный резной дубовый стол, занимавший почти все пространство маленькой комнаты.

Суровое лицо, так похожее на его собственное, все в боевых шрамах, — отец задумчиво смотрел на Дункана.

— Значит, Гранта убедить не удалось? Дункан оцепенел:

— Тебе уже сообщили?

— Нет, — ответил отец с укором в голосе. Очевидно, он догадался, о чем подумал Дункан. — Просто я очень хорошо тебя знаю. Едва ты вошел в комнату, я сразу понял, что ты сильно взволнован.

Тут отец не ошибся, хотя причину волнения назвал неверно. Дункан не сомневался, что Грант непременно присоединится к войску короля. Но его больше волновало, как он станет просить руки его дочери.

— Грант сначала колебался, но я думаю, что его можно убедить. Король ясно дал понять, что рассчитывает на его поддержку. А Якова вряд ли можно игнорировать, тем более сейчас, когда его скорее всего назовут наследником Елизаветы. Короля поддержит английский флот, и Грант не захочет рисковать, отказывая ему. — Дункан наморщил лоб. — Еще за несколько дней до моего отъезда я был уверен в этом.

Похоже, это замечание отцу понравилось.

— О, должно быть, он получил мое послание.

— Послание? — с удивлением спросил Дункан.

— Когда Колин вернулся из замка Стерлинг, у него появилась одна идея. Довольно разумная.

У Колина? Дункан растерялся. Какое брат имеет ко всему этому отношение? Отец суровым взглядом всматривался в лицо сына.

— Но это хорошая новость. Что же тебя так взволновало? Дункан сцепил руки за спиной и заставил себя стоять спокойно, хотя ему очень хотелось метаться по комнате. Он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь так боялся. И просто не знал, с чего начать.

— У меня тоже есть предложение, которое, как я надеюсь, поможет укрепить наш союз с Грантом. — Дункан выжидательно замолчал.

— Говори.

Он глубоко вздохнул.

— Я сделал предложение Джин Грант, старшей дочери лэрда, и она согласилась стать моей женой. — На лице отца отразилось сильнейшее удивление. Не дав ему ответить, Дункан добавил: — Я предвижу, что могут возникнуть некоторые возражения, поэтому прошу, чтобы ты помог мне убедить ее отца оценить все выгоды этого союза.

Отец помотал головой:

— Это невозможно.

Дункан не ожидал ничего подобного, и ему потребовалось некоторое время, чтобы понять сказанное. Он замер.

— Я не понимаю. Девушка согласна.

Впервые в жизни Дункан увидел, что отец в затруднении. Его обычно непроницаемое лицо дрогнуло. Он казался растерянным и расстроенным.

— Не важно, согласна девушка или нет. Уже есть другая договоренность.

— Какая договоренность?

— Послание, о котором я упоминал. Предложение союза между твоим братом и Джинни.

От лица Дункана отхлынула кровь.

— Ты говоришь о Колине? Отец кивнул:

— Он ею очень увлекся.

— Да как это может быть? Он с ней двумя словами не обменялся!

— Два слова или сто, но предложение уже сделано, и отказаться от него невозможно.

Дункан не мог поверить, что это происходит с ним.

— Но если Грант еще не согласился…

— Это не имеет значения. — На лице отца возникло страдальческое выражение, но в глаза сыну он смотрел решительно. — Наверняка ты сам понимаешь, почему это невозможно.

В груди жгло. Дункан понимал. Даже слишком хорошо понимал. Поменять законного наследника на незаконнорожденного ублюдка… это будет воспринято как оскорбление.

И в душе его возникло чувство, которое он мог назвать единственным словом — негодование. Ничего подобного Дункан до сих пор никогда не испытывал.

Он сжимал и разжимал кулаки. Ему было наплевать — он не уступит. Мысль о собственном брате, женатом на той, которую он любит…

— Тебе придется выбрать другую девушку, — произнес отец куда более ласково.

Дункан упрямо замотал головой:

— Для меня нет никаких других девушек. — Он говорил глухим прерывистым голосом. Нужно, чтобы отец понял. — Я люблю ее.

Проблеск сочувствия на лице отца утешал мало.

— Мне очень жаль.

Этого Дункан никак не ожидал. До сих пор он всегда мог рассчитывать на поддержку отца. Всегда.

— Ты не можешь так поступить.

— Все уже решено.

Отец сказал это холодным тоном, не допускающим дальнейшего обсуждения, и в груди Дункана вспыхнул гнев.

— Ты не понимаешь…

Внезапно отец покраснел, и бешенство вытеснило из него жалкие крохи сочувствия, которое он, может быть, испытывал. Он вскочил на ноги, перегнулся через стол и схватил Дункана за отвороты кожаного жилета, глядя на него ледяными глазами.

— Что, черт тебя возьми, ты натворил?

Дункан вырвался. Он больше не мальчишка, готовый покорно принять отцовское наказание. Он не гордился тем, что сделал, но и оскорбления терпеть не собирался.

— Ничего… кроме того, что естественно между мужчиной и женщиной, которые любят друг друга и хотят пожениться, — ровным голосом произнес он, глядя прямо в холодные, полные ярости глаза отца.

— Чем, черт тебя побери, ты думал? — Отец наградил сына взглядом, полным разочарования и отвращения. Таким Дункан еще не видел его никогда. — Очевидно, тем, что болтается у тебя между ног, а не головой!

— Все было не так. — Однако он знал, что — увы! — именно так.

Отец стукнул кулаком по столу с такой силой, что стены содрогнулись.

— Называй как хочешь, это ничего не меняет. Ты поставил под угрозу все, над чем мы так долго трудились! Я доверил тебе важнейшую миссию, и вот как ты отплатил мне за доверие? — Лицо Дункана побелело. — Или ты думаешь, что Грант к нам присоединится, если узнает, что ты соблазнил его дочь? Король рассчитывает на его поддержку, и если мы из-за этого проиграем войну против Хантли, ты отлично знаешь, кто будет виноват в поражении! Ты обесчестил и себя, и семью. — Его взгляд опять заледенел. — Ты слишком высоко замахнулся, мальчик.

Дункан вздрогнул, словно получил удар кинжалом в спину от человека, которому доверял больше всех на свете. Бастард. Полукровка. Сукин сын. Мерзавец. Он представил себе все оскорбительные слова, которые люди долгие годы бросали ему вслед, но до сих пор это ничего не значило, потому что отец так не думал.

Он ошибался.

Глаза защипало, но Дункан в бешенстве подавил эмоции. Он мужчина, и теперь ему ясно, что надеяться можно только на себя. Он твердо сказал себе, что все это не имеет никакого значения. Его происхождение не повлияет на будущее — да только это не уменьшало боль от того, как жестоко отец ткнул его носом в позор происхождения.

Дункан выпрямил спину и расправил плечи, призвав на помощь свою упрямую шотландскую гордость. Он ни за что не покажет отцу, как больно тот его ранил.

— Нет нужды напоминать мне о моем происхождении. Я отлично знаю, что я ублюдок, но для женщины, на которой я мечтал жениться, это не имеет никакого значения. И до сих пор я не думал, что это имеет значение для мужчины, который сделал меня таким.

Он увидел, как в глазах отца мелькнула боль, и понял, что удар попал в цель. Несмотря на гнев, Дункан ощутил печаль. Больше никогда он не посмотрит на отца как на союзника — как на защитника. Скорее всего, он вел себя как дурак, думая так раньше.

То, о чем молчали всю его жизнь, сейчас было сказано вслух, и отношения между ними уже никогда не станут прежними. Он не ровня своим братьям и сестре. Он изгой — и всегда им будет.

Кинув на отца полный страдания взгляд, Дункан повернулся и вышел.

Джинни едва сдерживала возбуждение, проходя по большому залу, чтобы позаботиться об удобствах неожиданных «гостей».

Сердце ее затрепетало. Дункан приехал!

После двух долгих недель она снова его увидит.

Джинни улыбнулась Колину Кэмпбеллу и поблагодарила его за комплимент. Отец очень гордился элем, который варили в замке. Хотя Дункан и его младший брат были очень похожи, в Колине еще не чувствовалось той властности, которой в полной мере был наделен Дункан. Их разделяло всего несколько лет, но восемнадцатилетний Колин по сравнению с братом выглядел мальчишкой.

Джинни, как сумела, ответила на его вопросы о приготовлении эля, изо всех сил стараясь не оглядываться на дверь покоев лэрда, откуда вот-вот должны были выйти Дункан, ее отец, его отец и юный граф Аргайлл.

Воины Кэмпбелла явились в замок без предупреждения не ради того, чтобы провести ночь в гостеприимном доме горца. Они хотят, сообразила Джинни, уговорить ее отца и клан Грантов присоединиться к ним.

Похоже, войны с Хантли не избежать. Джинни не могла удержаться от страха при мысли, что Дункану придется сражаться. Вдруг она его потеряет?..

Девушка запретила себе думать о дурных предчувствиях. Но таково будущее жены воина.

Джинни удивилась, что Дункан не дождался ее, а сразу удалился в покои вместе с ее отцом и воинами. Она надеялась, что он немного подбодрит ее, прежде чем заговорит с ее отцом об их браке, но Дункан даже не взглянул на нее.

Отца уговорить нелегко, но Джинни всей душой верила в Дункана. Он будет за нее бороться, в этом она не сомневалась. И конечно же, отец увидит в нем настоящего мужчину.

И все-таки она не могла справиться с волнением. В последнее время отец так рассеян, постоянно не в духе, к нему то и дело приезжают какие-то таинственные всадники, причем больше ночами. Может быть, сейчас не самое подходящее время…

Щеки ее запылали — Джинни сообразила, что Колин внимательно на нее смотрит. Должно быть, он задал ей какой-то вопрос.

— Прощу прощения?

— Я только спросил, понравилась ли вам охота. Джинни кивнула:

— И даже очень. Хотя я давно не стреляла из лука.

— Буду счастлив помочь вам. Джинни рассмеялась.

— Боюсь, я неважная ученица. А вы тоже хороший лучник?

Колин выгнул бровь:

— Тоже?

Жест так напомнил ей Дункана, что она на миг пришла в замешательство.

— Я… я слышала, что ваш брат опытный стрелок, — пробормотала она. Пылающие щеки наверняка выдавали ее.

Колин кинул на нее странный взгляд и криво улыбнулся:

— Не думаю, что мой брат что-то делает плохо.

Он произнес это бесстрастно, но Джинни уловила странное напряжение во взгляде Колина и подумала, что равнодушие его деланное. Должно быть, нелегко иметь такого талантливого брата, как Дункан, — за ним все время нужно тянуться.

— Насколько я понимаю, у вас не один брат, — отозвалась она, уводя разговор в сторону от Дункана. Слишком сложно изображать отсутствие интереса.

Колин кивнул.

— Джейми служит оруженосцем у нашего кузена Аргайлла в Инверери. Еще у меня есть младшая сестра, Элизабет. Пока мы в разъездах, она тоже живет в Инверери у графини. — Он так пристально смотрел на Джинни, что она невольно вытерла лицо тыльной стороной ладони, решив, что к губам прилипли крошки кекса, кусок которого она украдкой съела в кухне. — Надеюсь, что вскоре я смогу пригласить вас на охоту. Мне бы хотелось познакомиться с вами поближе.

Джинни улыбнулась:

— Я буду рада…

Она не договорила, потому что в этот момент в зал вошел Дункан.

Джинни тут же посмотрела на него в надежде убедиться, что связь между ними все так же крепка. Но взгляд, на который она наткнулась, ничем не походил на прежний. Он был жестким, мрачным и полным чувства, которого Джинни еще никогда у Дункана не видела, — ярости.

Последние две недели оказались самыми трудными в жизни Дункана. Он пытался понять, что же теперь делать. Долг требовал повременить, — по крайней мере до тех пор, пока они не победят в сражении с Хантли. Но все инстинкты восставали против этого. Джинни принадлежит ему, и он ее избранник. Раньше он никогда не завидовал положению своего брата, тому, что он — наследник и будущий лэрд, но сейчас его глодала зависть.

— Дункан вошел в зал и увидел стоявших рядом Джинни и Колина. В его душе тотчас же взметнулись самые отвратительные чувства, он и не подозревал, что способен на них, — гнев, обида и даже ревность.

Будь он проклят, если отступит. Не на этот раз. Не с Джинни. Да, он подождет, но раньше или позже Джинни станет его женой.

К Дункану подошел отец.

— Осторожнее, парень, все твои чувства написаны у тебя на лице, — негромко предупредил он. — Мы получили то, за чем приехали. Смотри не натвори глупостей, чтобы из-за тебя Грант не передумал.

Грант не только согласился отправиться вместе с ними к замку Стратбоги, чтобы сражаться с Хантли, но и обещал подумать о помолвке с Колином. Дункану пришлось изо всех сил сдерживаться, чтобы держать язык за зубами, пока обсуждался брак между его братом и любимой девушкой.

Но видеть их вместе… у его терпения тоже есть пределы. Ему словно вонзили кинжал между ребер. Джинни беззаботно улыбнулась его брату, и Дункан вдруг подумал — а будет ли она против неожиданного брака с Колином, как он надеется?

Его брат — наследник, а сам он — незаконнорожденный. Конечно, он любимый сын, но надолго ли, если бросит вызов отцу? Женитьба на Джинни поставит под угрозу его отношения с отцом и кузеном, испортит все то, чего он так долго и старательно добивался.

Дункан ничего не ответил отцу. Он не отводил взгляда от Джинни, пытаясь обуздать охватившие его гнев и обиду. Лучше всего избегать ее до тех пор, пока они не смогут увидеться наедине, хотя, похоже, это произойдет не скоро.

Большой зал замка Фруи, оплота клана Грантов, был украшен для великолепного пира. Огромный зал с балками под высоким потолком и яркими гобеленами на покрытых штукатуркой стенах словно пылал серебром в пламени свечей.

Посмотрев в зал, Дункан увидел на празднично украшенных столах большие блюда с жареной дичью и овощами, графины с кларетом и кувшины с элем, который отлично варили в замке.

Закаленный в сражениях вождь клана Грантов сиял от гордости, с одобрением поглядывая на свою юную красавицу дочь. Джинни перехватила взгляд отца и улыбнулась. Щеки ее порозовели от смущения.

Этот простой обмен взглядами окончательно расстроил Дункана. Откровенная привязанность сурового воина к дочери послужила горьким напоминанием. Дункан знал, что отец с дочерью очень близки, так решится ли Джинни бросить вызов отцу и бежать с ним, если потребуется?

Кэмпбеллы рассаживались за высоким столом. Дункан сел с краю, а Колин, как он невольно заметил, устроился рядом с Джинни.

Дункан наполнил свою кружку до краев и продолжал наполнять ее следующие два часа. Но даже хмель не мог исправить ему настроение.

Один раз он оторвался от кружки и увидел, что Джинни смотрит прямо на него. Их взгляды встретились, но Дункан быстро отвел глаза, хотя успел заметить растерянность и обиду в ее взгляде.

«Я должна подойти к нему. Может быть, он не понимает…»

Она сделала несколько шагов и остановилась. Щеки запылали, когда девушка сообразила, что она делает. Преследует его. Гоняется за ним. Выставляет себя полной дурой.

Во время трапезы она невольно посматривала в его сторону, надеясь на какой-нибудь знак, хоть на какое-то утешение.

«Посмотри на меня. Пожалуйста, посмотри на меня!..»

Сплошное разочарование.

Она слышала рассказы о девушках при дворе, о том, как им хватало глупости уступить смазливой внешности; бойкому языку и обещанию жениться. Осуждающе говорили про опозоренных девушек. У них с Дунканом, конечно, все было по-другому… Но так ли это?

Джинни замутило. Она изо всех сил пыталась справиться с подступавшей тошнотой.

Этого не может быть.

Удушье медленно подбиралось к самому ее сердцу, но Джинни как хорошая хозяйка продолжала развлекать своих гостей. Она удивилась, когда рядом с ней сел Колин, а не граф Аргайлл, как полагалось тому по рангу. Но брат Дункана оказался милым собеседником — куда приятнее, чем его мрачный братец. Да только он не мог заменить мужчину, рядом с которым Джинни так хотела сидеть.

После трапезы столы убрали, чтобы освободить место для танцев. Джинни очень надеялась, что теперь Дункан к ней подойдет, однако на танец ее пригласил Колин. В последний раз взглянув на Дункана, продолжавшего опустошать бесчисленные кружки эля, Джинни вышла вместе с Колином в середину зала.

— С вами все в порядке? — спросил тот.

Джинни посмотрела на Колина и выдавила слабую улыбку.

— Да, благодарю. Прошу прощения, если я несколько рассеяна. Боюсь, что день выдался довольно суматошный.

Колин отмахнулся:

— Все просто великолепно! Вашему отцу очень повезло, что рядом с ним такая дочь. — Он лукаво улыбнулся. — Хотя я думаю, что это ненадолго.

Джинни удивленно посмотрела на него — может, он что-то прознал про Дункана? Но Колин смотрел на нее простодушным взглядом. Джинни медленно выдохнула. Вероятно, это просто общее замечание. К счастью, начался рил, так что ей не пришлось подыскивать ответ.

Она очень любила танцевать, но даже замысловатые движения и веселая музыка не могли исправить ее испорченного настроения. Когда зазвучали последние аккорды, Джинни краем глаза заметила, что Дункан выходит из зала. Она быстро пробормотала какие-то слова извинения Колину и ринулась за любимым, прокладывая себе путь через плотную толпу подвыпивших членов клана. Гордость была забыта — ей требовалось срочно поговорить с Дунканом.

Обед продлился почти до вечера. Когда Джинни выскочила на улицу, солнце уже садилось.

Сбежав вниз по деревянным ступеням, она остановилась у подножия лестницы и покрутила головой, пытаясь сообразить, куда он мог деться. Во дворе стояла мертвая тишина. Все пировали, и только несколько стражников охраняли ворота.

Замок Фруи представлял собой башню с большим внутренним двором, окруженным высокой стеной. У южной стороны стены выстроились в ряд несколько деревянных строений, в том числе конюшни и бараки для воинов. Решив, что это самое подходящее место, Джинни побежала через двор.

Большая дверь со скрипом отворилась. Джинни шагнула внутрь.

Там было темно, и глазам потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть. Но она увидела Дункана. Тот сидел на тюфяке, прислонившись к стене. Рядом стояла бутылка. Сердце Джинни тревожно забилось. Она никогда не видена, чтобы он так много пил. Казалось, что перед ним стоит цель — напиться допьяна.

Их взгляды встретились. Они долго смотрели друг на друга и молчали. Дункан опустошил свой кубок и медленно встал.

— Нечего тебе здесь делать. Возвращайтесь к гостям, миледи.

Миледи? Джинни шагнула к нему. Куда делся мужчина, с которым она познакомилась при дворе? Тот, кому она отдала свое сердце… Джинни сглотнула. И свое тело…

— Дункан, что случилось? Почему ты так со мной разговариваешь? — К горлу подкатил горячий комок, в глазах закипели слезы. — Объясни! Я сделала что-нибудь не так?

Она положила ладонь ему на руку.

— Расскажи.

Дункан какое-то время смотрел на ее ладонь, потом поднял взгляд на лицо Джинни. Он упавшим голосом рассказал, что отец отказался ему помогать, а Колин решил обручиться с ней.

Джинни в ужасе замотала головой:

— Это невозможно! Отец не мог устроить мой брак, не сказав мне ни слова! — А если мог?

— Официально еще ничего не решено. Полагаю, он сначала решил поговорить с тобой.

— Я скажу ему, что это невозможно! Что я люблю другого.

Дункан смотрел на нее внимательно. Слишком внимательно.

— Ты уверена, что хочешь именно этого?

— Ну конечно! Как ты мог сомневаться? Джинни внезапно замолчала и прищурилась.

— Ну-ка признавайся, что ты подумал, Дункан Кэмпбелл?

Он пожал плечами. Дункан пытался выглядеть беспечным, однако Джинни заметила, как напряжены его плечи.

— Колин станет вождем.

Так он злился из-за этого? Джинни отступила назад и уставилась на Дункана, с недоверием качая головой:

— Да ты ревнуешь!

Он скрестил на груди руки — гордый воин-горец до последней капли крови.

— Не сходи с ума.

Джинни смотрела на его могучие мышцы, поэтому ответила не сразу. Заставив себя отвести взгляд от его сильных рук, она посмотрела Дункану в глаза.

— Да как ты вообще мог подумать, что я захочу выйти за другого?

— Разве ты не понимаешь, Джинни? Без поддержки семьи мне не на что будет жить. У меня останется только мой меч.

Все пропадет — все, ради чего он так долго трудился. Это, конечно, жестокий удар для такого честолюбивого человека, как он. Сердце Джинни сильно забилось. Может быть, он уже жалеет о своей клятве? Девушка глубоко вздохнула. Она не будет принуждать его жениться, чего бы ей это ни стоило.

— Ты все еще хочешь жениться на мне? Кажется, вопрос его потряс.

— Конечно.

Она глубоко вздохнула. Не важно, чего это будет ей стоить, она слушается голоса своего сердца.

— Я выйду за тебя, даже если нам придется поступить гак против воли родителей.

Дункан всматривался в ее лицо, пытаясь понять, чего ей стоило такое решение. Джинни увидела, что его окатило волной облегчения. Дункан обнял ее и прижал к себе с такой силой, словно решил никогда больше не отпускать. Она подняла к нему лицо, и Дункан поцеловал ее нежным, ласковым, поцелуем, на который с готовностью отозвалось ее сердце. На душе стало тепло и радостно.

Оторвавшись от ее губ, Дункан взял девушку за подбородок и заглянул ей в глаза.

— Надеюсь, до этого не дойдет. Когда мы победим в войне против Хантли, я придумаю, как убедить отца помочь нам.

Джинни положила голову ему на грудь, черпая утешение в ровном биении его сердца. Она никогда не забудет его запаха — чистого и свежего, как теплый морской ветер.

— Я не хочу, чтобы ты уезжал.

Дункан погладил ее по голове, словно успокаивал ребенка.

— Я понимаю. Джинни подняла голову:

— Это опасно? — Да.

— А если тебя ранят? Он вздохнул.

— Я поправлюсь.

— Но что, если тебя…

Дункан остановил ее взглядом. Конечно, о таком нельзя даже думать.

Он взял ее за подбородок своей большой рукой.

— Я вернусь к тебе, любовь моя. В этом ты можешь быть уверена. Что бы ни случилось, мы станем мужем и женой.