В погоне за ним

Двенадцатая глава

Я заезжаю за Энди по пути, чтобы встретиться с Эриком, Тристаном и Чарли для раннего ужина.

Лекс прилетел на Манхэттен из-за какой-то большой заварушки. Я не слушаю, по правде говоря. Так бывает, когда Чарли бредит о своем муже.

Ресторан ориентирован на семейное питание, что не дает покоя Эрику. Амелия и Энди радостно играют в детском уголке, пока официант стоит рядом с нашим столиком, чтобы принять заказ.

— Я буду суп с ветчиной и горохом на первое с чесночным хлебом, стейк и смешанный салат на второе. О, подождите, вы можете добавить к нему картофель и сметану? — официант кивает, быстро записывая в блокнот, — Отлично, а на десерт у меня будет сюрприз от шеф-повара, но убедитесь, что к нему прилагаются два шарика ванильного мороженого… о, какого черта, пусть будет три, — кладу свое меню на стол и встречаюсь с зияющими ртами.

— Адриана, ты кормишь Африку? — спрашивает Чарли.

— Нет, просто проголодалась, — практически пою я вслух.

— Это очень большой обед. Похоже, у тебя был насыщенный день, — Эрик хмыкнул.

Я бросаю на него раздраженный взгляд. О чем он, блядь, думает? По крайней мере, у Тристана хватает порядочности держать свой капкан на замке.

— О, ради всего святого. Амелия пролила немного воды, — взволнованная Чарли отходит, чтобы заняться дочерью.

— Ладно, тебе лучше признаться, мисси, потому что ты выглядишь свежеоттраханной во все отверстия, — замечает Эрик.

— Эрик, честно. Это так грубо, — ругает его Тристан.

Мои щеки начинают краснеть, несомненно, заметно покраснев от замечания Эрика: — Да, хорошо. Держи свой большой рот на замке или никаких подробностей.

— Боже, не надо на меня наезжать, — ворчит Эрик, — Посмотри на себя, ты весь светишься. Ты знаешь, это сияние от брызг спермы на твоем лице.

Мои плечи поднимаются и опускаются, когда я хихикаю над его комментарием. Даже Тристан не застрахован от юмора Эрика.

— Тристан, может, тебе стоит заткнуть уши, — предупреждаю я.

— Пожалуйста, я живу с Эриком. Я могу справиться с разговорами о разврате.

— Ладно, Джулиан настолько чертовски невероятен, что я не могу ходить. Я имею в виду буквально, я думаю, что моя вагина сломана, — промурлыкала я.

— О, черт возьми, нет, ты могла бы предупредить меня, Адриана, — жалуется Тристан.

— Я предупредила!

Он неловко объясняет, что ему нужно выйти из-за стола, и использует Энди и Амелию как предлог, чтобы подойти.

— О, милая, я так рада за тебя! — Эрик хлопает в ладоши и встает, чтобы обнять меня.

— Что происходит? — Чарли возвращается, настороженно глядя на нас.

— Наконец-то закончила дизайн, вот и все, — лгу я, — У меня был творческий застой в течение нескольких месяцев, и теперь все складывается.

— Точно, я думала, ты наконец-то расскажешь мне, с кем ты трахалась, потому что, клянусь, Адриана, это написано у тебя на лице, — она потягивает свой напиток, ожидая моего ответа.

Черт!

Я не могу сказать ей всю правду, только потому, что это повлияет на ее брак. Вместо этого я решаю рассказать ей несколько лакомых кусочков, опустив самую важную часть — Джулиана.

— Хорошо. Послушай, Чарли, это несерьезно. Это была интрижка на одну ночь, даже не интрижка, а просто поцелуй, и, пожалуйста, не говори Лексу. И я имею в виду лучшую подругу, клянусь мизинцем, сестру, клянусь Библией и твоим первенцем.

— Оу, Адриана, не заставляй меня делать все это, — она нахмурилась, выпустив вздох, — А что, если он спросит меня?

— Ты скажешь ему, что можешь ответить на вопрос, но ты не будешь нести ответственность за сексуальные образы его сестры, которые могут закрасться в его мозг и потребовать галлон отбеливателя для мозга.

— Отличный ответ, — она потирает руки вместе в восторге, — Хорошо, тогда выкладывай все сплетни.

Энди придвигается к нам и просит присесть: — Возможно, в другой раз.

— Ладно, угадайте, что я запланировал? — говорит Эрик, едва сдерживая свое волнение.

Мы оба пожимаем плечами. Тристан уже неодобрительно качает головой — это не может быть хорошо. Эрик известен как дикий и авантюрный человек, но, с другой стороны, жизнь вокруг него никогда не бывает скучной.

— Я устраиваю небольшую встречу у нас дома в пятницу вечером. На нем будет присутствовать очень особенный гость.

— Эрик, в прошлый раз, когда ты говорил об этом, явился стриптизер-самец, — Чарли поморщился.

Я жалуюсь вместе с Чарли: — Да. Честно говоря, Эрик, мне не нравятся твои неожиданные гости.

Эрик вскидывает руки вверх, как королева драмы, которой он и является: — О, да отстань ты, ладно? Ишь! Один раз. Нет, кое-что еще лучше.

— Ладно, это девчачья фишка? — спрашивает Чарли.

— Это для всех, кроме детей.

Чарли и я одновременно издаем стон, жалуясь на нянь и расписание сна. Эрик, который ни капли не любит перемен, обещает, что все это будет стоить того, и, на самом деле, это будет сближающим сеансом для всех нас.

Мы соглашаемся пойти, хотя Чарли еще предстоит убедить Лекса, самого большого жалобщика всех времен.

При каждом удобном случае в рабочее время я мчусь к Джулиану в отель, трахаю его так, как мое воображение осмеливается только мечтать, но только в течение часа, прежде чем мне придется вернуться на работу. Три дня подряд, и я отчаянно хочу большего.

К пятнице мне уже не терпится выбраться, но у меня важный дедлайн. Я говорю Джулиану, что ничего не выйдет, так как в пятницу моя ассистентка уходит из бутика в полдень, чтобы пообедать до трех часов дня. Я занята подготовкой образца для покупателя, когда слышу звон в дверь и передо мной стоит Джулиан.

— Что ты здесь делаешь? — удивленно спрашиваю я, обеспокоенно оглядываясь на него.

— Ну, ты не могла прийти ко мне, поэтому я пришел к тебе.

Он стоит передо мной, широко улыбаясь, одетый с ног до головы в темно-серый костюм и светло-розовую рубашку. Армани. Так, черт, соберись и подними челюсть с пола.

— Но кто-то может увидеть тебя здесь, — паникую.

— Адриана, у тебя ровно одна минута, чтобы понять, где я собираюсь тебя трахнуть.

Он шутит? Выражение его лица показывает, что он не шутит.

— Ты ведь не шутишь, правда? И почему я думаю о месте?

— Я не шучу. Я чувствую, как ты насквозь мокрая. Десять… девять… восемь…

Я быстро смотрю в сторону двери и никого не вижу. Я тяну его за руку к своей задней кладовой, и он не ждет, поднимает мою юбку и прижимает меня к стойке, как только мы скрываемся из виду.

Заметка для себя: всегда носи платья.

Он уже твердый и входит в меня без предупреждения, а я отталкиваюсь, адреналин бежит по мне, когда он продолжает трахать меня, когда любой может войти. Острые ощущения от того, что меня поймали, усиливают мое возбуждение, и мое тело движется вместе с его телом, проталкиваясь в него еще глубже.

— Я не могу и дня прожить, не трахая тебя. Это слишком тяжело. Ты нужна мне, Адриана.

— Ты мне тоже нужен, — громко стону я.

Его хватка крепнет, почти причиняя мне боль, и его движения ускоряются. Он прижимается губами к моему уху и требует войти в меня. Я киваю, но он хочет, чтобы я произнесла эти слова.

Я не говорю, я умоляю.

Боль внизу распространяется по мне, и я сжимаюсь от удовольствия, кусая его руку, чтобы не выкрикнуть его имя. Он хочет, чтобы мы были синхронны, с чем мне всегда трудно справиться, но когда его волшебные пальцы скользят по моему набухшему клитору, я кончаю быстрее, чем вы успеваете сказать «святой трах».

Он поправляет мою юбку и целует мое плечо, пока я контролирую свое дыхание. Я поправляю волосы в зеркале на стене и расправляю платье, когда раздается звонок. Я жестом велю ему замолчать и оставаться на месте. Когда я возвращаюсь в магазин, мое сердце вылетает из груди и падает на пол, когда я вижу своего брата, стоящего за кассой.

— Лекс, — почти кричу я, — Что ты здесь делаешь?

— Почему ты выкрикиваешь мое имя? Я не глухой, — отвечает он.

— Извини, шумный кондиционер сзади. Итак, что ты здесь делаешь?

Веди себя спокойно. Не проявляй никаких признаков паранойи.

— Я хотела поговорить с тобой о сегодняшнем вечере. Вы всегда оставляете магазин без присмотра?

— Нет, придурок. Кэсси должна была где-то быть, а мне нужно было кое-что пересчитать в подсобке, и, кроме того, у меня есть дверной колокольчик.

— Точно. Так что насчет сегодняшнего вечера. Это же не гребаная вечеринка драг-квин опять, да?

— Шемалы, а не драг-квинс. Эрик обещал, что это не так, — отвлекаюсь, складывая перед собой одежду, но это кажется бессмысленным, так как сперма Джулиана сочится по моему бедру. Во что я ввязалась? Почему вагина не может быть похожа на венерианскую мухоловку, которая, попав в ловушку, захлопывается. Это просто неудобно, а передо мной мой брат. Я перевожу взгляд на свои руки, так как они начинают краснеть.

— Итак, я ухожу. Шарлотта может переждать бурю.

— Неважно. Ты продержишься час, прежде чем любопытство возьмет верх, и ты начнешь нести свою чушь про «я скучаю по жене».

Мне нужно заканчивать этот разговор, но Лекс устраивается поудобнее, опираясь рукой на скамейку, и достает свой мобильный, чтобы что-то напечатать. Беспокойство овладело мной, и вдруг температура в комнате стала удушающе жаркой.

— Ну, я не часто видел ее на этой неделе: я летал в Нью-Йорк, а она помогала Никки с этим незавершенным делом. Не слишком ли много я хочу провести время с женой?

— Э, нет… — знаю, что Джулиан слышит все это, и я не слишком уверен, о чем он сейчас думает. Будет ли он раздражен? Разозлится? Последнее, чего я хочу, это ввязаться в очередной спор, когда между нами все прекрасно.

Я вижу, как лицо Лекса озаряется, а его губы расширяются в улыбку.

— Что смешного? — спрашиваю я.

Он продолжает печатать: — О, ничего.

— Неважно. Покажи мне! — все как в детстве. Он знает, как нажать на мои кнопки, и я ненавижу, когда он прячет вещи от меня. Классический пример: когда ему было четырнадцать, я думала, что он проносит в дом батончики Wonka в коричневом бумажном пакете, когда мой отец запретил все сладости на месяц после того, как мы с Лексом случайно помыли его бумажник в рамках работы по дому. Я клялась, что он проносит конфеты, и умоляла его поделиться ими со мной. Он всегда отказывался, и вот однажды я примчалась домой после школы и устроила облаву в его комнате, обнаружив там только последние журналы Penthouse.

Но почему-то я так и не усвоила урок ни тогда, ни сейчас, попросив его показать мне его камеру.

— Ты хочешь увидеть своего лучшего друга голой в душе?

— О Боже, Лекс! TMI! Убирайся отсюда, урод.

— С радостью. У меня жена, которая требует внимания. Увидимся вечером, сестренка, — он подмигивает.

Он выходит за дверь, а я испускаю протяжный вздох. Проходит несколько минут, прежде чем я направляюсь в подсобку. Джулиан стоит там у стены. Я знаю, что он все это слышал, учитывая, что его лицо безучастно. Ни улыбки, ни ухмылки «я соскучился по тебе».

— Прости, это было так неловко, и я знаю, что тебе, должно быть, было тяжело.

— Адриана, — ворчит он.

— Да? — бормочу я.

— Сколько раз я должен повторять тебе, что хочу только тебя? Единственная неудобная вещь в этом — это то, что я ненавижу твоего брата за то, что он нас сдерживает. Я хочу возвращаться домой к тебе и делать грязные вещи, когда захочу.

— Но Чарли и голая… — я, блядь, бредю. Почему я, блядь, говорю о том, что Чарли голая!

— Не надо. Пожалуйста.

— Но ты не…

— Сколько раз, блядь, я должен повторять тебе, что все кончено? Я не думаю о ней таким образом, — Джулиан повышает голос, вскидывая руки в воздух от разочарования, — Это должно прекратиться, ты понимаешь меня?

— Аргх, я тоже это ненавижу. Хорошо! — падаю в его объятия, отчаянно пытаясь почувствовать себя в безопасности.

Медленно он обхватывает меня руками, позволяя мне зарыться головой в его грудь. Его губы целуют мою макушку: — Мне нужно идти.

Я не позволяю ему отпустить меня, не заботясь в этот момент о том, кто зайдет к нам: — Не уходи, — умоляю я.

— У меня встреча. Я позвоню тебе позже, хорошо?

— Придешь сегодня вечером?

— У тебя же эта штука у Эрика, — напоминает он мне.

— О, точно.

— Завтра, хорошо? Мы что-нибудь придумаем. Я обещаю, — он целует меня в губы, прежде чем выйти из магазина и оставить меня одну.

Я опускаюсь на табурет, сутулясь, мысленно ругая себя за то, что я гормональная, ревнивая женщина. Иногда я понятия не имею, кто я. Как будто у меня несколько личностей, и худшая из них — ревнивая Адриана. Больше всего меня пугает то, что я никогда не знаю, что ждет меня за углом. Наши отношения — это американские горки, и я виню себя. Джулиан только и делает, что уверяет меня, что ему нужна только я, но этого недостаточно. Чего еще я хочу? Этот ноющий голос внутри меня хочет задать ему больше вопросов. Мне кажется, что он что-то скрывает, но что?

Я понятия не имею, а ревность Адрианы исчезнет, только если я выясню, что именно меня беспокоит.