В погоне за ним

Шестая глава

Вот что касается часовых поясов — они отстойнее, чем двухдолларовая шлюха.

Я проснулась в этот богом забытый час, одетая и сытая, и мне некуда идти. Вдалеке слышен шум уличных уборочных машин и мусоровозов, а солнце едва заглядывает за горизонт. Как только свет заливает мою комнату, я выхожу на улицу, чтобы осмотреть фасад магазина — единственная цель моего приезда в Сидней, или я так всем сказала.

Кенни, риэлтор, очень любезен и проводит меня по нескольким объектам. Каждый из них обладает своими уникальными качествами, но я не уверена, что нашла идеальное место. Пока он не показал мне помещение в популярном районе под названием Паддингтон. По словам Кенни, Оксфорд-стрит печально известна своими высококлассными бутиками и является популярным торговым районом среди местных жителей и туристов. Сам магазин великолепен. Настолько великолепный, что я могу представить свои платья от кутюр, выставленные в витрине.

В течение часа у меня в руках была копия контракта, которую Чарли должна была прочитать.

Когда я заканчиваю, уже почти полдень, и, к моему разочарованию, Джулиан так и не позвонил. Ладно, серьезно, почему я просто не позвонила ему? Через несколько секунд я звоню ему на мобильный, надеясь, что он ответит.

— Привет, — мягко приветствует он.

— Привет, я думала, мы сегодня встречаемся?

Шум ветра прерывает звонок. Я могу сказать, что он где-то снаружи.

— Встретимся на пляже, — он сообщает мне подробности и дает конкретные указания, где встретиться: популярный пляж Бонди, расположенный примерно в пятнадцати минутах езды от моего места. Я быстро сообщаю ему, что не одета для купания, и он предлагает мне зайти в магазин для серфинга на противоположной стороне улицы.

Я нахожу несколько магазинов и решаю купить горячее красное бикини. В правильном наряде я готова охладиться, когда от знойной жары у меня начинает кружиться голова. Австралийское солнце намного сильнее, чем дома, его суровые лучи почти обжигают мою бледную кожу.

Джулиан стоит именно там, где обещал, рядом с желтым Kombi-van, в котором хранятся доски для серфинга. Как только он видит меня, он отвлекается, и смуглый молодой блондин быстро поворачивается в мою сторону. После знакомства Джулиан настаивает, чтобы мы брали уроки серфинга, и когда я говорю «мы», то имею в виду себя. Джулиан уже опытен в этой области, в то время как я полный отстой и постоянно падаю с доски. Слава Богу, мы занимаемся на песке, хотя от этого я выгляжу еще более жалкой, если это вообще возможно.

Войдя в океан, я чувствую, как мурашки бегут по коже от соприкосновения с водой. Я поражаюсь, насколько голубой выглядит вода вблизи, и она такая чистая. Она живописна и спокойна, пока, конечно, не набегает волна.

Чуть не набрав полный рот морской воды, я ловлю взгляд Джулиана, который смотрит на меня с широкой ухмылкой. Его волосы зачесаны назад, с них капает вода, и он чертовски сексуален. Он не брился, и его щетина придает ему такой суровый вид, что мне хочется засунуть его лицо себе между ног.

Успокойся, блядь.

— Да, я полный отстой. Давай, смейся, — жалуюсь я.

Он подбадривает меня, и я снова гребу на доске в поисках волны, идущей в нашу сторону. Свобода катания кажется нереальной, пока я снова не разбиваюсь и не падаю в воду. Джулиан подплывает и притягивает меня к себе.

— Ты в порядке? — его глаза сужаются, а затем он быстро осматривает мое тело, чтобы убедиться, что все конечности целы.

— Лучше, чем в порядке, — пробормотала я, глядя прямо ему в глаза.

Я вижу, как он борется с тем, что находится всего в нескольких дюймах от меня, и я сокращаю расстояние, обхватывая его шею руками, пока мы свободно плывем в воде.

— Это бикини не помогает, — процедил он.

Я обхватываю его ногами за талию, и вот оно, дзинь-дзинь.

— Ну, как насчет того, чтобы короновать тебя как официального наблюдателя за бикини? Ты будешь сообщать мне о любых потенциальных промахах?

— Я с радостью приму эту роль.

Я делаю первый шаг, нахожу его губы своими. Сначала я чувствую сопротивление, но через несколько секунд его лицо и тело расслабляются в унисон, и он возвращает страсть. Его пальцы с силой вцепляются в меня, а я дразню его, надавливая на его пах. Когда рядом никого нет, его пальцы проникают в нижнюю часть моего бикини, и он с упоением ласкает мою попку. Мои губы отрываются от его губ, чтобы посмотреть ему в глаза, и жажда отражается в них, когда я извиваюсь в нем и позволяю его пальцам двигаться дальше на юг. Надвигающаяся волна настигает нас, и сила течения заставляет его руку соскользнуть, нежно касаясь моего набухшего клитора.

О мой гребаный Бог.

Моя голова откидывается назад в наслаждении, и я вцепляюсь в его плечи, впиваясь ногтями в его руку. Я могу трахнуть его прямо здесь, прямо сейчас. С каких пор я стала сексуальной сумасшедшей?

И с этой мыслью, в доли миллисекунды, мой разум каким-то образом возвращается к Элайдже. Чувство вины снова поглощает меня. Черт! Мое тело напрягается, и мое настроение уплывает быстрее прилива.

Инструктор плывет в нашу сторону, и я приветствую его прерывание.

— Ребята, вы готовы возвращаться?

Мы следуем за ним на берег, вытираемся и направляемся в раздевалки.

У Джулиана встреча в конце дня, поэтому мы договариваемся встретиться за ужином. Я провожу вторую половину дня за покупками для Энди и всех остальных, кто вернулся домой. В отеле я с трудом укладываю все вещи в чемодан, будучи уверенной, что удвоила норму багажа. Ощущение нереальности от того, что завтра я уезжаю, изо всех сил стараюсь не отсчитывать часы. Я скучаю по своему ребенку, но пребывание здесь, вдали от всех, и наконец-то возможность немного отдышаться — это терапия.

Джулиан организует ужин во вращающемся ресторане на вершине башни. Поездка на лифте потрепала мне нервы, страх высоты вселяет в меня тревогу, когда я смотрю в окно на город у своих ног. Иногда Джулиан подшучивает надо мной, но когда он видит, что я на грани слез, он удивляет меня шоколадным тортом по смехотворно завышенной цене, который на вкус как рай на земле. Он вызывает оргазм и может быть даже лучше, чем секс.

Ну, у тебя не было секса с Джулианом, и твой мозг, похоже, считает, что десять таких тортов все равно не сравнятся. Мое тело начинает дрожать, так как нервы снова дают о себе знать. Джулиан быстро замечает это и накрывает меня своей курткой. Если бы он только знал истинную причину этого.

Поскольку это моя последняя ночь, я хочу использовать ее по максимуму. За несколько часов мы успеваем сделать все возможное, прежде чем мои ноги становятся похожими на желе, а усталость начинает брать верх. Наша последняя остановка — скамейка в парке под мостом. Сидя в тишине, мы наблюдаем за проплывающими мимо яхтами и паромами. Мимо нас проплывает тусовочная лодка с пьяными психами, и девушки показывают Джулиану свои сиськи, к моему раздражению. Я их не виню, он горяч. Один парень демонстрирует свой член, заставляя Джулиана нахмуриться, и он в шутку прикрывает глаза.

— Ты выглядишь уставшей, — Джулиан кладет руки мне на плечи и поглаживает их, снимая напряжение, когда он нежно разминает их.

— Боже, ты делаешь хороший массаж, — стону я.

— Держу пари, твой тоже хорош.

— Нет, мне говорили, что я тяну на Монику в этой области. Знаешь, твердая и жесткая.

Он тихонько хихикает: — Я люблю Друзей. Некоторым людям нравятся жесткие.

Я качаю головой и опускаю ее, смущенная своим комментарием: — Я ввязалась в это, не так ли? Элайджа ненавидел «Друзей», но он был достаточно вежлив, чтобы держать рот на замке.

— Ты недостаточно говоришь об Элайдже, — его тон серьезен и застает меня врасплох.

— Я полагаю, тебе это не нравится… ну, знаешь, с тех пор, как между нами все немного наладилось.

— Почему? Я не могу ревновать к тому, кого здесь нет. К тому же, он был отличным парнем. Несмотря на ситуацию с Лексом, он все равно сделал усилие, чтобы поговорить со мной.

— Он сделал, не так ли? — удивляюсь я вслух, — Могу я тебя кое о чем спросить?

— С каких это пор Адриана Эванс спрашивает разрешения?

— Ладно, может быть, не одну вещь. Это касается Чарли, — прикусила губу, ожидая его реакции.

Когда я стою к нему спиной, между нами воцаряется тишина, и он убирает руки с моих плеч. Я поворачиваюсь к нему лицом и встречаю недовольное выражение его глаз, которые безучастно смотрят на гавань.

— Адриана, почему ты всегда копаешься в прошлом? — его тон горький, он почти выплевывает слова.

— Потому что я не чувствую, что мы достаточно поговорили об этом.

— Почему тебе нужно знать? Почему ты не можешь отпустить это? Видит Бог, я стараюсь изо всех сил.

— Потому что это трудно. Каждый раз, когда мы сближаемся, я думаю, как это может сработать? — отвечаю я честно.

— Ты же не думаешь, что я тоже так думаю?

— Ну, я не знаю. Ты никогда по-настоящему не выражаешь свои чувства. Ты поступаешь как надоедливый парень, — поднимаю руки в расстройстве, злясь на него за то, что он не хочет разговаривать, и злясь сильнее на себя за то, что вызвал эти трения между нами.

— Тогда спроси меня обо всем, что тебе, черт возьми, нужно знать, и тогда эта тема будет официально закрыта, хорошо?

Это мой шанс задать вопросы, которые не давали мне покоя, вопросы, которые могут облегчить мои страхи или усилить мою паранойю. В любом случае, мне конец. Я знаю себя достаточно хорошо, чтобы понять, что я волнуюсь и ревную из-за самых незначительных вещей.

— Ты знал, что Чарли и Лекс встречаются за твоей спиной?

Я пристально наблюдаю за ним, пока он поджимает губы, продолжая смотреть на гавань и отказываясь смотреть мне в глаза. Его плечи напряжены, а мышцы на руках выступают из-под рубашки, когда он держится за скамейку.

— Да, я знал.

— Ты задавал ей этот вопрос, когда виделся с ней лицом к лицу?

— Да. Она отрицала это.

— И ты купился на это? — почти смеюсь, но быстро сдерживаюсь, не желая еще больше уязвить его самолюбие.

— Адриана, разве это имеет значение? Все уже сделано, — злоба в его голосе ошеломляет меня. Я отступаю, подтягивая ноги к груди. Он смотрит в мою сторону, и я вижу, как смягчается его лицо, — Конечно, я на это не купился. Она всегда была рассеянной. Мы перестали заниматься сексом, и у нее было оправдание для всего. Это то, из-за чего у меня снова началась кокаиновая зависимость.

Я чувствую себя паршиво за то, что задаю этот вопрос, особенно когда я — подруга Чарли, практически подбадриваю ее неверность, и все потому, что я хотела, чтобы она была с Лексом. Я бы не поступила иначе, но я ненавижу тот факт, что сыграла роль в причинении боли Джулиану.

— Если бы не мой брат, вернувшийся в ее жизнь, ты бы все еще был с ней, возможно, женат и с детьми.

— Что это за вопрос? — спрашивает он, раздражаясь, — Это все равно, что я сказал бы тебе, что если бы Элайджа не умер, ты бы все еще была с ним.

— Я просто… — я спотыкаюсь на своих словах, — Неважно.

— Ты не можешь просто сказать «неважно», мисс «Всегда есть что сказать». Жизнь продолжается. Чарли не моя, и эта лодка давно отплыла. Единственный человек, который мне нужен, это тот, кто продолжает возвращать эту лодку и мои ошибки, — он делает глубокий вдох и вздыхает, — Да, я любил Чарли, и если бы не твой брат, мы бы, наверное, все еще были вместе, и да, я был бы счастлив. Но я двигаюсь дальше, Адриана. Чарли больше не часть моей жизни. Когда ты поймешь это, тогда, может быть, у нас появится шанс.

Он встает и уходит, не попрощавшись. Моему мозгу требуется мгновение, чтобы щелкнуть и последовать за ним, только когда он понимает, что снова облажался. Почему я такая ревнивая и неуверенная в себе? Чарли никогда не была такой. Она всегда была такой спокойной и собранной. Может быть, поэтому он и любил ее, а ты, Адриана, полная противоположность.

Я вскакиваю на ноги и быстро иду за ним. Он идет быстрее, чем обычно, пытаясь поскорее уйти от того беспорядка, в который я его втянула.

— Джулиан. Подожди!

Он продолжает игнорировать меня, и я увеличиваю темп, пока не оказываюсь рядом с ним, держу его за руку и заставляю остановиться.

— Меня бесит, что я не могу перестать думать о том, что ты думаешь о ней, когда ты со мной. Я не знаю, что это такое, — плачу я открыто, тоненькими, напряженными всхлипами.

Его лицо смягчается: — Я пытаюсь, Адриана, но ты делаешь это ужасно трудным для меня. Ты же не думаешь, что я думаю то же самое об Элайдже? Что каждый раз, когда ты отталкиваешь меня это означает, что я недостаточно хорош?

Я прислушиваюсь к его словам. Он прав. Я любила Элайджу. Он был моим мужем, пока смерть не разлучила нас. У меня есть сын. Джулиан всегда будет помнить о том, что он не является главным приоритетом в моей жизни. Теперь, когда я задумалась о его чувствах, мое поведение несправедливо.

— Я не думала об этом в таком ключе.

— А я думаю, Адриана.

Вот в чем дело с неуверенностью — это самая уродливая черта, которая может быть у человека. Проблема в том, что никакие рассуждения и голоса в вашей голове не могут облегчить их вам. Даже когда другой человек пытается успокоить вас, слова теряются и не имеют смысла. Иногда требуется душевная боль другого человека, чтобы понять, насколько глупы и незначительны ваши опасения. В этот момент Джулиан расставил все по своим местам, позволив мне увидеть его частичку, которой больно. Только сейчас я поняла, что он не застрахован от чувства неуверенности только потому, что он красив и умен.

Я хватаю его за руку и переплетаю свои пальцы с его, закрывая между нами пропасть. Он не говорит ни слова, пока мы идем по кварталу в сторону отеля. В вестибюле я продолжаю идти к лифту и нажимаю кнопку своего этажа. Когда дверь открывается, я достаю свою карточку и прохожу к своей двери. Мое сердце бежит марафон, стук так силен, что мои дыхательные пути начинают сжиматься в панике. Я должна показать ему, как он мне дорог, он этого заслуживает.

И это моя последняя ночь здесь. Сейчас или никогда. Ладно, может быть, не никогда, но кто знает, когда я увижу его снова.

С тихим щелчком дверь за нами закрывается, и в комнату проникает отблеск городских огней. Я вставляю карточку в розетку и включаю одну лампу. Она освещает комнату достаточно, чтобы я могла видеть его, но не слишком сильно, чтобы все части тела были под прожектором. О Боже… он увидит меня голой!

Направляя его к кровати, я предлагаю ему сесть, а сама устраиваюсь над ним. Я обхватываю его шею руками, давая себе возможность контролировать ситуацию.

— Меня пугает, что я никогда не была с кем-то вроде тебя, — мне страшно произносить эти слова, и я делаю паузу, размышляя над тем, как обнажить свою душу, — Я была только с одним мужчиной.

Он делает глубокий вдох, а я изучаю его губы, наблюдая, как он прикусывает уголок рта. Его указательный палец проводит по моей скуле, скользит кончиком по моему рту. Я чувствую, как дрожат мои губы, но одним прикосновением он снимает мою дрожь, когда его большой палец проводит по моей нижней губе.

— Я не причиню тебе боли, Адриана, — шепчет он нежно и без силы, — Для меня это тоже тяжело. Секс стал зависимостью в те моменты, когда я не мог поймать кайф. Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз был близок с женщиной, если быть честным.

Я чувствую некоторое облегчение от того, что он нервничает и не давит на меня, как, я думаю, поступили бы многие мужчины, запертые в гостиничном номере.

Я издала тихий стон: — Ты должен быть терпелив со мной.

Он придерживается своего обещания, нежно целуя меня, чтобы расслабить мое тело. Чем медленнее он это делает, тем больше это меня возбуждает. Проводя пальцами по верхней части моего платья, я чувствую, как бретельки спускаются по плечу. Его губы движутся к основанию моей шеи, нанося поцелуи один за другим, заставляя мою кожу покрываться мелкими мурашками.

— Ты такая сексуальная, — бормочет он, дразня языком мою разгоряченную кожу.

Мои руки дрожат, когда я расстегиваю его рубашку, обнажая его грудь во всей ее сказочной рваной славе. Он так чертовски красив, что это причиняет боль. Я провожу руками по его торсу и наблюдаю, как трепещут его глаза. Осторожно приподняв меня, он перемещает меня так, что я оказываюсь под ним. Его тело прижато к моему и я чувствую его вес. Затем наблюдаю, как он освобождает меня, слегка приподнимая себя, заставляя сгибаться предплечья.

Трахните меня сейчас, он такой горячий. Как кинозвезда. Все в его теле так идеально. Я влюблялась во многих актеров на протяжении своей жизни, но они не могут сравниться с Джулианом. Боже, Адриана, интимный момент, и твой мозг представляет себе кинозвезд. Что, блядь, с тобой не так?

Меня внезапно возвращают в настоящее, я теряюсь в море поцелуев, его рот опускается ниже и задерживается возле моей груди. Я совершенно не люблю свою грудь, это моя самая большая неуверенность в себе, но то, что он делает, то, как его глаза пляшут от восторга, когда он обнажает ее, позволяет мне отпустить все запреты. Его рот наполняется слюной, и я жду в предвкушении, когда его язык обведет их. В ту же секунду я выгибаю спину и издаю громкий стон, дергая его за волосы, желая большего.

Он возвращает свои губы к моим, и прежде чем я успеваю глотнуть воздуха, незнакомый предмет проносится мимо моего входа. Я закрываю глаза, пока он нежно играет с моим чувствительным местом, и прекрасно понимаю, что произойдет дальше. Мое тело сжимается, и он осторожно входит в меня. Я издаю небольшой хнык.

Когда я понимаю, что он входит в меня, начинается паника. Мой мозг, не в силах отключиться, судорожно сравнивает его размер, его технику, и это ощущение становится слишком сильным. Невольно слезы падают на мое лицо, и мои стоны переходят в рыдания.

Через несколько секунд Джулиан понимает, что я расстроена, и останавливается. Оставшись внутри меня, он переводит дыхание.

— Адриана, ты хочешь, чтобы я остановился? — шепчет он.

— Я не знаю, — бормочу я сквозь рыдания.

Он отпускает меня, и его тело падает на мое. Я задыхаюсь под ним, но я слишком робкая, чтобы дать ему понять, что мне некомфортно.

Джулиан вытаскивает себя из меня, его член упирается мне в живот, и я вижу, как он морщится от боли. Чувство вины душит меня до такой степени, что я не могу дышать. Корчась, я освобождаю руки и натягиваю платье, чтобы прикрыть грудь, понимая, что моя неуверенность и чувство вины взяли верх. Опять же, это должно было случиться.

Медленно, он съезжает с меня и ложится на спину, ладонями упираясь в лицо. По какой-то причине, когда я смотрю на него обнаженным, он ловит меня, и я тут же отворачиваюсь.

— Прости, Джулиан. Это было слишком.

Он ничего не говорит, и я даю ему мгновение.

Черт, я сука, что заставила его остановиться на полпути. Что за девушка так поступает? Ты — идиотка. Но ведь на то есть веские причины, верно? В данный момент мне нужна моя лучшая подруга, которая меня рассудит. Она заставит меня увидеть хоть какой-то смысл. Только вот этого никогда не случится, потому что твоя лучшая подруга тоже поимела парня. Боже, это становится все хуже и хуже.

Мы долго лежали в темноте в неловком молчании, не говоря друг другу ни слова. Он неподвижен, и его возбуждение спало быстрее, чем «Титаник». Я все еще насквозь промокшая, испытываю дискомфорт, так как влажность между моими бедрами требует внимания.

— Не хочешь прогуляться? — говорит он арктическим тоном, — Мне бы не помешал свежий воздух.

— Конечно. И я понимаю. Солдату нужно успокоиться, — шучу я, надеясь разрядить обстановку. Он отпускает непринужденный смешок, и в этот момент я понимаю, что между нами все хорошо.

Мы оба оделись, и я уделила время, чтобы привести себя в порядок в ванной, прежде чем мы отправились на улицу. Уже поздно, чуть за полночь, когда мы прогуливаемся в парке неподалеку. Прохладный ночной ветерок облегчает мое беспокойство, а комары пируют на моей бледной коже, заставляя меня чесаться, как сумасшедшую.

Джулиан берет меня за руку и начинает рассказывать о своем следующем проекте. Я внимательно слушаю, впитывая каждое слово. Он очень любит свою работу и страстно желает помогать другим. Пока я смотрю, как он говорит, мои глаза переходят на его тело. Его светло-голубая рубашка-поло Lacoste слегка приталена на груди и демонстрирует его мускулистые руки. У него бронзовый загар от австралийского солнца, но мне нравится, что у него нет татуировок, и видно, какая у него идеально гладкая кожа. Его волосы в беспорядке, сексуально грязные, каштанового цвета с несколькими прядями, которые кажутся почти блондинистыми. Когда он продолжает говорить, его рот делает это облизывание, за которым я могла бы наблюдать часами напролет. Я не думаю, что он осознает, что делает это, что делает это еще более сексуальным. Все в нем говорит о сексе, включая то, как завиваются его ресницы, прикрывая красивые карие глаза. Я хочу провести языком по каждой его части, включая член.

Ладно, а вот и огромный слон в комнате. Какая ирония. Он больше того, к чему я привыкла, и мне неприятно, что эта мысль приходит мне в голову. Конечно, я не единственная женщина, которая думала об этом, когда спала с кем-то новым. Я имею в виду, что вагины не отличаются друг от друга. Они практически все одинаковые. Рокки рассказывал ужасные истории о свободных вагинах, сравнивая их с ведром песка. Я не поняла этого сравнения, и Рокки, конечно, пришлось провести следующий час, демонстрируя нам с Эриком наглядную демонстрацию на доске, что было очень забавно, хотя я никогда не призналась бы ему в этом.

Больше — не обязательно значит лучше. Это другое. А я не привыкла к другому.

— Ты такой чертовски сексуальный, ты знаешь об этом? — неожиданно произношу я.

Он прерывает разговор о Восточной Европе: — Хм, ладно, интересная смена темы, но спасибо?

— Нет, я серьезно. Ты безумно сексуальный. Я всегда так думала, даже когда встретила тебя в первый раз. Я не могла перестать пялиться на тебя, что в то время было неприемлемо, так как я была помолвлена, но серьезно, ты источаешь сексуальную привлекательность. Я имею в виду, я просто хочу… Я не знаю, что я хочу сделать, но, черт возьми, ты такой горячий.

Я поймала его ухмылку, он забавно покачал головой: — Знаешь, что мне в тебе нравится? Ты просто говоришь то, что у тебя на уме. Ты не несешь чушь. Ты, Адриана, не похожа ни на кого, кого я когда-либо встречал. И для протокола…, — продолжает он, — чтобы ты знала, ты вовсе не помогаешь солдату.

Он только что сказал о любви? Быстро, придумай что-нибудь!

— Хорошо, пусть лучше ему будет тяжело.

Его глаза переходят на мои. Амбивалентное выражение ожидаемо. В конце концов, я только что закончила очень интимный момент плачем. Свободной рукой он поправляет заметную выпуклость, неловко ерзая рядом со мной.

Я хочу его.

На этот раз я не остановлюсь. Мне нужно, чтобы он, весь он, был полностью моим.