Варвара-краса, или Сказочные приключения Кощея

Эпилог

Три года спустя…

— Это не справедливо… — надувшись, как мышь на крупу, бухтела Солнцева, примостившись на краю кушетки.

— Что именно? — устало вздохнув, я откинулась на подушки, тепло улыбаясь сопевшему на груди малышу. Тёмный, с завихром мягкого пушка на затылке, сына причмокивал пухлыми губами и забавно морщил нос.

Чем очаровал добрую половину санитарок, медсестёр, суровых врачей из дежурной бригады и девчонок, прибывших проведать нас на следующий день после родов. Как компании милых, хрупких и, чего уж греха таить, скандальных барышень удалось обойти все правила и законы, я не имела ни малейшего представления.

Да и не особо-то хотела знать, если честно.

— Вот это, — рыжее Чудовище, прозванное так отнюдь не за красивые глаза, ткнула пальцем в сторону малыша. — Он ещё говорить не начал, а я его уже люблю! И не я одна! Как так-то?!

Тихо засмеялась, качая головой, осторожно гладя маленький пальчики, настойчиво сжимающие в кулаке прядь моих волос. И наклонившись, мягко коснулась губами его лба, зажмурившись и чувствуя, как стекает по щеке слеза. Мне ведь даже гадать, на кого он больше похож не нужно.

Такую трепетную любовь к моей несчастной косе только его царское величество Кощей проявляет. Всё время норовит хотя бы самый кончик в руке удержать. И не важно, что я об этом думаю.

— Смирись, Чудище ты наше, — хмыкнула Станислава, в отличие от остальных оставшаяся стоять в дверях. — У Варьки дети обладают просто убийственным обаянием… До которого тебе, недоразумение лохматое, ещё расти и расти!

— Э-э-эй!

— Анют, Стася, тише, — Арина, устроившаяся на свободном стуле, укоризненно посмотрела на подруг, работая неизменной совестью и у обеих сразу. — Разбудите ведь…

Я на это только хмыкнула, вспоминая, как Марья дрыхла первые сутки так, что можно было салют над ухом запускать — не добудишься. И снова посмотрела на Белку, так и не сумевшую войти в палату и нервно прикусывающую губу, тиская в руках большого, плюшевого кота.

Невысокая, миниатюрная, в неизменном байкерском прикиде и взлохмаченными волосами, Стаська казалась тут лишней. И чувствовала себя таковой, переминаясь, порою с ноги на ногу и украдкой оглядываясь назад. Смотрела с тоской на меня, вздыхала и усиленно притворялась сильной, несгибаемой личностью. Но я видела, как подозрительно блестят её глаза. И приподнявшись, поманила её пальцем:

— Иди сюда.

— Я?! — неподдельно изумилась Станислава, на всякий случай, повертев головой в разные стороны. — А… Надо?

— Надо, — я улыбнулась чуть шире, старательно сцеживая зевок в кулак, и вскинула бровь, неосознанно копируя фирменный жест Эльзы. — Или ты боишься?

— Да тьфу на вас, — нахохлилась байкерша, осторожно приближаясь к кровати. — Я смотрю, кто-то нахватался уловок у нашей Ледышки… Чему бы хорошему у неё научились!

— Мне уголовный кодекс ни к чему, — улыбнулась, кивая головой, что бы она подошла поближе и приподнимая мелкого. — Я пока убивать никого не собираюсь. А налогообложение и бухгалтерский учёт не её профиль. Держи, аккуратнее…

И пока Стася хлопала глазами, открыв рот и не зная, что сказать, я положила ей в руки сопящий комочек, ласково пройдясь пальцами по его щеке. Глянула на замершую в нелепой позе девушку и добавила, вновь откинувшись снова на подушки:

— Привыкай, Белка. Крестник же…

— Я… А… А?!

— Ага, — всё же не удержалась и зевнула, прикрыв рот ладонью. И смешно фыркнула, сдувая прядь волос с носа. — Ты же не откажешь такому милому молодому человеку?

Замершая неподвижно девушка закрыла на пару мгновений глаза. Потом тихо всхлипнула и кивнула головой, прижимая к себе моего сына, укачивая его в объятиях, касаясь невесомо вихрастой макушки и улыбаясь. Сквозь слёзы, стекавшие по щекам, молча, но всё же улыбаясь.

Я только головой качнула, ткнув прикорнувшую под моим боком Солнцеву локтем. Та недовольно засопела, приоткрыв сонные глаза и всем своим видом говоря о мировой несправедливости вообще и моей же чёрствости в частности. Но сообразив, что от неё требуется, сползла с нагретого места, уступая его всё ещё осознающей, что произошло Стаське.

— И нет покою мне ни днём, ни ночью, — тяжко вздохнув, Анька присвоила себе оставшийся свободный стул и принялась на нём раскачиваться, сетуя на свою незавидную долю. Арина в ответ на это бухтение только тихо посмеивалась, то и дело, кидая встревоженные взгляды на мирно спавшего ребёнка. А я, глядя на пристроившуюся рядом Стаську, положившую голову мне на плечо, на по-прежнему сладко сопевшего сына, на вредную Солнцеву и смущённую Арину, только головой покачала, вспоминая, как же всё так получилось-то…

Тогда, стоя в палатке, греясь в руках Кощея, я не думала ни о чём. Надо было поговорить, надо было всё объяснить, всё выяснить и понять. Но не хотелось. И я просто, молча, наслаждалась моментом, позволяя баюкать себя в таких родных объятиях. Отвечая на лёгкие поцелуи, ласковые прикосновения и в кои-то веки живя одним единственным днём.

Это потом была ночь без сна, трудные слова и горькие признания. Ромка мне и слова вставить не дал, пока не рассказал всё до конца, а потом с упрямой неуступчивостью заявил, что у меня нет ни единого шанса, никакой надежды на то, что и в этот раз он будет только вздыхать украдкой издалека.

Не-е-ет, так Варвара-краса, дело не пойдёт точно. Не совсем точная цитата, но примерно так высказался Ромыч, на мои вялые попытки что-то возразить. И знаете, мне, глядя на него, даже из чистого принципа спорить перехотелось. Я вздохнула, покачала головой и поцеловала его в ответ. В конце концов, мы оба далеки от идеала, оба со своими страхами и ошибками за спиной…

Прошлое надо оставить в прошлом, и гори оно синем пламенем.

Впрочем, самое веселье началось позже, когда мы вернулись в город, в компании леди Вал, Варяга и Ёлки, прихватившей своего любимого некроманта. Как оказалось, некромант-то в жизни работал травматологом, обладал специфичным, как и все врачи, чувством юмора, отзывался на имя Егор и каким-то чудом умудрялся выдержать всю бешеную энергию своей спутницы.

Ну так вот. Попрощались мы на вокзале, договорившись обязательно встретиться как-нибудь потом. Варяг клятвенно заверял, что все заказы приготовит в срок, а леди Вал, скептично слушавшая его обещание, только вздохнула, добавив, что проследит за ним. Подцепила под локоть и утащила вдаль, под наши дружные смешки. После чего и мы с Кощеем отправились домой. Точнее, отправились бы…

Если бы не встал вопрос, что именно считать домом. Кощей настаивал, что бы мы с Маней переехали к нему. Я отказывалась, прекрасно понимая, что так сразу мне там себе мастерскую не обустроить. Да и потом, привыкла я жить одна и что-то менять, да так резко не хотелось. И кто бы сомневался, что, не придя к консенсусу, мы тут же поругаемся?

Хохотнула, прислонившись виском к лохматой макушке Станиславы. Так и спорили мы на эту тему, больше года курсируя с одной квартиры на другую. Попутно я знакомилась с бандой, их жизнью и деятельностью клуба, наотрез отказавшись работать в нём. На все уговоры, вопросы и возмущения отвечая неизменным и спокойным, что у ребёнка должен быть хоть один родитель с нормированным рабочим днём.

И почему-то на этом все возражения и аргументы как-то внезапно заканчивались, под понимающие смешки Эльзы и Аньки. Оба администратора присутствовали при каждой попытке переманить меня на тёмную сторону зла и активно спорили о том, хватит ли парням одного убеждения или стоит всё-таки прикупить печенек. А по итогу вздыхали и признавали, что «бякерам» до душки Сидиуса и лапочки Вейдера, как до Китая по-пластунски.

И отпаивали бедный кактус по имени Федя травяными настоями, ругая за запущенный алкоголизм и грозя ему циррозом горшка. В общем, в дурдоме всё как обычно, без перемен!

— Спасибо, — тихо шепнула мне Стаська, потёршись щекой о моё плечо и вздыхая.

— Да не за что, — тепло улыбнувшись, я вздохнула. Как ни странно, ближе всех я сошлась именно с Белкой. Колючей, как тот самый кактус, неуживчивой и резкой временами до зубного скрежета.

Но у Белки на такое поведение было своё личное, навеянное прошлым право. И только компания невозмутимого графа Дракулы и собственного, обожаемого сына, смогла сгладить острые углы. Не убрать, конечно, но всё же, как мне по секрету рассказали как-то, теперь со Стаськой общаться было в разы проще. А уж как она менялась в присутствии Макса…

Фыркнула, вспомнив про закадычного друга своей Царевишны. Два мелкий террориста нашли друг друга, обзавелись при знакомстве парой синяков, а после оказались не разлей вода, пройдя испытание садиком, детской площадкой и парком аттракционов. И сейчас готовились пойти в первый класс, конечно же вместе. Ни Марья, ни Макс не соглашались расставаться, ни в какую. И, глядя на это дело, мы со Станиславой только плечами пожали. Время покажет, что из этой дружбы получится.

Правда, валерьянкой я всё-таки запаслась, подозревая, что отпаивать учителя мне придётся едва ли не первого же сентября. Белка в свою очередь запаслась коньяком, ради такого дела ограбив стратегический запас собственного старшего брата. Протестующие вопли последнего, она благополучно пропустила мимо ушей, назидательно заметив, что пить вредно!

Видели бы вы лицо Харлея при этом… Очередное фото на память было распечатано и любовно вставлено в рамочку со стразами и цветочками. И теперь ждало подходящего момента, что бы быть подаренным Ыжему и Онопатому с наилучшими пожеланиями.

— Уснула, — тихо заметила Арина, заправляя за ухо прядь тёмных волос. И смущённо заметила. — Она, кажется, больше тебя переживала.

— Бывает, — вздохнула, скосив глаза на придремавшую байкершу. И хихикнула, лукаво подмигнув Аринке. — Пусть спит, Кавай-сан. Ей отдых не помешает, учитывая, что два мелких террориста на её попечении остались. А зная Марью… Вопросы когда, зачем, почему, как скоро и ну когда же… Приправленные фирменным взглядом «Кот из Шрека»…

Девчонки понимающе заулыбались, на собственном опыте пережив период вечных «почему» и разговорчивости от двух мелких пострелят. Анька даже прокомментировать собиралась, явно припомнив особо интересный момент. Но её прервал странный звук, раздавшийся со стороны приоткрытого окна.

Начавший повторятся с назойливой настойчивостью, постепенно приобретая черты хора пьяных в дюпель гопников с ближайшего района. Недоумённо почесав затылок, Анька прекратила качаться на стуле и отправилась на разведку, намереваясь тихим, незлым шёпотом послать этих явно маргинальных личностей по известному адресу. Что бы от удивления чуть из этого не окна и не выпасть, выдав сдавленно:

— Да ну на… Да ёбу… Да мать мою перекись водорода, да об сульфат натрия!

— Ань? — встревожено позвала балансирующую лёжа животом на подоконнике рыжую, надеясь, что в её планы полёт со второго этажа всё-таки не входит. — Что случилось?

— А? — выровнявшись и оглянувшись на нас, Солнцева только вздохнула, тыкая пальцем куда-то в сторону продолжавшихся невнятных завываний. — Если что, я к этому не имею никакого отношения. И попрошу в случае моего внезапного попадания в родильное отделение, привязать всех мужиков далеко в лесу, оставив под надзором ОМОНа, братьев Араньевых и сурового патологоанатома, самого заместителя заведующего городским моргом! Потому как на такие поздравления я не согласная, ни в жизнь!

— Да что там такое-то? — недоумённо нахмурилась, попытавшись сползти с кровати, но явно переоценивая собственные силы. Как итог, немного сдвинулась влево, дав Стаське возможность забраться на койку с ногами, чем та и воспользовалась, сопя в унисон с мелким.

Вот только ответить мне никто не успел. На весь двор частной клиники грохнула с трудом опознаваемая, исполняемая заплетающимися языками и явно нетрезвыми людьми песня группы Би-2 «Варвара». Певцы запинались на полуслове, сдавались на букве «эр», матюгались вполголоса, но послушно завывали дальше. И всё бы ничего, но вот этот странный металлический скрежет и подбадривания на тему «Давай, Ромыч, жги!», ох как меня насторожили. А уж когда на подоконник приземлилась чья-то рука, со знакомым браслетом на запястье, напугав до икоты Солнцеву, у меня и вовсе не осталось никаких сомнений.

Ну, Кощей…

— Ариш, дай яблочко, — хмуро глядя на вторую конечность, зацепившуюся за подоконник, я ласково улыбнулась озадаченной девушке. — Не бойся, я просто витаминчиков хочу… Очень хочу!

— Держи, — взяв из вазочки на тумбочке у входа спелое, красное яблоко, Аринка принесла его мне, озадаченно поглядывая на попеременно то ржущую, то крестившуюся Солнцеву. Рыжая, увидев в моих руках потенциальный метательный снаряд, предпочла от окна отойти в сторону, присев на край стула Арины и явно приготовившись наблюдать за происходящим из первых рядов.

Тем временем гость соизволил-таки подтянуться, явив нам свой счастливый и явно не самый трезвый лик. Кощей радостно улыбался, судя по взгляду готовый полюбить весь мир разом, и дохнул таким перегаром, что даже мирно спавшая Стаська нос недовольно наморщила, зарывшись поглубже в одеяло.

— Варени-и-ик… — протянул эта жертва зелёного змия, пытаясь забраться через подоконник в палату, при этом прижимая к груди огромного плюшевого медведя. У медведя, кстати, вид был изрядно потасканный. — А я это… Того… Этого… К тебе, во!

— Вот я бы подивилась, если бы к кому-то другому, — хмыкнула, подкидывая на ладони яблоко и глядя, как байкер пытается закинуть ногу на несчастное окно и каждый раз промахивается, балансируя фиг его знает на чём.

На голове у парня виднелись остатки некогда-то красивого и пышного букета полевых цветов, на шее болталось что-то отдалённо напоминающее фотоаппарат, а под глазом наливался синяк. Вопрос, где эта компания умудрилась побывать, терзал мою душу всё сильнее. Я даже невольно задумалась над тем, не будет ли в новостях спецрепортажа, про похождение весёлых байкеров по городу, с демонстрацией разрушений, оставленных ими по пути до роддома!

— Варя, а это… У нас девочка, да? — и Ромыч умильно похлопал глазами, сумев таки усесться на подоконник, пристроив потрёпанную игрушку на полу.

Солнцева в уголке всхлипнула от смеха и продолжила угорать, тихо побившись лбом об стенку. Арина, глядя на это непотребство только вздохнула, присев на кровать у меня в ногах и подперев щёку кулачком.

— Нет, — склонила голову, набок внимательно следя за телодвижениями своего почти вменяемого бойфренда.

Тот медленно стекал с подоконника на пол, прислонившись плечом к медведю. Что бы озадаченно почесать взъерошенный затылок и выдать гениальный вопрос всех новоявленных отцов в мире:

— А кто?

— Кощей, ты… — жест рука-лицо у нас троих вышел одновременно. А когда за окном раздался заговорщицкий шёпот, в исполнении прекрасно опознанных нами лиц, интересовавшихся «Ну что, нам можно или как?» захотелось ещё и головой обо что-нибудь твёрдое приложиться.

Хотя…

— Спокуха Маша, я Дубровский, — наконец, сумев просмеяться, выдала Солнцева, вытаскивая из кармана джинсов телефон. — Сейчас я им устрою, как шведам под Полтавой! Только этого надо как-нить нейтрализовать и…

Пущенное яблоко приложило Кощея по темечку аккурат в тот самый момент, когда его костлявая сиятельность решила высунуться в окно, оповестить друзей-товарищей по несчастью, что всё отлично. И герой моего романа, попутно ударившись лбом об несчастный подоконник, сполз на пол, отправившись в глухую несознанку.

Рыжая, глядя на это, только уважительно присвистнула. И тут же отвлеклась от комментариев сложившейся ситуации на телефонный разговор. Некто по прозвищу Харон звонку в пол первого ночи не обрадовался, радости от разговора не испытывал и явно не шибко-то любил нашу рыжую занозу в энном месте.

Впрочем, саму Солнцеву сей факт не смущал от слово абсолютно. Препираясь, зубоскаля и шутя, она сумела-таки выдать своему собеседнику диспозицию сил, кратко обрисовать сложившуюся ситуацию и полюбопытствовать, чем нам может помочь тот самый заместитель заведующего городским моргом. Только побыстрее, а то водосточная труба не выдержит вес всех желающих поглядеть на новоявленного члена банды.

Видимо, собеседник описанным впечатлился и молчал добрых пять минут. После чего из динамика раздалось шипение гремучей змеи, обещавшей обеспечить трепанацию черепа всем, кто попадётся на её пути и неизвестный абонент буркнул «Щас», прежде, чем отключиться. А Анька, пакостливо хихикнув, пояснила:

— Это мы с вами девочки, души добрые, совестливые… А один конкретный патологоанатом свою совесть давно и честно похоронил за ближайшим плинтусом. Так что мальчиков ждёт незабываемое приключение… За их ночные гуляния в непотребном виде, вот!

— Злая ты… — фыркнула Арина, укоризненно качая головой.

— Я? — искренне оскорбилась Рыж, глядя то на нас, то на сладко дрыхнувшее тело на полу. — Не, девчат, я ещё добрая! Будь злая, позвонила бы Эльзе…А у той недосып, помноженный на родственников и гиперопеку Олежека…. Вот где в случае чего, живые мёртвым позавидуют, точно говорю!

Мы на это заявление только прыснули, припоминая с каким выражением лица, как-то заявилась в клуб Эльза, притащив на буксире за ухо непосредственно начальника службы безопасности. И сдала его на руки ошалело хлопающему глазами Харлею, заявив, что срок по любимой сто пятой статье её уже не пугает. И если они не хотят познать все прелести попыток спрятать чей-то определённый труп в ближайшем лесопарке, пусть займут Верещагина хоть чем-нибудь на ближайшие пару часов.

В противном случае, сапёрная лопатка «Азарт» у неё есть, пила тоже, а место захоронения поможет выбрать один из братьев. Народ даже возразить ничего не успел, как Снежная Королева всея клуба развернулась на каблуках и удалилась в неизвестном направлении, пробормотав себе под нос что-то о том, что у кого-то явно проблема с мозгами и чувством меры!

Обменявшись понимающими взглядами с Ариной, мы только вздохнули, припоминая каждая своё. Не знаю, что вспоминал Кавай-сан, умевший мягко и убедительно перенаправлять энергию своего байкера в нужное русло, а я вот вспомнила, как Кощей пытался поначалу, когда только узнал о беременности, оградить меня от всего и сразу, подрываясь на каждый мой вздох. Не зависимо от причины оного и невзирая на мой скептический взгляд. Правда, надолго его не хватило и, выдержав пру дней без нас в своей квартире, Ромыч признал за мной право за самостоятельность…

И снизил опеку до приемлемого уровня. А сегодня, видимо, на радостях, что все волнения его были напрасны, расслабился и отдохнул с друзьями на славу. Кстати о них. Где там обещанное Рыж возмездие на буйные пьяные головы?

— А ну стоять бояться, упасть отжаться! — негромкое, но вдохновенное шипение под окнами в ночной тиши было прекрасно слышно даже на втором этаже. — Ну что, аборигены родины дятлов и ящеров с приставкой долбо… Какого самурая я наблюдаю ваши мятые лица в непосредственной близости от роддома, супротив всей логике и режиму? Али у кого-то зачесалось одно место и страсть как приключений захотелось? Так наша туристическая фирма «Аид и Компания» обеспечит вам незабываемый, экзотический пеший тур по достопримечательностям городского морга! Вас ждут заспиртованные части тела нечестивцев, помешавших мне спать, весёлая компания штрафников-санитаров с убогим чувством юмора, основанных на трешовых фильмах ужасов и визит к добрым дядям судмедэкспертам… Вам понравится, гарантирую! Если выживете, конечно же…

— Э… Харон? — раздался чей-то робкий вопрос.

— Нет, блин. Это тень отца Гамлета в период мезозоя!

— А ты что это… Тоже родила, да?

— Та-а-ак… Кажется, народ вопрос не вкурил… Ладно, сейчас я таки разъясню на пальцах… — женский голос наполнился непередаваемыми вкрадчивыми нотками. — Или я вас тут не наблюдаю на счёт пять… Либо вы идёте знакомится с Герычем и вскрытием трупа мотоциклиста, попавшего в аварию!

— А… Может это… Не надо?

— Жмураэлло, Герыча в студию! Народ просит!

Вот уж не знаю, что там был за Герыч, но спустя ровно пять минут во дворе царила блаженная тишина. И только всё тот же голос вздохнул:

— Никто нас Герыч, не любит… А ведь мы, простые патологоанатомы, много-то и не просим! Всего лишь уважения к чужому труду, сну и репутации! Беда-беда огорчение…

Ещё один душераздирающий вздох и вокруг наконец-то воцарился мир и покой, нарушаемый лишь сопением с пола, где пристроился помятый, изрядно испачканный кощей. Анька, глянув на него, поморщила нос, поинтересовавшись:

— Убрать?

Я покачала головой, вновь устроившись на кровати в положении лёжа и тут же оказавшись в объятиях Стаськи. Та, не смотря на весь шум, так и не проснулась, прижимая к себе мелкого и с удобством вытянувшись поверх одеяла рядом со мной. Мне бы стоило заволноваться, встревожиться или даже заревновать, но глядя на эту картину я только мягко улыбалась, прикрыв глаза.

— Оставь его, пусть валяется. А вы домой идите, — приоткрыла один глаз, глянув на зевающих девчонок. — Мы тут все не поместимся.

— Ладно, — со вздохом признала мою правоту Солнцева, соскребая себя со стула. Прихватив под локоть сонно моргавшую Аринку, она послала мне воздушный поцелуй и смылась из палаты, осторожно прикрыв за собой дверь. А я…

Я вздохнула, повозилась, устраиваясь поудобнее и задумалась о том, что жизнь штука странная. Не мечтала о принце, получила безответно влюблённого «бякера». Не думала о повторном замужестве, получила самую настоящую байкерскую свадьбу на третьем месяце беременности. Не хотела второго ребёнка, а теперь думаю, что бы делала без этого незваного и негаданного счастья, так уютно устроившегося между мной и Белкой. Не считала байкеров своей семьёй, так кого из них волновало моё мнение об этом? И знаете…

Ни капли не жалею об этом. Да, в моей первой, сказочной влюблённости не было ни намёка на сказку, не ждало меня в ней своё личное «долго и счастливо», как бывает в книжках. И поэтому так отчаянно сопротивлялась своей любви к Ромке. Так что пришлось бедному Кощею пережить много приключений, сказочных и не очень, что бы получить моё сердце и душу в своё единоличное пользование. И пусть всё совсем не по канонам старой доброй сказки…

Кому до этого дело, если всё закончилось не просто хорошо, а намного лучше?

— Люблю вас, — тихо шепнула, закрывая глаза.

И совсем не удивляясь, когда в ответ, откуда-то с пола, раздалось вполне себе чёткое и тихое:

— И мы тебя. Спи, Варвара-краса…

Фыркнула, обнимая Стаську свободной рукой и засыпая под мерное сопение малыша. Которому, кстати, предстоит выбрать имя. Ох, чую, споров будет…

КОНЕЦ!

Больше книг на сайте - Knigolub.net