Варвара-краса, или Сказочные приключения Кощея

Глава 8

— Нет, ну это, уже, ни в какие ворота не лезет… — выдохнула я, с трудом вытаскивая огромный пакет с мусором из собственной комнаты, и бодро волоча его в сторону коридора.

Пакет шуршал, упирался, цеплялся за мебель. Кот прыгал следом, пытаясь утащить торчавший из пакета кончик шнурка. И только моё обожаемое чудо сосредоточенно сопело, водя карандашами по листу бумаги. Радует, что в этот раз по чистому, а не украшает очередную порцию важных документов нашей бедной бухгалтерии.

Печалит, что при этом количество мусора в комнате увеличивается просто-таки в геометрической прогрессии. Привередливая Маня раз за разом отвергала рисунок за рисунком, добиваясь одного ей ведомого совершенства. И я даже боюсь предположить, кому ж она так старательно подарок готовит.

Уж больно загадочной выглядит Царевишна, кося хитрым взглядом на меня.

Дотащив пакет до входной двери, я плюхнулась на тумбочку для обуви и почесала затылок, оглядывая небогатую, но хорошо подобранную коллекцию. Итогом моего приступа любви к порядку стали пять, забитых под завязку мешков хлама из одной только комнаты. Учитывая, что в квартире их три, пять мешков — это не предел, то меня уже пугают открывающиеся перспективы!.

Нет, ну как так получается-то? Как вещи куда-то поставить, мебель какую — так места нет. А как начинаю прибираться, так пентхаус, не иначе!

— Ма, а гости буут? — выглянувшая в коридор Марья застенчиво шаркнула ножкой, пряча руки за спиной.

Глядя на окружающий нас хаос, я нервно хохотнула и ответила, почесав бровь:

— Нет, Манюнь. Гостей не будет. В ближайшую неделю точно.

— Почему-у-у? — дочь подошла ближе, заглядывая мне в глаза и робко улыбаясь. И выждав минуты две, протянула мне. — А я Ыжему подалок плиготовила…

— У Ыжего и конопатого, вместе с его свитой маленьких, рождественских оленей на этой неделе дел много, — фыркнув, я сдула с носа прядь волос, выбившуюся из-под косынки. — А что за подарок? Покажешь?

— Ня, — мелочь гордо протянула мне сложенный пополам листок бумаги, изрисованный фломастерами и карандашами. Попутно Марья кидала заинтересованные взгляды на шнурок, валявшийся на одном из пакетов.

Обычный такой, длинный шнурок от ботинка, с оборванным и пожёванным фантиком на конце. Я нашла это сокровище в самом дальнем и пыльном углу комнаты, под кроватью. И вздохнула, разворачивая рисунок:

— Бери.

— Лю тя, ма! — засиявшая как лампочка дочь, сцапала добычу и с воплем предводителя индейцев упрыгала обратно в зал. — Впелёд, мои велные лыцали-и-и!

Шуршащая обёртка привлекла кота. И тот, недолго думая, рванул следом за Царевишной. Только тогда я поняла, что этот жёлтоглазый, тощий ночной кошмар всей моей жизни не просто так возлежал на мусорных пакетах. Он, собака, не смотря на то, что кот, прогрыз один из них, дабы добраться до пенопласта!

Вот же ж… Слов нет, одни междометия! Глядя на активно скользящего по линолеуму кота, я как никогда ясно осознавала, что закончить уборку в ближайшие несколько дней у меня не получится. При всём моём на то желании!

— Это моё! — раздалось возмущённое пыхтение мелкой из зала. И спустя пару минут в коридоре показалась интересная процессия. Кошмар тащил в зубах конец шнурок с фантиком, следом деловито шествовала Манька, делая вид, что активно сопротивляется и упирается.

Дочь выдавала счастливая улыбка до ушей и задорный смех. Ставший громче, когда кот уселся передо мной, выплюнув кончик шнурка. Что бы тут же кинуться назад за ним, когда Маня, выждав удобный момент, рванула обратно. Хитрые манипуляции ребёнка привели к тому, что Кошмара занесло на повороте, и он поехал по линолеуму весь коридор и кухню…

Где и сбрякал благополучно по собственным мискам. Но не сдался и воинственно мяукая бросился за уходящей из-под носа добычей. Я только флегматично проследила за происходящим и, всё же, развернула подарок для Ыжего и конопатого.

На простом листе белой бумаги стандартного офисного формата было изображено…

Склонив голову набок, я пыталась понять, что ж тут изображено. Угадывались очертания дома, отдалённо напоминающего наш магазин. Очень отдалённо и опознать можно было только по чему-то похожему на ноты, на очень кособокой табличке. В углу рисунка старательно нарисовали солнышко и кривоватые сердечки, почему-то синего цвета. Или это облака?

Тихо фыркнув, я принялась разглядывать творчество дочери рядом. Судя по всему вот это длинноволосое существо, нарисованное по принципу «палка-палка огуречик, вот и вышел человечек» — это я. И я держу за руку самого автора рисунка, с воздушным шариком в руках. Чуть в стороне кто-то очень большой и очень… Оранжевый. На большой апельсин похожий. Волосатый такой большой апельсин…

Ставлю свою месячную зарплату, что это и есть тот самый Ыжий и Конопатый. И даже сказать ничего не могу, связного, окромя сдавленного хохотом «Похож». Выглянувшая из зала Маня только обиженно губы надула, глядя на хихикающую меня.

Я же, кое-как успокоившись, снова вернулась к рисунку, заметив чуть в стороне ещё одного «человечка». Почему-то в чёрном и с ромашкой в руке.

— Ваше царское величество, а не будете ли вы так любезны подойти? — задумчиво позвала дочь, пытаясь понять, кого это она так старательно изобразила. Да ещё и с цветком.

Вариантов было много, за прошедшую неделю я повидала байкеров всех мастей и видов, с такими тараканами, что моя собственная сборная команда насекомых нервно курит в сторонке. Каждый обладал неповторимой харизмой, запоминающимся внешним видом и оттачивал собственный сарказм и ехидство на несчастной Леночке. Впрочем, последнюю было не очень-то и жалко.

Я бы даже добавила, что так ей и надо. Больше времени будет уделять работе, а не собственному внешнему виду, который ни один из байкеров так и не оценил. Про новый контингент покупателей я вообще молчу, те на нашу вишнёвую девочку смотрели как на экспонат кунсткамеры. Только что не интересовались, как она оттуда слинять сумела.

— Маню-ю-юнь? — позвала снова, так и не дождавшись ответа от дочери. И, озадаченно почесав бровь, отложила рисунок. Повисшая в квартире тишина ничего хорошего не предвещала. Так что, пожелав себе удачи, я отправилась выяснять, чем же таким особо важным занято моё любимое чадо, что даже на зов не откликается.

Как гласит древняя народная мудрость, чем тише ведёт себя ребёнок, тем страшнее заходить в комнату. Практика материнства только подтверждает данное умозаключение. Поэтому, прежде, чем войти в зал, я сделала пару глубоких вдохов. И всё равно оказалась не готова к представшему передо мною зрелищу.

— Ну Марья-а-а… — увидев, что творится в комнате, я где стояла, там и сползла медленно на пол, не зная, то ли мне плакать, то ли смеяться, то ли всё-таки пригрозить кое-кому неугомонному старым армейским ремнём.

На журнальном столике были раскиданы атрибуты борьбы каждой женщины на красоту. В смысле тушь, тени, румяна, тональный крем, помада. И многое другое, что может пригодиться при наведение марафета, оставшееся у меня с времён замужества и студенческих вечеринок. Кое-что я купила не так давно, кое-что явно требовало проверки по срокам годности, а кое-что явно грозило перейти в раздел антиквариата. Потому как я понятия не имею, когда я себе могла купить мягкие тени для век и зачем они мне понадобились, если последние пару лет я довольствуюсь исключительно лосьоном, тушью и блеском для губ.

И то, не всегда и не каждый день. Впрочем, раскиданная и открытая косметика это ещё цветочки. Ягодкой сегодня была грандиозной красоты мадам, замершая перед настольным зеркалом, явно притащенным из моей спальни, совмещённой по случаю с мастерской.

Щеголяло это чудное видение в моих туфлях на каблуках, великоватых ей раза в три, если не больше. В тунике яркого красного цвета, смотревшейся на маленьком теле как цельное бальное платье. Перьевое боа заменила разноцветная ёлочная мишура, оставшаяся с Нового Года, кокетливо перекинутая через плечо. А на темноволосую макушку натянули соломенную широкополую шляпку, с огромными подсолнухами в качестве украшения.

Дополняли образ круглые солнцезащитные очки, как у Кота Базилио и увешанные самыми разными браслетами (за которые и резинки для волос сошли местами) запястья. А уж о том, как сиё чудное видение, с трудом опознанное, как моя обожаемая Царевишна, крутило попой под мелодию из заставки сериала «Смешарики», я вообще промолчу.

И вряд ли когда-нибудь забуду. Ну, Маня, ну даёт!

— Царевишна, а ты куда собралась? — наконец поинтересовалась я, сумев справиться с распирающим меня весельем и сделать тайком пару снимков на телефон. Такую красоту грех не сохранить на будущее!

А уж когда красота повернулась ко мне лицом, я даже растерялась, не зная то ли смеяться, то ли возмущаться, то ли тащить это чудо умываться. Алая помада на пол лица, чёрные модные стрелки до виска и яркие румяна на щеках, напоминающих свекольные пятна из старого фильма «Морозко». И бусы на шее, свисающие почти до пола, теряющиеся где-то в носках туфель.

Маня манерно поправила очки и обаятельно улыбнулась, сейчас очень сильно смахивая на Джокера из фильмов про Бетмена. После чего выдала, попытавшись шаркнуть ножкой:

— Ма, я класавица?

— Ага, — вяло кивнула, оглядывая комнату и признавая своё поражение в борьбе за чистоту и порядок. Ребёнок по залу прошёлся на пару с притаившимся где-то на шкафу котом, как Мамай по полю, оставив после себя творческий беспорядок, граничивший с хаосом. А у меня даже язык не поворачивается высказать какие-то претензии, глядя на эту перемазанную помадой моську, так открыто мне улыбающуюся и строящую глазки.

— Да, Манюнь… — озадаченно протянула, почесав затылок и стягивая уже в общем-то ненужную косынку с головы. — Красота в твоём случае, это ух какая страшная сила. Сводящая на нет любые мамины усилия по наведению и поддержанию порядка в доме. Про жертв твоего обаяния я вообще молчу…

— Ма… А мы гулять? — и дочь сделала пару шагов вперёд, шаркая туфлями по ковру и старательно балансируя поднятыми руками с растопыренными пальцами. Украшенными стильным и модным чёрным маникюром.

Ну что могу сказать, водостойкая тушь приказала жить долго и счастливо. Но без неё. Кто бы мог подумать, что трёхлетнее шило в одном месте может придумать такой оригинальный подход к дизайну ногтей?

Сощурившись, я всерьёз задумалась над предложением собственного ребёнка. Боевой настрой, сподвигший меня на уборку, благополучно испарился, помахав платочком на прощание. Заниматься заказами не было никакого желания, да и сроки там не поджимали, что бы дневать и ночевать в импровизированной мастерской. На работу в свой законный выходной я не выйду даже под страхом смертной казни, а погода на улице радует солнышком и ясным голубым небом. Поэтому…

Почему бы и не сходить с мелкой в парк?

— Гулять, — согласно кивнула головой, поднимаясь с пола и запихивая косынку в задний карман домашних шортов. И схватив в охапку красоту эту, неземную, потащила смеющегося и вяло сопротивляющегося ребёнка в сторону ванной. — Точнее сначала умываться, потом переодеваться и только потом гулять!

— Не, не очу! — Манюня принялась вертеться активнее, не желая расставаться со своим звёздным макияжем.

— Надо, Федя, надо…

— Неть!

Как мы умывались — это отдельная история. Эпичное противостояние двух упрямых женщин закончилось моей победой. И то в силу большего опыта и возраста. Ну и путём банального шантажа, когда я заявила, что если Марья не умоется, гулять мы не пойдём вообще и в принципе. Вот только расслабилась я зря.

Мелочь после ванны самостоятельно выбирала наряд, одевалась и причёсывалась с важным видом у всё того же настольного зеркальца, тщательно следя, что бы ни один волосок не выбивался из её косички. Так что из дома мы вышли ладно если минут через сорок, после принятия судьбоносного решения. И вернулись туда вновь, потому что её царское величество возжелало взять рисунок с собой.

Как мне было сказано убедительным тоном «На сякий учай!». Ещё и в рюкзачок свой сложили, аккуратно так, между тетрадкой с фантиками и баночкой с цветными стёклышками и бусинками. И как тут можно было хоть что-то возразить?

Чудесный летний день перешёл в не менее чудесный вечер. И городской парк встретил нас огромным количеством народа, родителей с маленькими детьми, подростков и пожилых пар, гуляющих среди аллей. Играла ненавязчивая музыка, шумели фонтаны, то и дело раздавался громкий, заразительный смех. Остановившись у входа, мы с Маней обменялись взглядами, как заправские заговорщики. И поправив одинаковые круглые чёрные очки, как у любимого нами кота Базилио, неторопливо зашагали вперёд, навстречу приключениям.

Ничего удивительного, что на нас оглядывались. Я в любимых драных джинсах, не менее любимых красных кедах и в той самой красной тунике, с заплетёнными в длинную косу волосами, украшенными чёрным дракончиком-заколкой. Рядом гордо вышагивает дочь, в джинсовом же полукомбинезоне, чёрной футболке с принтом логотипа Бетмена и банданой, скрывающей задорные косички. Дополнялся такой вечерний туалет маленьким, чёрным рюкзачком, цена которого до сих пор приводит меня в трепет.

Обеспечить ребёнка одеждой нынче не самое дешёвое удовольствие, это факт. С другой стороны, ограниченное количество средств на карточке повышает сообразительность, увеличивает креативность и понуждает фантазию работать просто-таки ударными темпами. Главное, успевать записывать приходящие в голову идеи и тормозить на поворотах, а то мало ли что…

— Ну, Царевишна… Куда пойдём? — остановившись возле фонтана, я задвинула очки на лоб, щурясь на солнечные блики, идущие от воды. Вокруг бегала малышня, гоняя стаю откормленных голубей. Рассекала молодёжь на скейтах, самокатах и велосипедах. И хотя в северной части парка была отдельная площадка для любителей экстрима и молодёжных развлечений, оборудованная всем необходимым…

Когда это останавливало тинейджеров-то?

— Кататься, — авторитетно заявила Манюня, захлопав в ладоши и ткнув пальцем в сторону пыхтящих на маленьких самокатах детей от двух лет и старше.

Рядом с ними крутились их родители, пытаясь одновременно присмотреть за своими чадами, поругаться с попавшимися на их пути гуляющими горожанами и похвалиться успехами детей друг перед другом. Сощурившись, я оценила предполагаемую компанию и задумчиво постучала пальцами по кожаному ремню, сделанному мной ещё в пору бурной, юной молодости.

И приняла судьбоносное решение…

Если паренёк, сидящий на прокате роликовых коньков и самокатов, и удивился, то виду не понял. Послушно выдал мне пару роликов, мелкой самокат, сделал отметку в компьютере и протянул два браслета, по которым нам нужно было вернуть средства передвижения обратно. Устроившись на ближайшей скамейке, я переобулась, сунув кеды в небольшой холщовый мешок из-под роликов. Поправив шлем на Манюне, искоса глянула на рядом сидящую мамочку, явно ожидавшую собственное чадо и залипшую в телефон. И пожав плечами, чмокнула мелкую в щёку, откинувшись на спинку скамейки:

— Давай, пробуй. Покатаешься немного тут, потом вместе по аллеям прокатимся. Лады, Царевшина?

— Так точно! — радостно улыбнувшись, Маня оттолкнулась от земли и неторопливо, но достаточно уверенно рванула на небольшую площадку, по которой раскатывали её ровесники. Я, глядя на своё удаляющееся чадо, только фыркнула, водрузив очки обратно на нос.

Теперь главное не потерять мелочь из виду и, в случае чего, не совершить фееричное падение с роликов. А то я на них стояла последний раз на первом курсе института, и дело это было давнее. В смысле, давно это было и не правда, ага.

Отвлёкшись на сообщение от собственного начальства, интересовавшегося стоит ли ему покупать валерьянку, или на следующей неделе всё будет спокойно и необычных визитов не планируется, я упустила тот момент, как рядом оказалась чья-то девочка. На вид лет четырёх-пяти, ухоженная, широко улыбающаяся и…

С явным отклонением в умственном развитие. Нет, я не специалист, образование у меня никак не связано с психологией, психиатрией, медициной или ещё чем похожим. Но у этого ребёнка это было настолько явным, что я даже не удивилась, когда вместо каких-то звуков раздалось невнятное мычание и низкий, диковатый смех.

Глянув на неё ещё раз, я пожала плечами, решив для себя, что это не мои проблемы и далеко от себя такого ребёнка родители вряд ли отпустили бы. Так что, вернувшись к переписке с начальством, я уже и забыла про бегавшую рядом девочку минуты через две. И вновь обратила внимание на окружающий мир, только когда кто-то повис на моей шеи со всей дури лупя коленками по спине.

Первой моей мыслью было, что это Мане стало скучно. Иногда мелкая любила подкрадываться сзади и прыгать на меня всем своим немаленьким уже весом. Вот только когда я подняла взгляд и заметила дочь на самокате, проезжавшую мимо меня, я сообразила, что что-то не так. Повернула голову, а там та самая девочка. Улыбается, коленками пинает меня и пытается выковырять серёжку из уха.

— Девочка, нельзя так делать, — мягко укорив чужого ребёнка, сняла её со скамейки и поставила на дорожку. Ребёнок засмеялся своим низким, лающим смехом и убежала. Правда, если я думала, что на этом всё закончилось…

Что ж, я ещё никогда так не ошибалась!

Через пять минут история повторилась. Потом ещё. И ещё. На десятый раз, когда уши уже горели от попыток вырвать из них серёжки, я уже недовольно дёрнула бровью ставя ребёнка на дорожку перед собой и отправляя её в сторону других детей играть. К моему облегчению, это сработало.

К моему разочарованию, ребёнок нашёл другие объекты для своих странных игр. И что самое интересное, никто даже не пытался остановить ребёнка, нет. Родители косились, скупо улыбались, но ничего не делали. А где горе-мать или горе-отец данного чуда я даже представить не могу, потому как ни окриков, ни каких-то телодвижений в её сторону от находившихся рядом людей я не наблюдала. Что было довольно странно, учитывая, что девочка на вид ухоженная и явно домашняя.

Пожав плечами на такую странность, я всё-таки поднялась со скамьи и пару минут балансировала руками, пытаясь сохранить равновесие и заново вспоминая, каково это, стоять на роликах. И вздрогнула, когда раздался громкий, очень знакомый вопль, разнёсший по парку:

— Низя длаться!

А следом уже разнёсся дикий, злой и очень обиженный рёв, возмущённые вопли других родителей и злой крик рядом со мной:

— Лилечка! Кто тебя обидел?!

Подняв глаза я со всё возрастающем удивлением смотрела как подрывается с места та самая мамочка, залипавшая до этого в телефон и на крейсерской скорости несётся к катавшимся на самокатах детям. Пережив когнитивный диссонанс от того, что мать сего чуда, оказывается, сидела рядом со мной, спокойно реагируя на то, что её дочь виснет на мне, я нахмурилась и направилась следом за ней, постепенно набирая скорость. Так что рядом с собравшимися в кучу детьми и родителями я оказалась быстрее. И тихо хмыкнула, разглядев, что ж там всё-таки произошло!

Моё воинственное чадо стояло перед группой мальчишек и девчонок от двух до трёх лет от роду, судя по виду. Стояла уперев руки в бока и сжимая в ладошке пластмассовую лопатку. Выражение лица у Манюни было суровым, брови сдвинуты, губа нижняя выпечена и такой взгляд, что та самая Лилечка только икала, глядя на мою Царевишну. Сама же плачущая девочка сидела на попе, тёрла кулаками лицо и продолжала орать, тыкая пальцем в детей, что-то лепеча себе под нос, размазывая сопли по лицу и прерываясь только на то, что бы сделать вдох.

После чего всё начиналось по новой. А Маня только пыхтела и продолжала повторять:

— Длаться неолошо! Делуться только глупые, глупые дети!

Тут толпу раздвинула та самая мамочка, подлетая к плачущему ребёнку и сходу начав тараторить:

— Вы посмотрите на неё?! Что за невоспитанное нечто?! Где её горе-родители? Почему они своим ребёнком не занимаются? Да как так можно?! Как?! Вы только посмотрите, что натворила эта маленькая тварь!..

Я только кашлянула, вслушиваясь в тираду, где цензурными постепенно становились только предлоги и то не всегда. А что самое интересное, стоявшие ряом мамочки и папочки начинали постепенно поддакивать разошедшейся женщине, говоря о том, что, дескать «понарожают, но не воспитывают», «куда катится мир?», «беззащитных детей обижают» и так далее, и тому подобное, и в том же духе. Я даже немного восхитилась тем фактом, какая же я нехорошая, безответственная, безграмотная, а самое главное малолетняя дрянная мать!

Как много, оказывается, можно узнать от посторонних, совершенно незнакомых с тобой людей!

— Где? Где эта прости господи шляется?! Где? — продолжала сольные выступления дамочка. Она уже собиралась выйти на расчётную мощность, когда ей в лоб прилетела всё также лопатка. А Манюня…

Моя любимая дочь погрозила кулаком женщине и заявила:

— Маму мою обижать тоже низзя! Мама холошая! И воспи… Воспе… Вопя…

— Воспитанная, Манюнь, — тихо хмыкнув, я добралась до дочери и погладила её по голове. После чего скрестила руки на груди, подняв взгляд на обалдевшую мадам и иронично вскинув бровь. — Итак, я та самая малолетка, которая нарожала, неблагодарная тварь такая, и воспитанием своего ребёнка не занимается, причиняя тем самым вред окружающим. Очень приятно познакомиться с добропорядочной мамочкой, залипавшей в телефон всё то время пока её ребёнок лазил по чужой тёте и развлекался, обижая других детей. Я просто горжусь фактом нашего знакомства, определённо…

В толпе зевак раздались одобрительные смешки. Горе-мать хватала ртом воздух. А я, воспользовавшись паузой в её монологе, поинтересовалась у детей постарше, явно видевших, что тут происходило:

— Ну-ка, молодняк. Колитесь, что тут произошло, и с чего начались такие активные боевые действия.

Подростки переглянулись и наперебой принялись рассказывать. И чем больше они говорили, тем круглее становились глаза у молодых мам и пап, а та самая мамочка Лили и вовсе, то краснела, то бледнела на глазах. Судя по бегающему взгляду, она всерьёз подумывала о побеге. Вот только пробиваться сквозь толпу и так быстро удирать с поля боя, было, как-то не комильфо.

— Так, — почесав бровь, я поправила очки на переносице. — Я правильно понимаю, что девочка кидалась всем, что попадалось под руку, отбирала у мелких игрушки и с хохотом окунула двойняшек в фонтан?

— Угу, — шмыгнул носом угрюмый паренёк, лет тринадцати. Взъерошенный, темноволосы, в свободной футболке, катал туда-сюда потрёпанный скейт. — Мелочь от неё шугаться начала, к нам она не лезла. Ну мы не вмешивались, думали сами разберутся, да и предков тут дофига… А она снова к мелким стала приставать. У одного самокат отобрала, второму подзатыльник отвесила, третьему по спине самокатом чуть не прилетело… Тут эта, — парень ткнул пальцем в Маню, так и не сменившую свою воинственную позу и хохотнул, — лопатку попросила у кого-то из мелкоты и сказала, что драться нельзя. А когда эта, — тут парень скривился, ткнув пальцем в уже скорее по привычке орущую Лилечку и сплюнул себе под ноги, — не послушалась… В общем, боевая девчонка растёт. Лопаткой в лоб и без лишних разговоров! Уважуха, да, пацаны?

Его друзья согласно загудели, поддакнул кто-то из стоящих рядом родителей, услышавших новую и, как я подозреваю, правдивую версию событий. На Марью теперь смотрели с долей умиления, хотя хватало и активно негодующих взглядов. Впрочем, мелкую это не смущало, она считала, что поступила правильно.

А общественное мнение, это мнение тех, кого не спрашивали! И почему-то я ничего не могла на это возразить…

— Весело, — медленно протянула, задвинув очки на лоб и глядя на покрасневшую мамашу. — Женщина, если уж вы тут подняли вопрос ответственности… То прежде, чем указывать мне как воспитывать мою дочь, займитесь для начала своей.

— Ваша дочь ударила мою!

— Ага, это мы уже слышали, очевидцы нам всё пояснили, вопросов лично у меня нет никаких. Кроме, где же вы были мамочка, раз не смогли предотвратить подобное? И ладно дочь ваша лопаткой в лоб огребла… А если что похуже случилось бы? Кого тогда винили бы, м? — снова вернув очки на нос, я скомандовала. — Марья, пошли кататься. А то нас тут сейчас во всех смертных грехах обвинять будут незаслуженно… Вывод, ваше царское величество?

— Надоть засужить! — уверенно заявила Манья, поднимая свой самокат. И под дружные смешки невольных зрителей, мы гордо удалились в сторону одной из аллей.

Мамаша что-то кричала нам вслед, явно пытаясь вновь настроить толпу против такой нехорошей малолетки, как я и моего выродка. И я лишь волевым усилием заставила себя проигнорировать сиё высказывание в адрес моего обожаемого чуда, не желая портить выходной возможной дракой. Я вообще-то человек мирный, спокойный, даже терпеливый. Но за собственного ребёнка точно отвесила бы этому горе луковому пару оплеух, дабы в чувство привести. Оставшиеся там родители, кстати, девушку не поддержали…

А стоило нам выехать на тенистую, тихую аллею, так я и вовсе забыла про этот инцидент. Тем более, что на дураков обижаться, только зря время и нервы свои тратить!

Высокие деревья, густые кусты акации и сирени создавали уютную тень, отделяя нас от остальной, многолюдной части парка. Здесь, по широкой дорожке, прогуливались пожилые люди, на скамейках притулились степенные игроки в шахматы, а влюблённые парочки прятались по кустам. Кое-где, на небольших полянах, можно было заметить художников, пытавшихся поймать уходящие отблески заходящего солнца.

И только иногда попадались молодые мамочки, с колясками, но они старались никому не мешать и ехать у самого края дорожки, позволяя остальным свободно передвигаться по широкой дорожке. Чем мы, собственно, с Маней и пользовались вовсю. Дочь активно осваивала самокат, а я вспоминала каково это кататься на роликах. К своему облегчению, я пока ещё ни разу не встретилась лбом ни с одним деревом или человеком, вполне уверено держалась на ногах и даже позволяла себе порою совершать опасные манёвры.

Ну как опасные? Внезапно разворачивалась на сто восемьдесят градусов или же резко тормозила, расставив руки в сторону и тем самым пытаясь сохранить равновесие. Инерция такая коварная штука, что стоит только зазеваться, как тут же окажешься в не самой лицеприятной позе и резко заболеешь асфальтовой болезнью.

Сделав пару кругов вокруг Маню, я остановилась и нагнулась, поинтересовавшись у пыхтевшей мелкой:

— Ваше Царское величество… А не отдохнуть ли нам?

На что получила такой возмущённый взгляд, что не осталось ничего другого, как отступить в сторону, покорно соглашаясь с мнением дочери. Та тут же рванула вперёд, дальше, намереваясь повернуть на другую аллею, где, если мне память не изменяет, любили прятаться от солнца и учебных будней товарищи студенты. Сколько я там шпор порою находила, во время прогулки, сколько писем безответных в адрес нехороших преподов…

Любо дорого посмотреть, ей богу! Впрочем, сейчас, вроде бы, там должно быть немноголюдно, основные периоды нелёгкой жизни студентов уже отгремели, так что…

— Ектол! — радостно засмеялась Маня, рванув в сторону одной определённой скамейки. Я даже остановилась от неожиданности, не сразу поняв, кого она там увидеть сумела! Но приглядевшись только головой покачала, досадливо поморщившись и вновь набирая скорость.

Как там говорят? Хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах, да? Ну тогда чему я удивляюсь, что моё желание побыть несколько дней без вредных байкеров, вертящихся рядом с нами, исполнилось с точностью да наоборот? И на внеплановой прогулке по парку меня угораздило встретиться с одним из них!

Вздохнув, я поправила очки на переносице и покатила следом за дочерью, уже успевшую обняться со старым знакомым. И даже залезть на скамейку рядом с ним, тихо хихикая и закрывая лицо ладошками. Так что, лихо затормозив возле оккупированной байкером по прозвищу Ганнибал Лектор (и я почему-то сразу поняла, что получил он его заслуженно) скамейки, я уже собралась, было, поздороваться, но так и застыла с открытым ртом. А блондин, глядя на меня, вздохнул тяжко, сцепив пальцы в замок:

— Варя… Молчи…

Я и замолчала. Минуты на две, переваривая открывшееся мне зрелище. После чего всё-таки не выдержала и захохотала, согнувшись пополам и схватившись за живот. Потому что удержаться от веселья было выше моих сил!

Знакомство с Лектором, в миру и по паспорту Алексеем Ярмолиным, у меня было занятным, но, в целом, плодотворным. Он помог с некоторыми договорами и даже прокомментировал попытки поставщиков нас надуть. Язвительно так, едко, с постной миной на лице и улыбкой, оправдавшей его кличку на все сто процентов. А уж когда на него попыталась напасть Леночка…

В общем, с Лектором мы быстро нашли общий язык. Да и в отличие от большинства наших так называемых гостей, Алексей Маню сладостями не задаривал. Он с ней в игры развивающие играл, книжки читал, азбуку разбирал. С комментариями, своими собственными, но в цензурной форме. Угроза огрести первым попавшимся под руку калькулятором явно возымела эффект.

Поэтому, наверное, мне так непривычно было видеть такое несчастное выражение лица ехидного преподавателя основ юриспруденции, сидевшего ссутулившись на скамейке в парке и явно не знавший что делать с девушкой, так нескромно прикорнувшей на его плече. Миловидная брюнетка, с длинными распущенными волосами, едва заметно трепыхавшимися от ветра, сладко посапывала, с удобством расположившись на байкере. Лишь иногда морщила чуть вздёрнутый нос и вздыхала, прижимаясь теснее.

Дополняли образ светло-голубые джинсы, с прорехами, чёрные кеды и чёрный топ. А так же небольшой джинсовый рюкзачок, который она так трогательно прижимала к себе, вместе с букетом ромашек.

— Варя, я же просил… — тихим шёпотом попытался воззвать к моей временно отсутствовавшей совести байкер, состроив грозную мину.

— Не, я всякое могла представить… Но что бы тебя вместо подушки использовали, да ещё так безнаказанно… — я снова захихикала, после чего не выдержала и вытащила телефон. — Я должна это увековечить. Такая милость… Просто невероятная!

— Варя… Если ты это сделаешь… — щелчок сработавшей камеры заставил Ярмолина замолчать на полуслове, после чего тот фыркнул и невольно дёрнув плечом мстительно заявил. — Вот женюсь на тебе! Возьму и женюсь, в отместку за издевательство над бедным мной!

Я аж подавилась воздухом на время, но всё-таки сумела выдать, сохраняя фотографию в памяти телефона:

— И кому ты хуже сделаешь? Так ты меня дозировано принимаешь, а там на постоянной основе вынужден будешь терпеть! Так что подумай, Лектор, прежде, чем словами бросаться!

— Ради возможности отомстить, я тебя под конвоем в загс приведу! — продолжал шутливо грозить Ярмолин, пытаясь не рассмеяться в ответ на моё скептическое выражение лица.

И чуть не подпрыгнул от неожиданности, когда спавшая на его плече девушка, тихо фыркнула, сонно пробормотав:

— Совет да любовь, товарищ преподаватель… А теперь пожалуйста, либо идите уже в загс, либо дайте поспать! Изверги…

Наступившую после этой фразы почти что мхатовскую паузу нарушило недовольное заявление Манюни, слезшей со скамьи и вставшей рядом со мной, скрестив руки на груди:

— Неть. Нам такого не надоть! Мы длугого надём! Учше!

— Вы меня ранили в самое сердце, Марья… — Лектор прижал руку к груди, состроив обиженное выражение лица.

И снова чуть не подпрыгнул, когда спавшая девушка, едко добавила:

— Нет у вас сердца, товарищ Ярмолин… Нет и не было! Проверенно студентами с первого по пятый курс включительно…

— Снегирёва, у тебя совесть есть? — тяжело вздохнул Лектор, впрочем, не спеша скинуть наглую оккупантку с плеча. И едва заметно, почти удивительно улыбался краешком губ, щурясь на свет.

— Это был риторический вопрос? — девушка вздохнула вновь и повернула голову, сонно моргая и глядя недовольным взглядом на мужчину. — И вообще, товарищ суровый му… Мучитель дней и ночей моих бессонных… Вместо того, что бы интересоваться наличием у меня совести, лучше бы отдали уже задания и свои ценные указания, да в загс отправлялись. Пока есть хоть кто-то, кто согласен на такую сомнительную авантюру…

— Снегирёва, ладно ваши опоздания, я к ним почти привык. Ладно ваш постоянный и здоровый сон на задней парте на моей паре, к этому я тоже почти привык. Хорошо ещё не храпите на всю аудиторию! — фыркнул Ярмолин, отвешивая вновь прикорнувшей на его плече девушке щелбан. — Но ваше хамство…

— Хамство? — девушка широко зевнула, сев прямо и сладко потянувшись. — Да ни в одном глазу! Обычная констатация факта, товарищ преподаватель, только и всего!

— Снегирёва…

Глядя на разворачивающуюся перепалку между ехидным байкером, с кличкой известного серийного маньяка, и сонной, лениво зевающей девушкой, откинувшейся на спинку скамейки и закрывшей глаза, вытянув ноги вперёд, я почему-то улыбалась. Наверное от того, что эта перебранка почему-то напомнила мне о нашем, почти семейном, разборе полётов с Кощеем и последовавшей за этим поездкой на байке. Это было так…

Романтично, что ли?

Тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли и сравнения. И наклонившись к Мане, тихо шепнула:

— По-моему, нам пора, Ваше Царское величество.

— А как же подалок? — так же громким шёпотом осведомилась Маня, снимая свой рюкзачок и протягивая его мне. — Подалок для Ыжего и онопатого!

— Что за подарок? — отвлёкся от увлекательного спора Алексей, вновь поворачиваясь к нам. И только вздохнул печально, когда девушка, улучив момент, снова пристроилась на его плече, закрыв глаза. — Снегирёва, ну ты… Ну просто слов у меня нет!

— И не надо, — сонно пробормотала брюнетка, прижимаясь теснее. — И вообще. Продолжайте вести допрос с пристрастием, а мне дайте поспать хоть немного…

— Я даже боюсь спрашивать, чем ты ночью занимаешься…

— Золушку изображаю, блин, — буркнула девушка, ущипнув байкера за руку. — Меня не кантовать, при пожаре выносить перво-о-ой…

— Зараза, — Лектор усмехнулся, почему-то добродушно и с долей иронии. И вновь на меня глянул, заинтересованно вкинув бровь. — Так что за подарок для Рыжего и Конопатого?

— Воть! — Маня, довольная тем, что про неё вспомнили, поставила рюкзачок на землю и открыла его. Вытащила бережно сложенный ещё дома листок бумаги, она протянула его байкеру. — Делжи! Это от меня с мамой, для Ыжего! И Ощею пливет пеледай! Позязя!

— А, ну теперь мне понятно, кто там такой чёрный, тощий и с цветочком… — я озадаченно почесала нос, осуждающе глядя на пытавшегося замаскировать смех кашлем Лектора.

Тот всё же сумел взять себя в руки, хотя многообещающая улыбка прямо намекала на то, что бедному Ромычу не избежать новой порции шуточек. Убрав Манюнино творчество во внутренний карман куртки, валявшейся рядом на скамейке, Ярмолин перехватил маленькую ручку моего чада и приложился к ней в церемонном поцелуе:

— Всё для вас, Царевишна, всё для Вас…

— Растление несовершеннолетних? — сонно фыркнула брюнетка, широко зевнув и приоткрыв один глаз, подмигнула мне и Манюне. — Ну о таких грехах за вашей юридической душенькой я не подозревала, да…

— Снегирёва… Ты спишь? — ласково протянул Лектор, едва заметно дёргая уголком губ в попытке скрыть улыбку.

— Сплю, — кивнула головой девушка, вновь закрывая глаза.

— Вот и спи дальше. Пока я не вспомнил, как именно планировал поиздеваться над тобой на пересдаче.

— Сволочь вы, господин Ярмолин. Заслуженная…

— Я ему медаль такую обязательно подарю, — согласно кивнула головой и, помахала на прощание обиженно насупившемуся байкеру. — Желаю приятно и продуктивно провести время… А мы домой. У меня там уборка ещё не закончилась…

— Ула, уболка! — тут же встрепенулась Манюня, вставая на самокат и рванув дальше по аллее. — Штучки длючки-и-и!

— Да ёпт… — только и смогла я выдать, глядя вслед удаляющейся дочери. — Ну всё, пришёл уборке тот самый полярный и толстый, хвостатый и наглый…

— Песец, — зевая, дополнила брюнетка и всё-таки соизволила проснуться окончательно, хмуро покосившись на сидящего рядом мужчину. — Догоняй, а то без тебя начнут, потом не найдёшь, куда и что засунули. А я сейчас узнаю, чем меня пытать на пересдаче собираются… И не стыдно вам издеваться над бедной, несчастной девушкой?

— Мне? Мне и стыдно?! — натурально изумился Лектор, поворачиваясь к собеседнице. И…

— О, мне действительно пора, — хлопнув себя по лбу, я поспешила следом за дочерью, успев всё-таки сделать ещё одну фотографию и подумав о том, что работники того киоска печати заработают нервный тик от моих запросов.

Но мне их было даже не жаль… Эти снимки точно стоят того!

— Манюня, а ну стоять-бояться, ваше Царское величество! — громко позвала я, набирая скорость и догоняя своё обожаемое чадо. После чего мы уже вдвоём отправились к пункту проката. Прогулка это хорошо, но и дома дела сами не сделаются!