Вдохновение любви

5

— Мама, папа! Быстрее спускайтесь!

— Милая, с чего такой переполох? — спросила миссис Экрейд, перегнувшись через перила второго этажа.

— У меня для вас есть… новость, — с заминкой произнесла Джина.

Она не спала всю ночь, обдумывая, как лучше сообщить о бегстве старшей сестры родителям и жениху Дейзи. Однако ничего толкового так и не придумала. Придется сказать напрямик. Мол, так и так, Дейзи улетела в Париж одна. Ничего не объяснила.

— О, Алекс, доброе утро! — заметила миссис Экрейд будущего зятя. — Ты так рано. А где Дейзи?

— Дейзи? Разве она не дома? — удивился Алекс.

Миссис Экрейд быстро спустилась с лестницы, говоря на ходу:

— Она не ночевала дома. Джина мне сказала, что скорее всего она с тобой. Я не стала вас беспокоить телефонными звонками. В конце концов, вы без пяти минут муж и жена.

— Нет, Дейзи мне даже не звонила с тех пор, как мы вместе с вами обедали.

Миссис Экрейд перевела взгляд на Джину, и той захотелось провалиться сквозь землю. Еще минута — и разразится буря. Глупо бежать за зонтиком, когда под угрозой стены родового особняка.

— Солнышко, что все это значит? Ты ведь сказала, что Дейзи звонила вечером, чтобы предупредить…

— Вы меня звали?

Роберт Экрейд появился настолько неожиданно, что все участники драмы вздрогнули. Особенно Джина, у которой, как в детстве перед приемом у врача, дрожали коленки.

— Да, дорогой. Джина, кажется, жаждет нам что-то рассказать. Верно, дочка?

Джина кивнула.

Отступать некуда. Первый шаг на эшафот сделан. Ну почему именно ей придется отчитываться перед родителями за поступок старшей сестры?! Если бы она знала причины столь странного поведения Дейзи, все было бы проще и… справедливее. А так она должна держать оборону, не зная, что, собственно, защищает.

— Итак, Джина, где Дейзи? Ты что-то знаешь? — встревоженно спросил Алекс, не в силах дольше переносить неизвестность.

— Она улетела в Париж! — выпалила на одном дыхании Джина, мигом позабыв обо всех придуманных за ночь смягчающих обстоятельствах и оговорках.

— Как это?.. — пролепетала миссис Экрейд.

Как ни странно, именно ей удалось сохранить дар речи в столь чрезвычайных обстоятельствах. Роберт и Алекс стояли словно громом пораженные, глядя друг на друга.

Джина пожала плечами.

— Я не знаю. Она вчера позвонила мне из такси, на котором ехала в аэропорт и…

— Почему же ты молчала до сих пор! — взвилась миссис Экрейд.

Так я и знала, украдкой вздохнув, подумала Джина. Теперь во всех смертных грехах обвинят именно меня. Сестринская солидарность в расчет не принимается.

— Подождите, миссис Экрейд, не ругайте Джину. Пусть она сначала расскажет все, что ей известно, — вступил в разговор Алекс.

Он явно был ошарашен, расстроен и почти морально уничтожен, но пытался сохранить видимость спокойного равнодушия.

Джина взглянула на него с искренней благодарностью. И чего ее сестре еще надо? Алекс — самый замечательный мужчина на свете.

— Джина, перестань пялиться на Алекса и выкладывай все, что ты знаешь! — потребовала миссис Экрейд, не обратив ни малейшего внимания на попытку Алекса защитить ее дочь.

— Я знаю не больше вашего! — истерично воскликнула Джина, готовая вот-вот разрыдаться от несправедливого гнева матери.

— Девочка, только не нервничай, — ласково произнес Роберт, подойдя ближе и погладив Джину по огненно-рыжим волосам.

— Так вот, Дейзи позвонила и сказала, что… что Алекс не тот, за кого мы его принимали.

— Не тот? — переспросила миссис Экрейд. — В каком смысле?

Джина пожала плечами.

— Не знаю. Она не стала объяснять. Обещала рассказать позже.

— Когда позже? У них ведь сегодня свадьба. Вернее, у них должна быть сегодня свадьба. Должна быть… — Миссис Экрейд бессильно опустилась на стоявший неподалеку стул.

— Не знаю, — отчеканив каждый слог, повторила Джина.

— Алекс, как это понимать? — строго спросил Роберт у побледневшего Алекса. — Ты что-то скрывал от моей дочери? Выкладывай сейчас же.

— Понятия не имею, что могло случиться. Я… я никогда не стал бы обманывать Дейзи. Вы ведь знаете, как сильно я люблю ее. Больше всего на свете я мечтал жениться на ней и… стать членом вашей семьи.

— В этом я как раз не сомневаюсь, — скептично заметил Роберт Экрейд; былые подозрения вспыхнули в нем с новой, еще большей силой.

Он окинул Алекса оценивающим взглядом, а затем резко развернулся и быстрыми шагами отправился в свой кабинет, дав понять, что разговор окончен. Во всяком случае, до выяснения обстоятельств и деталей происшествия.

Он слишком хорошо знал свою старшую дочь, чтобы усомниться в правильности ее решения. Уж кто-кто, а Дейзи не из тех легкомысленных и взбалмошных особ, которые срываются с места, стоит поманить их пальцем или посулить золотые горы. Дейзи унаследовала от отца, а тот в свою очередь от деда, феноменальную рассудительность и благоразумие. Вот почему союз старшей дочери со скандальным журналистом Алексом Стэнтоном поначалу поразил Роберта. Он просто не мог поверить, что его умница-красавица дочь не замечает корыстности, неблагородства и низости, сквозивших в каждом поступке Алекса. Если бы на месте Дейзи оказалась легкомысленная и во многом восторженно-наивная Джина, он бы и не подумал удивляться, но Дейзи… Дейзи…

Где же она сейчас? Что она узнала о своем женихе? Почему сразу не пришла к нему и не поделилась? Неужели это настолько грязная история, что она не осмелилась рассказать ее даже родному отцу? Улететь в Париж, в чужую, незнакомую страну, в одиночестве! Конечно, Дейзи в совершенстве владела французским языком, однако трудно предположить, в каком душевном состоянии она находилась в момент принятия столь рискованного решения, как бегство накануне собственной свадьбы.

Бедная, бедная моя девочка, подумал Роберт, открыв бар и налив себе виски. Он осушил стакан одним глотком, не разбавив крепкий алкогольный напиток. Сейчас ему хотелось каким угодно способом выяснить, где находится его дочь и все ли с ней в порядке. А вдруг она… Нет, об этом даже думать не хотелось. Дейзи уравновешенная девушка, и никакие неприятности и проблемы не доведут ее до мысли о том, чтобы сотворить что-нибудь с собой. К тому же период юношеской психической неустойчивости она благополучно миновала лет эдак десять назад.

Впрочем, с Дейзи никогда не было особых хлопот. Вот за Джину им с женой пришлось порядком поволноваться. Она вечно пропадала в каких-то сомнительных компаниях, частенько не ночевала дома, проводя ночи в клубах и на частных вечеринках в домах друзей.

Роберт подошел к письменному столу и, подняв трубку телефонного аппарата, без особой надежды на успех набрал номер мобильного Дейзи. Как он и предполагал, она отключила телефон. Оставалось одно — дожидаться, пока Дейзи сама даст о себе знать.

Боже, взмолился Роберт, пусть благоразумие не оставит мою девочку и она не станет мучить своих немолодых родителей неизвестностью!

— Мама, пожалуйста, успокойся. — Джина поменяла мокрое полотенце на лбу, лежавшей на диване в гостиной, миссис Экрейд.

— Я этого не перенесу! — воскликнула та, словно только что похоронила всех родственников.

Алекс присел на краешек дивана и, взяв ее за руку, пообещал:

— Миссис Экрейд, не беспокойтесь. Я отправлюсь вслед за Дейзи и привезу ее обратно так быстро, как только это будет возможно.

— О, мальчик мой. Дейзи так волновалась перед свадьбой! Может быть, она просто испугалась?

— Мама, перестань строить предположения. Все равно мы не узнаем этого наверняка до тех пор, пока сама Дейзи не объяснит, что заставило ее так поступить.

— Твоя сестра сошла с ума, — безапелляционно заявила миссис Экрейд, закрыв глаза. Впрочем, не прошло и минуты, как она снова их распахнула и жалостливо пропищала: — Алекс, пожалуйста, поспеши. Сейчас же отправляйся в аэропорт. Вылетай первым же рейсом. А твой билет?.. Вы ведь заказывали с Дейзи билеты заранее.

Алекс порылся в кармане и достал оттуда несколько клочков голубой бумаги.

— Вот все, что осталось от моего билета. Я нашел эти обрывки наверху, в ее спальне.

— Как? — удивилась Джина. — Дейзи была дома, перед тем как сбежать?

— Выходит, что так.

— Я ведь не выходила вчера весь день! Дейзи отправилась в салон красоты… Я еще злилась, что она не взяла меня с собой. Ее долго не было… Затем она позвонила и сказала… Ну, вы уже знаете.

— Правильно, дочка. Я тоже весь день возилась по хозяйству. Бегала с кухни в столовую и обратно. Я тысячу раз пересекала холл. Я просто не могла не заметить Дейзи, если бы она зашла в дом.

— Значит, она спустилась по каминной трубе, — пошутил Алекс, но по серьезным лицам женщин понял, что выбрал не самый подходящий момент для веселья.

Впрочем, ему и самому было не до смеха. Дейзи не просто сорвала свадьбу. Она нарушила его планы на будущее. На ослепительное, безбедное и славное будущее! Чего еще было ожидать от избалованной папенькиной дочки?! Она и понятия не имела, что значит зарабатывать на кусок хлеба всеми законными и незаконными средствами. Разве ему нравилось вести ту жизнь, которую он вел? Караулить сильных мира сего в темных переулках с единственной надеждой застукать их с поличным в сомнительных обстоятельствах или в обстоятельствах, которые можно истолковать двояко. А уж кредо журналиста Алекс усвоил отлично. Всегда говорить правду. Только правду. Но никогда не говорить всей правды.

Вот поэтому он и не стал особо откровенничать с будущей супругой по поводу своего небезупречного прошлого. Впрочем, Дейзи никогда и не спрашивала его напрямик, были ли у него раньше намерения жениться или что-нибудь в этом роде. Нет, Дейзи почему-то изначально была уверена, что она первая и последняя женщина в его жизни!

Разве он когда-нибудь ей это говорил?

Нет.

Кто же тогда виноват? Уж точно не он, не Алекс Стэнтон. Он перед ней чист. Хоть сейчас поклялся бы на Библии, что не лгал ей. Просто… не говорил всей правды.

Впрочем, Алекс Стэнтон настолько часто давал всевозможные клятвы, что, верь он в них искренне, уже давно остался бы не только без зубов, но и похоронил всех близких и дальних родственников. Даже соседского спаниеля. Так уж сложились обстоятельства, что однажды Алекс поклялся жизнью безобидного, добродушного пса Мартинса. Только эта клятва вселила доверие к нему в одну крайне недоверчивую дамочку, первосортную стерву, опрометчиво отдавшую ему письма от блиставшего в зените славы конгрессмена. Впрочем, вскоре он перестал им быть. Такова сила печатного слова! И денег, обещанных Алексу за разоблачительную статью.

— Алекс, почему ты до сих пор сидишь здесь? Что толку смотреть на больную несчастную женщину, в то время как мою дочь… мою недостойную дочь, — поправилась миссис Экрейд, — носит неизвестно где?

Алекс поднялся с дивана, правда, прежде приложился губами к расслабленной руке несостоявшейся тещи.

— Ступай и не возвращайся один, — произнесла миссис Экрейд таким тоном, словно благословила Алекса на поиски Золотого Руна.

— Не беспокойтесь. Дейзи будет дома уже завтра.

Джина с сомнением покачала головой, однако сочла за лучшее промолчать. Не хватало еще вступать с матерью в очередную бессмысленную дискуссию.

— Удачи, Алекс.

— Спасибо. До встречи, леди.

— О, я этого не перенесу! — воскликнула миссис Экрейд, едва Алекс вышел из гостиной.

Джина тяжело вздохнула, осознав, что как минимум день ей еще придется исполнять обязанности служанки и выслушивать нытье матери.

— Джина, будь добра, зайди ко мне в кабинет, — попросил заглянувший в гостиную Роберт.

Мысль о пусть и недолгом избавлении от причитаний матери вдохновила Джину настолько, что она буквально впорхнула на крыльях радости в «запретную зону», рабочий кабинет отца. То, что ее впустили в святая святых наполнило Джину почти благоговейным трепетом. Она была готова исполнить любую, даже самую абсурдную просьбу отца. Попроси он ее вытащить Дейзи из цилиндра вместо кролика, и Джина, ни секунды не медля, бросилась бы на поиски подходящего по размеру головного убора.

— Детка, тебе придется немного потрудиться, — без лишних предисловий начал Роберт, протянув ее несколько листов бумаги.

— Что это?

— Список приглашенных на свадьбу Дейзи и Алекса. Надо их всех обзвонить, извиниться и сообщить, что бракосочетание отложено.

— Отложено? А ты уверен, папа, что оно вообще когда-нибудь состоится? Может быть, лучше пока ничего конкретного не говорить? Просто сообщить, что праздник отменяется.

Роберт потер в задумчивости подбородок.

— Пожалуй, ты права, Джина. Отрадно видеть, что дети превзошли тебя.

— Не преувеличивай, — с улыбкой сказала Джина.

— Большое спасибо за помощь. Я сам просто не в состоянии сейчас этим заниматься.

— Я понимаю.

Ну вот, снова за все отвечаю я! — подумала с досадой Джина. Все, видите ли, расстроены и не в состоянии поднять телефонную трубку и сказать пару слов! А я, значит, совершенно не переживаю за сестру. Еще бы, у меня ведь вместо крови в венах течет томатный сок!

— Не злись, дочка, — угадав ее мысли, попросил Роберт. — Как мама?

— Лежит и стонет.

— Джина, — с укором произнес он. — Относись уважительнее к матери.

— А что я должна была ответить, если она действительно лежит на диване в гостиной и вот уже час как клянет всех и вся?

— Джи-и-и-на.

— Молчу-молчу. Пойду обзванивать ваших гостей.

— Наших гостей, — поправил Роберт. — Не забывай, что часть из них пригласила ты.

— Давай теперь не будем выяснять, кто кого пригласил. Звонить все равно мне одной.

— Спасибо, дорогая. Дейзи наверняка будет тебе очень благодарна. Ты замечательная сестра. Рад, что вы всегда приходите на помощь. Счастье для родителей — видеть, что их дети не оставят друг друга в беде. Теперь мне не страшно покидать этот мир.

— Папа, ну что ты такое говоришь? Тебе еще рано думать о вечности. Ты еще молодой и подающий надежды политик. Ты уже решил насчет выдвижения кандидатуры?

Роберт слегка смутился.

— Значит — да?! — радостно спросила Джина. — Мой папа будет губернатором. У меня будет свой охранник. Bay! А шофер у меня будет? Должен же кто-то возить меня в колледж.

— Не торопи события, Джина. Кроме того, сейчас не самый подходящий момент думать об этом.

— Все равно я рада за тебя… и за себя. Уверена, будь здесь Дейзи, она бы тоже прыгала от счастья.

— Будь здесь сейчас Дейзи, она бы прыгала от счастья, потому что через несколько часов состоялась бы ее свадьба.

— Думаешь, Алекс действительно в чем-то провинился? — осторожно спросила Джина.

— А ты полагаешь, что твоя сестра сбежала бы, не имея на то весомых оснований?

Джина отрицательно покачала головой.

— Я слышал, как хлопнула входная дверь. Алекс ушел?

— Да. Отправился в аэропорт. Собирался лететь вслед за Дейзи первым же рейсом.

Роберт сдвинул брови.

— Ты не веришь в то, что они помирятся? — спросила Джина.

— Не знаю, — дипломатично уклонился от прямого ответа ее отец.

— Будущее покажет.

— Верно, а теперь беги скорее к телефону. Можешь взять мою телефонную книгу.

— Не стоит, папа. Все телефоны внесены в мою компьютерную базу данных.

— Ох уж эта современная молодежь, — Роберт усмехнулся, — все по последнему слову техники. Лично для меня твой мобильный — все равно что пульт управления космическим кораблем. В нем не хватает лишь одной важной для тебя вещи.

— Какой? — удивилась Джина, гордившаяся своим новым мини-телефоном, вмещавшим в свой крохотный элегантный корпус все новинки техники: от музыкального плеера до фотокамеры.

— Зеркала, — со смехом сказал Роберт.

— С твоей стороны некрасиво упрекать молодую девушку в излишнем самолюбовании. Разве плохо, что я хочу всегда выглядеть безупречно?

— Джина, какая же ты болтушка! — не выдержал Роберт. — У тебя и так мало времени на все необходимые звонки.

— Уже бегу. — Джина чмокнула отца в щеку и выскочила за дверь.

Алекс сел в кресло, пристегнулся ремнем и, не зная, чем занять себя еще целых пятнадцать минут до взлета, принялся просматривать журнал, лежавший в кармане переднего кресла.

— Извините, сэр, но вы заняли не свое место, — раздался мелодичный женский голос над ним, едва он увлекся статьей о банкире, оказавшем благотворительную помощь школе вундеркиндов.

Алекс поднял голову и, гневно сверкнув глазами, огрызнулся:

— Внимательно посмотрите на свой посадочный талон, мэм. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы найти свой ряд в самолете. Я абсолютно — слышите? — абсолютно уверен, что сел на свое место.

Молодая женщина растерянно похлопала ресницами, а затем еще раз посмотрела на свой талон.

— Ой, извините, сэр. Я и в самом деле ошиблась. Мое место перед вами.

— Форменная дура, — не сдержался Алекс, чем вызвал еще большее удивление незнакомки, граничившее со злостью.

Она презрительно хмыкнула и прошествовала на свое место.

Не дадут спокойно посидеть и почитать! — раздраженно подумал Алекс, вновь погружаясь в мир благородного поступка. Правда, он ни на йоту не верил в бескорыстие банкира. Наверняка пытается отмыть «грязные деньги» или улизнуть от налогов. А может быть, хочет пристроить в школу гениев своего посредственного сынка, наследника финансовой империи. Еще бы! Где уж тут пробиться детям из городских трущоб? А потом вырастают такие сумасбродные особы, как Дейзи Экрейд.

Воспоминание о сбежавшей невесте, сорвавшей все его честолюбивые планы, неприятно укололо Алекса. Он отложил журнал и, закрыв глаза, попытался представить, чем сейчас занимается Дейзи.

Наверняка развлекается. Потягивает столетнее вино в каком-нибудь ресторане Парижа. Наверняка уже обегала все дворцы и музеи. Алекс поморщился, вспомнив, какие они строили планы на свое свадебное путешествие. По его мнению, оно больше походило на познавательную экскурсию, чем на романтическую поездку молодоженов. Дейзи составила такой огромный список достопримечательностей, которые они должны были посетить, что Алексу хватило терпения прочитать его только до середины. Однако Дейзи заявила, что всю жизнь мечтала увидеть Сакре-Кёр, Мулен-Руж, Нотр-Дам, Елисейские поля, Триумфальную арку и так далее, и тому подобное. По самым приблизительным расчетам Алекса, десяти дней на всю программу хватало едва-едва, при четырехчасовом сне и питании на бегу. О сексе можно было вообще забыть. Дейзи не собиралась терять драгоценное время, проведенное в Париже, на «глупости».

Да уж, папочка ей угодил со свадебным подарком. Лучше бы презентовал им собственный дом. Так нет же, этот упертый старикан мечтал собрать всю семью под одной крышей! Правда, Алекс намеревался все же убедить Дейзи покинуть родительское гнездо. Вряд ли бы это стоило большого труда. Он лепил из Дейзи, словно из мягкого пластилина, все, что желал. Даже удивительно, как она выскользнула из его теплых рук.

Что же она такого узнала о нем? И от кого? Кто мог настолько ненавидеть его, чтобы расстроить свадьбу? Алекс задумался. Если многие люди не подозревают о существовании врагов, то у Алекса сложилась прямо противоположная ситуация. Врагов было столько, что он терялся, не зная, кого подозревать на этот раз.

Элизабет? Нет, мало вероятно. Эта простушка даже не осмелилась потребовать у него объяснений после того, как он не явился на собственную свадьбу! Наверняка она до сих пор плачет ночи напролет в подушку и глотает успокоительное.

Кто-то из «бывших»? Камилла или Синтия? Вполне возможно. Эти были первосортными стервами, изрядно попившие его кровь. А как звали ту, первую?.. Алекс мучительно пытался вспомнить имя первой невесты, но на ум приходили десятки других имен: героев публикаций, коллег, судей… Черт с ней! — наконец оставил свои бесплодные попытки Алекс.

Если рассуждать здраво, кто угодно мог нашептать Дейзи на ушко массу нелицеприятных подробностей из его прошлого. Кому только хватило наглости и подлости так поступить с ним?! Месть — неблагородное проявление человеческой натуры. Все осталось в прошлом. Он всех простил, так почему же его не простили? Что за люди окружают его с самого рождения? Неблагодарные, подлые и тупые идиоты, не понимающие, с кем имеют дело!

Алекс откинулся на спинку кресла, когда самолет начал разбег по взлетной полосе.

Скоро он будет в Париже и потребует объяснений у Дейзи! Да, посмотрим, как она объяснит свое поведение. Она еще будет умолять его о прощении, каяться в содеянном. Эта самоуверенная кукла увидит, кто ее настоящий хозяин. А он, так уж и быть, проявит благородство и примет ее назад.

Алекс самодовольно ухмыльнулся, представив плачущую Дейзи, молящую его о прощении.