Вечность спустя

26 Глава

Мама поморщилась, всем видом выражая полное неодобрение дурной привычки сына, но спорить не стала, потому что бесполезно — Игорь всё равно будет делать только то, что хочет он. Вздохнула, достав из шкафа девственно чистую хрустальную пепельницу, и поставила её напротив сына.

— Тогда зачем? Объясни мне, зачем ты это сделал?! — спросила Яна, на самом деле пытаясь понять.

— Даты сохла по нему, я ж не слепой. С ума сходила, дура, и мне это надоело.

Надоело ему... слова прогремели выстрелом, вошли в грудь, да так там и застряли.

А осознание, что всё это не случайность, не дикое стечение обстоятельств, на которые надеялась до последнего, оглушило.

— И что из этого? Сохла и ладно, тебе какое дело?

— Такое! Нашла, по кому сохнуть. Голодранцем он был, с папашей алкашом в комплекте. Такой жизни себе хотела, да? Дура.

Игорь почти не контролировал себя, просто выплёвывал слова, а на лице кривая улыбка застыла.

— Да какое ты вообще имел право лезть в мою личную жизнь?

— Самое обычное.

Пожал плечами, делая очередную затяжку и барабаня пальцами свободной руки по столешнице.

— Янина, Игорь, успокойтесь! — попыталась вмешаться мама, да только разрушительная машина запущена, и повернуть назад уже при всём желании не получится. — Вы что-то страшное говорите, я не понимаю...

— Мама, не вмешивайся, — попросил Игорь, устало махнув рукой в её сторону. — Ты мне лучше, Янка, скажи, чем тебе, идиотке гордой, Пахомов не угодил?

Игорь начинал терять терпение, дивясь непонятливости сестры. Всё ведь так просто, так кристально понятно, а она строит из себя, не пойми кого.

— Он мне просто не нравился, понимаешь? Не нужен он мне был!

— Сего-то бабками и не понравился... удивительное депо.

Игорь покачал головой, на самом деле удивляясь, что такое вообще возможно.

— Он же втрескался в тебя, а ты ничего вокруг не видела, за Воротынцевым бегала.

Ну, мы с Пахомовым как-то в клубе пересеклись, а он напился и начал о тебе слюни пускать. И такая ты, и сякая, прямо неземная.

— И ты, значит, решил помочь товарищу? Воспользоваться ситуацией...

— Ну, я попытался, во всяком случае. — Дёрнул плечом, словно муху приставучую сгонял и посмотрел на сестру сквозь облако сизого дыма. — Не была бы идиоткой твердолобой, была бы сейчас в шоколаде. Да и я... ты знаешь, например, что если бы ты согласилась быть с ним, мне было бы гарантировано место в фирме его отца? А ты всё испортила!

— То есть место в фирме, да? — выдохнула, не в силах поверить, что он её, по сути, продал.

Игорь медленно кивнул, снова щелкая зажигалкой, подкуривая очередную сигарету.

— Сволочь! — выкрикнула, готовая отвесить ему пощёчину, но разве этим можно хоть что-то изменить?

Мама слушала их разговор, раз за разом машинально включая чайник, а тот парил, почти взрываясь, но никто этого не замечал. На её глазах стремительно рушилось всё, что так заботливо выстраивалось долгие годы. Не могла понять, когда она всё упустила, когда началось то, что привело к такому итогу? Почему раньше ничего не замечала? Или просто так было удобнее?

— Кто ж виноват, что ты у нас больно порядочная, — заметил Игорь, а Яна увидела, поняла, что для Игоря это и правда, большой недостаток. — Вся исстрадалась по своему Андрюше.

— Ты ведь жалкий, ты знаешь об этом? — спросила Яна, впрочем, не очень надеясь на ответ.

— ОЙ, да ладно тебе. . Чего я такого сделал? Ну, ляпнул о женитьбе его, потому что знал: ты его после этого на порог не пустишь, ты ж гордячка. И он, такой же. В итоге всё вышло, как надо.

— И ты так спокойно об этом говоришь...

— О чём вы вообще? — вскрикнула мама, отказываясь верить в то, что слышит.

— Мама, прекращай, сама же вся измучилась, что Янка в Андрюху втрескалась, только и разговоров об этом было. Сама ж переживала, что она рано замуж выскочит за голодранца и в бедности увязнет.

— Да, но...

— И ты решил всё кардинально? — уточнила Яна, всё ещё пытаясь понять, вникнуть, найти оправдание.

— Ну, я ткнул пальцем в небо, конечно, — хрипло засмеялся, не отводя взгляда, — но сработало, гляди ты. Даже не сразу поверил, что всё так просто оказалось.

Прямо сама судьба помогла, хоть я матери тогда и по пьянке позвонил, ляпнул о женитьбе.

— Сволочь, — повторила единственное слово, которое вертелось волчком в голове.

— Не ругайся, а то выпорю.

Игорь паясничал и издевался, а Яна вдруг ощутила такую гулкую пустоту внутри, что даже страшно. Скатиться бы вниз по стене, уткнуться лицом в колени и плакать, пока легче не станет, но даже этого позволить себе не могла.

В комнате повисло звенящее сотней невысказанных слов безмолвие, острое, как лезвие топора.

— Мама, помнишь, ты спрашивала, кто отец ребёнка? — спросила Яна, отворачиваясь к окну, за которым гудел переполненный энергией город, совсем не узнавая своего голоса.

Как такое можно забыть? Ведь чуть не поседела тогда, предполагая изнасилование или ещё что-то в таком же духе. Но сейчас их добрая мама, после слов Игоря, начинала многое понимать.

— Андрей, да? — задала встречный вопрос, а на душе — камень.

— Ага, он самый, — ответила Яна, так и не повернувшись. Просто не хотела сейчас никого видеть.

— Тоже мне, нашли новость, — сказал Игорь, а в голосе та же лёгкость. — Янка, этот мир слишком жесток. Ты вон чего добилась. А с ребёнком на шее, думаешь, нужна бы кому сильно была? Ну, и это же был несчастный случай, никто не виноват.

— Откуда ты знаешь? — спросила Яна, а голос, будто на сотни кусков раскололся.

— О ребенке, откуда знаешь?

— Яниночка, прости, это я сказала, но я ведь не хотела, он же твой брат... Мне нужно было с кем-то тогда поделиться, я от страха за тебя чуть не умерла.

Маму Яна поняла, хоть и считала её поступок почти предательством, но не могла на неё злиться. Пускай, ничего ведь уже не изменишь. Но оставался один-единственный вопрос, на который ответ хотела получить немедленно:

— А то, что я больше детей иметь не могу, тоже сказала?

Резко повернулась. растирая вмиг озябшие предплечья, ощущая мороз каждой клеткой кожи.

Мама мотнула головой, а в глазах, в окружении сеточки морщин, такая боль и сожаление плескались, что Яна не выдержала и отвела взгляд.

—Э нет, этого я не знал! — Вскинул руки, будто отгораживаясь. — Это, конечно. неприятно, но и без детей бабы живут.

— Игорь! — выкрикнула мама. — Нельзя же так!

— Да прям уж. — Пожал плечами, поднимаясь на ноги. — Ладно, развели тут цирк.

Я хотел тогда, как лучше, но кто ж знал, что всё так обернётся. Всех рисков не просчитаешь.

— Да пошёл ты, — сказала Яна, впрочем, ей было уже всё равно.

— Янина, — сказала мама. да так и замерла, потому что не могла найти подходящих слов.

— Зато, Янка, если бы не я, не видать ему бизнеса своего. Во как мужика зацепило. аж на гору залез. С дитём под мышкой точно бы на завод идти пришлось.

Яна почувствовала, что задыхается. Лёгкие сжал спазм, а в голове мелькнула мысль, что она забыла купить новый ингалятор.

— Мама... — выдавила из последних сил, пытаясь вдохнуть поглубже, но внутри всё горело огнём, а мир вокруг поплыл.

Голоса, шорохи, сдавленный стон — всё это слилось в жуткую симфонию. резало слух. Её усадили на стул, силой открыли рот и заставили вдохнуть спасительное лекарство — у мамы в доме всегда хранился ингалятор, потому что приступ мог случиться в любое время. И пусть в последние годы болезнь редко напоминала о себе, но привычка хранить во всех углах препараты осталась. И вот сейчас это спасло.

Яна открыла глаза, а напротив сидел Игорь, а мама шмыгала носом за его спиной.

— Ты мне помог — озвучила очевидную мысль, а Игорь кивнул. — Скажи мне. пожалуйста, как в тебе уживается это всё?

Говорила с трудом, но не спросить не могла. Пусть приступ прошёл, но слабость никуда не делась. Нужно было посидеть немного, прийти в себя, и тогда всё будет снова хорошо. Забыть бы ещё жестокие слова брата.

— Янка, давай не будем об этом. Я такой, какой есть. Прошлого всё равно ведь не изменю, хоть лоб расшиби.

— Тебе хоть немного стыдно?

— Честно сказать или в ложь поверишь?

— Ясно.

Закрыла глаза, а в голове звенела мысль, что нужно позвонить Андрею и попросить забрать отсюда. Просто потому. Что не имела права прогонять Игоря из их общего дома, а оставаться рядом с братом больше не хотелось. Ей нужен сейчас Андрей, ей нужно почувствовать спасительное тепло его объятий. А больше ничего не хотелось.