Вечность спустя

30 Глава

Она больше ничего не сказала, лишь осела на диван, а Яна чуть отодвинулась в сторону. вжалась в подлокотник, пытаясь понять, зачем же её привели в эпицентр семейной драмы и чужой трагедии.

— Почему? — только и спросил Остапов, а голос чужой, треснувший. Будто выталкивал из себя звуки, но получалось с трудом.

— Я... я не знаю... — тихо ответила Лена, а плечи вздрагивали в такт тяжёлому дыханию. Попыталась натянуть подол футболки на голые колени, но та оказалась слишком коротка. Или ноги слишком длинными.

— Не знает она, — прохрипел Остапов, но самообладание медленно, но уверенно возвращалось к нему. Сейчас он уже напоминал себя прежнего, хоть в голове и пульсировала боль, а в груди болезненно сокращалось сердце.

Старый дурак, идиот! Поверил малолетней проститутке, а она предала. Впрочем, они всегда предают.

— В общем, так, — начал, переводя дыхание и собираясь с мыслями, — тебя, Лена, я видеть больше не хочу. Сейчас сядешь в машину и как есть, с голой жопой, помчишь с ветерком домой к маме. В Зажопинск свой, ясно?

— Но, Ваня! — вскрикнула, было, рванулась к нему, но один из охранников, ставший за её спиной, жёстко надавив девушке на плечо, заставил снова сесть.

Лена дёрнулась, но из такой хватки даже мужчине сложно вырваться.

Игорь, необычайно тихий, испуганный даже, сидел в кресле, съёжившись, и за его спиной стоял охранник, почти неотличимый от того, что сторожил Лену.

О Яне будто бы все забыли, и это позволило хоть немного собраться с мыслями. Её никто не караулил, но почему-то она была уверена, что и её за что-нибудь накажут.

Неужели Остапов узнал, что Яна видела эту парочку в ресторане и смолчала, не доложила сразу же? Ведь, по сути, обманула, продлила своим нежеланием влезать в их дела иллюзию чужой счастливой жизни. Сотни вопросов мелькали в голове, но Яна ко многому была готова, просто потому, что слишком устала.

Остапов сделал знак, и сильные руки охранника оторвали плачущую Лену от дивана, а та попыталась вырваться, что-то кричала, почти теряя над собой контроль, тянулась к Остапову в глупой попытке вымолить прощения у преданного, но муж уже потерял к ней всяческий интерес, словно и не было в его жизни её никогда.

— Теперь ты, сучёныш, — медленно проговорил Остапов, делая шаг в сторону Игоря, а тот вздрогнул, словно его снова бьют. — Какого хера тебе не хватало?

Решил мою бабу окучить, думал, что через её задницу ко мне в жизнь пролезть?

Гнида!

Снова ударил, а Игорь даже не пытался сопротивляться, утратив волю, потому что понял: в этот раз ему не повезло по-крупному. Остапов не прощает ошибок, не терпит предателей. Такие люди в бетон привыкли закатывать, но точно не церемониться. А ведь всё казалось таким простым, лёгким, но на поверку вышло боком.

— Ладно, не отвечай, — махнул рукой Остапов и пошёл в сторону бара, который каким-то чудом не успел уничтожить, как многое в этом доме. Распахнул створку, достал первую попавшуюся бутылку и перед тем как налить себе полный стакан, вылил спиртное на разбитые костяшки руки. Зашипел, поморщился, тихо выругался себе под нос, а потом наполнил хрустальный стакан до краёв.

Пил жадно, большими глотками, а кадык на шее так и прыгал в такт.

— Значит, так, дерьма кучка, — начал, расправившись с порцией спиртного, — сейчас ты тоже сядешь в машину, и помчишь отсюда на хер. Посидишь в подвале. подумаешь над своим поведением, а потом я тебя убью, суку. На пятаки порубаю и голодным свиньям скормлю.

— Не убивайте его, пожалуйста, — сама от себя не ожидая, выкрикнула Яна, — не надо.

Остапов перевёл на неё взгляд, будто бы впервые видел, и вдруг криво улыбнулся.

— Помощница моя, — усмехнулся, — добрая душа. Он же тварь. всё только портит.

— Я знаю, но всё равно, не надо.

Яна готова была умолять, потому что поняла — не сможет жить с таким камнем на душе. Не может просто сидеть и ничего не делать, когда её брата отправляют на смерть. Она не хотела ничего этого видеть, не хотела, чтобы при её участии гибли люди, пусть и такие, как Игорь. Да и как потом маме в глаза смотреть? Зная, что могла хотя бы попытаться остановить и ничего не сделала.

— Он же тебе жизнь сломал, — криво усмехнувшись. проговорил Остапов, наливая в другой стакан коньяк. — На, выпей, а то дрожишь вся.

— Спасибо, — сказала Яна, принимая наполовину полный стакан.

— Янина, а ты знаешь, что эта мразь однажды усиленно расписывал мне твои достоинства, сводничал?

Яна вскинула голову. не веря своим ушам. Он снова попытался её продать. Игорь во второй раз сделал это! А сколько было случаев, о которых она никогда не узнает?

— Нет, я не знала. А вы что?

— Тыне в моём вкусе, — усмехнулся, потирая лоб, — а если серьёзно. мне ты как помощник больше нравишься. Где я ещё такой ценный кадр найду?

Яна не знала, как на всё это реагировать, как пережить всё это вновь и не свихнуться. На мгновение в сознании вспыхнула ярость, и Яна чуть было не заорала, что да, даёт добро. и пусть Игоря на части порвут бешеные собаки, но подавила порыв. Не хотела становиться таким же чудовищем, как её брат — беспринципным и думающим только о себе.

— Что же мне делать с тобой, Игорёк? — размышлял вслух Остапов, глядя на молчащего Игоря, лицо которого больше напоминало отбивную. — Я же всё на тебя, сволочь, раскопал. Что на блядей все деньги спускаешь, что кокс периодически нюхаешь, даже предпочтения твои в постели знаю. А ещё, знаешь, чего нарыл?

Игорь отрицательно махнул головой, а Остапов засмеялся.

— Ты, сука, с конкурентами спелся, да? Информацией приторговываешь, да?

Игорь дёрнулся как от удара хлыста, но вдруг осел, съёжился, потому что возразить было нечего. Сложно спорить с теми, кто всё о тебе знает.

— Старый я стал, — вздохнул Остапов, допивая второй стакан коньяка, — перестал дерьмо носом чуять, вот ты, Игорёк, и воспользовался. Я сам виноват, окружил себя подонками и акулами.

Яна пила коньяк маленькими глотками, совершенно не разбирая вкуса, и мечтала о том, чтобы это всё поскорее закончится. В комнате витали страх, ярость и боль, и эмоции, вихрем кружащие вокруг, оглушали.

— Ладно, не грохну я тебя, много чести, — усмехнулся Остапов, а Яна выдохнула.

— Да и для тебя это разве будет наказанием? Что такое смерть? Хлоп и нет ничего, темнота и холод. Опомниться не успеешь, а уж черти в котле твою жопу варят на медленном огне. Нет уж.

— Тогда что? Яйца оторвёте? — спросил Игорь, вытирая кровь.

— Хороший вариант, мне нравится, — засмеялся Остапов, — но тоже мимо. Ты жу нас любитель красивой жизни, элитных тёлок, хороших курортов и вечного лета. Ты останешься у меня с голой жопой, да в такую трубу вылетишь. что до пенсии будешь осколки своей жизни собирать. Уведите!

— Но это мой дом! — выкрикнул Игорь, а Остапов засмеялся.

— Ага, держи карман шире, нет у тебя уже ни дома, ни машины, ни черта у тебя нет.

— Это незаконно, так нельзя!

— Всё можно, если знать способы, — продолжая смеяться, сказал Остапов. — А ещё у тебя черная метка, потому работать ты сможешь устроиться только на свалку. Так что вали на хер, теперь я тут буду жить, мне понравилась хатка.

Игоря увели, а Яна смотрела ему вслед, понимая, что ей его ни капельки не жаль.

То, во что он превратил не только её жизнь, но и жизнь других людей сложно осмыслить, а причинённый ущерб измерить.

— Расстроена? — спросил Остапов, садясь на диван рядом.

— Немного.

— Кстати, нужно спасибо сказать Воротынцеву. Именно он натолкнул меня в разговоре на мысль копнуть глубже под твоего брата. Ну и поделился кое-какими фактами своей биографии. Потому я и взял тебя с собой, потому что ты заслужила видеть своими глазами фиаско этой гниды.

— Брат много плохого натворил, да?

Остапов криво улыбнулся, разводя руками.

— Достаточно для того, чтобы упечь его за решётку, но тюрьма никого ещё не исправила. Око за око. Он порушил нам, мы порушим ему. Всё честно.

— Про чёрную метку вы не шутили? — спросила, глядя Остапову прямо в глаза.

— Есть вещи, с которыми не шутят. Он пытался слить данные обо мне конкурентам, но так как нарыть у него ничего не получалось, он подделывал отчёты и продавал липу. За это одни очень серьёзные ребята оторвут ему яйца. Так что, наверное, лучше бы я его грохнул.

— А дом? Правда, забрали?

Остапов захохотал, запрокинув голову, а Яна снова уткнулась носом в стакан, размышляя о том, что сейчас не прочь была бы исчезнуть, чтобы о многом забыть.

— Твой придурок брат задолжал банку круглую сумму, потому у него забрали бы его и так, без моей помощи.

— И что теперь с ним будет?

— Те, кого он обманывал, за чей счёт красиво жил, уже, думаю, решают его судьбу.

Сама знаешь, в этой жизнь за всё нужно платить.

Яна кивнула, потому что понимала: Игорь давно уже шёл по наклонной и рано или поздно всё бы закончилось так, как оно закончилось. Она не хотела его смерти, ей не нужен был его хладный труп, но он уже слишком взрослый, чтобы самому нести ответственность за свои поступки.

Блуждая по острому краю всегда нужно быть готовому к тому, что в любой момент можно остаться без головы.

Тем временем Андрей мчался к дому Игоря, боясь, что не успеет. Не знал, до чего может дойти Остапов в своей злобе и жажде отмщения, а того, что Янина станет соучастницей или свидетельницей убийства допустить не мог. Хватит, она и так в этой жизни натерпелась, не хватало ещё больше хлебнуть.

Господи, если бы он только знал, что Остапов потащит туда Яну, когда затевал этот разговор в ресторане, если бы только понимал, чем закончится пересылка Остапову фотографий, на которых его жена резвится с Игорем... никогда бы это не сделал. Лучше бы просто набил Игорю морду и все дела, но решил, что шеф Янины тоже имеет право во всём этом поучаствовать.

Андрей ведь просил ни во что Янину не впутывать, но Остапов, по всей видимости, решил сделать по-своему Чёрт, чёрт! Широкая лента дороги петляла, и Андрею порой казалось, что он в сотый раз мчится по одному и тому же кругу, и конца этому нет и не края. А если Игоря сейчас убивают, а Яне приходится на это смотреть?

Будь она хоть трижды сильная, никогда с этим не справится.

Припарковал машину рядом с Остаповским автомобилем, отметив, что Иван Сергеевич явно подготовился к встрече с Игорем, а иначе как объяснить бронированный внедорожкик охраны около?

Сердце в груди колотилось о рёбра, причиняя почти физическую боль, и Андрей рванул к воротам, но они оказались заперты. Не беда: примерился, ухватился руками за верхний край и одним мощным движением перемахнул через забор.

Во дворе тихо и пустынно, и если бы не видел припаркованные у ворот автомобили, усомнился бы, что здесь вообще хоть что-то происходит.

Почти бегом пересёк двор, но вдруг дверь дома распахнулась, и Андрей увидел Игоря. Его внешний вид натолкнул на мысль, что досталось ему крепко: разбитое лицо, заляпанная кровью футболка... но, в общем и целом, почти невредим. И это, чёрт возьми, радовало, потому что, пока мчался сюда на предельной скорости, успел многое увидеть мысленным взором, и картинки были одна кровавее другой.

— О, Андрюха, — прохрипел Игорь, ощеривая разбитый рот, — сука ты. Надо было тебя грохнуть, одни проблемы от тебя.

Андрей сам не понял, что произошло, но сознание рассыпалось обрывками киноплёнки, да так, что уже не собрать. Дикий зверь внутри, тянувший когда-то за поводья в круг света, жаждущий крови. снова вырвался на свободу. Ярость затопила, и Андрей, не разбирая, что и зачем делает, кинулся на Игоря, впечатал кулак и без него уже кем-то разбитые губы, а вспышка боли обожгла, но не до неё сейчас. Перед глазами мелькали красные пятна, и Андрей избивал того, кто ещё имел наглость паясничать. Андрей, наверное, убил бы Игоря, если бы чьи-то руки — охранника, наверное, — не оттащили прочь. Прочь от того, кто уже однажды попытался испортить жизнь. И у него почти получилось.

— Псих, — выплюнул Игорь, — вы все психи. И Остапов ваш, все вы!

Голос срывался в бабью истерику, а кровь обильно сочилась из ран на лице, но он продолжал выкрикивать оскорбления, словно у сосуда дно вырвало, и на свободу вырвалась вся гниль, что копилась в этом человеке годами.

— Иди, давай, — сказал один из охранников, как две капли воды похожий на своего сослуживца.

И потащили Игоря к машине, а тот уже будто бы смирился со своей участью, даже кричать перестал, охрип совсем. Да и какой смысл сопротивляться?

Мотор взревел, и вскоре во дворе снова стало тихо, будто бы и не живёт здесь никто. Андрей распахнул входную дверь и вошёл в дом, где слышались приглушённые голоса. Пошёл на звук и увидел Яну и Остапова, сидящих на белоснежном диване, а вокруг разгром и катастрофа.

— Вот какого хрена вы её с собой взяли? — гневно полыхнул Андрей, а Остапов отмахнулся от него.

Яна улыбнулась Андрею, а внутри всё дрожало. Хотела прижаться к нему, но боялась, что уткнувшись в его грудь, вдохнув знакомый запах, разрыдается.

— Она это заслужила, — сказал Остапов и удивительно легко поднялся на ноги. — Ладно, я поехал. Милуйтесь, голубки.

И направился к двери, а Яна следила взглядом за шефом. Остановился в дверях, развернулся к ним и сказал:

— Воротынцев... Спасибо тебе. Когда вокруг одни суки и гиены, вот такие люди как ты находка.

И ушёл, а Андрей протянул руку, притянул Яну к себе, а она прильнула к широкой груди, пытаясь прийти в себя.

— Как ты? — спросил, целуя в макушку.

— Не очень. Но я справлюсь.

— Я знаю, ты сильная, моя девочка Янина.

— Нет, я слабачка, отвратительная размазня. Игорь такой козёл, а мне было жалко, когда его Остапов бил.

Яна всхлипнула, а Андрей снова поцеловал её волосы, поглаживая по спине.

— Он твой брат, потому и жалко.

— Он жадная скотина, а не брат! — выкрикнула почти истерически и замолчала, потому что в душе царил хаос, а на свободу рвалась истерика.

С этим спорить было сложно, потому Андрей промолчал. Да и какой толк в словах, если и так всё понятно?

— Ты бил его? — спросила, поднимая взгляд, а Андрей лишь кивнул. — Сильно?

— Не так, как хотелось бы, но зубов у него теперь точно не хватает.

Яна засмеялась, но слишком уж много горечи слышалось в этом звуке.

— Не надо было, правда.

— Ну, я и так долго терпел, прямо удивляюсь, где силы находил не размазать его по стенке.

— Поехали домой? — спросила и снова заглянула в почти чёрные глаза, проводя рукой по спинке носа, очерчивая надбровные дуги, обводя губы по контуру.

Андрей поднялся, подхватил Яну на руки, а она задохнулась от столь резкого рывка, и уткнулась носом в шею Андрея. Вдохнула аромат, закрыла глаза и почти мгновенно провалилась в сон. В объятиях самого лучшего мужчины на свете было тепло и уютно, а ещё спокойно. Будто бы именно здесь ей самое место. Неважно, что происходит вокруг, неважно, что случится после, они вместе и этого уже не изменить.

Андрей нёс Яну бережно, стараясь не разбудить, и думал о том, что в этой жизни многое получается не так, как хочется, но судьба их — всегда общая на двоих — дала второй шанс, и уж теперь они его не упустят.

— Я люблю тебя, Воротынцев, — сквозь сон сказала Яна, а Андрей усмехнулся.

Он и так об этом знал, только позволил себе забыть на бесконечные годы, а сейчас, сказанное тихим голосом, очевидное взрывалось внутри миллионом эмоций и радужных искр.

— Я тоже тебя люблю, зеленоглазая девочка Янина.

Улыбнулась, не открывая глаз, а он поцеловал её в нос, переполненный нежностью до самых краёв. Нежностью, которую не выразить словами, но способной залечить все раны. Потому что, вернувшись в город юности, Андрей понял, что именно здесь, рядом с Яной, и есть его дом.