Великолепный любовник

Глава десятая

— Кэтрин? Я хочу поговорить с тобой. Ей очень не хотелось поднимать трубку, но она боялась, что в противном случае он может нагрянуть прямо сюда.

— Я не собираюсь возвращаться в Луизиану, — не здороваясь, сухо заявила она.

— Но могу я хоть заехать и поговорить с тобой? Обещаю, что приеду один и не буду давить на тебя. Все, что мне нужно, — это несколько минут твоего времени, чтобы мы смогли спокойно уладить наши дела. Если ты не собираешься возвращаться, то сделай заявление для публики и позволь отснять хотя бы одну фотографию для моей избирательной кампании. Надеюсь, я прошу у тебя не слишком много?

Она помедлила, страстно желая сразу сказать «нет». Однако привычный страх холодным спазмом сдавил ее сердце. Весь прошлый опыт говорил о том, что Слоуну нельзя доверять.

— Извини, но я должна тебе отказать. Я не могу позволить тебе даже приблизиться к Эмилии.

— Кэтрин, ну пожалуйста. Я очень тебя прошу. Чего ты боишься? Я приеду один, мы поговорим, и этим ты избавишь своего любовника от крупных неприятностей.

— Я так и думала — ты уже начинаешь угрожать. — Чем больше рос ее страх, тем яростнее она становилась.

— Я не угрожаю, а лишь предупреждаю. Он работает на ранчо, а потому очень уязвим. Возможно, именно в этот момент кто-то уже держит его на мушке. Кроме того, у него есть пикап. Тебе известно, как легко подстроить аварию? А знаешь ли ты, как долго порой полиция ищет тело?

Кэтрин вцепилась в трубку с такой силой, что у нее побелели костяшки пальцев.

— Ты лжешь! Ты пытаешься запугать меня!

— Ну, уж кто-кто, а ты должна помнить, как я могу воплощать свои угрозы в жизнь, — заявил он с закипающей яростью в голосе.

Кэтрин дрожала, поглядывала в окно, думала о Колине и кляла себя за то, что не уехала отсюда несколько дней назад. Если бы она это сделала, Колину ничто бы не угрожало.

— Если мы с тобой встретимся, то ты должен будешь оставить его в покое!

— Разумеется. На черта мне сдался какой-то жалкий индеец по кличке Колин Уайтфитер!

Как отвратительно было слышать имя любимого человека из этих ненавистных уст! Неужели он уже все знает о Колине?

— Ну, хорошо. Приезжай сюда. Но ворота подключены к сигнализации...

— Отключи ее.

— Я не знаю, как это сделать.

— Тогда сломай эту чертову штуку! И не вздумай вызывать полицию. Если твой индеец решит следить за мной, то я его просто прикончу, так и знай. Короче, отключай сигнализацию и жди меня. Я хочу получить твое фото и заявление для прессы. Больше мне ничего от тебя не надо, — с этими словами он повесил трубку.

Бери Эмилию, свой пистолет и направляйся в дом для рабочих, вспомнила она давнюю инструкцию Колина. Однако это было сказано задолго до угроз Слоуна. Если она вздумает убежать, то он наверняка выместит свой гнев на Колине. А с другой стороны, она не может подвергать опасности Надин и Эмилию!

— Кэтрин подошла к щитку сигнализации, который висел на стене, и стала рассматривать кнопки. Затем нажала ту, под которой была надпись «выкл.». Взглянув на часы, она побежала в ванную, где Надин, смеясь и приговаривая, уже вытирала Эмилию. Стоило ей увидеть Кэтрин, как она перестала улыбаться. Что случилось?

— Сюда едет мой бывший муж. Он хочет поговорить со мной.

— Я позвоню Уиллу и пошлю сообщение на пейджер Колина.

— Нет! — Кэтрин закусила губу и покачала головой. — Я уже согласилась с ним встретиться. Слоун хочет сфотографировать меня для своей избирательной кампании. И он не посмеет похитить меня одну и разлучить с дочерью. Не могла бы ты вместе с ней перейти в дом для рабочих? Тогда он не сможет заполучить нас обеих.

— А ты уверена, что справишься самостоятельно?

— У меня есть пистолет, и я умею им пользоваться. В конце концов, я смогу позвонить тебе. Как только я позову на помощь, сразу посылай сообщение Колину — но не раньше! — требовательно произнесла она и даже схватила Надин за руку. — Я не хочу, чтобы он из-за меня пострадал. Пожалуйста, обещай мне, что не будешь ничего предпринимать до тех пор, пока я сама не позову на помощь! А если увидишь, что Колин направляется в дом, останови его.

— В это время дня его здесь не бывает. Но ты уверена, что тебе надо обязательно встретиться со Слоуном?

— Да. Пойдем оденем Эмилию, а потом я провожу вас до дверей. Слоун не должен видеть вас здесь. Возможно, когда он звонил, то находился уже где-то поблизости.

Кэтрин вышла из комнаты, нашла свою сумку, проверила, там ли еще пистолет, потом положила ее на кухонную стойку.

Затем она проводила Надин и Эмилию и несколько минут стояла на крыльце, глядя им вслед до тех пор, пока они не скрылись из виду. Опечаленная и встревоженная, она перевела взгляд на дорогу, ожидая появления машины Слоуна. Вернувшись в дом, она осмотрела себя в зеркало. Да, Слоун будет разочарован, ибо одета она явно не для позирования — в джинсы и одну из клетчатых рубашек Колина с засученными рукавами. Волосы заплетены в косу и откинуты на спину. Слоун любил, когда она была в платье и благоухала дорогими духами, а вот Колин никогда не видел ее в платье, да и не высказывал такого желания.

Весна принесла с собой аромат обновляющейся природы, поля зазеленели, деревья покрылись молодой листвой. Каждый день Кэтрин любовалась весенним пейзажем, переполняясь надеждами, а сегодня стоило услышать голос Слоуна, как все надежды мгновенно увяли.

Она заметила его автомобиль прежде, чем услышала рокот мотора. Чем ближе подъезжал этот черный седан, тем сильнее она начинала нервничать. А не совершила ли она ошибку, выпроводив из дома Надин? Возможно, ей самой стоило послать сообщение на пейджер Колина. Впрочем, нет, несмотря на весь свой страх перед бывшим мужем, Кэтрин не хотела впутывать в это дело Колина.

Слоун подкатил к задней двери, затормозил и, улыбаясь, выбрался из машины. Ветер взъерошил его светлые кудри. Он был одет в кожаную куртку, черные слаксы и коричневые кожаные перчатки. Красивые черты лица и белозубая улыбка делали его похожим на голливудскую кинозвезду. Однако Кэтрин испытывала лишь страх и ненависть. И как только она смогла внушить себе любовь к этому человеку! Да, ее бывший муж пользовался большим успехом у женщин — они оборачивались на него в толпе и часто звонили домой, — но почему он выбрал именно ее? Кэтрин нередко удивлялась этому и однажды спросила напрямую. В ответ Слоун самодовольно поглядел на нее:

— Да потому, что ты была очень хорошенькой, бойкой, задорной. Один мой приятель по команде, которого звали Зак Хэйс, хотел тебя трахнуть. А мне захотелось отбить тебя у него.

— Но я виделась с Заком всего два раза!

— Это потому, что в ваши отношения вмешался я.

Сейчас, глядя на приближающегося Слоуна, Кэтрин вспомнила тот давний разговор и с тревогой подумала, что ситуация может повториться. А вдруг Слоун захотел ее лишь потому, что ее захотел Колин Уайтфитер?

— Могу я войти?

Она отступила в глубь дома, и он вошел на кухню, презрительно оглядываясь по сторонам.

— Грубо сработано. Впрочем, для такой глуши сойдет, ты не находишь? Наслаждаешься первобытным образом жизни?

— Меня все устраивает, — отвечала она, закрывая дверь и отодвигаясь от него подальше, причем стараясь держаться так, чтобы их разделял кухонный стол.

— Ну-ну. А я думал, ты мне покажешь нашу дочь.

— Ее здесь нет.

— Не страшно. Несмотря на то, что в ней мои гены, я готов предоставить ее воспитание тебе. Мне нужен был сын и наследник.

— Что ты хотел обсудить? Какое заявление я должна сделать?

— Я хочу, чтобы мы вернулись домой вместе.

— Ага, значит, ты лгал! Я не вернусь обратно в Луизиану!

— Ты вернешься, если хорошенько обдумаешь все, что я тебе сейчас предложу. Так вот, если ты вернешься, то я составлю договор на имя нашей дочери, по которому она будет обеспечена до конца своей жизни. Неужели ты посмеешь от этого отказаться?

— Да, посмею. Я тебе не доверяю и не позволю даже приблизиться к ней.

— Ты еще просто не успела обдумать мои слова. После того как я уйду, обдумай мое предложение еще раз. Я могу дать ей все, а вот ты, как мать-одиночка, многого не можешь. Да ты даже не сможешь дать ей образование!

— Нет, смогу.

— Вернись домой, — прищурившись, потребовал Слоун. — Да, Кэт, я совершил непростительную ошибку и теперь сам это сознаю. Но я скучаю по тебе! Клянусь, что никогда в жизни больше не подниму на тебя руку! — страстно продолжал он. — Ты сможешь сама выбрать наш будущий дом и обставить его по своему усмотрению. Я дам тебе все, что захочешь.

— Я тебе не верю. И я уже слышала подобные обещания прежде. — Говоря так, она прекрасно сознавала, что рискует вызвать у него приступ неконтролируемой ярости. И все равно — она никогда к нему не вернется и не позволит причинить вред Эмилии.

— Ну, хорошо. Но тогда хоть появись со мной на публике — пару раз, не больше. Нас сфотографируют вместе, после чего ты сможешь уехать. Если меня выберут, то я публично заявлю о разводе. К следующим выборам это уже не будет иметь никакого значения. Я знаю, как покорять сердца людей — ведь я же сумел покорить твое сердце, не так ли?

— К несчастью, да. И все равно, я не только не вернусь с тобой, но и близко не подпущу тебя к Эмилии.

— Я тебя очень прошу и готов оформить все свои обязательства письменно. И еще я прошу у тебя прощения за все свои прошлые грехи. Давай еще раз попробуем стать семьей.

— У нас нет на это никаких шансов, Слоун, и в этом виноват только ты. Все, что ты мне раньше обещал, оказалось блефом. Ты напрасно стараешься.

— Значит, ты влюбилась в этого паршивого полицейского? — зловеще поинтересовался он, и в его голубых глазах мелькнула ярость.

— Он тут ни при чем. Я скоро уеду отсюда и больше с ним не увижусь. — Говоря это, она медленно приблизилась к кухонной стойке.

— Ты лжешь! — заорал Слоун. Заметив, что на стойке лежит ее сумка, он немного сменил тон и продолжил свои уговоры: —Я начну процесс за право опеки над нашей дочерью. Ты не можешь дать ей того, что могу я. И самое главное — ты ничего не сможешь доказать. Мои люди проверили все официальные записи и оставили лишь те, которые говорят в мою пользу. Так что ты ничего не сможешь мне сделать.

— Я это понимаю и поэтому прошу тебя лишь об одном — оставь меня в покое. Тем более что наш развод зафиксирован официально. И мне даже странно, что газетчики об этом до сих пор не пронюхали.

— Я объявил о нашем примирении. Если ты появишься в моем обществе, то все сразу в этом убедятся. Вот почему я и прошу тебя поехать со мной, — его голос сорвался до крика.

— Ты настолько упрям и неразумен, что сам готов навлечь на свою голову неприятности! — пылко возразила Кэтрин. — Объяви всем, что мы в разводе, и давай наконец закроем эту проклятую тему!

— Ага, объяви! Да после этого все сразу кинутся выяснять, что послужило причиной развода! — Стиснув зубы, Слоун яростно смотрел на нее, и по одному этому взгляду она поняла, что он теряет самообладание. Еще секунду — и он может броситься на нее...

— Все, что я прошу, — это два совместных выхода в свет. Почему ты так упрямишься?

— Да потому, что твердо знаю — этим все не ограничится. Если я соглашусь вернуться с тобой, то снова окажусь в твоей власти.

— Хорошо, тогда возвращайся одна. Я оставлю тебе денег на билет.

— Нет, Слоун, я не вернусь.

Он не выдержал и бросился к ней. Уловив это движение, она проворно раскрыла сумку и выхватила пистолет. Однако Слоун одним гигантским прыжком успел преодолеть расстояние между ними, схватил ее за руку и прижал к стойке. Несколько мгновений она яростно вырывалась, а он выкручивал ей кисть руки, пытаясь вырвать пистолет. Наконец он причинил ей такую боль, что она разжала пальцы и закричала. Теперь Слоун держал в руках пистолет, а Кэтрин кривилась от боли и прижимала к груди правую руку.

— Черт подери! Как ты посмела наставить на меня пистолет!

— Меня этому научило мое прошлое!

— Не зли меня, иначе у Эмилии есть шанс лишиться своей матери, но зато навсегда обрести отца!

— Если ты убьешь меня, то окажешься в тюрьме.

— Это твой пистолет, с твоими отпечатками пальцев. Как видишь, я все еще в перчатках. Поедем со мной добровольно, Кэт, иначе я увезу тебя силой.

Неужели он готов увезти ее одну, без дочери? — изумилась Кэтрин. В это было трудно поверить, однако до сего момента он ведь даже не пытался ее найти.

Слоун поймал ее, подтащил к себе и вновь принялся выкручивать ей руку до тех пор, пока она не закричала.

— А теперь, Кэтрин, пойдем поищем Эмилию.

— Ее здесь нет. Она у матери Колина, на соседнем ранчо. Там же находится и его отец.

— О'кей, тогда мы поедем туда. Ты скажешь им, что уезжаешь, и заберешь дочь.

— Но Колин знает, что ты охотишься за мной.

— Да черт с ним, пусть бросается в погоню, ему все равно не удастся меня остановить. Он никогда не сможет тебя найти.

— Остановись и одумайся, Слоун! Ведь ты же хотел передо мной извиниться. — Она понимала, что он уже утратил контроль над собой и теперь целиком находится во власти эмоций. В таком состоянии ее бывший муж был наиболее опасен.

Он вывел ее из дома и усадил в машину. Затем выбросил пистолет в кусты и сел рядом.

— Пристегнись. А то еще выпрыгнешь на ходу.

Она схватилась за ручку дверцы, пытаясь ее открыть, и тогда он отвесил ей сильную пощечину. Вскрикнув от боли, Кэтрин откинулась на сиденье, а Слоун проворно пристегнул ее ремнем безопасности.

— Попробуй дернуться еще раз, и я ударю тебя как следует.

— Но ведь это же похищение! Тебя все равно поймают.

— Заткнись!

Слоун завел мотор и, пока он прогревался, взял в руки сотовый телефон.

— Ребенок на соседнем ранчо вместе с родителями того парня, — сказал он, быстро нажав несколько кнопок. — Отправляйтесь туда и привезите мне Эмилию.

— Слоун...

— Тебе будет приятно снова увидеть свою дочь, — с мрачной иронией заявил он, трогаясь с места. — Два выхода в свет, во время которых ты выскажешься в мою поддержку, после чего я сажаю тебя на самолет и отправляю обратно, к твоему любимому полицейскому. Согласись, что в этом нет ничего страшного.

— А вдруг твои люди причинят зло родителям Колина? Ведь это же уголовное дело. Учти, что они не из тех, кто позволит спокойно увезти Эмилию.

— Да черт с ними, мои ребята сделают все как надо.

После этого заявления они несколько минут ехали молча.

— Но почему ты решил, что я влюбилась в Колина? — не выдержала Кэтрин.

— Догадался. Ты слишком долго торчишь на этом убогом ранчо.

— Я не собираюсь выходить с тобой в свет.

Тебе придется это сделать. Подумай об Эмилии и о тех деньгах, которые я ей дам.

— То, что ты сейчас делаешь, не пройдет для тебя даром. Ты не подумал о...

Он резко ударил ее тыльной стороной ладони, так что ее голова качнулась в сторону.

— Я добиваюсь всего, чего хочу. Когда мы приедем в Луизиану, ты будешь выполнять все мои желания. А если дашь мне шанс, я постараюсь стать для тебя хорошим мужем.

— Таким путем?

Он яростно выругался. Внезапно Кэтрин поняла, что не она стала причиной этой ругани. Подняв голову, она проследила за направлением его взгляда — Слоун смотрел в зеркало заднего обзора. Обернувшись назад, Кэтрин увидела тучу пыли и гнавшийся за ними голубой пикап. Заметив, как быстро сокращается расстояние между двумя машинами, она похолодела. Слоун нырнул рукой под сиденье, словно проверяя спрятанный там пистолет.

— Не стреляй, — попросила она. — Ты не сможешь убить его и остаться безнаказанным.

— Я не собираюсь стрелять, — ухмыльнулся Слоун, доставая железный прут. — Я лишь хорошенько проучу этого ублюдка, после чего мы поедем дальше.

— Отпусти меня, Слоун! Он ничего тебе не сделает, если ты меня отпустишь.

— Ничего мне не сделает? Шутишь! Сейчас ты увидишь, что я сам с ним сделаю!

Это было сказано таким тоном, что она задрожала. Лицо Слоуна густо покраснело, а это было верным признаком, что он уже просто в бешенстве.

— Держись, — скомандовал он, резко нажал на тормоза и дал задний ход.

Пикап врезался в седан, и Кэтрин бросило вперед. Несмотря на ремень безопасности, она сильно ударилась лбом о стекло и чуть не потеряла сознание. В это время Слоун уже вылез из машины и устремился к Колину, который ожесточенно тер себе лоб.

Подбежав к пикапу, Слоун резко рванул дверцу напротив сиденья водителя. Колин направил на него пистолет и выстрелил, но Слоун успел отскочить и выбить оружие из его рук. Колин выскочил из машины, Слоун взмахнул металлическим прутом, но Колин увернулся, и прут с размаху разнес вдребезги лобовое стекло пикапа. Через мгновение мужчины уже сцепились друг с другом.

Испуганная Кэтрин оторвала взгляд от этой бешеной схватки и набрала 911 по сотовому телефону Слоуна.

— Помогите, — сразу заговорила она, едва услышав голос дежурного, — Слоун Манчестер пытается меня похитить. Мы находимся на ранчо Колина Уайтфитера, и сейчас они дерутся. Приезжайте быстрее.

— Ранчо Уайтфитера, к северу от города?

— Пожалуйста, побыстрее.

— Разумеется, мэм. Один из наших вертолетов находится неподалеку.

Кэтрин положила трубку и с замиранием сердца продолжала следить за схваткой. Оба уже сбросили куртки и остались в одних рубашках. Губы и щеки Колина были окровавлены. Слоун нанес ему такой сильный удар, что Уайтфитер упал на капот своего пикапа. Манчестер бросился на противника, стремясь выдавить ему глаза, однако Колин увернулся и ударил его кулаком в живот. Через мгновение оба уже катались по дороге. Оказавшись сверху, Колин попытался прижать голову противника к земле, однако Слоун вырвался, лягнул его ногой и едва не послал в нокдаун. Через мгновение уже он оказался сверху и теперь предпринимал отчаянные усилия, пытаясь добраться до горла Колина.

На какое-то мгновение тучи пыли скрыли происходящее от глаз Кэтрин, а затем она увидела, как оба вновь вскочили на ноги и обменялись серией резких ударов. Колину удалось перехватить руку Слоуна, резким движением завести ее назад и бросить противника вниз лицом на капот пикапа. Слоун пытался вырваться, и тогда Колин нанес ему мощный удар в висок. Этого оказалось достаточно — Слоун лишился чувств и свалился на землю.

В этот момент Кэтрин услышала шум винта и увидела вертолет, который шел на посадку. Из крылатой машины выскочили трое вооруженных людей.

Кэтрин бросилась к Колину, который подхватил ее в объятия.

— С тобой все в порядке? — первым спросил он.

— Да, но зато ты ранен, — отвечала она, разглядывая его разбитое в кровь лицо и порванную одежду.

— Мать послала сообщение на мой пейджер.

— Я смотрю, ты и сам справился, — с удовлетворением заявил Эйб Свенсон, подходя к ним.

В этот момент Кэтрин почувствовала, что Колин резко обмяк в ее объятиях. Она попыталась его удержать, но не смогла и вынуждена была опустить его на землю.

— Колин!

Пока шериф прощупывал его пульс, она опустилась на колени рядом с ним.

— Все в порядке, — заявил полицейский. —Пульс в норме. — И он протянул ей руку. — Эйб Свенсон.

— А я Кэтрин Манчестер.

— Это вы звонили в 911?

— Да. А вот там лежит мой бывший муж Слоун Манчестер, — показала она. Два человека пытались привести его в чувство и поднять на ноги.

Колин застонал, пошевелился и открыл глаза.

— Все о'кей? — спросил его Эйб.

— Конечно.

— Нам нужно будет соблюсти некоторые формальности, но мы можем заняться этим позднее. Ты полетишь вместе с нами в участок или приедешь туда сам, когда сможешь?

— Приеду сам.

— Ладно. Значит, бывший муж пытался увезти вас силой? — на этот раз Эйб обращался к Кэтрин.

— Да. Он ударил меня, а потом бросился на Колина.

— Вы дадите показания против него?

— Да, — кивнула она, оглядываясь на Слоуна, который уже пришел в себя и теперь с ненавистью глядел на нее. Его лицо было разбито, а левую руку он придерживал правой, словно она была сломана.

— Вы сможете позаботиться об этом парне? — спросил шериф, кивая на Колина.

— Разумеется, — ответила Кэтрин, доставая из кармана джинсов носовой платок и протягивая Колину. Он приложил его к окровавленной щеке, вздрогнул и зарычал от боли.

— Возможно, вам стоит отвезти его в больницу и проверить, не сломаны ли ребра, — предложил Эйб. — А мы займемся вашим бывшим мужем.

— Спасибо, — поблагодарил Колин, — что поторопились.

— Однако не успели помешать тебе вволю поразмять кулаки, — ухмыльнулся Эйб и направился к вертолету.

Кэтрин проводила его взглядом и вновь присела рядом с Колином.

— Давай, я помогу тебе встать.

— Я в порядке, — заверил он, вставая на ноги, пошатываясь и кривясь от боли.

— Может быть, мне стоит заехать к Надин, сказать ей, что все в порядке, а затем отвезти тебя в больницу?

— Не нужна мне никакая больница.

— А я уверена, что нужна, — сухо заявила она, поддерживая его по пути к пикапу.

Прямо перед ними полицейские вели Слоуна к его машине, причем он шел хромая, с трудом передвигая ноги.

Кэтрин усадила Колина, а затем заняла место водителя. Развернув пикап, она поехала обратно к дому. Надин вышла встречать их.

— Я хочу отвезти Колина в больницу. Слоун арестован.

— Слава Богу! — воскликнула Надин. Позвони мне, когда передашь его в руки врачей.

— Но это же глупо, — пробормотал Колин, с трудом шевеля разбитыми губами. Затем он откинул голову на спинку сиденья и закрыл глаза.

Кэтрин снова развернула пикап и направилась в город. Вертолет уже давно скрылся из виду.

— Ну вот, все и кончено, — с трудом произнес Колин, не открывая глаз. — На этот раз Слоуну не отвертеться, и я об этом позабочусь. Его политической карьере конец.

Только теперь Кэтрин вдруг поняла, что стала свободной, и с благодарностью взглянула на человека, сидевшего рядом с ней. Слоун больше не представляет угрозы и не стоит между ними. Она глубоко вздохнула, пытаясь хоть немного утихомирить бурю эмоций, бушевавших в ее душе. С одной стороны, все было прекрасно — со Слоуном покончено. Но почему молчит Колин? Неужели он обдумывает тот момент, когда посадит их с Эмилией на самолет до Калифорнии и спокойно попрощается? Эта мысль причиняла ей сильнейшую душевную боль, которая оказалась гораздо сильнее, чем боль от пощечин Слоуна. Самое страшное состояло в том, что душевная боль длится гораздо дольше физической, — и она это знала.

Колин продолжал молчать, и с каждой минутой Кэтрин все больше мрачнела. Неужели все так и закончится — и это в тот момент, когда она уже начала надеяться на лучшее? Она быстро взглянула на Колина. Щеки и висок окровавлены, губы разбиты, волосы в пыли. Она вспомнила их драку со Слоуном и подумала о том, что Колин показал себя отважным и яростным бойцом.

— Он тебя бил? — спросил Колин.

— Со мной все в порядке.

— Повернись другой щекой и дай посмотреть.

На шоссе никого не было, поэтому Кэтрин послушно повертела головой, после чего вновь устремила все свое внимание на дорогу.

— Как бы мне хотелось дать ему еще разок...

— Ты и так его достаточно избил... Впрочем, как и он тебя, — содрогнулась она, вспомнив ужасную схватку. — Вы дрались без правил, как дикие звери.

— Какие могут быть правила, если мы старались прикончить друг друга.

Кэтрин с ужасом оглянулась на него. Каким нежным он может быть с ней и каким жестоким — с врагами!

Они приехали в больницу, и Кэтрин передала Колина в руки врачей. Но сначала он настоял на том, чтобы они осмотрели ее челюсть. В итоге она получила пакет со льдом и осталась в комнате ожидания, а его повезли на рентген. После этого наложили фиксирующую повязку на грудную клетку и наложили швы на рассеченный висок. Из госпиталя они поехали в полицейский участок, чтобы запротоколировать показания.

В конце дня Кэтрин привезла Колина обратно домой. Когда они вошли в кухню, она сразу же увидела записку на столе:

«Дорогие Кэтрин и Колин!

Приехал отец, мы взяли Эмилию и уехали к себе. Если все будет в порядке, мы хотели бы оставить ее у себя на всю ночь. Пусть опробует новую колыбель, которую Уилл для нее изготовил. Позвоните нам, когда приедете.

С любовью, мама».

— Ты сможешь им позвонить? — спросила Кэтрин, прочитав записку вслух.

— Лучше ты, но для начала принеси мне пива.

— А как насчет хорошего бифштекса? Сегодня ты его честно заработал.

— Звучит заманчиво. — Он подошел к ней и положил руки на плечи. — А ведь я думал, что мне не удастся догнать вас снова. Это просто чудо, что я никуда не уехал.

— Я просила твою мать не звонить тебе.

— Знаю, но она поступила по-своему и, согласись, заслуживает за это благодарности.

— Разумеется, — кивнула Кэтрин и слегка улыбнулась. — Как жаль, что на тебе места живого нет — тебя даже поцеловать нельзя!

— А ты попробуй, — предложил он.

Через час они поужинали, а затем Колин продемонстрировал ей на полу у камина, что такой мужчина, как он, даже со сломанными ребрами способен творить чудеса.

На следующее утро Кэтрин отчетливо поняла: нет больше причин для того, чтобы продлевать агонию расставания. Колин уже все для себя мог решить, и если до сих пор не сделал ей предложения, то надо просто уезжать — и чем скорее, тем лучше.

Она встала еще до восхода солнца, надела джинсы, голубую рубашку и пошла искать Колина. Он сидел за кухонным столом и при виде ее сразу встал.

— А я думал, что сумел выйти из спальни, не разбудив тебя.

— Я больше не хочу спать. Сейчас я пойду в душ, а затем начну собираться.

В его глазах что-то блеснуло, но он сдержался и лишь кивнул.

— Чего хочешь — сока или кофе?

— Сока, — сухо ответила она, вспомнив, как осторожно и упоенно они вчера занимались любовью, стараясь не повредить его сломанные ребра. Волосы Колина были связаны кожаной лентой, открывая лицо, на котором повсюду темнели синяки. И все равно, даже таким им нельзя было не восхищаться!

Повернув голову, он заметил ее изучающий взгляд, но ничего не сказал. Внезапно он поставил кувшин на стол, подошел к Кэтрин и обнял ее за талию. Они страстно поцеловались, но затем она вырвалась. По выражению его глаз нельзя было понять, о чем он думает, и все же она чувствовала, что в его душе происходит какая-то борьба. Ну почему он так упорно противится зову своего сердца?

Кэтрин села за стол и принялась завтракать, едва сдерживая слезы. Она любила этого дикого и странного человека с каменным сердцем! Вымыв посуду, она направилась к телефону. Заказав билет до Сан-Франциско на полдень сегодняшнего дня, она повернулась к Колину, который молча и сумрачно следил за ней.

— Я нашла подходящий рейс, — объявила она. — В десять минут первого, из Оклахома-Сити, с остановкой в Финиксе.

— Но зачем, ведь теперь тебе ничто не угрожает? — Он снова подошел и обнял ее. — О Боже, как же я боюсь тебя потерять!

Он увлек ее на кровать, и они еще целый час — мучительно-сладостный час! — занимались любовью. В момент самых яростных содроганий, когда они действовали в унисон, становясь единым целым, она теряла контроль над собой и выкрикивала откровенные признания:

— Колин, я люблю тебя и всегда буду любить!

Кэтрин словно попала в какой-то порочный круг — отдавала ему свое сердце и при этом теряла его навеки. В момент оргазма она яростно прижималась к нему, пытаясь соединиться с ним как можно теснее...

— Я буду скучать по тебе, — была его первая фраза, когда они успокоились. Но ведь она-то ждала от него совсем других слов!

Ну, скажи, скажи мне, чтобы я осталась! — мысленно умоляла она, поглаживая его голову и спину. Скажи это, Колин!

По он промолчал, и ей не оставалось ничего другого, как встать с постели и отправиться в душ.

В девять утра они заехали к его родителям, взяли Эмилию и попрощались.

По дороге в аэропорт Кэтрин впала в какое-то оцепенение. Она просто не знала, о чем еще говорить. Она безумно любит этого человека — и теряет его навсегда. А он упорно не хочет признаться ей в своих чувствах, хотя сжимает руль с такой силой, что белеют костяшки разбитых во вчерашней драке пальцев, да молча играет желваками. Его темные глаза пылают каким-то дьявольским огнем. Кэтрин хотелось крикнуть ему в лицо: «Остановись и подумай о том, что мы делаем!» — но, поневоле заражаясь его упрямством, она только яростно кусала губы.

И вот они уже стоят возле стойки билетного контроля. Колин целует ее и прощается, берет на руки Эмилию и нежно прижимает к себе. Кэтрин видит, как по его темной щеке медленно ползет слеза, и изо всех сил пытается не расплакаться. Ну что за упрямый осел, почему он так мучает их обоих?

Колин с трудом выпускает девочку из объятий и передает ее Кэтрин. И вот она уже идет по коридору, направляясь к взлетной полосе. Распущенные рыжие волосы развеваются на ветру, а Эмилия прислонилась к плечу матери и смотрит назад, на него. Он хотел броситься за ними и вернуть — но не мог сделать ни шагу, словно прирос к месту. Еще минута — и они окончательно скроются из виду, а ему, с его разбитым сердцем, придется вернуться к проклятой пустоте.

— Сэр? Сотрудница аэропорта вопросительно смотрела на него, и Колин отвернулся, поспешно смахнув слезы. Последний раз он чувствовал себя таким разбитым два года назад, когда умерла Дана. Сейчас он мысленно проклинал все на свете. Ну почему так болит сердце, и зачем он так неосторожно влюбился в эту женщину и ее крошечную дочь? Задрав голову, он проследил затуманенным взором за их самолетом, взлетевшим в небо.

Ну вот и все — они навсегда улетели из его жизни... Ему вдруг захотелось что-нибудь разбить, сокрушить, опрокинуть, и он с трудом совладал с собой. На то, чтобы удержать Кэтрин, у него было целое утро — так почему же он этого не сделал? Больше всего на свете он боялся разбить свое сердце, и вот — «за что боролся, на то и напоролся». Ведь он сам нанес себе самый болезненный удар, позволив им улететь!

Самолет уже скрылся из виду, небо опустело. Колин сунул руки в карманы и медленно пошел прочь. Сев за руль машины, он выехал с автостоянки, продолжая непрерывно думать о том, что всего несколько минут назад совершил величайшую ошибку в своей жизни.

Резко затормозив, он с силой стукнул себя по лбу и даже застонал от боли.

— Какой же я болван, что позволил им улететь!