Великолепный любовник

Глава девятая

Женщина, что мыла руки под краном, обернулась и открыла рот от изумления. Но он уже заметил Кэтрин, сидевшую на красной софе.

— Пошли, — приказал он, и она послушно кивнула, взяла свои сумки и последовала за ним. Колин подхватил на руки Эмилию, немедленно принявшуюся изучать его своими крохотными голубыми глазенками.

Как только они вышли в холл, Кэтрин заговорила первой:

— Как ты здесь оказа...

— За тобой гонятся. Идем скорее, — торопил он, беря свободной рукой одну из ее сумок. — Идем же, Кэтрин. Они уже здесь и поджидают тебя.

Он повернул в одну сторону, но она свернула в другую.

— Куда ты? Посадка на самолет до Калифорнии там.

— Но им это тоже известно! Теперь ты даже там не сможешь чувствовать себя в безопасности. Идем же, идем! Плотно поджав губы, она несколько секунд колебалась, а затем двинулась следом.

— Но как ты меня нашел?

— Быстрота и удача были на моей стороне. Кроме того, я заметил этих типов, когда они поджидали тебя на выходе из туалета.

— Я тоже их видела, потому и боялась выходить.

— Если мы сможем выбраться отсюда... — И тут Колин замолк, вспомнив, что забыл взять напрокат машину.

В данной ситуации любое промедление грозило опасностью, и надо было принимать решение в считанные минуты. Он решительно направился к выходу из здания аэропорта.

Кэтрин семенила рядом, смятенная и растерянная. Он все-таки приехал за ней! Она-то думала, что они никогда больше не увидятся, — и вот он идет рядом, держа на руках Эмилию, и хочет увезти их обратно. Никогда еще Колин не казался ей столь прекрасным, как сейчас... Кэтрин обернулась, но преследователей позади не было.

Снаружи их ослепил яркий солнечный свет. Вдоль всего здания аэропорта выстроился длинный ряд машин, возле которых суетились люди — одни выгружали свой багаж, другие загружали. Несколько мгновений Колин осматривался, а затем обернулся к Кэтрин.

— Видишь вон ту красную спортивную машину? Как только мы подойдем к ней, быстро садись внутрь.

— Ты знаком с ее хозяином? — удивилась она, поскольку за рулем сидел длинноволосый тинэйджер, а из салона на всю округу гремел тяжелый рок. Окна были опущены, окно на крыше открыто, а юноша бодро барабанил пальцами по рулю в такт музыке.

Колин быстро открыл дверцу со стороны сиденья водителя, в то время как Кэтрин сделала то же самое с противоположной стороны.

— Эй, вы чего? — выпучил глаза юноша.

— Полиция графства Пэйн, — заявил Колин, показывая свой значок. — Нам необходимо воспользоваться вашей машиной.

— Какого черта! Я не знаю никакого графства Пэйн...

— Без разговоров пересаживайся на заднее сиденье, пока я не вызвал местных полицейских.

— Ну, хрен с тобой! — И юноша быстро пересел, попутно оглянувшись на Кэтрин, которая одарила его ослепительной улыбкой, добавив при этом:

— Большое спасибо. Для нас это вопрос жизни и смерти.

— Нет проблем, мисс.

Колин уселся за руль, передав Эмилию на руки матери.

— Пристегни ее ремнями, и тогда я поеду быстрее. Юноша запротестовал:

— Это же совсем новая тачка.

— Он будет очень осторожен, — заявила Кэтрин, похлопав его по плечу.

— Меня, кстати, зовут Зигги, — улыбнулся тот.

— Я — Кэтрин, а это моя дочь Эмилия.

— А это ваш старик? — и Зигги небрежно кивнул в сторону Колина.

— Нет, я в разводе.

— Хорошая шутка! — Зигги тронул за плечо Колина. — Эй, мужик, как долго ты собираешься катать меня на моей же тачке? Я должен был забрать из аэропорта нескольких чуваков и ждал, когда они прилетят.

— Ты еще успеешь. Мы только доедем до ближайшего отеля.

— А почему бы вам не взять такси?

— Все, Эмилия пристегнута, — сказала Кэтрин.

Колин нажал акселератор, и они быстро понеслись по дороге, удаляясь от аэропорта. Впрочем, даже идя на обгон, Колин старался не превышать скорость. Всего через десять минут он подрулил к подъезду многоэтажного отеля.

— Все, мы приехали. Спасибо, малыш. Помоги леди выйти из машины.

— О чем речь!

Пока Колин обходил машину, Кэтрин, нагнувшись, пыталась отстегнуть колыбельку Эмилии. Зигги с откровенным удовольствием таращился на се соблазнительную фигуру, плотно обтянутую джинсами. Колин поморщился, но не стал делать замечаний. Вместо этого он протянул парню двадцатидолларовую бумажку.

— Это за бензин. И забудь о том, что ты нас видел.

— Разумеется, — и Зигги весело подмигнул Кэтрин.

Колин взял Эмилию из ее рук, поднял сумку и решительно направился в отель.

— Я возьму напрокат машину, и мы немедленно двинемся дальше, — пояснил он на ходу. — А ты не забывай оглядываться назад.

Через пятнадцать минут они уже сидели в черном седане и двигались на север, в Оклахому. В машине было тепло, и Кэтрин сняла шляпу и куртку, оставшись в обтягивающем красном свитере. Поглядывая на нее, Колин с трудом верил в то, что ему это удалось — она снова рядом!

— Ты приехал потому, что услышал запись на автоответчике?

— Да. Представляю себе, как ты запаниковала.

— Я уже была в воздухе, когда вспомнила о том, что забыла ее стереть.

— Зато когда я ее услышал, то сразу понял, почему ты так внезапно исчезла.

— Там, в аэропорту, ты не дал мне времени на раздумье, однако, вернувшись к тебе домой, я не решу всех своих проблем. Рано или поздно Слоун со своими людьми опять явится за мной. Я не хочу подвергать тебя риску.

— Плевать мне на Слоуна, я его не боюсь. Кроме того, начиная предвыборную гонку, следует быть осторожнее, иначе на своей политической карьере можно запросто поставить крест.

Кэтрин посмотрела в окно. Деревья радостно тянули к небу свои ветви, покрытые свежей молодой листвой. Весна...

Несмотря на присутствие Колина, она испытывала какой-то дискомфорт, ее словно томило предчувствие беды.

— У Слоуна ужасный нрав. В какой-то момент он теряет контроль над собой. Ему уже неоднократно случалось увечить людей — причем не только в колледже, о чем я тебе рассказывала, но и после. Его отец Тайсон всегда покрывал своего сына, а теперь и сам Слоун стал достаточно могущественным, чтобы никого не бояться. Они могут сделать с тобой все что угодно — убить, избить, подстроить автомобильную аварию — и при этом выйти сухими из воды.

— Ты несколько сгущаешь краски.

— Я просто предупреждаю тебя о возможных последствиях...

— О'кей, считай, что я предупрежден. Скажи мне только одну вещь: со многими ли бывшими полицейскими ему приходилось иметь дело?

— Насколько я знаю, таких столкновений у него еще не было.

— В таком случае, у него все впереди. Только не забудь предупредить меня о его приближении.

— И тем не менее, мне следует отправиться в Калифорнию.

— Они знают, что ты купила билет до Сан-Франциско.

Устав спорить, Кэтрин вздохнула и закрыла глаза. Где же она сможет почувствовать себя в безопасности? Чем ближе они к ранчо Колина, тем больше проблем.

— Тогда я поеду куда-нибудь еще.

— Тебе все равно придется писать на адрес своих бухгалтерских курсов, чтобы получить диплом. Это поможет им легко тебя найти.

— А я сделаю это лишь после выборов. Мне же действительно нужен диплом, чтобы зарабатывать на себя и Эмилию.

Колин искоса взглянул на Кэтрин и вдруг вспомнил ее записку. Я люблю тебя, Колин... А ведь самое простое решение всех этих проблем — жениться на ней. Тогда он сможет защитить ее и обеспечить им всем достойную жизнь. А они с Эмилией наполнят его жизнь, избавив от проклятого, гнетущего одиночества. Он глянул в зеркало. Эмилия играла с бахромой одеяла, которым ее укрыла мать.

Как все просто — лишь сказать четыре слова: «Выходи за меня замуж». Но Колину вдруг вспомнился тот ад, через который ему пришлось пройти после смерти Даны. Нет, никогда, еще раз он этого не выдержит! Но если эта женщина доставляет ему столько проблем, то зачем он везет ее в свой дом? Чтобы успокоить и защитить?

Эх, если бы ему удалось обеспечить ей полную безопасность и навсегда отбить у Слоуна Манчестера желание преследовать свою бывшую жену! Он снова оглянулся на Эмилию и подумал о том, как несправедливо, что этот чудный, невинный ребенок с первых же минут своей жизни оказался втянутым в жестокие игры взрослых.

— Ладно, я помогу тебе найти безопасное место, — наконец сказал он. — У меня есть друг в Аризоне. Какое-то время ты можешь пожить у него.

— Ты очень добр ко мне, — сказала Кэтрин.

Она вспоминала гнетущее чувство утраты, которое испытала во время своего недавнего бегства. Теперь судьба предоставила ей еще один шанс, снова сведя с Колином. Внутренний голос настойчиво советовал не терять времени и не упускать тех возможностей, которые возникнут после возвращения на ранчо, — возможно, это будет последний шанс найти свое счастье.

Но захочет ли она любви из жалости? Насколько она знала Колина, он человек мужественный и самоотверженный и вполне на это способен, но нужна ли ей самой такая любовь?

Они ехали уже много часов и как-то незаметно въехали в ночь. Светила яркая луна, заливая серебристым светом окрестности. Наскоро перекусив в Оклахома-Сити, они немедленно направились в Стилуотер.

— А почему мы не взяли твой джип со стоянки? — спохватилась Кэтрин.

— За ним могут наблюдать. Я лучше потом пришлю за машиной своего человека. Кому-нибудь из них все равно понадобится съездить в город.

После этого Кэтрин снова погрузилась в свои мысли, но к тому моменту, когда они въехали в ворота ранчо, так и не смогла ничего решить. Войдя в дом, Колин первым делом взял со стола записку Кэтрин и быстро спрятал ее в карман. Уставшая Эмилия начала плакать, и ему пришлось вынуть ее из колыбельки и взять на руки.

— Подожди, крошка, сейчас мама разденется и накормит тебя.

— Дай мне ее, — сказала Кэтрин, устало уронив сумку прямо на пол.

— Знаешь, Кэт, мне придется поучить тебя умению маскироваться, — заметил он, оглядывая ее с головы до пят. — В таком виде тебя так же трудно заметить, как Эйфелеву башню. Любой, кто увидел тебя в этот день, обязательно вспомнит высокую красивую женщину в ковбойской шляпе и обтягивающих джинсах.

— Я надела шляпу затем, чтобы меня можно было принять за одного из твоих людей — особенно за рулем твоего джипа.

— Тому, кто принял бы тебя за мужчину, следовало бы провериться у окулиста, — усмехнулся Колин, передавая ей дочь.

Эмилия снова заплакала, и Кэтрин унесла ее в спальню. Колин вышел из дома и остановился на крыльце, пристально оглядывая в лунном свете свои владения. Где сейчас находится этот проклятый Слоун Манчестер? И как скоро он узнает, что его бывшая жена вернулась в Оклахому?

Войдя в дом и заперев за собой дверь, Колин включил сигнализацию. Затем достал из кармана записку, в очередной раз перечитал ее и спрятал в ящик стола. Сделав несколько звонков, он прихватил из холодильника пиво и устроился возле камина, в котором предварительно разжег огонь.

— Ты еще не спишь? — спросила Кэтрин, выходя из спальни с Эмилией. — Как и малышка: она поела и теперь совсем не хочет спать.

Колин встал с кресла и взял девочку на руки, отметив при этом, как замечательно сочетаются красный свитер, рыжие волосы и молочно-белая кожа Кэтрин. Эмилия сосала кулачок и внимательно изучала Колина своими голубыми глазками.

— Я так рад, детка, что ты ко мне вернулась, — приговаривал он, расхаживая по гостиной. — Ты это понимаешь? А знаешь, как я жалел, когда обнаружил, что моя чудесная малышка исчезла!

Кэтрин вскинула голову, подумав, понимает ли он сам, что говорит. Предоставив Колину заниматься дочерью, она пошла в спальню, чтобы распаковать вещи. Из гостиной доносилось методичное поскрипыванье кресла-качалки и негромкий, бубнящий голос Колина. Все было так замечательно и уютно, что у нее невольно навернулись слезы. Ну почему судьба так жестока, что связала ее со Слоуном и никак не хочет отпускать?

Неужели Колин так и не ответит на ее чувства? Глядя на то, как он занимается с Эмилией, можно подумать, что он любит малышку гораздо больше, чем ее мать. Впрочем, это легко объяснить — любимая жена у него уже была, а детей не было.

Кэтрин приняла душ, словно желая поскорее смыть все страхи сегодняшнего дня, после чего надела чистое белье. Ей вдруг вспомнился аэропорт, женский туалет и два типа, карауливших ее снаружи. Как же она удивилась, внезапно увидев Колина! И ведь он явился в самый необходимый момент, чтобы спасти ее от немедленной отправки в Новый Орлеан. Первым ее желанием было подбежать к нему и броситься на шею — так стоило ли сдерживаться?

Кэтрин вышла в гостиную и увидела, что он сидит у огня и держит на руках спящую Эмилию, поглаживая ее пухлые щечки.

— Дай ее мне, я уложу ее в кроватку, — сказала Кэтрин, подходя ближе.

— Лучше я сам это сделаю, — отозвался Колин, медленно вставая с кресла.

Они прошли в спальню, Колин уложил девочку в колыбель и осторожно накрыл крошечным одеялом.

— Сладких снов, моя радость, — прошептал он и осторожно обнял Кэтрин за плечи. Они возвратились в гостиную и опустились на пол возле камина.

— Ты думаешь, Слоун рано или поздно поймет, что я вернулась вместе с тобой? — спросила она, обнимая колени руками.

— Конечно.

— Но именно поэтому мне и не следует здесь оставаться. Я знаю, что ты не боишься, зато я боюсь... за тебя и твоих родителей.

Колин подсел поближе и вынул заколку из ее волос. Ему вдруг вспомнился их первый вечер, когда он вот так же распускал ее волосы и играл этими сверкающими, шелковистыми прядями. Но как же осторожно это приходилось делать, как же испуганно она шарахалась от каждого его движения!

— Неужели я чуть было не потерял тебя? — хрипло спросил он, беря ее лицо в свои ладони.

Взгляд ее зеленых глаз был столь страстным и зовущим, что он задрожал. А когда она обхватила руками его шею, дрожь еще больше усилилась. Но и Кэтрин волновалась не меньше его. Ей хотелось любви этого человека — этого сильного и умелого мужчины, который был способен пробуждать в ней страстную женщину. Да, он не давал ей никаких обещаний, но зато одарял незабываемыми воспоминаниями. Как же ей хотелось узнать его до конца, увидеть обнаженным, почувствовать в себе! И пусть их любовь будет недолгой — теперь ее это не страшит. Даже если у них нет будущего, зато впереди целая ночь любви!

Возможно, перед расставанием они даже смогут провести вместе не одну, а несколько таких ночей — ну что ж, чудесно! Чем больше прекрасных воспоминаний, тем счастливее жизнь. Он подарит ей уверенность в себе, а она заставит его хоть на какое-то время забыть о его давней, но все еще мучительной утрате.

Кэтрин пристально посмотрела ему в глаза, а затем, не говоря ни слова, припала к его губам долгим поцелуем. Колин зарычал, издал сдавленный вздох и с силой прижал ее к себе. Они переплелись языками, задыхаясь от возбуждения и забыв обо всем. Это был уже не тот деликатный и осторожный поцелуй, которым он возбуждал ее прежде. Это было требовательное, неистовое желание, подобное реву ветра или раскату грома. И она с готовностью, трепеща и замирая, шла навстречу его желанию, удивляясь тому, откуда в ней самой появилось ответное желание, горячей волной охватившее все ее тело.

Теперь она была уверена, что приняла правильное решение! И какое счастье, что ей так и не удалось добраться до Сан-Франциско! Сейчас она полностью и безвозвратно принадлежит этому человеку и не желает думать о будущем. Настоящее прекрасно, и этого довольно!

— Кэтрин, — с трудом прошептал он. — Я так долго этого ждал!

«И я тоже», — подумала она, нетерпеливо извиваясь в его объятиях и ощущая, как бешено колотится сердце.

— Если я вдруг буду слишком грубым, — шептал он, касаясь мочки ее уха кончиком влажного языка, — останови меня. Скажи только слово. Я обещаю, что всегда буду вести себя с тобой только ласково и нежно — и никак иначе!

— Ты никогда не будешь слишком грубым, — в перерывах между поцелуями прошептала она. — А я никогда больше не буду тебя бояться.

Привычным движением он быстро стянул с нее свитер и расстегнул бюстгальтер. Взяв в обе ладони ее тяжелые тугие груди, он терся о них щеками и носом, ласкал их губами и языком, сжимал и массировал.

Кэтрин кусала губы, постанывала от удовольствия, гладила его волосы, смотрела вокруг затуманенным взором. Как можно быть таким сильным, гордым, мужественным — и при этом удивительно теплым и нежным! Она расстегнула и сняла с него рубашку, после чего стала покрывать его мускулистую грудь быстрыми, дразнящими поцелуями. Колин замер, напрягся, а потом издал бурный вздох, буквально зарычав от вожделения. И снова принялся целовать Кэтрин, испытывая адское желание немедленно поднять ее на руки, отнести в постель и со всей неистовой страстью погрузиться в упругое и податливое женское лоно. Но внутренний голос призывал его не торопиться, а наполнить эти трепетные мгновения как можно большим количеством незабываемых впечатлений.

Целуя и вбирая в рот ее упругие, возбужденные соски, он расстегнул ее джинсы и медленно стянул их до лодыжек. Затем встал перед ней на колени, снял с нее сапоги и лишь после этого окончательно освободил от джинсов. Затем наклонился над ней, целуя живот и бедра, запустил пальцы в кружевные розовые трусики, и Кэтрин слегка приподнялась, помогая ему стянуть их с себя.

Ее кожа была такой теплой и шелковистой, а тело буквально вибрировало от его поцелуев и прикосновений. Собственное возбуждение распирало его джинсы, но он намеренно не торопился. Сначала надо заставить Кэтрин забыть обо всем, стереть из ее памяти все страшные воспоминания и самым убедительным образом доказать, как прекрасны могут быть отношения между мужчиной и женщиной, когда они любят друг друга.

Поймав себя на этой мысли, он вдруг оцепенел. А ведь это чистая правда — они любят друг друга, и глупо от этого отрекаться. Да и как можно не полюбить эту прекрасную и желанную женщину? Ну и что из того, что она решила подарить ему одну ночь, но отнюдь не собирается связывать с ним свое будущее? Одна, только одна ночь любви, но зато эта ночь обещает превзойти все его ожидания.

Он непрерывно целовал ее, оставляя влажный след кончиком языка от живота до самого подбородка. Затем снова припал к ее губам, раздвинул их языком и одновременно проник рукой между ее теплых бедер. Она уже была готова к этой ласке и послушно развела колени.

Колин расстегнул верхнюю пуговицу своих джинсов, после чего подхватил Кэтрин в объятия и перенес в спальню. Положив ее на кровать, он в очередной раз пальцами, губами и языком исследовал каждый дюйм ее трепещущего тела. Это было так восхитительно, что она уже не сомневалась: все дальнейшее будет еще прекраснее, и эта ночь станет лучшим воспоминанием ее жизни.

Голова Колина оказалась между ее бедер. Кэтрин охнула, согнула ноги в коленях и развела их в стороны, выгибаясь навстречу его откровенным и возбуждающим поцелуям. Сладострастное проникновение его умелого языка доставило ей такое острое, ни с чем не сравнимое удовольствие, что она вцепилась пальцами в его плечи и застонала:

— Колин, я хочу тебя!

— И я хочу тебя, Кэт!

Она приподнялась и заставила его выпрямиться. Теперь она сидела на краю постели, а он стоял перед ней. Кэтрин поспешно расстегнула оставшиеся пуговицы его джинсов и сдернула их вниз. Затем запустила пальцы за края его белых трусов, стянула их и замерла от вида возбужденной мужской плоти. Колин зарычал, запуская пальцы в ее густые волосы, а она принялась упоенно ласкать его плоть губами и языком, желая доставить ему такое же удовольствие, какое испытала несколько минут назад сама. Медленно двигая головой, она обеими руками принялась нежно поглаживать упругие и мускулистые мужские бедра и выпуклые ягодицы.

Внезапно он остановил ее, поднял на ноги и пристально посмотрел в глаза. Никогда еще ни один мужчина не смотрел на нее с такой любовью, страстью и обожанием.

— Ложись, — прошептал он, а сам сделал шаг в сторону и открыл ящик стола. — Я достану презерватив.

Однако стоило ему повернуться к ней, как она проворно перехватила его руку, выхватила маленький пакетик и бросила на пол.

— Не надо!

— Кэтрин...

— Я знаю, чего я хочу.

— В следующий раз, любовь моя, — пробормотал он, нагибаясь, поднял пакет и распечатал его. — Я сейчас не в состоянии тебе что-либо доказывать или объяснять. Как же ты великолепна!

Он лег на нее сверху, и она закрыла глаза. Когда он вошел в нее, такой большой, сильный и могучий, Кэтрин мгновенно захлестнул целый океан ощущений. Обвив его ногами, она стала яростно двигать бедрами, выгибаясь всем телом и коротко постанывая. Наконец-то они стали единым целым, и теперь в них билось одно сердце!

— Колин, о Колин, любовь моя...

Они яростно, сосредоточенно и страстно двигались в унисон, и в какой-то момент Кэтрин почувствовала, что ее с головой захлестывает волна неимоверного блаженства, и она уже не в состоянии себя контролировать.

Колин прижимал ее к себе — такую горячую, сильную и желанную, шептал нежные слова, зарывался губами в волосы... Ее крики и стоны доносились до него словно бы издалека, сознание отключилось, оставив лишь ощущение невероятного блаженства. Наконец-то он держал ее в объятиях и полностью владел ею, подтверждая это силой своих толчков, на которые она отзывалась громкими стонами.

— Кэт, чудо, радость моя...

Она едва слышала его слова, поскольку в этот момент ее тело резко напряглось, а интенсивность ощущений заглушила все запахи и звуки окружающего мира. И он тоже содрогнулся и застонал. Еще несколько мгновений спазмов удовольствия — и они почти одновременно издали бурный вздох облегчения...

Какое-то время после этого они молча лежали в объятиях друг друга — усталые, потные, блаженствующие. Наконец Колин приподнялся и нежно поцеловал ее в щеку. Кэтрин повернула голову в его сторону.

Да, это был совершенный возлюбленный! Его нежность, сила и страстность бесподобны. Разве можно желать еще чего-то, находясь в его объятиях? Она высвободила руку и погладила его сначала по лицу, а затем по груди. Он поймал ее указательный палец, поднес к губам и на несколько секунд осторожно зажал зубами.

— О, Кэт! Как же я хотел тебя и как счастлив, что это наконец случилось!

Она придвинулась к нему поближе, чтобы он обнял ее.

— Колин, ты дал мне так много... — Она спрягала голову у него на груди, и он, почувствовав влагу, обеспокоенно пошевелился.

— Надеюсь, это не слезы?

— Нет, — улыбнулась она, — это следы удовольствия.

— Ты мое высокое, рыжеволосое солнышко. Слава Богу, что в тот день ты села в мой пикап!

— Слава Богу, что ты предложил мне это сделать!

Он опустил руку на ее бедро и погладил слегка влажную, гладкую кожу.

— Оставайся здесь, и пусть он только попробует явиться за тобой!

У Кэтрин дрогнуло сердце. Она поняла, что он предлагает ей остаться с ним навсегда. Но это невозможно — Слоун свиреп, опасен и не привык отказываться от намеченной цели. Да, она прекрасно понимает, что Колин не только его не боится, но жаждет встречи, чтобы доказать, кто из них сильнее. Но она не будет, не имеет права подвергать его такому риску!

— Если бы я был уверен, что он навсегда оставит тебя в покое, то не стал бы волноваться даже в том случае, если бы ты уехала, — заявил Колин.

На нее словно вылили ушат холодной воды. Блаженство кончилось, и суровая действительность вновь напоминала о себе. Он не готов заходить в их отношениях слишком далеко, а она не хочет рисковать его жизнью.

Кэтрин пробежалась пальцами по его груди, коснувшись твердых сосков, окруженных жесткими черными волосками.

— Давай хоть ненадолго забудем о завтрашнем дне, — попросила она.

— Ты права. Но теперь расскажи мне, почему ты не хотела предохраняться?

— Нельзя прожить жизнь, всегда и везде продумывая все до конца, — горячо заявила она. — Я хотела тебя, и если частица тебя останется во мне, то это будет только прекрасно.

— Ты чудесная, страстная женщина, однако страсть затмила твой разум. Ведь ты же собиралась в Калифорнию, чтобы начать там новую жизнь и встретить человека, ради которого забудешь обо всем на свете, в том числе и обо мне?

— Хватит обсуждать мою будущую жизнь! — Кэтрин раздраженно блеснула глазами. — Да, я просто жду не дождусь, когда же встречу этого человека! Если это произойдет, то я обязательно напишу тебе о том, какой он чудесный, при каких обстоятельствах я ему отдалась, и как именно мы занимались любовью.

— Прекрати!

Колин перевернул ее на спину и лег сверху, гневно глядя ей в глаза.

— Ты первый начал, — напомнила Кэтрин. — В конце концов, какая тебе разница? Ты — первый, кто...

Он не дал договорить, жадно впившись в ее рот поцелуем и мысленно проклиная себя за глупость. Ведь теперь он не мог представить ее в объятиях другого мужчины или носящей на пальце не его обручальное кольцо! Постепенно поцелуи становились все горячее, они забыли о своей нелепой размолвке и снова предались любви.

После этого Колин уже избегал каких-либо намеков на ее прошлое или будущее. Зато они любили друг друга снова и снова, пока наконец, полностью выдохшиеся, не заснули глубоким сном.

Кэтрин проснулась с первыми лучами солнца и тут же почувствовала, как горячий язык Колина описывает влажные круги на ее животе. Она пошевелилась, протянула руку и нащупала его длинные жесткие волосы. На этот раз все прошло медленно, томно, но от этого не менее упоительно.

Потом она снова задремала, а когда окончательно проснулась, то обнаружила, что комната залита ярким солнечным светом, а за окнами громко кричат пересмешники. Колина рядом с ней не было, зато на столе белела записка:

«Ноги подкашиваются, однако надо идти работать. Когда я уходил, Эмилия еще спала. Вернусь домой к обеду, точнее сказать — к ланчу. Я не могу слишком долго обходиться без твоего общества. Звонила моя мать — в провинции слухи разносятся быстро — и хотела приехать помочь. Проще говоря, она ждет не дождется того момента, когда снова сможет обнять малютку Эмилию. Надеюсь, ты не будешь возражать. Она может приехать, когда ты будешь еще спать».

Кэтрин озадаченно огляделась вокруг — в комнате царил жуткий беспорядок, всюду разбросана ее одежда. Вскочив с кровати, она побежала в душ, а когда вернулась, пошла искать дочь.

Мать Колина сидела в кресле-качалке и ворковала с Эмилией. Увидев выходящую из спальни Кэтрин, она приветливо улыбнулась.

— Доброе утро. Я так рада, что ты вернулась. Надеюсь, Колин объяснил тебе мое раннее появление здесь.

— Это прекрасно, что вы приехали, — покраснев, заявила Кэтрин, поднимая с софы свой свитер и бюстгальтер. Судя по всему, Колин просто забыл убрать их, когда уходил. А ведь Надин прокралась на цыпочках в спальню, когда она спала, чтобы взять Эмилию! Боже, что она там увидела! — Мы вернулись всего на несколько дней, а затем я должна буду уехать... — Кэтрин села на стул напротив Надин и Эмилии. — Колин рассказывал вам о моем бывшем муже?

Надин отрицательно покачала головой. В этот момент Эмилия заплакана, и Кэтрин взяла ее на руки.

— Садись на мое место, — предложила Надин, уступая ей кресло-качалку. — Кстати, я сменила ей подгузники всего несколько минут назад.

— Она просто голодная. — И Кэтрин снова покраснела, вспомнив о том, как губы Колина ласкали ее грудь. Кормя и укачивая дочь, Кэтрин подробно рассказала Надин о Слоуне Манчестере и своем бегстве от него.

— Могу себе представить, как ты устала от всего этого, — заметила мать Колина, внимательно выслушав до конца. — Надеюсь, что мой упрямый сын уже успел оправиться после смерти Даны. Такие люди, как Колин, влюбляются с трудом, но уж если полюбят, то всем сердцем.

— Я не та женщина, которая ему нужна, — тихо заметила Кэтрин, покачиваясь в кресле с дочерью на руках. — Я способна доставить ему одни неприятности.

— Вы с ним прекрасная пара, хотя мой сын порой бывает ужасно упрям, — возразила Надин, внимательно изучая выражение лица Кэтрин. — Но если ты даже уедешь, то, я надеюсь, будешь мне писать и время от времени присылать фотографии Эмилии?

— Разумеется, — горячо подтвердила Кэтрин.

Колин вернулся домой за час до отъезда Надин.

Хлопнула дверь, послышались шаги, в кухню ворвалась струя холодного воздуха, и наконец появился он сам. Первым делом он крепко поцеловал Кэтрин.

— Я чувствую себя так, словно бы мы расстались много лет назад! — заявил он.

— Я рада, что ты по мне соскучился, — заявила она, — ведь я тоже по тебе скучала.

Он был такой большой, холодный и сильный, что, несмотря на собственный рост, Кэтрин казалась себе маленькой и хрупкой. Однако в его объятиях она чувствовала себя удивительно защищенной — и это было то чувство, которого она никогда не испытывала прежде.

— Мы одни?

— Нет.

Он скорчил гримасу и выпустил ее из объятий.

— Ну тогда я сейчас разденусь, а потом мы пойдем и поздороваемся с Надин и нашей малюткой.

После этого в их жизни наступила самая настоящая семейная идиллия. Все было так замечательно, что больше нечего было и желать. Но Кэтрин прекрасно понимала, что никакая идиллия не может длиться вечно, а потому дорожила каждой минутой. Когда-нибудь она будет вспоминать об этом как о лучшем периоде своей жизни.

Апрель уже был на исходе. Во вторник Кэтрин съездила на прием к врачу, чтобы он выписал ей противозачаточные пилюли. В среду и четверг Надин дважды заезжала к ним рано утром, чтобы повидаться с Эмилией, и Кэтрин с легким сердцем доверяла ей заботу о дочери, остро сознавая, как мало времени им осталось провести вместе.

Именно в четверг, когда Надин купала Эмилию, в гостиной раздался телефонный звонок. Кэтрин застыла на месте, ожидая, пока включится автоответчик. После короткого сигнала она вновь услышала голос Слоуна.