Великолепный любовник

Глава двенадцатая

На следующий день, в час пополудни, самолет Кэтрин приземлился в аэропорту Оклахома- Сити. Оказавшись в здании аэропорта, она немедленно отправилась в бюро проката автомобилей.

Еще через час она уже подъезжала к дому Уилла Уайтфитера. Услышав шум мотора, Надин вышла на крыльцо, одетая в джинсы и майку. Увидев Кэтрин, она спустилась по ступенькам и пошла навстречу.

— Ты вернулась? — радостно спросила она. — А Колин с тобой?

— Нет. Можно мне на некоторое время оставить у тебя Эмилию? Я решила вернуться и еще раз поговорить с Колином.

Надин испытующе взглянула на Кэтрин, которая поспешно отвела глаза. И вдруг старая индианка улыбнулась и обняла ее.

— Я так рада. Ты нужна ему.

— Возможно, хотя я не уверена, что он сам знает об этом, — криво усмехнулась Кэтрин.

Надин открыла дверцу и протянула руки навстречу Эмилии.

— Где моя чудная малышка? Ну, иди же скорее к своей бабушке. — Она отстегнула ремень безопасности и достала Эмилию. — Она пробудет у меня, пока ты сама не захочешь ее забрать. Завтра, на следующей неделе — когда хочешь. Но постарайся не отступать, пока не убедишь моего сына прекратить делать глупости.

Кэтрин засмеялась и принялась доставать из машины вещи дочери. Затем она внесла их в дом и повернулась к Надин.

— Так, значит, ты уверена в его чувствах ко мне?

— Езжай скорее. Находясь здесь, ты понапрасну тратишь время.

— Спасибо. Возможно, я очень скоро вернусь.

— Я так не думаю, — возразила Надин, целуя Эмилию в затылок. — А вот мы проведем сегодня чудесный денек, не так ли?

Кэтрин выскочила из дома и устремилась к машине. С каждой милей ее напряжение росло. Теперь ее пугало все, даже самые незначительные затруднения. А вдруг его не окажется на месте? А вдруг он уехал, и никто не знает куда? И самое страшное — а вдруг он не захочет с ней разговаривать?

Она подъехала к дому, взбежала на крыльцо, постучала в дверь. Когда никто не ответил, она вернулась в машину, медленно проехала мимо гаража, а затем направилась в сторону конюшни. Колин был там. Одетый в старые джинсы и выгоревшую на солнце майку, он разматывал длинный моток проволоки. Услышав шум мотора, он поднял голову и оцепенел.

У Кэтрин бешено колотилось сердце, и отчаянно потели ладони. Краска залила ей лицо, и она ощущала себя последней дурой, потому что никак не могла решить: это самый лучший момент в ее жизни или самый худший? И тут ей пришла в голову спасительная мысль. Подкатив прямо к Колину, она наклонилась и распахнула дверцу.

— Давай садись. Пришло мое время спасать тебя от преследования.

— Но меня никто не преследует!

— А одиночество?

Колин сдвинул шляпу на затылок, уронил проволоку на землю и приблизился к машине. Положив руки на дверцу, он наклонился и заглянул внутрь.

— Что ты здесь делаешь?

— Какое-то время назад я воспользовалась твоим предложением о помощи и защите. Настало время отдавать долги. Садись в машину. Я никогда от тебя не уйду, Колин, так и знай! Я не могу жить без тебя.

Ожидая его ответа и пристально глядя в его темные глаза, она затаила дыхание. Внезапно он выпрямился и обошел вокруг машины. На какой-то момент ей даже показалось, что он собирается послать ее туда, откуда она приехала. В этом случае она или застрелится, или умрет от разрыва сердца! Колин открыл дверцу с ее стороны.

— Выходи.

Ничего не понимая, она послушно вылезла наружу. Он обнял ее за талию.

— Пойдем.

Они обогнули угол конюшни и вошли внутрь. Выпустив ее из объятий, он закрыл дверь.

— Зачем? — изумилась Кэтрин.

Колин приблизился к ней, подхватил ее на руки и понес в пустое стойло.

— Что ты делаешь?

— Хочу воспользоваться твоим предложением и получить долги, — невозмутимо ответил он.

— В конюшне? Но сюда могут войти...

— Не волнуйся, я запер двери.

Он поставил ее на ноги и принялся целовать, прижимая к себе. Ее затопила волна радости и удовольствия, она сразу почувствовала себя легко и уверенно. Он хочет, чтобы она осталась!

Тем временем пальцы и губы Колина работали с привычной ловкостью и сноровкой. Он расстегнул и снял с нее рубашку, сбросил бюстгальтер и, наклонив голову, принялся поочередно целовать крупные розовые соски. Она сняла с него шляпу и запустила руки в его жесткие волосы.

Кровь прилила к вискам, сердце стучало тяжелым молотом, и теперь Колин сознавал только одно — она здесь, она вернулась! Отныне он твердо знал, чего хочет. Последние барьеры между ними рассыпались в прах. Ради такой женщины, как Кэтрин, можно рискнуть жизнью, душевными муками — да всем чем угодно. И ему обязательно нужно сказать ей об этом, но не сейчас... позже. Сейчас его охватила неистовая жажда обладания — сначала любовь, а разговоры потом!

Однако Кэтрин думала иначе. Стоило ему начать расстегивать ее джинсы, как она схватила его за руки.

— Я вернулась потому, что у меня на это была своя причина.

— Я знаю, — пробормотал он, зажимая ей рот поцелуем.

Она жадно отвечала, чувствуя, как его руки продолжают раздевать ее, и понимая, что занятия любовью отнюдь не решат главной проблемы...

Он не стал раздевать ее до конца, а лишь стянул с нее джинсы до колен и повернул к себе спиной. Она поняла его намерение, томно вздохнула и наклонилась вперед, упершись руками в какую- то деревянную перекладину. Он был могучий, дикий и сильный, как жеребец. Да и она, задыхаясь от страсти и вдыхая запахи конюшни и свежего сена, чувствовала себя ему под стать. Он вошел в нее с такой неистовой силой, что она громко вскрикнула и резко дернулась. Они стонали, содрогались от самой неистовой, бешеной и дикой страсти, которая походила на безумие, но при этом была мудрее всего на свете.

Кэтрин вдруг поняла, что вернулась домой и уже никогда добровольно отсюда не уедет. И теперь она громко кричала и стонала, дав волю чувствам, да и он не уставал повторять:

— Кэтрин, любимая...

Наконец они успокоились и, умиротворенные, повалились на охапку сена. Теперь настало время поговорить спокойно.

— Колин, я не могла уехать и забыть обо всем, что между нами было...

— Я понимаю, любовь моя. Выходи за меня замуж.

— Ты такой замечательный человек... — До нее вдруг дошел смысл сказанного, и она порывисто обернулась.

— Выходи за меня замуж, Кэт, — взволнованно повторил он. — Я больше никуда тебя не отпущу.

На какое-то мгновение у нее перестало биться сердце.

— Ты действительно хочешь жениться на мне?

— Странный вопрос, — нахмурился он. А зачем же ты тогда вернулась?

— Чтобы выйти за тебя замуж!

— Вот то-то и оно! Довольно нам ходить по кругу. Я сделал тебе предложение и теперь жду ответа.

— Да! — выдохнула она. — Но разве ты больше не боишься риска в любви?

— Мне кажется, я полюбил тебя в ту ночь, когда ты родила Эмилию.

— А я, когда открыла дверцу твоего пикапа, надеялась на торжественное признание в любви и предложение руки и сердца, но никак не ожидала, что придется кувыркаться в соломе... Она такая колючая! — фыркнула Кэтрин.

Он тоже засмеялся и поцеловал ее в подбородок.

— Этим утром я заказал билет на самолет до Сан-Франциско. Угадай, к кому я собирался лететь?

— В самом деле? — не поверила она, обвивая руками его сильную шею. — Мне так приятно это слышать. Теперь я действительно верю, что ты сам решил на мне жениться, а не я тяну тебя на аркане под венец.

— Нет, ты действительно это делаешь, хотя для заключения брака это не самый подходящий способ. Обольщение гораздо приятнее.

После этих слов они снова поцеловались.

— Я люблю тебя, Колин, — отстраняясь, торжественно произнесла она. — И моя любовь — навсегда.

— И я уже давно тебя люблю, Кэт. Мне просто надо было избавиться от своих страхов и опасений.

— Я помогу тебе в этом так же, как ты помог мне избавиться от моих страхов. Это произошло именно в ту ночь, когда родилась Эмилия.

— Давай поженимся как можно быстрее, а затем совершим небольшое свадебное путешествие. Эмилия пока побудет у моих стариков. Я догадываюсь, что ты уже заезжала к ним и оставила ее там.

— Верно. И твоя мать сказала, что она будет оставаться у них так долго, как я сама этого захочу. Однако я не собираюсь больше валяться на этом сене...

— А почему бы и нет? — пробормотал он, привлекая ее к себе и осыпая поцелуями. И вновь их с головой накрыла волна страсти, и весь окружающий мир сузился до пространства между разгоряченными телами, упоенно прижимающимися друг к другу.

— Слава Богу, что ты вернулась, — пробормотал он, когда они снова обрели способность говорить. — Я услышал звук мотора, посмотрел вокруг и не поверил своим глазам. Я так сильно по тебе соскучился, что в тот момент подумал, будто у меня начались галлюцинации.

— Я хочу услышать еще раз, как сильно ты по мне скучал!

— Ты такая невероятная женщина, что мне хочется тебя постоянно, каждый день и каждую минуту, хочется до безумия, до самозабвения. И заметь, сегодня я не настаивал на средствах предохранения!

— Я это заметила. Ну что ж, в один прекрасный день мы подарим Эмилии сестричку или братишку, но сейчас давай вернемся к тому, как сильно ты обо мне скучал.

— Это было что-то невыносимое! Я люблю тебя и Эмилию всем сердцем, и мне никак не следовало вас отпускать. Я думал о вас каждую минуту, я хотел сразу после расставания броситься за вами в погоню. Это был какой-то ад!

— О, Колин, — только и вздохнула она, отгоняя последние сомнения.

Ее руки обвились вокруг его шеи, грудь прижалась к груди. Ей выпало счастье завоевать любовь этого необыкновенною человека, и скоро они станут семьей. Улыбаясь, она приблизила свое лицо к его.

— Колин, любовь моя...

Теперь она наконец-то была дома!