Вера [Vera, Or the Russian Princess and the English Earl..]

ГЛАВА XII. Вилла.

As tu remarqué quelle extraordinaire quantité de

femmes singulières le Nord envoit à l'Occident. Pour

la plupart elles sont d'origine Slave et presque toutes

princesses. Elles ont une teinture de toutes choses.

А. Achard.

Полковникъ Сенъ-Джонъ, не раздѣлявшій эту ненависть къ полямъ, часто сопровождалъ Замятиныхъ на ихъ поѣздкахъ къ развалинамъ купаленъ и виллъ, къ могиламъ, настолько же схороненнымъ отъ взоровъ какъ и прахъ который онѣ должны были когда-то хоронить подъ собой, къ галлереямъ и къ scavi (раскопкамъ), находящимся тамъ гдѣ такъ-называемый "старый Римъ" возвышается надъ развалинами еще древнѣйшаго Рима, скрытаго футовъ на двадцать подъ землей. Князь Замятинъ не получилъ классическаго воспитанія и былъ радъ найти спутника умѣвшаго объяснить ему все хорошенько, прочесть за него латинскую надпись (даже нерѣдко и написанную съ сокращеніями) и отличить флавіанскаго императора отъ юліанскаго.

Вѣра интересовалась болѣе христіанскими, нежели классическими памятниками, но за то любовь къ музыкѣ соединяла между собой все общество, хотя больная княгиня Анна Ѳедоровна могла наслаждаться ею лишь въ частномъ кружкѣ, въ своей собственной комнатѣ или же въ салонѣ одной соотечественницы, имѣвшей въ Римѣ невыразимо прекрасную виллу.

Тамъ гдѣ аквадуки близко сходятся вмѣстѣ у входа въ городъ и взираютъ черезъ камланью, какъ бы заключенную въ ихъ аркахъ, на Альбано и на холмы -- стоитъ вилла Б. Потонувъ въ темной зелени оливъ и дубовъ, она изобилуетъ мрачными кипарисами, урнами и величественными остатками древняго искусства, то скрывающимися, то выступающими среди кустовъ фіалокъ и акантуса. Вилла эта обладаетъ великолѣпнымъ мѣстоположеніемъ, и нигдѣ можетъ-быть нельзя было встрѣтить въ то время болѣе даровитаго и изящнаго общества. Шесть или семь женщинъ и можетъ-быть слишкомъ двойное число мущинъ составляли этотъ кружокъ. Пустая свѣтская болтовня не находила мѣста тамъ, гдѣ любимыми предметами для разговора служили искусства, литература и религія, гдѣ любимымъ развлеченіемъ была музыка и гдѣ всѣ собѣсѣдники были равны другъ другу по своему рожденію или воспитанію, по красотѣ, изяществу и уму.

На полковника Генри Сенъ-Джона общество это производило какое-то упоительное дѣйствіе. Будь онъ моложе, онъ могъ бы избаловаться свободой съ которой ему удаюсь найти доступъ туда, но не было человѣка болѣе его привыкшаго къ хорошему обществу, а для человѣка всею душой жаждавшаго перемѣны и интереса въ жизни, ничего не могло быть привлекательнѣе этого соединенія въ разговорѣ вкуса и ума, этой прелести придаваемой жизни талантомъ, а таланту и всѣмъ мелкимъ подробностямъ жизни -- настоящимъ образованіемъ.

Въ Аннѣ Ѳедоровнѣ, которая, находясь здѣсь въ совершенно родномъ ей по душѣ кругу, выказывала вполнѣ всѣ свои рѣдкія качества, онъ видѣлъ торжество духа надъ тѣлесными страданіями; вокругъ себя онъ слышалъ разговоры лишенные всякой натяжки и хвастливости; онъ слышалъ какъ толковали о религіи со рвеніемъ, съ прямодушіемъ и съ теплотой; даже Сержъ Донской, доводившійся племянникомъ хозяйкѣ дома, доставлялъ наслажденіе, передавая на скрипкѣ замѣчательныя музыкальныя произведенія, а у рояля Вѣра производила всегда чарующее впечатлѣніе, акомпанировала ли она ему какую-нибудь сонату, играла ли какое-либо изъ таинственныхъ произведеній Шопена или же забывалась за пѣснями Шуберта, которыхъ свѣжесть, неизъяснимая прелесть, сладкозвучность и задумчивость, чуждая вмѣстѣ съ тѣмъ мрачной скорби, представляли какъ бы выраженіе ея собственной, счастливой и нетронутой еще души.

Общество это представляло обширное поле для изученія характеровъ, соединяя въ себѣ людей различныхъ націй и вѣроисповѣданій, но изученіе характера Вѣры Замятиной поглотило собою все вниманіе англійскаго офицера, полюбившаго эту дѣвушку со всею нѣжностью и со всею силой на которую онъ только былъ способенъ. Онъ задавалъ себѣ вопросъ: было ли это чувство дѣйствительною любовью или лишь слѣдствіемъ того что вращаясь въ небольшомъ обществѣ человѣкъ легко теряетъ равновѣсіе между вкусами и разумомъ? Можетъ-быть и былая тоска его и томительное желаніе какой-либо перемѣны были причиной тому что ея общество сдѣлалось для него настолько привлекательнымъ. Въ обоихъ этихъ доводахъ была доля правды, но даже, и объяснивъ себѣ все это, онъ долженъ былъ сознать все очарованіе производимое на него невыразимою прелестью Вѣры.

Одаренная скорѣе большимъ запасомъ здраваго смысла, нежели блестящимъ умомъ, утонченнымъ изяществомъ, пріобрѣтеннымъ ею въ средѣ лучшаго европейскаго общества, и большою долей сдержанности, она обладала вмѣстѣ съ тѣмъ замѣчательною своеобразностью характера. Въ ней не было и слѣда своеволія, этого нравственнаго клейма, часто выдающаго себя уже и въ раннемъ возрастѣ, какъ бы съ цѣлію обнаружить задатокъ грубой и неблагородной натуры; въ Вѣрѣ же напротивъ того, тихій, пѣвучій голосъ какъ бы свидѣтельствовалъ о ея врожденной кротости; ни вспышки страстей, ни душевныя бури, ни мелкое соперничество, ни обманутая дружба, ничто еще пока не смущало ея духа, и зеркала ея души -- лица ея. Чистая, безстрастная и задумчивая по природѣ, она была всею душой предана долгу; хотя и воспитанная въ обществѣ, она была привязана къ дому и семьѣ, а вѣра ея должна была служить ей щитомъ въ борьбѣ съ жизнью, ибо она была глубоко, непритворно и непоколебимо набожна.

-- Да, это весьма рѣдкій типъ, говорилъ старикъ де-Лормъ, въ ту минуту какъ любимица его встала отъ рояля, спѣша оказать какую-то маленькую услугу княгинѣ Замятиной,-- надо быть Славянкой, прибавилъ онъ, выходя въ садъ,-- для того чтобы соединять въ себѣ всѣ эти замѣчательныя и противоположныя качества, свойственныя нерѣдко русскимъ женщинамъ. Посмотрите, продолжалъ онъ, указывая рукой по направленію къ виллѣ,-- какъ своеобразны эти четыре женщины которыхъ мы сейчасъ только видѣли тамъ.

-- Онѣ представляютъ рѣдкое явленіе космополитизма, возразилъ собесѣдникъ его Италіянецъ.

-- Согласенъ съ этимъ, но тѣмъ не менѣе вѣрно то что онѣ столько же, если и не больше, космополитки по природѣ, какъ и по воспитанію. Я замѣчалъ то же самое въ мущинахъ столько же сколько и въ женщинахъ. Народъ этотъ похожъ на Германцевъ по умственнымъ способностямъ, на Итальянцевъ по пылкимъ страстямъ своимъ и на сѣверныхъ жителей по глубинѣ чувствъ; между тѣмъ они такъ же любятъ общественную жизнь и такъ же способны къ ней какъ и любой изъ вашихъ Парижанъ; они подвижны и уклончивы какъ Греки и въ то же время истинные сыны Востока, какъ по любви своей къ роскоши, такъ и по способности претерпѣвать, а также и причинять жестокости съ нѣкотораго рода равнодушіемъ. Ни одинъ народъ не страдаетъ отъ скуки такъ какъ они, хотя ни одинъ не обладаетъ столькими средствами противъ нея; ихъ способность къ языкамъ и любовь къ музыкѣ вошли въ пословицу, но вмѣстѣ съ тѣмъ они пристрастны ко всѣмъ азартнымъ играмъ. Высшіе классы одарены, повидимому, болѣзненною впечатлительностью самаго тяжелаго и утонченнаго свойства, но со всѣмъ этимъ, со всѣмъ властолюбіемъ предковъ своихъ бояръ, они соединяютъ въ себѣ и много терпѣливо-непреклонной выносливости рабовъ, которыхъ они кормили и били въ то же время и грудью которыхъ они всѣ были вскормлены.

Monsieur де-Лормъ усѣлся на обломокъ колонны, размышляя о сдѣланной имъ характеристикѣ, и затѣмъ направилъ путь свой къ городу, улыбаясь дорогой при мысли о названіи данномъ въ Римѣ, этомъ городѣ прозвищъ, княжнѣ Вѣрѣ.

Италіянцы прозвали ее просто la distinta, то-есть рѣдкою, выдающеюся.

Придется ли кому-нибудь покорить себѣ и завладѣть этою distinta? Достанется ли она въ жены князю Сержу? Откажетъ ли она жениху Англичанину? вотъ какіе вопросы волновали въ это время душу полковника Сенъ-Джона. Читатель долженъ знать что онъ уже окончательно успокоилъ себя насчетъ того что лордъ Кендаль будетъ согласенъ на бракъ его съ иностранкой, по крайней мѣрѣ онъ самъ увѣрилъ себя въ этомъ и теперь лишь выжидалъ какого-либо доказательства того что страсть его остается не безъ отвѣта. Онъ видѣлъ что Вѣра была сдержанна, скромна и спокойна, и рѣшилъ, не безъ основанія, что самая сдержанность эта въ существѣ настолько способномъ любить и внушать любовь есть задатокъ великой силы и глубины чувства, лишь бы только имѣть власть пробудить его. Но до сихъ поръ никто еще не смущалъ спокойнаго теченія этихъ водъ, и ихъ тихая и прозрачная глубина отражала въ себѣ лишь одно небо.