Верх совершенства

7

Оптимистическое намерение мистера Андерхилла выехать пораньше в пятницу не было реализовано. Сам он был на ногах вовремя и даже постучал в дверь спальни кузины, предупредив ее, чтобы она поторопилась, так как день обещал быть знойным. После этого он спустился к завтраку, где его уже поджидали сэр Уолдо и лорд Линдет. Однако Теофания показалась в гостиной, когда мужчины и так же рано проснувшаяся Шарлотта уже покончили с приготовленной для них плотной едой. Она вплыла на середину комнаты словно лебедь и простодушно поинтересовалась, не опоздала ли.

– Еще как опоздала! – рявкнул в ответ Кортни. – Мы ждем тебя здесь уже целую вечность! Черт возьми, где ты пропадала?! За это время можно было уже двадцать раз переодеться!

– Именно этим она и занималась, – ехидно заметила Шарлотта. – Сначала она надевает одно платье, затем ей кажется, что оно не идет ей. Тогда она берет в руки второе. Ну, и так далее. Не правда ли, кузина?

– По-моему, это одеяние тебе очень к лицу, милая, – торопливо вмешалась в разговор миссис Андерхилл. – Хотя на твоем месте я бы не стала надевать бархат в такую погоду.

К тому времени, как Теофания позавтракала, надела шляпку под удовлетворяющим ее углом, для чего потребовалось сделать множество предварительных примерок, отыскала перчатки, которых никогда не оказывалось на месте и постоянно приходилось утомительно и долго искать, взяла в руки хлыст и сказала, что она готова, утро уже никак нельзя было назвать ранним. Кортни, сгоравший от нетерпения, раздраженно заявил, что Лиззи, наверно, подумала уже, что о ней совсем забыли.

Однако, приехав в Колби Плейс, они обнаружили, что семья Коулбатчей только-только выходит из-за стола и что Лиззи еще совершенно не готова к выезду. Наметилась еще одна солидная задержка. Лиззи бросилась к себе наверх, сопровождаемая двумя своими младшими сестрами. Вскоре те стали что-то кричать на весь дом, очевидно, человеку, который находился в противоположном его конце, и спрашивали, что этот человек, – кажется, служанка, – сделал с обувью мисс Лиззи.

В это самое время Линдет и Фанни потихоньку флиртовали между собой. Сэр Ральф давал Совершенному длинный и запутанный отчет о том, как он удачно с кем-то и по поводу чего-то сторговался. Кортни вымеривал нетерпеливыми шагами комнату, а леди Коулбатч нудно рассказывала о чем-то мисс Трент с безмятежностью человека, для которого время в этой жизни ничего не значило.

– Всего на два часа позже запланированного срока, – заметил сэр Уолдо, когда вся кавалькада наконец тронулась в путь. – Прелестно!

Мисс Трент находилась из-за задержек в настолько мрачном расположении духа, что даже ни разу не выразила вслух своего желания увидеть Просачивающийся Родник. Она сказала в ответ на реплику сэра Уолдо:

– Мне думается, этого следовало ожидать заранее.

– Да, и я Ожидал этого, – весело сказал он.

– В таком случае, не понимаю, зачем вы все же связались с нашим походом.

– Со временем начинаешь свыкаться с отсутствием понятия пунктуальности у представительниц прекрасной половины человечества, мэм, – ответил он.

Задетая этой несправедливой критикой, она резко сказала:

– Позвольте довести до вашего сведения, сэр, что лично я еще никого не заставляла себя ждать!

– Но вы вообще нестандартная женщина, – заметил он с улыбкой.

– Уверяю вас – ничего подобного!

– Вы уж меня извините, но в этом вопросе я не могу позволить вам выступать судьей. Только не смотрите на меня столь уничтожающе! Что я такого сказал, чтобы пробудить в вас такое раздражение?

– Прошу прощения, сэр, вы в который уже раз ошибаетесь относительно моего настроения и отношения к вам! Просто у меня сейчас нет желания слушать всякий вздор, сэр Уолдо!

– Но это же не причина, чтобы сердиться на меня! – возразил он. – Не мог же я наскучить вам до смерти за полчаса пути?! Правда, впереди еще длинный день, и я вполне могу еще успеть утомить вас, но обещаю, что пресных банальностей вы от меня не услышите!

– Осторожнее! – крикнула она, глядя на мисс Коулбатч, которая ехала впереди них рядом с Кортни. – А вас, сэр, я ловлю на слове.

– Неужели вы не видите, что они не обращают на нас никакого внимания? Кстати, скажите, вы всегда разъезжаете на этой полукровке с прямыми лопатками?

– Да… Миссис Андерхилл специально купила ее для меня. Меня лошадь вполне устраивает.

– Мне бы вашу неприхотливость в выборе лошадей! Вы ездите на охоту?

– Нет. Когда Фанни хочется поразвлечься с собаками, она едет с кузеном, который берет ее с собой под свою полную ответственность. Я в такие часы отдыхаю.

– Слава богу! Если бы вы решили хоть раз выехать на этой твари на охоту, забава обернулась бы для вас множеством разных неприятностей. Лично я надеюсь только на то, что до Кнарсборо мы доберемся раньше, чем у вас заноют все кости.

– Я тоже на это надеюсь! Но никак не пойму, почему вы упорно считаете меня таким жалким созданием?

– Вовсе не вас я считаю жалким созданием, а вашего конягу. На нем очень неудобно ездить. Только не вздумайте отрицать этого, я разбираюсь в этих вопросах.

– Да нет же, честное… – начала она, но запнулась, заметив, как изумленно у него приподнимаются брови. – Ну, может быть, он не так легок в ходу… Во всяком случае, я не собираюсь спорить с вами по этому поводу, так как считаю, что с моей стороны это было бы просто глупо.

– Вот именно, – согласился он. – Насколько я понимаю, вашей милой подопечной ни разу не приходило в голову одолжить вам свою запасную лошадь. А? Кстати, с чего это вы вдруг пошли было на попятный намедни?

Она не стала делать вид, что не понимает, о чем он говорит, и откровенно ответила:

– Я не могла позволить ей раскрываться дальше! Он улыбнулся.

– Не могли? Но ничего! Радужная картинка, конечно, несколько смазалась, но ей удалось заморочить голову Линдету и на этот раз. Позже, в тот же день, я внес свою лепту в развитие этого инцидента. Поэтому-то он так сдержан со мной сегодня, заметили?

– Да?! А все я виновата! Как это все ужасно! И как тяжко сознавать, в чем состоит твой долг! Устраивать заговор против ребенка, за которого несешь ответственность… Это отвратительно с моей стороны!

– А вы разве устраиваете против нее заговор? Не знал об этом. Мне казалось, что весь заговор – моя заслуга.

– Ну, не то чтобы заговор, а скорее попустительство. Я позволила вам дурачить ее!

– Милая моя девочка, интересно, каким же образом вы могли бы меня остановить, если б захотели?

Мисс Трент решила было восстать против его чересчур вольной манеры обращения к себе, но потом поняла, что умнее будет не обратить на это внимания.

– Не знаю, но…

– И никто не знает. Не корите себя без толку. В этом деле вы абсолютно беспомощны.

Она повернулась к нему и серьезно посмотрела ему в лицо.

– А вас не посещают угрызения совести, сэр Уолдо?

– Ни разу не посетили до сих пор. Зато я никуда бы от них не делся, если бы спокойно смотрел на то, как Линдет становится жертвой тщеславной и бессердечной девчонки! Самой тщеславной, самой бессердечной и самой нахальной из всех, какие мне только встречались в несчастнейшие моменты моей жизни! А вам я кажусь, наверно, злодеем? Клянусь вам, вы ошибаетесь!

– Нет, нет, что вы! Вот опять вы! Просто я думаю, что вы заставляете ее выставлять на свет худшие свойства ее характера – и только.

– Верно! А вам не приходило в голову, что если бы я решил применить точно такую же тактику против, скажем, мисс Чартли, или мисс Коулбатч, или вас, я потерпел бы сокрушительную неудачу? Никто из вас не показал бы на свет эти свойства ваших характеров, потому что вы ими не обладаете! Более того, мэм, я ведь не заставляю эту крошку кокетничать со мной, хвалиться передо мной своей смазливостью и своими любовными победами, чтобы произвести на меня впечатление. Я не заставляю, а просто даю ей возможность делать это. А если бы она этого не делала, обладай она хоть в некоторой степени утонченностью как внутренней, так и внешней, я был бы этому только рад. Но, увы! Я бросаю к ногам этой девчонки один соблазн за другим, и она покупается на все подряд. Моя цель – показать ей, что и она может получать мощные отпоры. Ее надо проучить.

Она не могла не согласиться со всем сказанным, поэтому ехала в молчании. Он заметил, что на ее лице все еще сохраняется встревоженное выражение, и сказал:

– Утешьтесь, милое создание. В своей тревоге вы перегибаете палку. Да, я вызываю ее на то, чтобы она вскрывала буйство своего характера и эгоистичность своей натуры, но делаю это в необходимых пределах. Мне нужно только скомпрометировать ее, вот и все. Обещаю, что этим и ограничусь. – Он внезапно рассмеялся. – Превышение требований долга! Если невинное предложение Джулиана включить мисс Чартли в состав участников похода вызвало в ней такую бурю, я рискну предсказать, что в ближайшее время мы не будет испытывать недостатка в подобных инцидентах. Кто знает! Возможно, через час он почувствует, что просто обязан уделить хоть немного внимания мисс Коулбатч… А уж тогда мы угодим в самую воронку смерча, не сомневайтесь.

Она вынуждена была рассмеяться, но тут же содрогнулась и стала умолять его не накликивать беду.

– Может быть, я в этом ничего не понимаю, – прибавила она. – Но мне кажется, что мисс Коулбатч – это единственная местная девушка, с которой у Фанни существует какое-то подобие дружбы.

– Да. Во всяком случае, я заметил, что рыжеволосая красавица смотрит на нее с нескрываемым восхищением.

– Позвольте заметить вам, сэр Уолдо, – сухо проговорила мисс Трент, – что подобные слова можно было оставить при себе!

– Можно было. Если бы я говорил с кем-нибудь другим, но ведь я говорю с вами.

К счастью, она не сразу нашлась с ответом, поэтому когда к ним подъехал чуть отставший Кортни, он застал их пребывающими в молчании. Молодой Андерхилл сообщил, что они могли бы срезать хороший угол, поехав напрямик по полю, которое лежало у них по правую руку и было огорожено невысокой изгородью. Тогда бы они поскорее съехали с дороги и поехали уже по природе, сказал он. Единственное препятствие заключается в том, что на противоположном конце поля нигде не просматривается ворот в ограждении. Вот он и интересуется, станет ли мисс Трент брать это препятствие на коне?

– Что?! На такой-то кляче? Разумеется, нет! – ответил за Анциллу сэр Уолдо.

Кортни улыбнулся, но сказал:

– Лошадь, конечно, не самая лучшая, сэр, но ведь это ограждение – сущие пустяки! Лошадь мисс Трент, я уверен, легко перемахнет через него. В крайнем случае она может направить его вперед без прыжка, пусть ломает изгородь!

– Да что вы говорите? – сверкая глазами, вмешалась в разговор сама мисс Трент. – Вы думаете, что она может что-нибудь ломать? У меня на этот счет другое мнение. Сделаем все, чтобы поскорее съехать с этой дороги, которая навевает смертную тоску!

– Я знал, что вы согласитесь! – радостно вскричал Кортни. – На этой стороне есть ворота. Вон там, видите, где остальные ждут? Я их сейчас вмиг открою!

Он развернул лошадь и рысью унесся в сторону поля. Мисс Трент обернула к Совершенному горящий взгляд, но он обезоруживающе поднял руку как фехтовальщик, признающий пропущенный укол, и торопливо проговорил:

– Только не откусывайте мне нос! Я сдаюсь!

– Очень на это надеюсь, сэр, – сказала она и поскакала вслед за Кортни. Через плечо она крикнула с озорством: – Смотрите, как бы ваш чистокровный скакун не поставил вас в неловкое положение, отказавшись брать барьер!

Ответный огонь зажегся в его глазах.

– Вы хотите намекнуть на то, что существует сама вероятность того, что он может отказаться?! Не волнуйтесь, я начеку. И жду, когда вы покажете мне пример!

Ограждение поля оказалось действительно таким, каким его описывал Кортни. Его мог взять даже самый дохлый коняга, однако Теофания, которая возглавляла кавалькаду, пересекавшую поле, приблизилась к ограждению на бешеной скорости и перемахнула через него с огромным запасом. Мисс Коулбатч воскликнула:

– О, Боже! Можно подумать, что у ее кобылы есть крылья! Как бы мне хотелось научиться ездить точно так же!

– Я очень рад, что ты ездишь по-другому! – отозвался неожиданно для нее Кортни. – Крылья! Как бы у ее кобылы не оказалось сломанных ног! – Он натянул поводья, повернул своего коня в сторону и вежливо обратился к сэру Уолдо: – Вы передо мной, сэр?

– Да, если вам угодно. Но так лихачить я, с вашего позволения, не буду. Ваша кузина – неустрашимая наездница, и в один прекрасный день сможет добиться на этом поприще многого. Но вам надо объяснить ей, что не стоит преодолевать ограждение так, как будто перемахиваешь через речной поток. Иначе в один из ближайших дней она явит нам против своей воли очень эффектное падение.

– Ладно, сэр. Ведь я только и делаю, что прошу ее быть благоразумной. Но ей абсолютно плевать на советы! Она рисуется, и ничего с ней не поделаешь. Хотя, надо отдать ей должное, падения она не боится.

– И ездит очень легко, – сказал Джулиан, бросив на сэра Уолдо вызывающий взгляд.

– Да, и так красиво, к тому же! – вторила ему мисс Коулбатч.

Мисс Трент, которая преодолела на своей лошади препятствие в виде ограждения вслед за сэром Уолдо, подъехала к нему с другой стороны и заметила, что Лиззи права. Он пожал плечами и ничего на это не ответил.

Остальные участники похода вскоре присоединились к ним. Поскольку дороги уже не было, все держались вместе и вести личные разговоры не было возможности.

Когда они преодолели уже половину пути до Кнарсборо, мисс Трент, которой было не по себе от зноя, заметила, что мисс Коулбатч, начавшая поход в хорошем настроении, как-то необычно сникла. Наблюдая за ней, Анцилла увидела, как Лиззи стала оседать у себя в седле и выпрямилась рывком лишь в самый последний момент. Направив свою лошадь к ней, мисс Трент спокойно спросила девушку:

– Вы хорошо себя чувствуете, мисс Коулбатч? Элизабет бросила на Анциллу весьма жалкий взгляд, но тут же, попытавшись улыбнуться, проговорила:

– Все нормально! Просто… немного заболела голова, но умоляю, не обращайте на меня внимания! Сейчас мне станет лучше, и я ни за что на свете… Это все из-за чрезмерной жары!..

Только вблизи мисс Трент сумела рассмотреть, как неважно выглядит девушка. Солнце палило немилосердно. Анцилла проговорила:

– Неудивительно! Я и сама уже начинаю чувствовать себя не совсем хорошо из-за этого невыносимого зноя. Мне кажется, пора подумать о привале.

– О, нет, что вы! – с мольбой в голосе запротестовала Элизабет. – Прошу вас, ничего не говорите! – Ее грудь вдруг стала сильно вздыматься, а лицо перекосилось гримасой страдания. – О, мисс Трент, мне… мне так плохо! – вырвалось у нее.

У бедняжки потекли слезы из полузакрытых глаз.

Мисс Трент перегнулась в своем седле, взяла из рук Лиззи поводья и остановила обеих лошадей. Нельзя сказать, чтобы она была совсем не готова к подобному повороту событий. Сунув руку в карман, Анцилла извлекла оттуда пузырек с нюхательной солью. К тому времени остальные участники похода догадались, что что-то не ладно, и стали потихоньку подъезжать к мисс Трент и мисс Коулбатч.

Мисс Трент бросила свои поводья и, одной рукой поддерживая ослабевшую девушку, другой рукой поднесла открытый пузырек к ее лицу. Она проговорила:

– На мисс Коулбатч неблагоприятно подействовал зной. Пожалуйста, господин Андерхилл, помогите ей сойти.

Тот быстро соскочил с лошади и бросился исполнять просьбу. На лице его было отражено крайнее волнение. С помощью Линдета он снял бедняжку Элизабет с седла. Мисс Трент тоже спешилась. Она показала, куда лучше положить девушку, и потом велела всем отойти.

Элизабет не заболела, но в течение нескольких минут ее сильно тошнило. Она несколько ослабела и испытывала головокружение. Она с радостью исполнила распоряжение мисс Трент лежать спокойно и закрыть глаза. Анцилла не отходила от нее и старалась, насколько это было в ее силах, закрыть девушку от палящего солнца. Кроме того, мисс Трент сняла свою шляпку и обмахивала ею мисс Коулбатч как веером.

Мужчины тем временем тихо переговаривались в сторонке. Теофания крутилась возле пострадавшей и время от времени спрашивала у мисс Трент, скоро ли ее подружке станет лучше.

Спустя какое-то время Совершенный отделился от мужской компании и направился в сторону Анциллы. Он подал знак, что хочет перекинуться с ней парой слов. Она кивнула, перепоручила мисс Коулбатч Теофании, поднялась и подошла к сэру Уолдо.

– Сбылось ваше предсказание, не так ли? – сказал он. – Как она?

– Лучше, но продолжать дорогу, разумеется, не сможет. Бедняжка! Вот ломаю голову над тем, что нужно сделать в первую очередь, и ничего дельного на ум пока не пришло. Впрочем… Думаю, что если бы каким-нибудь образом ее можно было закрыть от солнца, она бы ожила. Но здесь нет деревьев и даже кустарника, где можно было бы найти хоть какую-то тень.

– Как вы думаете, осилит она еще с полмили, если ее лошадь вести под уздцы? Андерхилл говорит, что недалеко отсюда есть деревенька, а в ней постоялый двор. Так, ничего особенного: обычная пивная, насколько я понимаю. Но он сказал, что хозяйка заведения – очень приличная женщина. К тому же вы сказали, что сейчас самое главное – спасти мисс Коулбатч от солнца. Что скажете?

– Прекрасная мысль! – решительно ответила она. – По крайней мере мы должны попытаться доставить ее туда, потому что здесь ей оставаться никак нельзя. Совершенно открытая местность, ничем не защищенная от зноя. Я думаю, что если она получит хотя бы короткую передышку от прямого воздействия солнечных лучей, да если еще достать немного воды, ей быстро станет лучше. Но дальше она все равно поехать не сможет, сэр Уолдо!

– О, разумеется! Об этом не может быть и речи, – согласился он. – Мы доставим ее на постоялый двор и потом подумаем, как лучше отправить ее обратно домой.

Она кивнула и вернулась к пострадавшей, которая несколько оправилась от припадка дурноты и уже даже думала о том, что вполне может продолжать путешествие. Точнее, эту мысль ей внушила Теофания, которая встретила возвращавшуюся мисс Трент словами о том, что Лиззи намного лучше и что ей нужен всего лишь небольшой отдых, после которого она будет вполне готова продолжать поход. Когда она узнала о том, что все собираются поехать на постоялый двор, о котором рассказал Кортни, то восприняла эту идею с воодушевлением и сказала, что это то, что надо.

– Мы все там отдохнем, освежимся и перекусим, – решила она. – Тебе там понравится, Лиззи, правда ведь?

Мисс Коулбатч выразила свое согласие и храбро сказала, что скоро будет чувствовать себя не хуже других. Однако, когда ей помогли подняться на ноги, голова у нее закружилась так сильно, что она пошатнулась и обязательно бы упала, если бы не Анцилла, которая поддержала ее под локти. Лиззи усадили на лошадь, и Кортни мягко сказал ей, что делать ничего не нужно, только держаться за переднюю луку седла и подносить к лицу пузырек с нюхательной солью по мере надобности.

– Нет, не трогай поводья. Я поведу Белую Звезду, – сказал он ей. – И не бойся упасть, я тебя поддержу.

– Спасибо… Мне так жаль… Это было так глупо с моей стороны… – говорила она слабым голосом.

– Ничего подобного! Эй, Фанни, ты знаешь дорогу в Мур Кросс? Линдет поедет вперед, чтобы предупредить миссис Роузли. Тебе лучше поехать с ним.

Она с радостью согласилась на роль провожатого молодого лорда, сказав, что они выступают в роли боевого авангарда. Через минуту они уже умчались галопом в сторону деревни.

Когда остальные участники похода добрались до места назначения, из дверей небольшого каменного строения, пританцовывая, показалась Фанни и весело сообщила:

– О, это такое миленькое местечко! Лучше и вообразить невозможно! Поторопитесь! Идите сразу в пивной зал! Подумать только: я никогда раньше не бывала в пивных! Здесь нет гостиной, поэтому мне пришлось пройти в зал! Он такой замечательный! Тебе понравится, Лиззи, вот увидишь!

Мисс Коулбатч, головокружение которой превратилось в дикую головную боль, смутно представляла себе, что происходит вокруг нее, не поняла, что обращаются к ней, и не сделала даже попытки ответить. Рука Кортни, которая поддерживала ее до сих пор под локоть, куда-то пропала, и бедняжка без сил повалилась прямо в руки Совершенному, который был наготове. Он подхватил се и сразу же понес внутрь дома, в дверях которого стояла крайне взволнованная появлением неожиданных гостей хозяйка заведения. Она нервно сделала реверанс и, проводив Совершенного внутрь, попросила его положить мисс на лавку. Она накрыла дерево сложенным вдвое одеялом и положила в голову набитую пухом подушку. Крутившаяся рядом Фанни с гордостью сообщила, что это именно она посоветовала миссис Роузли сделать это.

– Пока Лиззи будет отдыхать, мы посидим на лавках снаружи как настоящие деревенские жители! – с восторгом и смехом предложила она. – Линдет заказал для вас домашнего пива, а я выпью стакан молока, раз уж у миссис Роузли нет лимонада. Мне это кажется странным, к тому же я не люблю молоко, но жаловаться не буду. Пошли! Анцилла присмотрит за бедняжкой Лиззи.

Она вновь убежала, но сэр Уолдо немного задержался. Мисс Трент попросила у хозяйки чашку воды и немного уксуса. Дверь гостиничного отделения открывалась прямо в пивную, но другой вентиляции здесь нельзя было придумать. После нескольких безуспешных попыток сэра Уолдо открыть маленькие решетчатые окна он оставил это занятие. Комната была с низкими потолками и очень душная. В спертом воздухе носились запахи спиртного. Сэр Уолдо вдруг сказал:

– Нет, так не пойдет. Насколько я понял, на этом этаже кроме кухни больше нет комнат, но наверху должна быть спальня. Может, мне договориться с хозяйкой о том, чтобы перенести девушку туда?

– Если бы я была уверена в том, что сюда никто не станет входить, то посчитала бы это место самым подходящим, – тихо проговорила Анцилла. – Наверху, под самой крышей, будет очень жарко, вы же понимаете.

– Хорошо, как угодно, – ответил он.

Спустя полчаса мисс Трент показалась из гостиничного отделения. На одной из лавок, примыкавших к стене дома, стояли три пустых кружки из-под пива и стакан со следами молока. Фанни и сэра Уолдо нигде не было видно. Но она увидела Линдета и Кортни, которые прогуливались по улице. Увидев мисс Трент, они ускорили шаг, подошли к ней и встревоженно справились о состоянии Элизабет.

– Спит, – ответила она. – А где Фанни?

– Она пошла с сэром Уолдо смотреть церковь, – сказал Кортни. – Мы с Линдетом спрашивали здесь в каждом доме насчет экипажа, но ни у кого нет. Поэтому мы решили, – конечно, если вы не станете возражать, – что я отправлюсь сейчас верхом в Бардси и постараюсь раздобыть экипаж там. Как вы думаете, Лиззи станет получше после сна? Мы бы тогда сразу отвезли ее домой.

– Надеюсь. После стакана чая, я думаю, она соберется с духом, чтобы совершить обратную дорогу. – Она с улыбкой глянула на Джулиана. – Бедная девочка! Она так переживает за то, что испортила вам поездку! Она взяла с меня обещание, что я попрошу у вас за нее прощения. И предложила даже, чтобы мы ехали дальше. Без нее.

– Что?! Бросить ее одну в какой-то пивной? Ну уж, извините, нет! – воскликнул Кортни.

– Об этом, естественно, не может быть и речи, – сказал Джулиан. – Представляю, как ей сейчас плохо. Мне ее очень жаль. Может, мы смогли бы найти для нее врача?

Мисс Трент заверила молодых людей, что положение пострадавшей отнюдь не так драматично, и посоветовала Кортни не затягивать его поездку в Бардси. Он сразу же отправился на конюшню за своей лошадью. А тут в конце улицы появились Совершенный и Теофания. Она поддерживала рукой полу длинной и широкой бархатной юбки. Красивое лицо ее светилось улыбкой, из чего можно было понять, что Совершенный развлекает ее какими-то очень интересными и веселыми историями.

– Ну как Лиззи? Надеюсь, она уже поправилась? – спросила Фанни, подбегая к мисс Трент. – Она готова продолжать путь?

– В данный момент она спит, но, боюсь, что продолжать путешествие она уже не сможет в любом случае.

– Но что же делать? – простодушно спросила Фанни. – Откуда вы знаете, что она не сможет ехать с нами дальше? Я убеждена, что она хочет ехать!

– Даже если она хочет, продолжать путешествие в ее состоянии не рекомендуется. Это было бы очень неблагоразумно, – сказала на это Анцилла. – Нет, Фанни, я не могу дать на это свое разрешение. Ты же не хочешь, чтобы она подвергала себя риску разболеться не на шутку?

– Разумеется, не хочу! – нетерпеливо ответила Фанни. – Но я никак не могу понять, почему поднимается такой шум из-за обыкновенной головной боли! Она, наверно, даже и не пытается улучшить свое состояние!

– Милая моя, да будет тебе известно, что она полна решимости поправиться поскорее. И вовсе не потому, что хочет продолжать поездку, а потому что она сильно переживает за то, что стала причиной нашей остановки. Я долго убеждала ее в том, что нам всем нужен был этот привал, что нам всем не по себе от этого зноя…

– Но неужели на этом наш поход и закончится?! – вскрикнула в отчаянии Теофания, переводя обиженный взгляд с Анциллы на Линдета и обратно.

Ей ответил молодой лорд своим мягким, просительным голосом:

– Но вы же, Фанни, не согласитесь поехать дальше без нее! И никто из нас не согласится! Назначим поход на другой день, когда погода будет более мягкая…

– О, нет! – умоляющим голосом прервала его Фанни. – Я ненавижу всякого рода отсрочки! Я знаю, чем это все в результате закончится! Мы вообще никогда больше не поедем к Просачивающемуся Роднику! А я хочу его увидеть!

– Мы поедем. Обязательно поедем, – терпеливо проговорил он. – Очень жаль, что сегодня мы не можем продолжать наш поход, но…

– Нет, мы поедем сегодня! – вскричала Теофания. – Пусть Лиззи остается, если ей это неинтересно, а мы поедем!

Таким ответом со стороны своего ангела молодой лорд был застигнут врасплох. Он растерянно посмотрел на нее, но потом улыбнулся и сказал:

– Вы же это не всерьез, да? Я знаю, вы шутите! Но сейчас мы в любом случае не тронемся отсюда, потому что ждем вашего кузена, который отправится в Бардси за экипажем.

Обида тут же слетела с ее лица и она радостно воскликнула:

– Значит, Лиззи поедет оставшуюся часть пути до Родника в экипаже? Правильно! Прекрасная мысль!

– Нет, экипаж нужен для того, чтобы отвезти ее на нем домой, – поправил ее Линдет.

– О! Тоже верно! Может быть, так будет лучше всего! Кортни с радостью согласится сопровождать ее домой, можете не сомневаться. Да и сама Лиззи почувствует себя гораздо лучше, когда узнает, что она вовсе не испортила нам поход! Только подумайте! С Кортни ей нечего будет беспокоиться, а нам это развязывает руки! Ну, скажите же, что мы будем продолжать поход! Линдет! Анцилла! Сэр Уолдо!

Анцилла нахмурилась, надеясь, что от этого ее подопечная устыдится, и покачала головой. Сэр Уолдо не принимал до сих пор участия в споре. Он вообще стоял в сторонке и наблюдал через стекло своего монокля за полетом большой белой бабочки. Было такое впечатление, что он даже не расслышал, как к нему обратились. Зато все прекрасно расслышал Кортни, который в эту минуту как раз выводил из конюшни под уздцы своего коня. Он-то и ответил своей кузине:

– Что продолжать?! Поход в Кнарсборо?! Разумеется, мы не будем его продолжать! Никто из нас сегодня уже не поедет туда! И как тебе только такое могло в голову взбрести?!

– А почему бы и нет? Тебя я вообще не имела в виду! Ты повезешь Лиззи домой. Зачем нам всем провожать ее?!

– А мисс Трент? Она должна находиться возле нее! Мэм, вы же не бросите Лиззи?

– Разумеется, не брошу, – ответила Анцилла. – Не говори глупостей, Фанни. Ты знаешь, что без меня тебе нельзя никуда ехать, а я ни при каких обстоятельствах не брошу на произвол судьбы мисс Коулбатч.

– Со мной может поехать Кортни! – возразила Теофания.

– Как же, поеду я с тобой! Жди! – отозвался Кортни со злой усмешкой. – Я отправляюсь сейчас в Бардси, посмотрю, можно ли там раздобыть какое-нибудь транспортное средство. Но экипажи на дороге не валяются, так что, боюсь, больше чем на двуколку мне рассчитывать не придется. Подойдет двуколка, мэм?

– Нет, нет, конечно, не подойдет! – запротестовала неожиданно Теофания. – Она не закрытая и солнце будет печь Лиззи прямо в голову! Нет, так не пойдет! И вообще я считаю, что ей небезопасно двигаться в путь, пока не спадет дневной зной, правда ведь, Анцилла? Бедняжка Лиззи! Думаю, она с большим удовольствием согласится переждать жару в этой прекрасной гостинице! А когда мы вернемся из Кнарсборо, мы захватим ее и вместе поедем домой! Представляете? Все вместе! К тому времени она должна окончательно оправиться от этого солнечного удара. К тому же с ней не откажется остаться Анцилла. Ты ведь не откажешься?

Линдет, на лице которого по мере монолога Теофании выражение озабоченности проступало все более ясно, сказал:

– Вы, наверно, не подумали, леди… Разве можно двум девушкам на целый день оставаться одним в пивной?

– Ерунда! Я бы осталась здесь и на ночь! Замечательный постоялый двор. Не понимаю, почему Лиззи здесь может не понравиться? Анцилла составит ей компанию, и они не заметят, как пролетит время.

– Но разве вы сможете наслаждаться походом, зная о том, в каких неудобных условиях они здесь остаются? – проговорил он растерянно.

– А вы думаете, не сможет? – язвительно осведомился Кортни и снабдил свой вопрос взрывом резкого хохота. – Вы се просто не знаете! Я тебе вот что скажу, Фанни: хватит обсуждать все свои дурацкие варианты, потому что ты меня не сдвинешь с места в сторону Кнарсборо, и это мое последнее слово!

Она вся покраснела от злости, из глаз едва не посыпались искры.

– Ты… Ты… Ты самый гадкий, самый противный негодяй, который не считается с мнением окружающих! – кипя яростью, воскликнула она. – Я хочу поехать в Кнарсборо и я туда поеду!

– Фанни, – отчаянно проговорила мисс Трент. – Ради всего святого…

Теофания резко повернулась к ней.

– И ты, Анцилла, по-моему, ничем не отличаешься от него! Такая же несправедливая и гадкая! Ты моя гувернантка и должна прежде всего соблюдать мои интересы, а не интересы Лиззи! Если она знала, что с ней такое бывает на жаре, не надо было ехать!

– Замолчи! – рявкнул на кузину Кортни, оглядываясь на дверь постоялого двора. – Привет, Лиззи! Ну как, тебе уже получше?

Мисс Коулбатч стояла на пороге, опираясь рукой о косяк двери. Она слабо улыбнулась и сказала:

– Да, спасибо. Мне гораздо лучше… Почти как до этого! Только мне так стыдно, что я стала для вас обузой…

Теофания бросилась к ней.

– О, тебе гораздо лучше! Это сразу видно! Я знала, что ты поправишься! Ты ведь не хочешь возвращаться домой, правда? Только представь, какая это скукота!

– Мисс Коулбатч, не выходите на открытое солнце, – вмешалась мисс Трент, подходя к Лиззи и беря ее за руку. – Я сейчас попрошу хозяйку, чтобы она приготовила нам чаю. Я прошу вас зайти обратно внутрь и сесть.

– Точно! Чай освежит тебя еще больше! – согласилась энергично Теофания. – Будешь как огурчик!

– О, да… Только я не думаю… Боюсь, если я вновь сяду на лошадь…

– Вам не придется садиться на лошадь, мисс Коулбатч, – заверил ее Джулиан. – Андерхилл достанет для вас какой-нибудь экипаж. К тому же, мы уже не собираемся в Кнарсборо. Слишком жарко сегодня!

– Да, мы так решили, Лиззи, – подтвердил Кортни. – Сейчас я съезжу… О, вот что придумал! Я найду зонт, чтобы ты смогла закрываться от солнца! Найду, даже если мне придется украсть его! А ты оставайся в гостиной с мисс Трент до моего возвращения и не выходи на солнце! Думаю, за часок управлюсь…

– За час?! – воскликнула Теофания. – А мне-то что делать все это время?! Или ты думаешь, что я буду сидеть все время в этой вонючей отвратительной пивной?! Так вот не буду!

– Ого, значит, она уже успела стать вонючей и отвратительной? – язвительно поинтересовался Кортни. – Пять минут назад ты ночевать здесь собиралась, насколько мне помнится. Можешь смотреть на меня так сколько угодно, от меня не убудет! Я прекрасно знаю, что ты всего лишь эгоистичная кошка! Тебе всегда плевать на всех. И, боюсь, ты уже неисправима!

Теофания разрыдалась. Сочувственные слезы появились в глазах и мисс Коулбатч. Она слабо запричитала:

– О, Кортни, нет! Как ты можешь так!.. Это я во всем виновата! Это я дура! О, Фанни, прости меня!..

– Ты просишь у нее прощения?! – не веря своим ушам, вскричал Кортни.

– Господин Андерхилл, придержите свой язык! – со всей строгостью, на какую только была способна, проговорила мисс Трент. – А ты не плачь, Теофания. Если тебе не хочется оставаться здесь и ждать целый час, ты можешь отправиться в Бардси вместе с кузеном. В дороге вы заодно и решите между собой все свои вопросы без посторонних.

Кортни открыл было рот для возражений, но натолкнувшись на взгляд мисс Трент, покорно опустил голову.

– Нет! – заныла Теофания. – Я ненавижу Кортни и не хочу ехать в Бардси!

Мисс Трент, которая лучше всех из присутствующих знала, как легко Теофания впадает в истерику, бросила по сторонам растерянный взгляд в поисках поддержки. У молодого лорда Линдета, который стоял ближе всех, губы были плотно сжаты, а глаза опущены к земле. Все молчали.

Тут-то к Теофании и направился Совершенный, изобразив на лице величайшее изумление и любопытство.

– О, Господи, дитя мое! Красавица мисс Вилд с набухшими покрасневшими глазами?! О, нет, только не это, умоляю! Смотреть на это выше моих сил!

Она оглянулась на него, по инерции еще продолжая всхлипывать, но плакать мгновенно перестала.

– Набухшие?.. О, нет! Неужели они набухли, сэр Уолдо?! И покраснели?!..

Он приподнял ее голову за подбородок одним пальцем и глянул ей прямо в лицо с той своей ослепительной улыбкой, которая была так знаменита среди множества женщин!

– Слава богу, не набухли! Колокольчики, смоченные росой, да и только!

Теофания тут же ожила, словно по волшебству.

– Правда? Ой, как мило!

– Очаровательно, можете мне поверить! Она радостно засмеялась.

– Нет, я имела в виду… Как мило вы сказали!

– Да, в самом деле, – согласился он, осторожно смахивая с ее щечек слезы собственным носовым платком. – Какие у вас длинные ресницы! Скажите, неужели они никогда не спутываются?

– Нет! Разумеется, не спутываются! Что за вздор вы говорите! Вы что, вознамерились льстить мне?

– И не думал об этом! Скажите, вы разве не хотите прокатиться до Бардси?

На ее лицо в миг опустились тучи.

– С Кортни?! Нет, благодарю вас!

– А со мной?

– С вами?! Но… Но вы же не собирались… Или?

– Нет, разумеется, я не поеду, если вы не поедете. Вызывающая улыбка тронула ее губы.

– Анцилла не разрешит! – проговорила она, бросая дерзкий взгляд в сторону своей наставницы.

– Не разрешит? Даже если нас возьмется сопровождать Кортни? – Он тоже повернулся к мисс Трент и дразняще приподнял брови. – Что вы на это скажете, мэм?

Анцилла отнеслась к его вмешательству в разговор со смешанным чувством. С одной стороны она испытывала к нему благодарность за то, что он предотвратил назревавшую бурю, с другой – ее брало раздражение на те методы, которыми он пользовался для реализации своего плана относительно Фанни. Она так пронзительно посмотрела на него, что, несомненно, сказала этим многое. Вслух же произнесла только:

– Я уверена, что у миссис Андерхилл не возникло бы никаких возражений при условии, что с вами поедет Кортни.

– Тогда я пойду оседлаю трех лошадей, – сказал молодой Андерхилл. – А вы, Джулиан, останьтесь. На вас ответственность за двух леди.

– Конечно, – спокойно ответил Джулиан.

– Но, может, вы захотите тоже поехать с нами? – предложила Теофания, совершенно позабыв о том, что все договорились насчет того, чтобы не оставлять девушек одних в пивной.

– Нет, благодарю вас, – ответил он и отвернулся от нее к мисс Коулбатч. С мягкой улыбкой он предложил ей пройти в зал, где была по крайней мере тень.

Мисс Трент видела то выражение потрясения и огорчения, которое появилось на его лице, когда он увидел, что его богиня в своем упрямстве заходит слишком далеко. Мисс Трент было жаль юношу, настолько жаль, что даже сердце щемило. Она прекрасно понимала, что это к лучшему, что если она хочет называть себя доброжелателем его светлости, она должна только приветствовать крушение его иллюзий в отношении Теофании… Но вместе с тем мисс Трент чувствовала какую-то иррациональную и переполняющую ее потребность найти оправдание своей подопечной. Однако, она посуровела и подавила в себе это желание, как только заметила тот нахальный взгляд, который бросила на Джулиана Теофания, прежде чем уйти с сэром Уолдо. Мисс Трент было совершенно ясно, что думает Теофания об отказе Джулиана ехать в Бардси. Девушка считала это проявлением обычной ревности, и это ее нисколько не обескураживало. Теофания обожала держать своих поклонников в постоянном напряжении и вообще ставить их в дурацкое положение. Ей никогда не приходило в голову, какую боль она им причиняет. А если бы она узнала, что Джулиан сильно задет поведением своего кузена, равно как и ее поведением, она бы не поверила своим ушам, но тут же успокоилась бы, поскольку ей это было безразлично. Но мисс Трент несколько раз перехватывала растерянные взгляды, которые украдкой бросал Джулиан на сэра Уолдо, когда тот начинал откровенно флиртовать с девушкой. У мисс Трент снова защемило сердце и наконец она решила, что должна утешить Джулиана.

Она провожала глазами быстро удаляющихся в сторону Бардси всадников, а потом присоединилась к мисс Коулбатч и Джулиану, которые сидели в пивном зале. Они пили чай и оживленно обсуждали его достоинства и недостатки. Элизабет сидела на лавке, опершись спиной о стену, и весело улыбалась. Линдет также был увлечен разговором и, на взгляд мисс Трент, уже не нуждался в утешении. Мисс Трент с теплотой подумала о его безупречных манерах, которые и дали ему возможность выглядеть прекрасно в сложившейся ситуации. Он теперь делал все, чтобы отвлечь Элизабет от ее головной боли и тяжелых переживаний. Бедняжка также всеми силами старалась прийти в себя, но была еще далека от своего прежнего состояния. Голова ее болела, но не это было главное. Наибольшую боль ей доставляла мысль о том, что именно она испортила то, что должно было стать днем удовольствий, что именно из-за нее плакала ее подруга. Однако, она не могла не рассмеяться, когда Джулиан огласил перед ней свой очередной план по обеспечению ее уединения. Он предложил взять у хозяйки в долг ее фартук и лично выносить кружки с пивом завсегдатаям «Птицы в руке». Но уже через минуту она вновь начинала мучиться вопросом: простит ли ее когда-нибудь Фанни. И в очередной раз восклицала, что не знает, что на нее сегодня нашло и что она просит у всех прощения за то, что оказалась такой дурой.

– Если спрашивать меня, – сказала на это мисс Трент, – то я даже рада, что на тебя сегодня нашло то, что нашло. Когда я поняла, какая будет жара, я пожалела о том, что в свое время выражала горячее желание увидеть Просачивающийся Родник! Когда же было решено поменять планы, я испытала по отношению к вам, мисс Коулбатч, огромную признательность за это!

– Вы всегда так добры ко мне, мисс Трент! Но Фанни так настроилась на поездку!

– Моя милая мисс Коулбатч, если в жизни Фанни все огорчения будут подобными этому, она должна будет считать себя счастливой! – убежденно проговорила Анцилла. – И не надо корить себя только за то, что она устроила очередной скандал, право же. Вы же знаете, какое она испорченное дитя!

– Действительно, испорченное дитя! – вдруг энергично подключился к разговору Джулиан. – То, что она устроила полчаса назад – это было… всего лишь ребячество, не правда ли? Она такая красивая, такая очаровательная… Ей просто сам Бог велел быть немного капризной и взбалмошной!

– Да, вы правы, – сказала Анцилла, вновь чувствуя двойственность своих чувств. – Но миссис Андерхилл тут следует упрекать в последнюю очередь. Конечно, на мой взгляд, ей следует быть построже, но как это требовать от нее, если это женщина с удивительно мягким и податливым характером, который так не соответствует характеру нашей Фанни! И, к тому же, миссис Андерхилл так переживает за свою племянницу и за все ее поступки! Я тоже, признаться. Никто порой не может быть очаровательнее Фанни, но также никто не умудрится за одну минуту всех поставить в неловкое положение, как это зачастую делает она. Не могу даже выразить вам, сэр, как я благодарна вашему кузену за то, что он так вовремя пришел всем на помощь!

Он ответил ей на это только короткой, сдержанной улыбкой, а она больше ничего не сказала, надеясь на то, что она дала ему достаточно пищи для размышления и усвоения. Возможно, своей фразой она дала ему ясно понять, что вмешательство сэра Уолдо диктовалось отнюдь не желанием отшить своего молодого кузена, а стремлением погасить назревавшую бурю в самом зародыше.