Верни Мою Душу

Глава 5. Место, где всё начинается

Глава 5

Место, где всё начинается

Везде в Аду я буду.

Ад - я сам.

Д. Милтон «Потерянный Рай»

Маленький мирок, подаренный Люцифером, исчез в мгновение ока – не успела девушка и глазом моргнуть, как они оказались в уже знакомом ей зале. Высокие стены и потолок, откуда на нее смотрят, скалясь, неподвижные шакалы, выложенный темной плиткой пол, и каменные ступени, ведущие к каменному трону правителя Пустоты.

Люцифер разжал пальцы и отошел, а Вероника, задрав голову, смотрела на выложенных животных, чьи глаза загадочно блестели в полумраке. Странными они были, эти шакалы. Вроде, всего лишь рисунок, а смотришь и кажется, будто их насмешливые улыбки становятся все шире… Обман зрения или в Пустом мире все не так уж и мертво, как чудится на первый взгляд?

- Почему шакалы? – спросила она наконец, повернувшись к Князю.

- Людям необходимо давать смерти имя и облик, обличать в материю. Так наверное, легче её воспринимать,- задумчиво изрек тот, проводя ладонью по гладкому камню стены.- Египтяне считали, что связан с шакалом. Бог мертвого царства с псиной головой. В отличие от остальных этот облик мне запомнился.

- Бог царства мертвых? – удивленно переспросила Вероника, и Люцифер как-то странно усмехнулся, затем обведя рукой зал, поинтересовался.

- А где как думаешь, ты находишься?

- В Пустом мире,- неуверенно ответила та, и улыбка хозяина стала шире, точно также, как и улыбка шакалов на потолке. Или снова последнее почудилось?

- Верно. А что такое Пустой Мир, знаешь?

- Ты упоминал что-то про ад.

- Да,- он согласился, кивнув.- Да только не совсем… Однако, идея схожа. Могу сказать лишь одно, живых ты здесь не встретишь, Вероника. Только мертвых.

И от его слов её передернуло – неприятный липкий холодок пробежал по спине. Заметив реакцию гостьи, Люцифер рассмеялся. Его смех разошелся глухим эхом, отражаясь от стен и неохотно затихая где-то сверху…

- Не бойся. Все, кто здесь живет, тебе, прогуливающейся по своему саду, не встретятся. У них свой собственный стеклянный шар.

Теперь пришел черед Вероника улыбаться. Поправив волосы, она обронила.

- Большой у тебя мирок, однако.

Он ничего не ответил – лишь сделал к ней шаг. И снова реальность вокруг рассыпалась, будто карточный домик – изменилась в одно мгновение, словно и не было этого зала.

С тихим плеском темные воды накатывали на берег, усеянный темными гладкими камешками. Такие удобно бросать и смотреть, как они, «отпрыгивая» от поверхности воды, устремляются все дальше и дальше, пока с громким «бульк» не пойдут ко дну. В воздухе стояла сырость и, что удивило Веронику, лаванды. Странный успокаивающий запах лиловых цветков никак не вязался с ее восприятием смерти.

- Здесь так… так… - она изумленная крутила головой по сторонам, оглядывая темные скалы и почти точно такое, почти черное небо,- так…

- Спокойно? – пришел ей на помощь Люцифер.

- Да, спокойно,- согласилась с ним Вероника, а затем хозяин потянул ее за собой.- Куда мы идем?

- Хочу представить тебя своим гостям.

- Каким? – и опять этот неприятный холод, медленно сползающий змеей по спине.- Каким еще твоим гостям? – приглушенно захрустели камешки под тонкой подошвой босоножек, когда Вероника попыталась остановиться – Люцифер настойчиво дернул ее за руку.

- Не бойся, девочка. Мертвые не кусаются. Единственный кого тебе нужно здесь бояться, это я,- шепнул, однако в гробовой тишине, нарушаемой лишь плеском ленивых волн, она отчетливо расслышала его слова.

Шли они недолго: немного по берегу, а затем свернули, оказываясь в узком коридоре, между нависающими скалами. Темно было, да так, что и на ощупь идти пришлось. Касаясь шершавого и холодного камня рукой, она следовала за своим провожатым, который упрямо тянул ее вперед, порой слишком сильно стискивая ладонь.

В детстве Вероника очень боялась темноты. Страх пришел внезапно лет в пять и не остался с ней надолго. Стоило остаться одной в густом и вязком мраке одной, как тотчас накатывала паника. Первобытный ужас, поднимающейся откуда-то из глубин подсознания, подкрадывался к ней внезапно, крепко обнимал и целовал ледяными губами в лоб. И тогда маленькая Вероника теряла над собой контроль – плача, бежала вон из комнаты к родителям. И только там, окруженная семьей и, самое главное, светом она успокаивалась.

Никто не мог понять, что с ребенком происходит и как избавиться от этой фобии. Всё продолжалось, пока мать не отвезла дочь к одной известной гадалке, жившей на окраине города. Даже сейчас спустя столько лет Вероника отчетливо помнила этот перекошенный маленький домишко с деревянной калиткой, выкрашенной в синий цвет, разбитый перед домом маленький цветник и небольшую комнату, где ее усадили на стул и попросили закрыть глаза. Помнила, и прикосновения прохладных капель к коже, когда гадалка брызгала на нее святой водой, и шепот заговора, и запах каких-то трав. Она сидела, смежив веки, и напряженно вслушивалась, улавливая все, что происходило в комнате. Собственно, процедура не заняла много времени.

Еще Вероника очень хорошо запомнила слова гадалки, когда они с мамой уже покидали предел ее дома – немолодая женщина в выцветшем платье в крупный горошек стояла на пороге, держа руки скрещенными на груди. Она окликнула девочку и обронила:

- Долгое путешествие тебя ждет.

- Куда?

Она прищурилась, вглядываясь в поалевшее в преддверии заката небо, а затем ответила.

- Туда, куда мы все рано или поздно попадаем. За горизонт.

Больше Вероника не боялась темноты. А слова гадалки, пусть и не забытые, все равно стерлись из памяти. Слишком много событий случилось после.

Стон. Долгий протяжный стон страдальца разрушил хрупкую тишину, которая казалась нерушимой в этом странном месте. И к нему присоединился еще один, затем еще один. Потом вплелись голоса: шепот и крики о прощении, мольбы и молитвы – жуткий хор пробирал до дрожи, и Вероника испуганно глянула на Люцифера. Было темно, однако, она могла поклясться, что Князь улыбнулся.

- Мы почти пришли.

Три шага, и они вышли в долину, окруженную кольцом высоких черных гор. Только чуть посветлевшее небо давало скупой свет. Веронике его было достаточно, чтобы разглядеть царившую здесь картину. И увиденное заставило её содрогнуться.

- Как я уже говорил, никаких котлов и жарящихся грешников.

Их действительно не было, не было и огненных рек и озер, и чертей – ничего, кроме серой и мягкой, похожей чем-то на пепел земли и «гостей» Пустого мира. Не в силах оторвать глаза, Вероника смотрела на них – тех, кто заслужил кару после жизни. Заключенные в каменный плен или погребенные в золу, частично превратившиеся в черное вулканическое стекло – все они, попавшие в Пустой мир, теперь несли наказание за проступки, еще совершенные при жизни.

- Зачем все это? – Вероника глянула на Люцифера – тот обошел нескольких “грешников” и остановился, обводя рассеяным взглядом свои владения.- Зачем ты их мучаешь? Для чего? Какая тебе от этого польза?! Посмотри, на этих бедняг… - она запнулась, встретившись с холодным взглядом Люцифера.

- Забавно,- глухо ответил он.- Забавно, что ты злишься на меня… Я ведь всего лишь наблюдатель.

- Ты хозяин Пустого Мира.

- Но я не его создатель. Я привязан к нему также, как и все остальные. Только в отличие от меня, они могут уйти отсюда навсегда в любой момент, - и заметив непонимающий взор Вероники, пояснил.- Это долина – сердце Пустого мира. То, ради чего он и существует. Люди здесь появляются, и они верят, что кто-то держит их здесь. Садит на короткую цепь или в клетку. Но нет… Ничто их не держит, кроме их самих. Они сами себе хозяева. Почему-то человеку хочется считать, что его поступки кого-то интересует и за его жизнью кто-то наблюдает, записывая дела в графу хорошие или плохие,- он в очередной раз обвел глазами пространство вокруг.- Но жизнь принадлежит исключительно людям и они несут ответственность за то, что совершили. Никому больше их жалкое существование не нужно. Но разве кого-то устроит такой ответ? Они появляются здесь и считают, что сейчас придет наказание за их грехи. Я им говорил, вас удерживает лишь собственная слабость. Надо лишь отпустить то, что держит, простить себя, как любят выражаться многие… Однако, они меня не слышат. Начинают перечислять все свои грехи и каются в них, и страдают. И ждут, когда их простят. Но некому здесь прощать. Людям хочется думать, что кто-то подойдет к ним и скажет, что они наплакались достаточно, погладит по голове, отряхнет пыль с их одежды и подтолкнет к выходу. Но никого это не интересует… Видишь ли, Вероника, они все здесь пленники собственной скорби о том, что уже давно сделано. Я их не держу. Они сами себя держат. Я лишь наблюдаю. Именно, для этого я был создан. Пустой мир поэтому и зовется пустым, ведь здесь нет ничего, кроме золы, камней и бесполезных страданий…

Она молчала, обдумывая его слова. Ее светлые глаза скользнули по темным силуэтам, и жалость уступила место злости.

- И что происходит с теми, кто остается здесь надолго?

- Хм,- Люцифер поманил ее за собой, и Вероника двинулась за ним, осторожно обходя страдальцев. Вот, сидящий на земле мужчина, чья половина тела уже превратила в камень – задрав голову вверх, он смотрел в черные небеса и что-то шептал. Приблизившись к нему, Вероника различила “Прости меня. Прости”… А стоило отойти на пару шагов, как шепот его затих, потонул в других голосах.- Вот,- указал рукой и отошел в сторону, открыва ей обзор на застывшую каменную фигуру – плачущая женщина.- Даже слезы могут превратиться в камень,- задумчиво изрек Люцифер.- Не стоит,- тотчас предупредил, когда Вероника протянула руку, чтобы коснуться ее.- Она еще здесь. И останется до тех пор, пока окончательно не превратится в пепел… Время здесь не властно, но душа ведь не может существовать вечно,- с этими словами он наклонился, зачерпнул горсть земли.- Либо ты уйдешь, либо тебя развеет ветер… - и разжал пальцы –ветер тотчас подхватил пыль, унося ее прочь.

- И тоже самое произойдет со мной?

- Нет,- он поднялся.- Есть еще кое-что, что я хочу показать тебе. Думаю, будет интересно. И обещаю, - добавил с лукавыми нотками,- никаких страдальцев, - его рука привычно легла на худое запястье Вероники.

Девушка не стала задавать вопросов, уже зная, что Князь не будет на них отвечать. Поэтому лишь кивнула. Они покинули Сердце Пустого мира также быстро, как и появились там.

Хрупкую тишину нарушало лишь дыхание Вероники, да шорох мелкого золотистого песка, покидающего верхнюю чашу. Девушка подняла глаза.

Перед ней стояли песочные часы в человеческий рост. Толстое, прозрачное, словно слеза, стекло, вырезанная из бледной кости подставка и чаши – верхняя полная песка, а нижняя пуста.

Вероника всё поняла без объяснений Люцифера. Часы отсчитывают ее срок. Те самые три сотни лет, которые она обещала провести в Пустом Мире.

- Умная девочка,- шепнул он ей на ухо, и Вероника вздрогнула от этой стальной насмешки.

Вокруг клубился густой мрак, пряча за плотной завесой стены и потолок, если она конечно существовали в этом странном сюрреалистическом месте. Вероника видела лишь часы, и мраморные плиты пола.

Она завороженно наблюдала, как тонкая струйка песка льется вниз, неспешно и лениво. А потом задала вопрос, мучивший еще с того момента, как она подписала контракт.

- Зачем я тебе?

Хозяин молчал – он лишь убрал ее волосы на одну сторону, открывая тонкую шею, и провел по нежной коже кончиками пальцы, вызывая еще одну щекотливую волну мурашек. И произнес:

- Если расскажу, будет не так интересно… Ты всё узнаешь, Вероника. У нас впереди целых триста лет.

- Это все? Или экскурсия продолжается? - несколько секунд у Вероники ушло, чтобы взять себя в руки. Хорошо, что голос не дрогнул.

- Это всё,- ответил он, оступая на шаг назад.- Можешь возвращаться к себе.

Вероника закрыла глаза, а когда открыла, то обнаружила, что находится перед своим новым домом. День в ее маленьком мире прошел, и теперь сгущались сливовые сумерки: солнце почти утонуло за горизонтом, окрашивая его в алые тона. Запад еще хранил дневные краски, в то время, как восток потемнел. Пропитанный запахом трав и цветов воздух постепенно терял тепло.

Девушка поежилась и направилась к дому. Тихо шуршал гравий под ее шагами, и невольно она вспомнила сердце Пустого мира. Сегодняшее путешествие никак не укладывалось в голове. Реальность другого измерения, столь гибкая и неустойчивая, зыбкая, как песок, принимающая любую форму. А еще была отчаянная надежда, что она проснется и все будет как прежде, билась в душе. Однако со временем и надежда умрет, обратившись в прах. Его развеют холодные ветра Пустого Мира …

Скрипнула, открываясь, дверь. Вероника прошла в гостиную, включила свет и замерла, бросив взгляд на невысокий столик, где стоял маленький подарок от Люцифера. Стеклянный шар, а внутри запорошенный снегом пингвин.

*****************

Егору не рассказали, что случилось с его мамой на самом деле. На вопросы мальчика бабушка неохотно отвечала, что она уехала и вернется нескоро. А отец и вовсе отстранился от ребенка, проводя почти всё свое время в кабинете. Ночь там сидел, а потом утром валился в кровать, тотчас засыпая. Мальчик помнил, что от него очень сильно в те моменты пахло перегаром.

Дома царила гнетущая обстановка: бабушка и отец почти не общались друг с другом, поэтому Егор был предоставлен сам себе. Часто он заходил в комнату матери, перебирал её вещи и гадал, куда же могла уехать мама. И почему она не взяла его с собой.

В один из таких вечеров, когда бабушка уже легла спать, Егор выскользнул из кровати и, тихо ступая, по коридору направился в спальню родителей. Приоткрыв дверь, остановился удивленный на пороге.

Вместо привычной темноты – приглушенный свет прикроватного светильника, и Николай, сидящий на краю кровати. Он не заметил, как сын вошел – полностью был поглощен рассматриванием фотографий.

Только, когда Егор сделал несколько шагов вперед, мужчина повернул голову и обронил приглушенно.

- Тебе давно пора спать.

- Папа, ведь мама больше не вернется? – спросил мальчик, подходя к отцу ближе. Тот не ответил, лишь опустил взгляд на фотографию, которую держал в руках. Затем медленно заговорил:

- Иногда люди уходят, Егор… Это в порядке вещей. Уходят очень далеко… Туда, откуда не возвращаются.

- Почему?

- Что почему?

- Почему мама ушла… Ей же нравилось с нами жить. Или я сделал что-то плохое? – и взглянул на отца, ожидая ответа.

Тот тяжело вздохнул. Не тот сейчас момент, чтобы объяснять простые истины ребенку. Хочется остаться одному, чтобы предаваться воспоминаниям – нырять в океан памяти, выуживая самые лучшие моменты, проведенные с ней. Теперь только так можно вновь оказаться рядом с Вероникой.

- Нет, ты не виноват… Все мы рано или поздно уходим. Просто порой это происходит внезапно, даже слишком.

- А наш сосед… Бабушка сказала, что он виноват в том, что мамы больше нет. Это правда?

Николай устало потер лицо. Слишком много вопросов, к которым, как оказалось, он не был готов.

- Иди спать, Егор. Я тебе все расскажу позже.

- Завтра?

- Может, и завтра… - он замолчал; с языка чуть не сорвалась фраза «когда сам смогу об этом рассказать». – Иди спать, сынок. Завтра тебе рано вставать.