1adef622e3ca25c70884958354179136

Я моргаю, пытаясь определить его местонахождение. Ничего. «Эм, привет?»

«Я Мэтт», - объявляет он, протягивая мне руку. Я беру ее и вежливо пожимаю, все еще

ничего не понимая.

«Приятно познакомиться, Мэтт», - медленно говорю я. «Мы уже встречались раньше?»

Он смеется, но в его смехе есть намек на нервозность. «Официально - нет. Я парень из

туалетной кабинки».

Мои мысли возвращаются к тому дню, когда в блоге «Ледяной королевы» появилась

первая запись обо мне. Я помню, как прятался в туалете в The Brew, а какой-то чувак из

соседней кабинки посоветовал мне принять свой персик и не беспокоиться о том, что

подумают другие.

«Подожди», - говорю я, осознавая, что меня осенило. «Ты тот парень, который сказал мне

принять свой персик?»

Мэтт кивает, его улыбка расширяется. «Да. Это был я. Похоже, ты последовал моим

советам».

Я ошеломлен. Все это время я гадал, кому принадлежал этот голос, а теперь вот он, стоит

передо мной, как какой-то ангел-хранитель.

«Спасибо за это», - говорю я, искренне благодарный. «Ты действительно помог мне

больше чем ты думаешь».

Мэтт скромно пожимает плечами. «Я просто рад, что у тебя все хорошо. И что ты не

прячешь свою задницу за мешковатой одеждой».

Я хихикаю, почесывая затылок. «Да, она выросла на мне... буквально».

Возникает неловкая пауза, и Мэтт переминается с ноги на ногу. Он хочет сказать что-то

еще, но не знает, как это сказать.

Я жалею его и нарушаю молчание. «Ты фанат команды?»

Его глаза снова загораются. «Огромный фанат! Я слежу за «Барракудами с первого

курса».

Это объясняет, почему он на нашей вечеринке. И все же, что-то в его внезапном

появлении кажется... странным. Может быть, это просто тайна, окружающая его.

«Что ж, всегда приятно встретить поклонника», - говорю я. «Наслаждайся вечеринкой!»

Он улыбается. «И тебе того же!»

Когда он уходит, я думаю о том, что люди приходят в нашу жизнь не просто так по какой-то причине. Мэтт оказался в «нужном месте и в нужное время», когда мне нужна была

помощь, научиться ценить свою попу. А Эллиот - с него все началось.

Без него я, возможно, так и не понял бы, кто я и кем всегда буду.

Парень, в сердце которого есть место для любви к любому человеку, независимо от того, кто он или как он выглядят.

___________

«ЖЕРАРД, КУДА ТЫ МЕНЯ ВЕДЕШЬ?»

Я тащу Эллиота по коридору вверх по лестнице в свою спальню. После встречи с Мэттом

я понял кое-что еще. Я хочу заняться любовью с Эллиотом.

Или... э-э... чтобы он занялся любовью со мной. Не думаю, что мой член поместится

внутри него, не разделив его на две части.

«Почему мы в нашей комнате?»

Глаза Эллиота шарят по сторонам, как будто что-то выскочит и напугает его. Он еще не

знает, что что-то действительно выскочит. И это определенно не испугает его. Не остается

незамеченным и то, что он наконец-то назвал мою комнату «нашей комнатой». Это

заводит меня еще больше.

Я закрываю за нами дверь и поворачиваюсь к Эллиоту, мое сердце колотится от

предвкушения, когда я беру его руки в свои. «Эллиот, я хочу, чтобы ты занялся со мной

любовью».

Его рот открывается, потом закрывается, потом снова открывается, как у рыбы без воды.

«Ты... ты хочешь, чтобы я... Жерард, ты уверен? Я имею в виду, это большой...»

«Уверен», - перебиваю я, сжимая его руки. «Я хочу почувствовать твою любовь ко меня.

Я хочу быть ближе к тебе, чем когда-либо».

Он отстраняется и проводит рукой по волосам, взъерошивая их. «Жерард, это... я даже не

знаю, смогу ли я...»

«Эллиот Джером Монтгомери. Пожалуйста».

Тишина заполняет комнату, тяжелая и напряженная. Эллиот делает глубокий вдох и

медленно выдыхает.

«Хорошо», - говорит он почти шепотом. «Но мы должны делать это медленно».

В следующее мгновение Эллиот надевает презерватив на свой член, а я голый в постели, лежу на спине и держу ноги возле головы. Я и не думал, что я такой гибкой. Может, вся

эта йога, на которую тренер таскал команду в прошлом году, все-таки принесла свои

плоды в конце концов.

Эллиот нависает надо мной, его очки запотевают от жара наших тел.

Он поправляет их трясущейся рукой и смотрит на меня сверху вниз со смесью страха и

решимости. «Ты готов?»

Я киваю и прикусываю губу в предвкушении. Все мое тело натянуто, как тетива, ожидая

разрядки. Он медленно подается вперед - на мой взгляд, слишком медленно, - и головка

его смазанного члена ударяется о мой вход, заставляя меня вздрогнуть. Стон вырывается

из моих губ, когда он проталкивается внутрь настолько, чтобы растянуть меня.

Мои мышцы сжимаются вокруг него, и он делает паузу, тяжело дыша. «Жерард, тебе

нужно расслабиться. Так же, как когда я вводил в тебя палец, но еще больше».

Кивнув, я делаю глубокий вдох и заставляю свое тело расслабиться еще больше. Эллиот

снова двигается, проникая глубже, и из моего горла снова вырывается слабый стон.

Первоначальный дискомфорт сменяется чем-то другим. Чем-то более горячим и более

настоятельным.

Его лицо - маска сосредоточенности, поскольку он борется за контроль. Его руки крепко

сжимают заднюю поверхность моих бедер, а костяшки пальцев побелели. Именно тогда, когда я думаю, что не могу больше терпеть его член, он опускается на дно.

«О Боже!» Мои пальцы на ногах скрючиваются так сильно, что кажется, они могут

сломаться, и они не разгибаются до конца от того, что происходит дальше. Хороший, жесткий трах.

Мои руки хватаются за простыни, потом путаются в волосах, потом снова на простынях.

Я не знаю, что с ними делать; я не знаю, что делать с собой. Все, что я могу, - это

чувствовать - чувствовать его внутри себя, чувствовать жар, нарастающий в моем сердце, любовь, излучаемую каждым прикосновением Эллиота.

Его дыхание становится рваным и отчаянным. Он вонзается в меня сильнее, быстрее, и

мои глаза закатываются назад. Звук его яиц, шлепающихся о мою задницу, громкий и

непристойный, смешивается с его стонами, моими вздохами, и скрипом кровати.

Я теряюсь в нем - в нем. В моей любви.

С каждой секундой я приближаюсь к краю, о котором даже не подозревал. Из моего члена

вытекает огромное количество спермы на живот, а у меня нет сил дотронуться до него.

Мои конечности превратились в желе, и я боюсь, что если я пошевелюсь, то умру.

Эллиот перемещает свое тело, и его член попадает в мою простату. Молния пронзает все

мое тело.

«Блядь!» Это слово вырывается из меня с той же необузданной силой, что и тогда, когда

Эллиот ввел в меня палец несколько дней назад.

В глубине души я думаю, не обладает ли моя простата какой-то проклятой вызывающей

силой, заставляющей меня терять всякое чувство чистоты речи. Но эта мысль мимолетна, потому что Эллиот делает толчок и снова попадает в это место, посылая еще одну

ударную волну через меня.

Поток ругательств льется из моего рта, неконтролируемый и первобытный. «Дерьмо! О, черт! Проклятье!»

Мое тело бьется в конвульсиях с каждым толчком, каждое нервное окончание горит, как

рождественская елка. Эллиот продолжает давить, входя в меня с почти механической

точностью.

Я не могу дышать. Я не могу думать.

Он прекращает трахать меня ровно на столько, чтобы взять мои руки и положить их на

свою крошечную попку. Я разминаю, толкая его глубже в себя. Он стонет, и я чувствую, как это вибрирует по всему его телу и передается мне.

Внизу голоса сливаются в пьяную симфонию, и я улавливаю обрывки смеха и

выкрикиваемых разговоров. Никто не знает, что я вляпался в новом году - в буквальном

смысле. Никто не знает, что мой парень занимается любовью со мной. Никто не знает, что

я так близок к тому, чтобы устроить свой собственный фейерверк.

И никто не слышит, как я ругаюсь во всю глотку.

«Чертовы яйца, Эллиот. Трахни меня сильнее. Сделай меня своей чертовой сучкой».

И он, со своей стороны, делает именно это.

Кровать сотрясается от наших движений, и я на мгновение задумываюсь, не рухнет ли

она. Не то чтобы меня это волновало. Пусть она рушится под нами, а мы продолжим на

полу.

«Десять!»

Начался обратный отсчет до 2016 года. Мое сердце забилось еще быстрее - если это

возможно.

«Девять!»

Бедра Эллиота набирают скорость, и моя голова покачивается вверх-вниз, и мои волосы

дико развеваются. Черт возьми, я превратился в своего баблхэда!

«Восемь!»

Моя спина отрывается от кровати, стремясь получить еще больше восхитительного

удовольствия, которое может дать только член Эллиота внутри меня.

«Семь!»

Пот капает со лба Эллиота в мой открытый рот. Он соленый, когда я проглатываю его, но

мне все равно. Мне это нравится.

«Шесть!»

Я изучаю лицо Эллиота - его запотевшие очки, раздвинутые губы, глаза, закрытые и мое

сердце замирает от любви к прекрасному библиотекарю, который дал мне все.

«Пять!»

От сильного толчка в простату у меня перехватывает дыхание. Мое зрение расплывается

по краям, и я понимаю, что сейчас испытаю самый интенсивный оргазм за всю мою

жизнь.

«Четыре!»

Эллиот наклоняется и захватывает мои губы в поцелуй. Он беспорядочный и отчаянный, заглушающий мое новое любимое ругательное слово - мать его, черт возьми пока Господь

не покарал меня за грубость.

«Три!»

Эллиот шепчет мое имя мне на ухо, и мои пальцы на ногах загибаются еще сильнее. Я не

знаю, как это возможно, просто это так.

«Два!»

Мир замирает, и все, что я вижу, - это Эллиот. Все, что я слышу, - это его прерывистые

вздохи, его яйца, шлепающие меня по заднице, и мой высокий, протяжный вой, когда я

достигаю точки невозврата.

«Один! С Новым годом!»

Комната взрывается шумом, когда вечеринка внизу достигает своего пика. За окном

трещат фейерверки, отбрасывая разноцветные тени на стены.

Эллиот испускает придушенный крик и откидывает голову назад, в последний раз глубоко

проникая в меня в последний раз. Я чувствую, как его член пульсирует внутри меня, когда

он кончает, и я взрываюсь, мои глаза закатываются так далеко, что, кажется, я вижу свой

мозг.

Мой член извергает из себя порцию за порцией, а я даже не прикасался к нему. Он

кончает везде - на груди, животе, даже на лице. Его тепло смешивается с потом, который

уже покрывает мою кожу, образуя липкое месиво.

Эллиот рушится на мою грудь, и внезапный удар его живота о мой член заставляет его

извергнуться в последний раз. Это слабое, но удовлетворительное последнее «ура!».

Мои глаза возвращаются в естественное состояние, и я хихикаю. Очки Эллиота сбились и

запотевают. Мы медленно целуемся. Наши языки танцуют вокруг друг друга, и это самый

чувственный поцелуй на свете. Эллиот разрывает поцелуй и отстраняется от меня. Он

осторожно помогает мне развернуть мое тело, и мои мышцы болезненно ноют.

«Боже, Жерард?»

«Что?»

«Как, черт возьми, ты все еще твердый?»

Я опускаю взгляд, чтобы увидеть, что мой член все еще стоит наготове, и пожимаю

плечами. «Я не знаю. Наверное, дело в тебе».

Он задумчиво хмыкает. «Должно быть».

«Я люблю тебя», - шепчу я.

«Я тоже тебя люблю». Он нащупывает на полу мою выброшенную рубашку и вытирает

мою грудь и лицо, а затем кладет на нее голову и засыпает.

Снаружи продолжают взрываться фейерверки, а внизу диджей врубает «Somebody to You»

группы The Vamps. Моя рука ложится на спину Эллиота, и я провожу ленивые круги

между его лопатками большим пальцем, размышляя о последних нескольких месяцев.

Когда начинался этот семестр, я и представить себе не мог, что он закончится для меня

серьезными отношениями, не говоря уже об однополых. И хотя мое будущее остается

таким же неопределенным, как и всегда, я могу утешиться хотя бы тем, что мне больше не

придется идти по жизни в одиночку.

Потому что теперь у меня есть Эллиот.

И этого для меня достаточно.

ЭПИЛОГ

ЭЛЛИОТ

Десять лет спустя

Я всегда говорил, что никогда не вернусь в Бостон. Кроме моей матери, там для меня

больше ничего не было. Это было напоминание обо всем, чем я никогда не смогу стать.

Напоминание о том, что не у всех в этом мире такое большое сердце, как у Жерарда. Но

это также было место, которое станет будущим Жерарда и, а значит, якобы и моим.

Жерард позвонил мне сразу после получения новостей, когда мы учились на последнем

курсе БГУ. «Ты можешь в это поверить, Эллиот? Брюинз! Я буду играть в Бостоне. В

твоем родном городе!»

«Это потрясающе, Жерард. Я так горжусь тобой».

«И это еще не самое лучшее», - взволнованно продолжал он, пока люди на заднем плане

требовали его внимания. «Оливер тоже получил контракт! Мы все снова будем вместе.

Ну, кроме Дрю и Кайла, но Нью-Йорк не так уж и далеко. Мы все равно сможем часто

видеться с ними».

Я слушал, как Жерард рассказывал о том, что Дрю присоединился к «Дьяволам», а Кайла

забрали «Рейнджеры». Как я ни старался, было невозможно не поддаться его восторгу.

Если Жерард был счастлив, то и я тоже.

__________

ШИКАРНАЯ КВАРТИРА, В КОТОРОЙ МЫ С ЖЕРАРДОМ ЖИВЕМ, - ЭТО ДАЛЕКО

НЕ ТА ТЕСНАЯ, обветшалая квартира, в которой я вырос. Окна от пола до потолка

наполняют гостиную открытой планировки естественным светом, освещая мягкий диван

кремового цвета, который выбрал Жерард.

Современный камин, встроенный в кирпичную стену, создает уютную атмосферу. Полы

из твердых пород дерева сверкают, ведя на ультрасовременную кухню с бытовой

техникой из нержавеющей стали и островом с мраморным покрытием, идеально

подходящим для непринужденных совместных завтраков.

Дальше по коридору находится наша спальня - настоящий оазис. Кровать королевского

размера украшена роскошными простынями из египетского хлопка и пушистым пуховым

одеялом, как будто спишь на облаке. Вдоль одной стены стоят встроенные книжные

полки, уже заполненные постоянно растущей коллекцией хоккейных биографий Жерарда

и моими эклектичными романами. В ванной комнате просторный душем с несколькими

насадками и глубокой ванной, в которой я готов нежиться часами.

Но настоящим украшением квартиры является балкон, выходящий в гостиную. С него

открывается захватывающий панорамный вид на реку Чарльз и горизонт Бостона.

В течение многих лет Жерард не слишком тонко намекал на то, что пора бы ему немного

повеселиться на свежем воздухе.. С той памятной новогодней ночи в колледже, когда я

трахал его, пока внизу шла вечеринка, он развил в себе эксгибиционистские наклонности.

Может быть, когда-нибудь. Может быть.

Впрочем, не только мы с Жерардом перешли на другой уровень налогообложения. Моя

мама сменила свою униформу официантки на дизайнерские вещи. Ее новая работа

личным помощником Жерарда позволяет ей почувствовать вкус хорошей жизни.

Я едва узнаю ее, с ее идеально уложенными волосами и наманикюренными ногтями. Но я

искренне рад за нее. Конечно, я никогда не расскажу ей правду о том, как она стала не

только личным помощником Жерарда, но и гордой владелицей прекрасного дома в одном

из самых богатых пригородов Бостона. Этот секрет я унесу с собой в могилу.

Все началось на первом курсе БГУ, когда Жерард потерял свою клюшку. Он был в

бешенстве и говорил, что сделает все что я захочу, если я помогу ему найти ее.

Естественно, я отложил это на будущее, зная, что услуга от Жерара Гуннарсона была

ценной валютой.

Вскоре Жерард подписал контракт с «Брюинз», и мы переехали в Бостон, когда я увидел

возможность воспользоваться тем давним обещанием.

«Помнишь, ты сказал, что сделаешь для меня все, что угодно, если я помогу тебе найти

твою хоккейную клюшку?» спросил я как-то вечером, когда мы обнимались на диване.

Бровь Жерарда на мгновение нахмурилась, прежде чем его осенило. «Конечно, я помню.

Что тебе нужно, детка?»

Я глубоко вздохнул, набираясь сил. «Я хочу, чтобы ты купил моей маме дом и нанял ее в

качестве своего личного помощника».

Жерард удивленно моргнул, явно не ожидая такой просьбы. «Ничего себе, Эллиот, это...»

«Я знаю, что это не простая просьба, но ты же сказал, и это то чего я хочу. Моя мама

заслуживает лучшей жизни, и ты можешь дать ей это».

Жерард долго молчал, обдумывая мои слова, а потом притянул меня ближе и уткнулся

носом в мои волосы. «Хорошо, Эллиот. Если ты этого хочешь, считай, что это сделано».

И вот так жизнь моей матери изменилась. Жерард нашел для нее потрясающий дом в

колониальном стиле с крыльцом и ухоженным газоном в районе, о котором я и мечтать не

мог.

Он обставил его по высшему разряду, от плюшевых ковров до сверкающих приборов из

нержавеющей стали. А чтобы сделать сказку еще более сказочной, он купил ей новую

блестящую машину, чтобы она парковалась у подъезда.

Что касается должности личного помощника, то Жерард создал ее специально для нее.

Она ведет его расписание, занимается его корреспонденцией и поддерживает порядок в

его жизни.

Но, кроме этого, она стала главной опорой в нашей маленькой семье. Она приходит

каждое воскресенье и болеет за «Денвер Бронкос» вместе с Жерардом.

И я не мог просить ни о чем большем.

___________

МОЯ ГОЛОВА ЛЕЖИТ НА ШИРОКОЙ ОБНАЖЕННОЙ ГРУДИ ЖЕРАРДА, Я

СЛУШАЮ РОВНОЕ биение его сердца. Его пальцы перебирают мои волосы, убаюкивая

меня в состояние абсолютной удовлетворенности.

«Ты слышал о реконструкции, которую планируют провести в TD Garden?»

«Ммм, нет. Расскажи мне», - пробормотал я, вырисовывая холодные узоры вокруг его

покрытого камешками правого соска.

«Они собираются полностью переделать раздевалки. Все по последнему слову техники. И

они добавят новую VIP-секцию с отдельными ложами и комнатой отдыха».

«Шикарно». Я наклоняю голову, чтобы поцеловать его в щеку. «Теперь ты будешь жить

на широкую ногу».

Жерард хихикает, и этот звук вибрирует во мне. «Наверное, да. Но знаешь, что меня

больше всего радует?»

«Что?» Я приподнимаюсь на локте, чтобы посмотреть на него сверху вниз.

Его голубые глаза искрятся озорством. «Тот факт, что завтра наша первая годовщина в

качестве супругов».

Медленная улыбка расплывается по моему лицу. «Неужели? Я и не подозревал».

«Лжец». Жерард усмехается, заправляя прядь волос мне за ухо. «Ты считал дни».

«Виноват». Я наклоняюсь и прижимаюсь губами к его губам. «Что ты запланировал для

нас?»

«Это сюрприз». Он захватывает мой рот в обжигающий поцелуй.

Я громко стону, чувствуя, как в животе разгорается жар. Моя рука скользит по его груди, по ребрам и прессу, чтобы погладить растущую выпуклость в его боксерах.

Жерард стонет, его бедра подаются навстречу моим прикосновениям. «Эллиот...»

«Шшш, позволь мне позаботиться о тебе». Я зацепляю пальцы за пояс и стягиваю с него

трусы, освобождая его твердеющий член. Я обхватываю его рукой и медленно

поглаживаю от основания до кончика. Голова Жерарда откидывается на подушку, а глаза

закрываются.

«Мне нравится видеть это кольцо на твоем пальце, - бормочу я, и мой взгляд

останавливается на металлическом ободке на его безымянном пальце левой руки.

«Я всегда буду твоим, Эллиот», - хрипит Жерард.

Это изящное черное кольцо, обвивающее палец Жерарда, всегда заставляет мое сердце

замирать. Это осязаемый символ нашей любви, нашей преданности, нашей вечности.

У Жерарда перехватывает дыхание, когда я беру его безымянный палец в рот и провожу

языком вокруг пальца. Я втягиваю щеки и сосу, подражая тому, как я поклоняюсь его

члену. Пальцы Жерарда заметно выгибаются против простыней, и из него вырывается

тихий стон.

«Эллиот, - произносит он, глядя на меня широко раскрытыми от желания глазами.

Я отпускаю его палец. «Да, дорогой?»

«Ты будешь моей смертью», - простонал он.

«Но какой же это был конец». Я опускаю руку к его напряженной эрекции и неторопливо

глажу его, наслаждаясь бархатистой нежной кожей, туго обтягивающей твердую плоть.

На кончике собираются бисеринки спермы, и я провожу большим пальцем и размазываю

ее по всей длине. Бедра Жерарда выгибаются в моем кулаке, а его руки сжимают

простыни, когда он отдается наслаждению, которое я ему доставляю.

Я так сосредоточен на том, чтобы превратить Жерарда в трепещущий беспорядок, что не

замечаю, как дверь нашей спальни открылась.

Но Жерард, черт побери, это заметил. Демонстрируя атлетизм, который впечатлил бы

даже его товарищей по команде, он задирает боксеры и переворачивается на живот в

рекордное время.

Я моргаю от внезапного отсутствия его великолепного члена в моей руке, пока мой мозг

не осознал, что только что произошло.

В дверном проеме стоит с задорной ухмылкой на своем ангельским лицом, наш сын.

«Гуннар Гуннарсон!» Я пытаюсь выругаться, но получается скорее хихиканье. «Что мы

говорили тебе о стуке?»

«Всегда это делать!» щебечет Гуннар, явно не обеспокоенный тем, что его раздетый отец

лежит в компрометирующей позе.

«И ты постучал?» спрашивает Жерард, его голос слегка приглушен подушкой, в которую

он сейчас уткнулся лицом.

Ухмылка Гуннара расширяется. «Нет!»

Я вздыхаю, наклоняюсь над кроватью и хватаю с пола рубашку Жерарда.

«Гуннар, мы уже говорили об этом. Нам с папой нужно побыть наедине».

«Но уже утро!» Гуннар протестует, как будто это все объясняет. «И папа обещал, что мы

приготовим блинчики с шоколадной крошкой».

Жерард поднимает голову, его щеки раскраснелись до очаровательного розового оттенка.

«Я ведь обещал, правда?»

«Да!» Гуннар подпрыгивает на носках, его белокурые кудри спадают на глаза. «Так что

пойдем, папочка!»

Пока он вытаскивает Жерарда из кровати, я вспоминаю, как наша семья из трех человек

появилась на свет.

Я никогда не хотел и не мог иметь дело с младенцем. От одной мысли об этом меня

бросало в холодный пот. Эти крошечные, хрупкие создания с их бесконечными

потребностями и пронзительным плачем? Нет, спасибо. Я довольствовался тем, что был

крутым дядей для мальчиков-близнецов Оливера, ужасно баловал их, прежде чем

отправить домой накачанными сахаром.

Но потом, два года назад, мы встретили Гуннара.

Жерард настаивал на том, что мы должны хотя бы подумать о расширении нашей семьи и

поэтому я нехотя пошел с ним на мероприятие по усыновлению. Я знал, что

сопротивление бесполезно, когда он что-то задумал.

Мы вошли в комнату, наполненную яркими воздушными шарами, серпантином и

возбужденной болтовней детей. Дети всех возрастов, от пухлощеких малышей до

шалопаев-подростков, носились вокруг нас с широко раскрытыми глазами, полными

надежды и тоски по семьи, которую они могли бы назвать своей.

И тут я увидел его. Маленький мальчик, не старше трех лет, с белокурыми кудряшками и

самыми голубыми глазами, которые я когда-либо видел. Он тихо сидел в углу, сжимая в

руках потрепанного плюшевого медвежонка и наблюдая за суматохой с серьезным

выражением лица.

Жерард тоже заметил его.

Словно почувствовав наши взгляды, мальчик поднял голову, и наши глаза встретились.

Что-то внутри меня сдвинулось. Часть моего сердца, о существовании которой я даже не

подозревал внезапно дала о себе знать, и все встало на свои места.

Жерард потянул меня вперед, и мы опустились на колени перед мальчиком.

«Привет», - мягко сказал Жерард. «Я Жерард, а это моя невеста, Эллиот. Как тебя зовут?»

Мальчик крепче обнял своего медвежонка, и его маленький подбородок дрогнул, когда он

прошептал «Гуннар».

Лицо Жерарда расплылось в улыбке. «Гуннар? Это потрясающее имя! Я хотел бы я, чтобы

мое имя было таким же крутым».

Призрак улыбки мелькнул на лице Гуннара. «Правда?»

«Абсолютно!» восторгался Жерард. «Держу пари, ты очень смелый и сильный, как и твое

имя».

Гуннар застенчиво пригнул голову, но я видел, как на его щеках появился довольный

румянец.

Я прочистил горло, наконец-то обретя голос. «Гуннар, не хочешь ли ты поехать с нами

домой? Мы обещаем любить и заботиться о тебе всегда».

Эти светящиеся голубые глаза встретились с моими, ища, надеясь.

«Навсегда?» Его голос прозвучал так тихо и неуверенно, что у меня защемило сердце.

«Навсегда и навсегда», - поклялась я.

«Хорошо», - прошептал он.

И вот так наша семья стала полной.

Конечно, Жерард был на седьмом небе от счастья, что нашего сына зовут «Гуннар

Гуннарсон», - повторял он, перекатывая это имя на языке, как будто это было самое

вкусное, что он когда-либо пробовал. «Оно идеально!»

Я же, напротив, был не в таком восторге. Не поймите меня неправильно, мне нравилось

имя Гуннар. Но аллитерация была для меня чересчур. Я уже мог представить себе

бесконечные дразнилки и прозвища, которые он будет терпеть на детской площадке.

«Может, нам стоит его поменять?» - неуверенно предложил я однажды вечером, когда мы

лежали в постели, прижавшись друг к другу с Гуннаром. «Что-нибудь менее... менее

труднопроизносимое?»

Жерард вскинул голову, его брови сошлись вместе. «Изменить? Ни в коем случае! Его

зовут Гуннар Гуннарсон, и это окончательно».

Я открыл рот, чтобы возразить, но яростная решимость в глазах Жерарда заставила меня

остановиться. Это явно много значило для него. И правда, видя радость, излучаемую им

каждый раз, когда он произносил имя нашего сына, было достаточно, чтобы растопить

мои сомнения.

Так он и остался Гуннаром Гуннарсоном. И когда дни превратились в недели, а недели - в

месяцы, я уже не мог представить, что его будут звать как-то иначе. Оно идеально

подходило ему, как и говорил Жерард.

Наблюдать за тем, как Гуннар растет и процветает под нашей любовью и заботой, было

величайшей привилегией в моей жизни. Каждый этап, каждое хихиканье, каждое «Я

люблю, папа» навсегда запечатлелись в моем сердце.

А связь, которую он разделяет с Жерардом? Это нечто поистине особенное. Они не разлей

вода, всегда сговариваются и отправляются в приключения вместе. Гуннар следует за

Жерардом как тень, впитывая каждое слов и подражая каждому его движению.

Просто поразительно, насколько Гуннар похож на Жерарда. От непокорных белокурых

кудрей, которые не поддаются укрощению, до озорного блеска в этих лазурных глаз, он -

мини-Жерард насквозь.

У него даже такая же заразительная улыбка, от которой хочется улыбаться в ответ. Иногда

я ловлю себя на том, что смотрю на них двоих, поражаясь чудом всего происходящего.

Как мне так повезло, что у меня есть не один, а два великолепных светловолосых, голубоглазых мальчиков, которых я могу назвать своими? Как будто Вселенная знала, что

именно нужно моему сердцу, и дала мне это сполна.

Конечно, Гуннар, может быть, и не принадлежит к нашей ДНК, но он наш во всех

отношениях, и только это имеет значение.

И наблюдать, как он растет, становясь похожим на человека, которого я люблю больше

всего на свете?

Ну, это просто вишенка на торте.