Чужая жизнь. Книга V. "Власть"

Глава 27 В проклятые земли

Сегодня мы, наконец, выдвинулись в сторону проклятых земель. Весна еще не вошла в полную силу, по ночам подмораживает, так что по дорогам можно передвигаться без риска утонуть в грязи. Впрочем, пока будем ехать по Юму, нам это не грозит в любом случае. Дороги под руководством дяди Родрика проложили в герцогстве отменные. А дальше пойдет лес оборотней. Там — только проселки, да тропинки. Ну да, ничего, доберемся.

Во владения древнего мага мы проникнем тем же путем, что и в первый раз. Другого маршрута не знаю. Пытался, конечно, по местным, весьма приблизительным картам прикинуть, где именно в этих проклятых землях располагается дворец древнего, но, учитывая, что расстояния все на них нанесены, что называется, «от балды», решил не мудрить. Один путь нам известен, им и воспользуемся. Не думаю, что нас там ждут. Вряд ли кому-то в голову придет, что мы можем нанести удар, как говорили и писали в моем прежнем мире, по «центру принятия решений». На протяжении веков от нежити только защищаться все пытались, о том, чтобы перейти в наступление, никто даже не помышлял, так что наше появление будет неожиданным. Если, конечно, не спалимся по дороге.

Отряд у нас небольшой, как я и планировал изначально. Кроме меня самого, Элениэль с Мелиссой, семь дроу (бывшая погонщица Лора, четыре девушки, тоже владеющие магией, и два воина), эльф Гильмар и двое его подчиненных, а также Люсинда. На том, чтобы взять с собой своего архилича (или правильнее будет — архиличиху?), Элениэль настояла.

— Она необычайно сильна, — объяснила мне эльфийка. — Ее воздушный щит мы с Мелиссой даже вдвоем пробить не может. Если, конечно, используем только стихийную магию. Да и может так сложиться, что кем-то надо будет пожертвовать. А она все равно уже на самом деле мертва, хотя и ходит, и даже что-то помнит, и способна ограниченно решения принимать.

По дороге рассчитываю захватить Минтэаса, который окончательно, похоже, прижился у оборотней и возвращаться в Эльфару не собирается. Впрочем, он может и отказаться. Характер у эльфийского архимага не самый простой. А заставлять его против его воли я не буду.

Наше традиционное празднование нового года прошло на этот раз настолько грандиозно, что я до сих пор не понимаю, как Изабелле удалось все организовать. Жила бы в нашем мире, точно стала бы самым известным и высокооплачиваемым продюсером подобных мероприятий. Без телефона, компьютера и прочих средств связи она умудрилась провести продолжительностью в целую декаду настоящие фестивали одновременно в Кордобусе, где ее контрагентом выступал герцог Домбре, в Достере, где все заботы взяла на себя жена наместника Гуннара и бывшая служанка, а теперь не только аристократка, но и первая дама огромной области Мелли (вот уж, наверное, счастлива была блистать в роли главного действующего лица), и Элантра в Вудменте.

Голуби, так и сновавшие между Юмиле и разными концами империи с приказами Изабеллы, еще месяц, подозреваю, будут в своей голубятне без задних ног, в смысле — без крыльев, валяться.

Ну, это в трех перечисленных городах празднования по декаде длились, у нас в Юмиле дым коромыслом стоял больше месяца. Изабелла была в это время везде и сразу. Учитывая, что Элениэль, готовившаяся, как и я, к походу в проклятые земли, радовала своей красотой приглашенных гостей только от случая к случаю, Диана и Амельда по причине беременностей участвовали лишь в мероприятиях в замке, да и то чисто символически, то все заботы легли на плечи моей старшей жены. И у меня сложилось впечатление, что это ей даже понравилось. Правда, когда все, наконец, закончилось, из своей спальни она не выходила дня три — только спала, да иногда что-то ела.

— Изабелла, ты — молодец, — похвалил я ее, когда она выползла из своих покоев. — У меня для тебя будет теперь еще одно важное поручение.

— Какое? — тут же с готовностью откликнулась жена, до сих пор чувствовавшая себя передо мной виноватой за один пусть и не совершенный, но задуманный проступок, который я ей простил, но осадочек, как говорится, остался.

— Ты же знаешь, где я решил основать новую столицу империи? — спросил я и, увидев утвердительный кивок, продолжил. — Забери у Родрика всех магов земли, собери лучших мастеров из числа гномов и, как только земля просохнет, приступай к строительству. Все, как мы тогда с тобой и Элениэль еще в Кордобусе обсуждали. Четкий план, широкие, прямые улицы, места под парки, рыночные площади вынести на окраины, наш дворец — на самой излучине реки, порт — ниже по течению и подальше от дворца.

— И участки в центре можно продавать аристократам! — тут же внесла еще одно предложение Изабелла. — Спрос будет такой, что можно, как ты это называешь, аукционы проводить.

— Только сама этим не занимайся, — одернул я жену. — Императрице этим заниматься неуместно.

— А как же тогда? — сразу погрустнела Изабелла, только что выдержавшая долгий разговор с Родриком, который посвятил ее в то, в какую сумму для общей казны империи встали ее праздники по всей стране, и хотевшая эти потери возместить, как можно быстрее.

— Передай заказ на строительство столицы Гру, — посоветовал я, вводя в обиход этого мира такие понятия, как откат, фиктивный контракт и подставная фирма. — Ей торговать сам Единый велел. И предупреди, что себе она сможет оставить, скажем, только одну двадцатую часть от дохода. Остальное в казну. Тебе же проще будет отказывать тем просителям, которые будут клянчить выделить им землю в качестве исключения без оплаты. Всем будешь отказывать, объясняя, что заправляет всем жена дяди императора, а ты только следишь за возведением императорского дворца и вмешиваться в дела не можешь. И не забудь поручить своей подруге, — не смог слегка не съязвить я. — графине Рагнхильде, чтобы приказала своим сотрудникам присматривать за Гру. А то ведь не удержится и попытается что-то в казну не доплатить. Природа у гномов такая. Ничего не поделаешь. Все поняла? Тогда иди, занимайся.

— Ты на меня, правда, не сердишься? — вдруг поникла и прижалась ко мне Изабелла. — Совсем простил?

— Совсем, — погладил я ее сначала по голове, потом по спине, а потом и ниже.

Расцвела и, схватив со стола свитки с проектом новой столицы, почти бегом умчалась вызывать к себе Родрика, который в ближайшее время лишится своих лучших строителей, Гру, которая уже этим вечером начнет с упоением подсчитывать свою будущую прибыль, и Рагнхильду, с которой Изабелле, несмотря на всю непростую историю их отношений, нужно учиться общаться и сотрудничать.

Пятый день мы в пути. Земли Юма остались позади, едем уже по лесу оборотней. По правую руку от меня сейчас — Элениэль, по левую — Мелисса.

Надо сказать, что обе девушки меня радуют. Во-первых, научились действовать сообща. Их совместный туман тления, пожалуй, и мой продавит. А значит, я могу рассчитывать, что они справятся с любым архиличем. Правда, только с одним за раз и только вдвоем. Отлично у них получается усиливать заклинания друг друга и в стихийной магии. У Мелиссы лучше получается огненный барьер, а Элениэль сильнее в работе с воздушными потоками. В результате они могут создать такой огненный смерч, которым можно, наверное, пол небольшой армии уничтожить одним махом — тысячи две — три точно.

Во-вторых, подругами они, конечно, не стали, но взаимная неприязнь, которую эльфийка не скрывала, а Мелисса, хотя и старалась не показывать, но очевидно к моей третьей жене испытывала, как-то сошла на нет. Пару раз я даже обратил внимание, как Элениэль движением головы указывает Мелиссе, что та может ночью идти в мой шатер, хотя очередь была жены, а последняя так же без слов, кивком головы благодарит.

— В связи с чем такая доброта к Мелиссе? — не удержался я, чтобы не поинтересоваться у Элениэль причинами такого ее поведения.

— Я вижу, когда мои амулеты перестают блокировать в ней последствия твоей магии, — ответила мне жена. — А так как я могу у себя сама вызывать те же чувства, то представляю, что она начинает испытывать. Но я-то могу всегда это прекратить. У меня природная магия врожденная. А она не может. Или ты хочешь, чтобы, как ты мне рассказывал, ее связывать пришлось?

К слову, сама Мелисса в поход просто рвется. Сначала видно было, что боится возвращаться в проклятые земли, но потом как-то в разговоре со мной, когда мы восстанавливали в памяти, как все устроено во владениях древнего мага, вспомнила, как встретила там своего отца, ставшего личем и не узнавшего ее, как так и не выяснила судьбу своей матери, тоже пропавшей в проклятых землях, и ее боязнь сменилась жаждой отомстить. После этого, кстати, ее магия стала с каждый днем становиться все сильнее и сильнее. Видимо, ярость каким-то образом помогает в управлении потоками. Особенно — темными.

Остальные участники отряда тоже горят желанием уничтожить древнего. Когда я им сообщил, что хочу взять их с собой в проклятые земли, все тут же вызвались добровольно сопровождать меня. Приказывать никому не пришлось. Знают, что могут погибнуть, но мечта поквитаться с хозяином нежити, державшем их в рабстве, заставляет об этом забыть.

Все, разумеется, рассчитывают на меня. Уверены, что у меня есть какой-то хитроумный план. А его и нет. Все наши попытки с Элифасом создать артефакт, направленно блокирующий магию, потерпели неудачу. Каждый раз упирались в то, что для его работы потребуется слиток ридита в полтонны весом. Так что единственный такой действующий артефакт на сегодняшний день — это я сам. Научился перекрывать доступ противнику на расстоянии в сто метров к одному какому-нибудь магическому потоку, на дистанции в пятьдесят метров — к двум, а если к большему числу — то нужно подходить почти вплотную. Так-то это колоссальный успех, почти на сто процентов гарантирующий мне победу в поединке с любым магом этого мира. Вот только, боюсь, что в случае с древним — это как мертвому припарка. Он владеет всеми направлениями магии. И на таком уровне, что мне и не снился. Так что единственный шанс на успех — это внезапность нападения. И тут никакой план заранее не составишь. Вот доберемся до его владений, осмотримся, тогда и станет понятно, возможно ли застать врага врасплох.

В поселении Сигрид нас уже ждали. Гонца к главе Совета оборотней я отправил заранее, чтобы она вызвала из своего уединенного имения, где он предавался научным изысканиям в компании уже двух юных оборотниц, эльфийского архимага Минтэаса. Оказалось, что он тот еще интроверт. С одним исключением для красивых девушек. Ну, не мне его осуждать. Сам тоже хорош.

К счастью, присоединиться к отряду Минтэас не отказался. Это меня откровенно порадовало. То, что он может сделать, оказавшись в лесу, я видел. А деревьев вокруг дворца древнего мага достаточно. Любит, скотина, в тени прогуливаться. Может быть, так и поступить? Дождаться, пока он выйдет, да и порвать его на части ветвями? Увы, но эльф мою эту идею сразу забраковал.

— На территории своих владений Великий (надо же — до сих пор так называет своего бывшего хозяина) чувствует любую чужую магию, — пояснил мне Минтэас. — И такая сильная, как та, что мне понадобится, чтобы подчинить себе деревья в его парке, тут же его насторожит. Тебе, император, (меня упорно называет на «ты» — вот же спесь эльфийская) тогда просто повезло, когда ты снимал с нашей погонщицы печать «Подчинения». Видимо, Великий уже был в своем ритуальном зале, а там магией все пронизано, вот и не почуял он тебя. И да. Он, действительно, Великий. Последний из Великих магов древности, так что называю я его так, просто отдавая должное его мастерству и мощи.

Передохнув только один день, двинулись к границе с проклятыми землями. Через лес, который Минтэас превратил в сторожевой, без него не прошли бы. А так — деревья просто расступались перед нами, давая дорогу. Цели достигли вечером, когда уже начало смеркаться.

— Мы подождем вас здесь до утра, — сказала провожавшая нас с небольшим отрядом Сигрид. — Если что-то у вас пойдет не так, возвращайтесь. Но надеюсь, что все будет хорошо. На границе в последнее время тихо.

Ага. Тихо. Потому и тихо, что скоро будет очень громко. Это я понял, когда мы, отдалившись лиги на три вглубь проклятых земель, поднялись на очередной холм. Перед нами расстилался настоящий военный лагерь. Чем-то похожий на тот, который мы с Элениэль разгромили в Солбери. В стороне шатер, без сомнений, предводителя. Вокруг него суетятся рабы-дроу, обустраивая для своего хозяина ночлег. Прямо у подножия холма костры и с десяток палаток. Это должны быть измененные волки-оборотни. Кому еще может быть ночью холодно, чтобы костры разжигать? Нежити мороз нипочем. Сколько их может быть? Палатки совсем маленькие, походные, так что можно сделать вывод, что каждая рассчитана только на одного. Значит, будем считать, что их десять. И, наконец, вся оставшаяся площадь занята стоящими или сидящими прямо на земле кадаврами, среди которых видны и личи. Первых тысячи три, вторых — десятка два.

И зачем они здесь? Вряд ли просто погулять вышли или находятся на маневрах. Готовится нападение на лес оборотней. Тут никаких сомнений быть не может. Архилич, подозреваю, сильный огневик, который просто выжжет проход в охранном лесу Минтэаса, а потом туда хлынет вся эта орда. Не так, конечно, врагов и много, но оборотни живут небольшими поселениями, армия у них не собрана, так что гадать, кто в итоге выйдет победителем, смысла не имеет. Нежить.

— Только сегодня сюда пришли, — шепчет мне на ухо, лежащая рядом со мной Элениэль. — Вон как рабы у шатра суетятся. Только-только его установили. И… — тут эльфийка едва не вскочила на ноги, но я вовремя придавил ее к земле. — Вон там! Посмотри, Ричард! Это же Алаисса! Я ее фигуру ни с чьей чужой не перепутаю. Это она!

Да хоть три Алаиссы сразу. Делать нам теперь что? Обойти этот лагерь и продолжить путь? Невозможно. Тогда завтра или, край, послезавтра оборотням конец. Послать к ним кого-то с предупреждением и отпустить назад Минтэаса в надежде, что он со своим лесом сумеет отбить нападение? Вряд ли справится. Уверен, что враги хорошо подготовились, все про его ловушки знают и в них не попадутся. Остается одно. Гонца к ожидающей нас Сигрид все таки отправить. Пусть готовится к нападению. А нам самим нужно срочно придумать, как, если и не уничтожить эту армию (силенок у нас на это маловато), то хотя бы заставить отложить вторжение в лес оборотней.