Влюблена… заочно!

Глава десятая

— С тобой все нормально? — спросил Майк, сплетя ее пальцы со своими.

Как странно чувствовать, что он рядом, но не видеть лица…

— Да.

— У тебя в сумке случайно не найдется фонарика или спичек?

— Нет, к сожалению. Как ты думаешь, что случилось?

— Почему-то вырубилось электричество.

В безликой темноте голос его звучал удивительно похоже на голос Майкла Баррингтона. София даже вздрогнула — так явственно его звучание вызвало в памяти глубокий теплый баритон шефа.

— Попробую нащупать телефон и вызвать помощь, — произнес он. — Не возражаешь, если я тебя отпущу?

Он отпустил ее руку и шагнул в сторону — София ощутила его движение по легкому колыханию воздуха.

— Ну как? — подала голос София, стремясь нарушить тревожное молчание и заглушить свои страхи.

— Темно, как в чашке какао. Ничего не вижу.

София услышала, как Майк шарит рукой по стене. Звук снятой с рычага телефонной трубки — и спасительный гудок.

— Алло! — произнес Майк. София ждала, прижавшись спиной к стене. Становилось жарко и душновато.

— Алло! Оператор?

Ответили! София облегченно вздохнула — только сейчас она сообразила, что все это время задерживала дыхание. Майк коротко объяснил ситуацию, попрощался и повесил трубку.

— Ну что? — спросила София.

— Случилась серьезная авария: грузовик врезался в трансформатор и вырубил свет в двенадцати кварталах. За нами кого-нибудь пришлют, но сейчас у них на очереди более неотложные дела.

— И что это значит?

— Это значит, что придется подождать. Может быть, несколько часов.

Несколько часов? В кабине лифта? Наедине… с Майком?

София сглотнула и зажмурилась.

— Может быть, это знак Божий, — заметил Майк. По голосу София поняла, что он улыбается.

— Знак Божий? — повторила София.

— Нам с тобой никак не удавалось серьезно поговорить. Быть может, Господь пожалел нас и решил вмешаться.

— Мм…

— София, вот уже несколько недель я хочу кое-что тебе сказать. Кое-что очень важное.

Ее охватила тревога. Казалось, все худшее уже произошло — он уезжает из Финикса и увозит с собой ее сердце… Что же за новое испытание он ей приготовил?

— Может быть, не стоит? — заметила она.

— Почему бы и нет? — ответил Майк. — Впереди — долгая ночь.

— Мама будет беспокоиться, — проговорила София. — Как ты думаешь, отсюда можно ей позвонить?

— Это телефон только для вызова электрика, — ответил Майк. — Он не связан с городской сетью.

— О боже мой!

София почувствовала, что Майк придвигается ближе.

— В службе помощи уже знают, что мы заперты здесь. Не сомневаюсь, кто-нибудь сообщит твоей матери.

София вспомнила про детское одеяльце, которое приготовила в подарок Оливии.

— Можно расстелить одеяльце и сесть на него, — предложила София. — Это удобнее, чем сидеть на голом полу, а Оливия, думаю, нас простит. — Достав одеяло из пакета, она расстелила его на полу. — Ну вот.

Майк сел и, нащупав в темноте ее руку, усадил девушку рядом с собой.

Никогда в жизни София не оказывалась в такой непроглядной тьме! В кабину не проникал ни один лучик света.

Майк обнял ее за плечи и привлек к себе.

— Не возражаешь? — прошептал он.

Возражаю? Вот еще! София положила голову ему на грудь, прислушиваясь к спокойному, размеренному биению сердца.

Вдруг у него заурчало в животе. София хихикнула.

— Есть хочешь?

— Я сегодня не ужинал. Жаль, что сюда нельзя заказать пиццу. Помнишь ту, что мы заказали несколько недель назад и так и не попробовали? — произнес Майк.

У Софии запылали щеки: она слишком хорошо помнила, что отвлекло их от пиццы.

— У меня в сумочке есть сырные крекеры, — предложила София. Нашарив сумочку, она на ощупь нашла там целлофановый пакетик.

— Да ты настоящий скаут! — улыбнулся Майк. — Всегда готова.

— Ошибаешься, я никогда не была скаутом, — ответила София.

— Почему?

— Мне очень хотелось, но у мамы не было денег на форму и снаряжение.

София разорвала пакетик и протянула Майку крекер.

— Похоже, вы были очень бедны. — Майк долго молчал. — Наверно, для тебя это было нелегко.

— Нелегко? — фыркнула София. — Да ты не представляешь, что это такое!

— Ты права, — ответил он, — не представляю.

— А каким было твое детство? — спросила она. — Кто твои родители? Где ты рос?

Что ж, София упрощает ему задачу, подумал Майкл. К тому же в чернильной тьме, не видя собеседника, исповедоваться куда легче. Стряхнув с пальцев крекерные крошки, он привлек ее к себе. До чего же здорово чувствовать, как она прижимается к нему! Майкл зарылся носом в ее волосы, вдохнув их сладкий аромат. Какое блаженство!

— Мамы давно нет в живых, — начал он. — Она умерла пятнадцать лет назад. От рака.

— О, Майк!

— Она была удивительной женщиной.

— Когда мне было восемнадцать, у моей мамы случился инсульт. Я знаю, каково это — когда близкий человек тяжело болен. А твой отец? — спросила она.

— Жив и здоров, слава богу.

— Где он живет?

Настало время признаться. Но нет, не сейчас! Сперва он должен убедиться, что она готова вручить свою судьбу Майку. Лишь когда она пройдет испытание и докажет свою искренность — тогда, и не раньше, он расскажет правду о себе. Однако и лгать Майкл больше не мог.

— Отец живет здесь, в Финиксе.

— Почему же ты никогда не говорил, что Финикс — твой родной город?

Майкл почувствовал, что пора сменить тему.

— Расскажи о своем отце.

В тот же миг Майкл ощутил, как София напряглась и чуть отстранилась от него.

— Мой отец был лгуном и обманщиком, — жестко ответила она. — Он уверял маму, что любит ее и готов жениться, а сам хотел только затащить ее в постель. А ей было всего семнадцать, и она совсем потеряла голову от любви.

— А потом забеременела.

— Да, — прошептала София.

Майкл молчал — да и что тут можно было сказать? По боли и гневу в ее голосе он понял, что София так и не простила отца.

— Когда мама рассказала ему о беременности, он потребовал, чтобы она сделала подпольный аборт. Ему было плевать и на нее, и на меня. Но мама отказалась отнимать у меня жизнь. А потом узнала, что он уже женат. Представляешь?

— К сожалению, такое случается. Догадываюсь, как тяжело пришлось твоей матери.

— Тяжело — это мягко сказано. Ее родители пришли в ужас. Отправили ее в другой город к тетке и потребовали, чтобы она отдала меня на усыновление. Но мама отказалась: ведь я была единственным, что у нее осталось.

Теперь Майклу многое стало ясно: недоверие Джанет к мужчинам, преданность, которую София испытывала к матери, ее желание выйти замуж за человека, который сможет обеспечить семью. Майкл ощутил глубокое сострадание к Джанет. Несчастная женщина, страшась, что дочь пойдет по ее стопам, внушила Софии страх перед любовью. Но она хотела для дочери только хорошего — того, чем обделила жизнь ее саму.

— А что же твой отец? — спросил Майкл. — Он как-нибудь давал о себе знать?

— Слава богу, нет. Вскоре после этого его призвали в армию. Он погиб во Вьетнаме.

София вздрогнула. Майклу показалось, что она плачет, и он крепче прижал ее к себе.

— Не надо, София. Все хорошо.

— Нет! — выкрикнула София. — Не смей меня утешать! Как ты не понимаешь! Из-за него мама так и не узнала счастья! Она боялась довериться мужчине, пряталась от людей, ни с кем не встречалась! Боль и обида разъедали ее изнутри, пока не привели к инсульту, и она стала калекой — это в тридцать семь лет!

Майкл осторожно смахнул с ее щек горячие слезы. Какая нежная у нее кожа! Он едва удержался от искушения припасть к ее губам.

«Не надо! — предупредил внутренний голос. — Не делай этого, пока все между вами не прояснится!»

— Конечно, поступок отца повлиял и на меня, — призналась София. — На мое отношение к мужчинам. — Она тяжело вздохнула. — Я думала, все, что мне нужно, — симпатичный человек с хорошей работой, который сможет обо мне позаботиться. Никогда не солжет, не обманет, не использует меня в своих целях.

Майкл молчал, понимая, что ей надо выговориться — слишком долго все это копилось внутри.

— Видишь ли, — продолжала она, — мама рассказывала, что между нею и отцом с первой же встречи возникло притяжение. — Она прищелкнула пальцами. — То, что в романах называется «испепеляющая страсть».

— Как между нами. И ты боишься, что я окажусь похож на твоего отца? — спросил Майкл.

— Знаю, это звучит как бред, но постоянные предостережения мамы внушили мне убеждение, что сексуальное влечение дурно и опасно. Я считала, что мои отношения с мужем должны строиться на честности и общих интересах, а не на каких-то там гормональных штучках. Но тебе удалось все изменить, — продолжала она.

— Мне?

— Рядом с тобой я чувствую что-то невероятное, — шепотом призналась София.

Майкл схватил ее за обе руки, поднес их к губам и покрыл поцелуями.

— Милая моя, и я чувствую то же самое!

— И ты? Правда?

— А ты сама не видишь?

— Майк, ты ведь не лжешь мне, правда? Если ты меня обманешь, я этого не вынесу!

— О, София!

Но он уже ее обманул! И как теперь выпутаться из этой паутины лжи? Как объяснить ей, что он не тот, кем притворяется, что обаятельный и беззаботный курьер — всего лишь часть его «я»?

— Куда ты теперь поедешь? — спросила она. — Будешь ли навещать отца?

— Уезжать не обязательно, — произнес Майкл, с ужасом чувствуя, что все глубже увязает в трясине вранья. — Я могу остаться.

— Майк, что ты говоришь? Остаться и жить… здесь… со мной? — Сердце Софии радостно забилось. Неужели? Неужели ей все-таки суждено счастье?

— София, я хочу тебя так, как никогда не желал ни одну женщину. — Он заключил ее в кольцо своих рук и прижался лбом к ее лбу. Оба они ощущали, как растет между ними связь — прочная, нерасторжимая.

Протянув руку, София погладила его по подбородку.

— Майк, любимый мой, готов ли ты ради меня отказаться от бесцельного блуждания по жизни? Готов ли остаться со мной? Мне нужно знать, достаточно ли глубоки твои чувства.

— София, что, если я отвечу «да»? Если скажу, что задолго до встречи с тобой устал от скитаний, а вкус твоих губ убедил меня, что другой женщины, подобной тебе, нет на свете?

— Ты серьезно? — ахнула София.

— Тогда ты бросишь мечту о свадьбе с боссом? Или только богачу под силу завоевать твою любовь?

— Майк, я никогда не стремилась к богатству.

София сказала правду. Это Джанет мечтала о богатом муже для дочери — самой Софии нужна была только верная и вечная любовь, какую уже нашли все ее подруги.

— София, будь со мной честной! Если тебе нужен Майкл Баррингтон, имей смелость в этом признаться. Если ищешь богатства, скажи об этом.

— Я честна с тобой, Майк. Мне нужен муж с постоянной работой. Человек, рядом с которым можно не тревожиться о завтрашнем дне. Но ни роскошные машины, ни наряды меня не интересуют. Мне не нужны ни украшения, ни богато обставленный дом, ни ежегодные поездки на дорогие курорты. Знаешь, работа с Майклом Баррингтоном помогла мне понять, что самого главного за деньги не купишь.

— А как же каракули в блокноте? И признания Оливии? — Голос его стал жестче.

София нахмурилась. Может быть, она сказала что-то не то?

— Майкл Баррингтон был со мной добр и любезен, и я вообразила, что хочу выйти за него замуж.

— Вот как? Ты мечтаешь о замужестве с любым, кто с тобой вежлив и добр?

— Ну, были и другие причины…

— Какие же?

— Я представляла, как мама обрадуется такому зятю…

— А еще? Не могла же ты, в самом деле, мечтать о замужестве без любви лишь потому, что хотела порадовать мать!

— Я думала, что любовь придет со временем. Мне нравился Майкл — такой деловой, энергичный, целеустремленный. Казалось, что такой человек мне и нужен. Но чем дольше я с ним работала, тем яснее понимала, как пуста его жизнь.

— Пуста?

— В ней нет смысла. Дела, дела, дела… и больше ничего.

— Но, София, Майкл Баррингтон и вправду очень занят. Он руководитель большого предприятия, у него под началом сотни людей. Раз уж ты ищешь делового и целеустремленного, нельзя ждать, что он сможет много времени проводить с семьей. Тут либо одно, либо другое.

— Да, в конце концов и я это поняла. И мне стало жаль Майкла. Ведь жизнь — настоящая жизнь — проходит мимо него. У него нет девушки, да и друзей, боюсь, немного. А теперь посмотри на себя. Тебя все любят…

— Ты думаешь?

— Конечно. Потому что тебе интересны другие люди. Ты каждому улыбаешься, расспрашиваешь о делах. Помогаешь, не дожидаясь, когда у тебя попросят помощи. Ты светлый человек, Майк. А Майкл Баррингтон — просто машина для зарабатывания денег.

Майкл поморщился. Не слишком-то лестную характеристику дала ему София!

— Но, Майк, ты так и не ответил на мой вопрос. Готов ли ты оставить прежнюю жизнь? Обосноваться на одном месте, найти серьезную работу? Ради меня? Потому что, если ты этого не сделаешь, не поможет никакая страсть.

— Не поможет? София, я не верю, что ты так думаешь! — Он сжал ее руку.

— Майк, я не хочу повторить судьбу матери. Не хочу погубить свою жизнь и жизнь своих детей, зачатых в минуту страсти.

— Я люблю тебя, София. Люблю так, как ты и представить себе не можешь. Ради тебя я готов на все. — Слова эти, казалось, вырвались из самой глубины его сердца.

— Найдешь постоянную работу? — Она крепко сжала его руку.

— Да.

— И не будешь торопить события, а позволишь мне узнать тебя получше?

— Конечно.

— И никогда мне не солжешь?

— О, София! — Еще секунда — и он, не вытерпев, выложит все, что накипело на сердце!

— Да, Майк, — произнесла она. — Ты тот, кто мне нужен. Должно быть, где-то в глубине души я подозревала это с первого дня, как ты поступил на работу в корпорацию. До сих пор я не верила в любовь с первого взгляда. И теперь не верю, а знаю, что она существует. Я люблю тебя, Майк.

С этими словами София поцеловала его — и Майкл словно вознесся на небеса.

София прошла испытание. Предпочла бедняка Майка богачу Майклу Баррингтону. Поверила не разуму, а сердцу. Оказалась совсем не похожа на бесчувственную и корыстную Эрику. Нет, София Шеферд не такая. Она его любит.

Но ведь София по-прежнему видит в нем курьера Майка. Вот кто ей нужен: веселый, беззаботный парень на мотоцикле. А вовсе не Майкл Баррингтон, серьезный, целеустремленный и невероятно занятой бизнесмен. И сомнения охватили его с новой силой.

— Майк, — прошептала она внезапно охрипшим голосом, — обними меня.

Она уткнулась лицом ему в шею.

Сила охватившего Софию желания поразила ее саму. Она хочет этого мужчину! Немедленно! Здесь, сейчас, в темноте — и плевать на то, что «не время и не место»!

Майкл запустил руку ей в волосы. Она подняла голову и прильнула к его губам. И огонь охватил обоих. Жаркая лихорадка желания.

Об одном жалела София — что не видит его лица, не может заглянуть в чудные зеленые глаза и прочесть в них отражение собственной любви.

Майкл глухо застонал. София с изумлением поняла, что и сама издает какое-то мурлыканье — точь-в-точь Шу-Шу, когда ее ласкают и гладят.

— Какая ты страстная! — прошептал он. — Ты прекрасна!

— Майк, я хочу тебя!

— Я уже твой, София. Навсегда.

— Ты серьезно? Я хочу быть уверена, что ты говоришь правду, что, отдавшись тебе, я не совершу величайшую в жизни ошибку.

— София, неужели ты собираешься заняться любовью в лифте?

— Почему бы и нет?

— Дорогая, я тоже сгораю от желания, но наш первый раз должен быть… особенным.

— Куда уж особеннее! — настаивала она.

— Но у меня нет с собой… э-э… средств предохранения.

— У такого-то парня? — улыбнулась она. — А судя по тому, что рассказывают о тебе в корпорации, ты всегда наготове!

— Кто бы тебе это ни рассказывал, он ошибается, — серьезно ответил Майкл. — Я не раздаю себя направо и налево.

От этих слов по телу Софии прошла сладкая дрожь. Значит, Майк не столь беспечен и неразборчив в связях, как представляли его местные сплетники. Его чувства к ней глубоки и серьезны.

— Но, — продолжал он, — кое-что я могу для тебя сделать.

— Что же? — заинтригованно спросила София.

— Ш-ш-ш… — Он накрыл ее губы своими и, не прерывая поцелуя, положил руки ей на грудь, потом расстегнул блузку и вытащил ее из-за пояса. Когда рука его легла на ее обнаженный живот, София судорожно вздохнула.

— О, Майк!

— «О, Майк, да» или «О, Майк, нет»?

— Да, — еле слышно ответила она.

— Моя любимая! — прошептал он, и София почувствовала, что он улыбается.

Пальцы его ласкали, гладили, дразнили, доводили до сладкого безумия. Он расстегнул застежку лифчика, и освобожденная грудь открылась навстречу его ласкам. Он был нежен — как и в тот раз… да нет, нежнее, гораздо нежнее! Скоро София уже была в экстазе, извиваясь под его прикосновениями и бессвязно моля о большем.

Все тело ее горело, словно в огне. Между бедер нарастала жаркая пульсация: скоро София ощутила такое желание, какого раньше и вообразить не могла.

Он расстегнул молнию на юбке, и рука его, все более и более смелая, стала спускаться к трусикам.

София выгнулась ему навстречу.

— Майк! — простонала она. — О, Майк!

Он погладил ее через ткань, но София хотела большего. Большего!

— Да, София, — прошептал он. — Да.

И в каком-то мгновенном озарении она поняла, что все ее терзания, все муки сомнения и неуверенности стоили этих двух слов. И того, что за ними последует.

Он впился ей в губы, целуя ее жарко, жадно, требовательно. Вместе с ее возбуждением возрастало и его желание.

Она рванула на нем рубашку. Пуговицы с сухим стуком разлетелись по полу.

— София, — простонал он, — что ты делаешь?

— Хочу тебя потрогать, — ответила она и положила руки ему на грудь.

— Не надо! — вскрикнул он. — Прошу тебя! Не знаю… как я выдержу…

— Посмотрим, — ответила она и игриво прикусила его сосок.

— София! — Майкл резко сел и схватил ее за плечи. — Мы должны остановиться!

— Зачем? — прошептала она, поднимаясь на колени, чтобы дотянуться до его шеи. — Я люблю тебя, а ты говоришь, что любишь меня. Что же мешает нам показать друг другу свою любовь?

— Ты помнишь, что случилось с твоей матерью?

— Но, Майк, если у нас будет ребенок, ты на мне женишься.

Она ожидала, что он ответит: «Да, конечно», но Майкл молчал. Острые когти тревоги сжали ей сердце.

— Ведь верно?

— София, я должен тебе кое в чем признаться. Возможно, после этого ты начнешь относиться ко мне по-другому.

— Майк! — Голос ее дрогнул. — Что такое? У тебя… неприятности с законом?

— Нет. Послушай, мне тяжело и стыдно говорить об этом в темноте, не видя твоего лица. Но дальше медлить нельзя. Я и так слишком долго тянул. Все равно тебе придется об этом узнать, не от меня, так от…

— О чем узнать?

Его сумрачный тон пугал ее. Сердце болезненно сжималось, в голове прокручивались тысячи кошмарных сценариев. Что такое мог натворить Майк? Почему он боится, что она его разлюбит? Может быть, он употребляет наркотики? Или играет в азартные игры? А может, когда-то бросил своего незаконного ребенка? Внезапно София осознала, как мало, в сущности, знает она о человеке, которого так пламенно любит.

— Майк, — воскликнула она, — ты меня пугаешь!

Майкл тяжело вздохнул.

— Что ж, пора сказать все начистоту.

— Майк, — она сжала его руку, — что бы тебя ни мучило, вдвоем мы с этим справимся. Я не покину тебя. Не разлюблю только оттого, что у тебя какие-то неприятности.

— Ты серьезно, София?

— Да, да, я серьезно! Только, пожалуйста, не лги мне!

— София, все это время я только и делал, что лгал.

— Да что ты такое говоришь?! — Ужас охватил ее.

— Лгал всем вам.

— Всем? Господи, да о чем ты? — Жар страсти бесследно исчез, уступив место смятению и страшной тревоге.

— Да, я обманщик и еще хуже того.

— Хуже?

— Шпион.

— Шпион? — София нахмурилась. — Не понимаю…

— Я не тот, за кого вы все меня принимали.

— Не Майк Барр, курьер корпорации «Баррингтон»?

— Нет.

Что с ней? Казалось, пол ушел из-под ног и она рухнула в бездну. Минуту назад целовалась с человеком, которого любит, а в следующую минуту перед ней предстал незнакомец.

— Кто же ты? — тихо спросила она.

— А ты не догадываешься?

— Н-нет… — Она по-прежнему не понимала, куда он клонит.

— Вслушайся в мой голос, София. Он ничего тебе не напоминает? — Голос его вдруг изменился. Исчезла притягательная ленивая хрипотца — ее место заняли жесткие, командные интонации босса.

— Нет! — воскликнула она в ужасе.

— Да, — угрюмо ответил он. — Я Рекс Майкл Баррингтон-младший.