Влюблена… заочно!

Глава одиннадцатая

Он ее обманывал!

Эта ужасная мысль оглушила ее, парализовала, едва не лишила рассудка. Все эти месяцы она работала на него, думая, что он в Германии, а он был под самым носом. Следил за ней. Шпионил. Выведывал ее секреты.

Он видел каракули в блокноте. Слышал ее разговор с Оливией. А только что она сказала ему в лицо, что жизнь его пуста, а сам он достоин жалости!

«Что ж, — гневно подумала София, — на что напрашивался, то и получил. Что еще он ожидал услышать о себе, когда шнырял по корпорации в облике Майка Барра? Мне нечего стыдиться!»

Тут же вспомнилось и другое: поездка на мотоцикле, вечер в кабинете с пиццей. Он пообещал, что придет на пикник, но вместо этого явился в облике Майка. И состязание, на котором они оказались в паре, — это, разумеется, тоже было подстроено.

Черт бы его побрал! Куда ни глянь — все ложь! Что же тогда его признание в любви — правда или новая хитрая игра?

Смущение сменилось гневом. Как он посмел так с ней поступить?!

— Ты… ты… — прошипела София, не находя подходящего слова, чтобы определить всю меру его бессовестности.

И вдруг их обоих ослепил свет.

София заморгала. Она по-прежнему стояла на коленях, прижав кулаки к груди.

Детское одеяльце скомкалось. Сумочка и пакет валялись в углу. Майк… нет, Майкл сидел на полу в нескольких дюймах от нее — растрепанный, в рубашке без пуговиц, со следами губной помады на щеках.

— Прости, София, — тихо произнес он. — Я не думал, что все так повернется, и не желал этого. — Он поднялся и протянул ей руку.

Но София оттолкнула его руку и встала сама. Гнев придал ей сил. Какова наглость — извинился и думает, что все в порядке! Разве извинениями склеишь разбитое сердце?

Майкл Баррингтон совершил непростительный грех. Обманул ее. Как отец обманул мать. И еще надеется, что после этого она по-прежнему будет ему доверять!

София с трудом сглотнула и уставилась в угол. Сейчас она не могла на него смотреть. Или — еще хуже — вспоминать о том, что только что едва не занялась с ним любовью.

О, мама, как ты была права! Мужчины — грязные, двуличные, лживые скоты!

Тяжело дыша, дрожащими руками София поправила одежду: водворила на место лифчик, застегнула блузку, разгладила сбившуюся юбку.

Напряженный слух ее уловил шум мотора. Лифт возвращался к жизни.

В следующий миг двери растворились.

— Доченька, позволь мне войти! Не могу видеть, как ты мучаешься!

— И что ты мне скажешь? «Я же предупреждала»?

— София, неужели ты считаешь меня такой бессердечной?

Тяжело вздохнув, София поднялась с кровати и отперла дверь. Джанет на своем кресле въехала в спальню: на лице ее отражались беспокойство и озабоченность. София опустилась на колени перед креслом и позволила матери прижать ее, как ребенка, к груди.

— Все образуется, милая, вот увидишь, — шептала Джанет, гладя ее по голове.

— Ты была права, — пробормотала София, — когда говорила, что от таких мужчин одни неприятности.

— Милая моя, тебе нечего стыдиться! Такое могло случиться с каждой. Застрять в лифте вместе с мужчиной, который вызывает в тебе такую страсть… тут кто угодно потеряет голову! Тебе не в чем винить себя.

София потрясенно всмотрелась ей в лицо.

— Мама, я тебя не узнаю! Что заставило тебя изменить свои взгляды?

Губы Джанет тронула застенчивая улыбка.

— Знакомство со Стенли Уиткомбом. Он такой чудный человек! Добрый, честный, искренний, заботливый. Как жаль, что много лет назад мне не встретился мужчина, похожий на него!

— Мама! — изумленно воскликнула София. — Что ты такое говоришь?

— Нет-нет, дорогая, — поспешила предупредить мать. — Мы со Стенли — просто друзья. Но он первый мужчина в моей жизни, рядом с которым мне легко и радостно. Какая жалость, что мне уже сорок шесть! Слишком долго я цеплялась за старые обиды. Столкнувшись с одним-единственным подлецом, я вообразила, что таковы все мужчины, и отравила жизнь и себе, и тебе.

— Мама, ты не представляешь, как долго я ждала от тебя таких слов! — София крепко обняла мать. — Но ты уверена, что вас со Стенли соединяют чисто платонические чувства? Не стесняйся и не отказывай себе в надежде. Может быть, ты сумеешь сделать его счастливым?

— Пока слишком рано об этом говорить. Скажем просто, что у меня появился новый друг.

— Я так за тебя рада! Стенли и вправду чудесный человек!

Джанет смущенно улыбнулась.

— Это правда. Но вернемся к твоим делам. Что это за странная история — будто курьер Майк оказался Майклом Баррингтоном?

— Так и есть, — помрачнела София. — Прикинулся курьером, чтобы следить за подчиненными.

— Господи, словно в каком-нибудь шпионском фильме! Что ж, наверно, это самый лучший способ узнать свою компанию изнутри.

— Мама, он всех обманывал!

— А ты его любишь?

— Уже не знаю. Ведь он не тот, за кого я его принимала. Точно знаю одно: работать с ним я больше не буду.

Отчаяние снова сжало ей горло. Она по-прежнему любит Майкла. Никакой обман, никакая двуличность не заставят ее забыть те чувства, что он пробудил в ней. Но строить отношения с человеком, который лишен главного достоинства — честности?..

— Ты же любишь свою работу! — возразила Джанет.

— Найду другую.

— Ты уверена в своем решении? Подожди. Подумай. Не стоит спешить.

— Мама, у меня нет выбора. Я просто не смогу больше общаться с Майклом. Решено: завтра я подаю заявление об уходе.

Он проиграл.

И проиграл по-крупному.

После того как София узнала правду (и главное — как узнала), она на него больше и не взглянет. Не говоря уж о том, чтобы дать ему еще один шанс.

Почему он не сказал ей раньше? Зачем тянул до последнего? Впрочем, у него была причина: хотел сперва узнать, любит ли она его или охотится за его состоянием. И он боялся открыть правду о себе, не зная, что у нее на уме. Он не доверял ей — и заплатил за это высокую цену. Едва ли стоит надеяться, что она его простит.

София глубоко потрясена и оскорблена — и ее можно понять. Он разочаровал ее. Оказался лжецом, обманщиком, шпионящим за собственными подчиненными. Людьми, которые любили Майка Барра и доверяли ему. Что скажут они завтра, когда правда выйдет наружу? Скорее всего, почувствуют, что их предали. Решат, что их просто использовали.

В реве и грохоте мотора, рассекая надвое теплую аризонскую ночь, Майкл мчался вперед. Было три часа ночи: уже несколько часов он гонял по ночным улицам Финикса.

Теперь он понимал, какую совершил ошибку. Пусть с самыми лучшими намерениями — что в этом толку? Хотел убедиться, что в корпорации «Баррингтон» все ладно, а вместо этого глубоко оскорбил девушку, которую любил.

Такой боли, такого страдания он не испытывал с тех пор, как потерял мать. Но в той трагедии не было его вины — Майкл не имел власти над жизнью и смертью. Теперь же он собственными руками погубил свое счастье и не мог винить в этом никого, кроме самого себя.

Больше всего он сожалел не о себе, а о ней. При мысли о Софии его пронзал, жгучий стыд. Нежная девушка с горячим сердцем, созданная для любви и ласки… Он мог бы растить и холить хрупкий цветок ее доверия — а вместо этого грубо его растоптал.

Отец был прав: его погубило неумение доверять.

Так что же, Баррингтон? — прозвучал в мозгу голос, удивительно напоминающий голос курьера Майка. — Так все и оставишь?

— Но что я могу сделать? — прорычал Майкл. — Я ей не нужен!

Она сказала, что любит тебя.

— Не меня! — Подняв голову, Майкл горько рассмеялся в мертвенно-желтый лик луны. — Она любит курьера Майка.

По иронии судьбы он попался в собственную ловушку. Разве не сам он хотел, чтобы София влюбилась в Майка и тем доказала, что способна следовать велениям сердца и любить бедняка?

Что ж, он преуспел — и даже слишком. Теперь София любит маску, роль, созданную его воображением. Но истинный Майкл не таков. Он не беззаботен, не беспечен, не стремится к приключениям. Ему трудно заводить друзей. И вообще он — не легкий человек.

София была права: его жизнь пуста…

Еще не поздно измениться, — снова заговорил тот же внутренний голос. — Ведь курьер Майк — часть тебя. Часть твоей души жаждет сбросить с себя оковы бесчувствия и научиться доверять людям. Часть твоей души готова радоваться жизни и любить — любить по-настоящему, без колебаний и ограничений.

В душе его снова сверкнул огонек надежды. Может быть, удастся убедить Софию дать ему еще один шанс?

Есть только один способ это выяснить.

На следующее утро, в восемь часов, Майкл вошел в комнату отдыха, чтобы подкрепить свои силы чашечкой кофе перед грядущим испытанием. Сегодня на общем собрании ему предстояло явиться пред изумленными сослуживцами в образе Рекса Майкла Баррингтона.

— Сюрприз!

Майкл поднял удивленный взгляд. Кажется, здесь собралась вся корпорация. В тесной комнатке столпилось не меньше сорока человек в праздничных нарядах, с лентами и воздушными шарами в руках. Среди них Майкл увидел всех своих друзей: Джека и Ника, Сэма и Лукаса, Кайла и Синди, Стенли Уиткомба, Рэйчел, Патрисию и Молли. На стене за кофеваркой висел огромный плакат: «Нам будет не хватать тебя, Майк!» На столе возвышался шоколадный торт с кремовой надписью: «До свидания!»

Прощальная вечеринка! Этого он не ожидал.

И этим людям он должен признаться, что все это время их обманывал! Тяжело сглотнув, Майкл обвел глазами толпу в поисках Софии.

Ее нигде не было.

— Привет, дружище! — Джек, выступив вперед, хлопнул его по спине. — Что, удивили мы тебя?

— Заходи, заходи! — потянула его в комнату Синди. — Попробуй торт!

— Без тебя нам будет одиноко, — вставил Сэм.

— Мы приготовили тебе подарок, — добавил Ник, поднимая на всеобщее обозрение сверкающий хромированный мотоциклетный руль, перевязанный красной ленточкой. — Это чтобы ты не забывал нас.

Майкл молчал, потрясенный душевной щедростью сослуживцев. Стыд сжимал ему горло. Кто-то подтолкнул его вперед, а Ник сунул ему в руки руль.

— Я… я не могу это принять, — пробормотал он.

В этот момент дверь отворилась. На пороге появилась София: руки скрещены на груди, голубые глаза сверкают гневом. Но и сейчас она была прекраснее всех женщин, какие встречались Майклу на жизненном пути.

Что ж, пора сделать роковой шаг. Сейчас. При всех. И пусть София будет свидетельницей.

— Не глупи! — ободрил его Джек. — Это же специально для тебя куплено!

— Майк, мы просто хотим показать, как тебя любим! — добавила Патрисия.

Теперь он понимал, что это правда. Сослуживцы любят его. Любят, еще не зная, что он обманул их доверие.

Майкл взглянул в лицо Софии. Она не опустила глаз, не отвела взгляд.

— Я не могу принять ваш подарок по двум причинам. — Он кашлянул и заговорил тверже, не отрывая глаз от Софии, словно обращался только к ней: — Во-первых, я не увольняюсь.

Толпа радостно зашумела.

— Но подарок все равно возьми себе, — настаивал Ник. — Как знак нашей дружбы.

— Надеюсь, — проговорил Майкл, — что не потеряю вашу дружбу, когда договорю то, что хочу сказать.

Воцарилась тишина. Удивленно и настороженно люди переводили взгляды с него на Софию и обратно.

С усилием отвернувшись от Софии, Майкл обвел сослуживцев взглядом.

— Я должен сделать объявление. — Майкл набрал воздуху в грудь. Он начал грязную игру — он ее и закончит. — Я ваш новый босс, Рекс Майкл Баррингтон-младший.

София сморгнула подступившие к глазам слезы. Повторив эти слова, Майкл нанес ей новый удар в кровоточащее сердце. До сих пор она могла еще надеяться, что ошиблась, ослышалась, чего-то не поняла… Теперь рухнула последняя безумная надежда.

В сумочке у нее лежало заявление об увольнении.

Работа в корпорации «Баррингтон» подошла к концу.

Нет, Майкл не увидит ее плачущей! Она повернулась на каблуках и выбежала из комнаты.

— Прошу прощения… — послышался сзади знакомый голос.

Он идет за ней!

Задыхаясь, с отчаянно бьющимся сердцем, София стрелой вылетела в холл.

— София!

Его шаги гремели в ушах, гулким эхом отдаваясь от стен.

Добежав до лифта, она остановилась как вкопанная. Тот самый лифт, в тесной кабине которого она провела прошлый вечер. И в этом самом лифте узнала правду. Узнала, что ее любимый — двуличный лжец, ловко манипулирующий людьми в своих целях. Как раз такой человек, против которых предостерегала ее Джанет.

Усилием воли она заставила себя дышать глубоко и ровно. Достала из сумочки конверт с заявлением об увольнении и медленно повернулась. Каким-то сверхъестественным напряжением душевных сил ей удалось изобразить холодное спокойствие.

— Доброе утро, мистер Баррингтон.

— София, нам надо поговорить.

Волосы его были всклокочены, галстук сполз на сторону, и весь он выглядел таким… несчастным! София закусила губу, чтобы не поддаться состраданию, и напомнила себе, что этому человеку верить нельзя. Пусть не воображает, что сумел разжалобить ее фальшивой ранимостью! Он не такой, каким кажется. Во всех смыслах.

— Говорить нам не о чем. — София протянула ему конверт.

— Что это?

— Прочти.

Майкл разорвал конверт, торопливо пробежал глазами заявление.

— София! — воскликнул он. — Не можешь же ты уволиться из-за меня!

— У нас свободная страна. — Она вскинула голову, молясь, чтобы не задрожал голос. — Я могу делать все, что хочу.

— Тебе нужна работа, чтобы кормить мать!

— Не беспокойся. Как-нибудь выживем.

— Прошу тебя! — взмолился Майкл. — Я понимаю, что между нами, возможно, ничего уже не исправить, но зачем же увольняться? Ведь ты — отличный работник, и твой уход станет огромной потерей для корпорации…

— Незаменимых нет. Найдешь себе другую секретаршу, — отрезала она.

Вся сила духа требовалась ей, чтобы, глядя прямо в эти чудные зеленые глаза, не поддаваться его уговорам и настаивать на своем. Всей душой она жаждала простить его — но как? Если он лгал о самом главном, о самом себе, значит, может обмануть ее в чем угодно! Нет, она не сможет жить с человеком, которому не доверяет.

— Ты не хочешь больше работать со мной. Понимаю, — вздохнул Майкл. — Но почему бы тебе не остаться в компании на другой должности?

София вздрогнула, словно от боли. За два года корпорация «Баррингтон» стала для нее настоящим домом, полным друзей. Ей будет очень тяжело начинать сначала на новом месте.

— Майкл, я не могу больше находиться с тобой в одном здании. После того, что ты со мной сделал… Это слишком больно.

— София, я так сожалею… — Он потянулся к ней, но она отпрянула. Он кивнул. В глазах его София прочла неподдельную боль. — Понимаю.

Из комнаты отдыха высунулось несколько любопытных голов. София поняла, что пора кончать разговор, пока вокруг них с Майклом не собралась вся корпорация.

— Могу порекомендовать тебя в какое-нибудь из наших иногородних отделений, — предложил Майкл. — Например, в Седоне.

— Спасибо, не надо. Пожалуйста, рассмотри мое заявление не откладывая.

Она повернулась и пошла прочь, не в силах больше смотреть в лицо человеку, разрушившему ее жизнь.