Влюблена… заочно!

Глава девятая

— София! — послышался в трубке голос Майкла Баррингтона, крепкий и густой, словно дорогой колумбийский кофе. — Хочу извиниться, что в прошлые выходные заставил вас ждать понапрасну, но, к сожалению, возникло неотложное дело, которое мне пришлось улаживать. Боюсь, еще несколько дней я проведу в Германии.

София молчала, глядя в стену. Значит, Оливия была права. Майклу Баррингтону не до любви — он слишком занят. Обмануть, не сдержать слова, а потом отговориться работой — это для него нормально. Как глупо с ее стороны мечтать о замужестве с таким человеком! Они из разных миров. У них нет ничего общего.

— Не беспокойтесь, сэр. Я все понимаю. Вы очень занятой человек, и бизнес для вас, разумеется, стоит на первом месте.

— Это еще что? Я-то думал, мы договорились: никаких «сэров», вы зовете меня Майклом, — упрекнул он.

— Подумав, я решила, что это звучит не слишком профессионально.

— С каких это пор?

С тех пор, как ты не сдержал обещания. С тех пор, как я поняла, что не люблю тебя.

— Хорошо, София, — негромко ответил он. — Как хочешь.

Попрощался и повесил трубку, оставив у нее в душе холод и пустоту. Похоже, у нее просто талант влюбляться в неподходящих мужчин! С одной стороны Майкл: преуспевающий, обеспеченный, надежный — но при этом холодный; бездушный трудоголик. С другой стороны Майк: веселый, открытый, сексуальный, неправдоподобно красивый — но не созданный для постоянства.

— Тук-тук! — В дверях появилась Патрисия Пил, менеджер по работе с персоналом. — Как делишки?

— Привет, Патрисия! — улыбнулась София. — Заходи.

— Как тебе понравился пикник? — поинтересовалась Патрисия. — Не правда ли, роды Оливии стали достойным финалом?

София кивнула, невольно вздохнув. Этот вздох был рожден отчаянием, но Патрисия приняла его за выражение надежды.

— Понимаю, — улыбнулась она. — Мне тоже завидно. Не могу дождаться, когда же мы с Сэмом поженимся и заведем ребятишек!

— А когда у вас свадьба?

— Не раньше июня, — поморщилась Патрисия. — Подумай только — почти год ждать!

— Ты и не заметишь, как пролетит время, — утешила подругу София. Она не хотела сейчас говорить ни о свадьбах, ни о детях.

Как несправедлива жизнь! Все ее подруги счастливы. Все нашли себе мужчин по сердцу и вышли замуж — или собираются. Почему же она осталась в стороне? Где тот единственный, который назовет ее своей?

Общее поветрие охватило даже мать Софии — Стенли Уиткомб зачастил к ним в дом, и Джанет всякий раз встречала его с радостью. София от души радовалась за мать, но не могла не жалеть себя.

Ее жизнь разваливалась на куски: тщательно продуманные планы рухнули, внезапно оказавшись беспочвенными фантазиями.

— Да, вот еще что, — заговорила Патрисия. — Майк сегодня увольняется.

Эти слова оглушили ее. София судорожно втянула в себя воздух. Значит, он не передумал. Все кончено. Пять секунд назад ей казалось, что жизнь беспросветно темна, хуже и быть не может, но лишь теперь она поняла, что такое настоящая тьма.

— Вот как? — произнесла она, старательно разыгрывая равнодушие, хотя внутри у нее все сжалось от боли.

— А он тебе не говорил?

София с напускным безразличием пожала плечами.

— Да, кажется, говорил что-то.

— И ты не расстроена?

— А с чего мне расстраиваться? — возразила София, молясь, чтобы не задрожали руки.

— Ну… — заколебалась Патрисия, — мне казалось, что вы с ним… неравнодушны друг к другу.

София рассмеялась, но даже ей самой смех показался неестественным.

— С чего ты взяла?

— Вы часто бывали вместе, и чувствовалось, что вам хорошо вдвоем… Ну, не знаю. Из вас получилась бы такая чудная пара!

— Мы никогда не были «парой»! — горячо возразила София.

— Извини. Значит, я ошиблась. Просто Майк — отличный парень, и мы все будем по нему скучать.

— Мне тоже нравится Майк, — дрожащим голосом ответила София. — Он очень милый, но… не более того… — Голос ее надломился.

— Ты его любишь? — прямо спросила Патрисия.

София молча кивнула. По щекам ее текли крупные слезы.

— Милая моя! — Патрисия вскочила и, подбежав к столу, крепко обняла подругу. — Не плачь! Все образуется!

— Но как? Майк ведь уезжает. А если бы и остался — он не тот человек, с которым можно строить жизнь.

Патриция протянула ей носовой платок.

— Может быть, с Майком ничего и не выйдет. Но рано или поздно ты обязательно найдешь своего единственного. Вот увидишь.

— Правда? — как ребенок, прошептала София. — Не знаю, есть ли вообще на свете такой человек.

— Послушай-ка! — прищелкнула пальцами Патрисия. — А как же Майкл Баррингтон? Ведь ты мечтала выйти за него замуж?

— Дурацкие фантазии, и ничего больше. В последнее время я многое поняла. Для Майкла Баррингтона работа важнее любой женщины. А я не хочу быть в его жизни на втором месте.

— Что ж, хорошо, что ты поняла это сейчас, пока не успела завязать с ним отношения.

София кивнула. Патрисия во всем умела найти хорошую сторону, но знает ли она, что значит в одно утро потерять одного за другим двоих мужчин?

— Выше нос, София! Попомни мои слова: рано или поздно ты встретишь своего прекрасного принца!

Да неужели? В двадцать девять-то лет?

— Так и не поговорил с Софией? — нахмурился Рекс Баррингтон.

Они ужинали в тридцати милях от Финикса, в ресторане отеля, который Рекс собирался приобрести и включить в свою корпорацию. Но прежде чем заключить сделку, он хотел услышать мнение Майкла.

«Местечко отличное», — вяло думал Майкл. Еще один бриллиант в коллекции Баррингтонов. Но предстоящая сделка его не занимала.

— Нет, — ответил он, сделав глоток скотча с содовой. — Не поговорил.

Дюжину раз — а может, и больше — он собирался открыть Софии правду о себе. Но всякий раз что-то его останавливало. Не то время, не то место. Но можно ли найти подходящее время и место, чтобы сообщить любимой женщине, что ты — лжец, обманщик, не тот, за кого себя выдаешь?

— Ты поступаешь нечестно, — заметил Рекс.

— Знаю, папа, но это не так просто…

— Она же любит тебя, Майкл. Неужели ты этого не видишь?

— Да. Нет. Не знаю.

Майкл со вздохом уставился в окно. Чему верить — все смешалось. Совсем недавно жизнь его была проста и ясна: он жил и дышал своим делом и не было для него в мире ничего важнее корпорации «Баррингтон». Все, чего он хотел, — расширять фирму, зарабатывать все больше и больше, делать свое дело как можно лучше, чтобы отец мог им гордиться. Но теперь что-то заставило его усомниться в прежних ценностях.

И имя этому «чему-то» — София Шеферд.

Как ни старался, он не мог изгнать ее из своих мыслей. Даже во сне ему виделись ее белокурые локоны и полные, мягкие, влекущие губы.

Милая, хрупкая София. Со стальной волей и алмазным сердцем. Она знает, чего хочет, и не успокоится на меньшем. Ему ли ее осуждать? Ведь и его сердце — из того же материала.

Он смел осуждать Софию за то, что она стремится к материальной обеспеченности. А сам-то? Заключает сделки. Играет на бирже. Внимательно следит за курсами мировых валют. Вся его жизнь вертится вокруг денег!

Теперь Майкл понимал, что всю сознательную жизнь страдал от внутренней раздвоенности. Вместо того чтобы примирить обе стороны своей души, он отверг одну из них, сделал вид, что ее не существует. С головой ушел в работу, не оставив в жизни места ни для чего иного.

И заплатил за это высокую цену.

Никому в мире, кроме отца, он не может доверять. Ни на кого не может положиться. Никому не может раскрыть свое истинное «я».

И в этом — его проклятие. В больнице, где появился на свет ребенок Лукаса и Оливии, Майкл понял, чего ему так не хватает: любви, радости, надежды.

Софии.

Майкл привык ставить себе цели и добиваться их. Что он должен сделать, чтобы завоевать Софию? Прежде всего — рассказать ей правду. Признаться, что он и Майкл, и Майк. Что умеет быть разным: серьезным и беззаботным, богатым и бедным, надежным и непредсказуемым… все это и многое-многое другое.

Сможет ли София принять его таким, какой он есть? И — что еще важнее — простит ли его обман?

Есть лишь один способ это выяснить.

Майкл отодвинул стул и встал, положив на стол стопку купюр.

— Хочешь купить этот отель — покупай, — обратился он к отцу. — А у меня осталось неоконченное дело в Финиксе.

Было уже почти семь, когда София закончила печатать и собралась отнести документы в почтовую комнату, чтобы их отправили завтра же утром.

Страшно подумать, что там она может наткнуться на Майка! Особенно после того, как весь день от него пряталась, выскальзывая из кабинета именно в те минуты, когда обычно приносили почту.

Успокойся, приказала она себе. Майк давным-давно ушел домой. Может быть, сейчас уже мчит по пустыне на своем стальном чудище.

Но откуда это внезапное желание оказаться на заднем сиденье его «Харлея» и чтобы ветер хлестал в лицо, в глаза било оранжевым светом заходящее солнце, а руки обнимали мускулистое тело Майка?

Прекрати немедленно! Возьми сумочку и документы, спустись в подвал, сунь бумаги в почтовый ящик и поезжай домой. И забудь наконец о Майке!

Но забыть она не могла. Все здесь напоминало о нем. Со стола удивленно щурился стеклянный котенок, с лампы свисала лента, которой они связали себе ноги во время соревнования, возле телефона валялся бумажный листок с номером службы доставки пиццы.

Разозлившись на себя, София быстро сложила документы в конверт, запечатала и разборчиво надписала адрес отделения «Баррингтона» в Германии. Затем повесила на плечо сумочку, перекинула через руку детское одеяльце, погасила свет и, выйдя, заперла за собой дверь. Цокот ее каблучков гулко отдавался в пустынном коридоре.

София вошла в лифт и нажала кнопку подвального этажа. Лифт двинулся вниз, с каждым этажом сердце Софии сжималось все сильнее.

Наконец лифт остановился и двери бесшумно разъехались.

София вышла в скудно освещенный холл и поспешила к дверям почтовой комнаты. Опустив письмо в щель, она заторопилась обратно к лифту.

— Что это ты здесь делаешь?

София вздрогнула и обернулась. Расширенными глазами она следила, как из боковой двери выходит Майк с ключами в руке.

— Извини, — произнес он. — Не хотел тебя пугать.

Господи! Что он здесь делает в такой час?

— А я и не испугалась, — солгала она.

Майк подошел к лифту и нажал кнопку.

— Опять заработалась допоздна?

Она кивнула.

— Интересно, оценит ли Майкл Баррингтон, как ты для него стараешься.

Двери лифта открылись, и Майк шагнул внутрь.

София заколебалась. Стоит ли подниматься на лифте вместе с ним? В этой крошечной кабинке их будет разделять лишь несколько футов…

— Ты идешь? — Он лукаво улыбнулся, вздернув брови и склонив голову.

«Почему бы и нет? — подумала София. — Всего-то один этаж!»

Расправив плечи, она храбро шагнула через порог.

София чувствовала, что Майк не сводит с нее глаз. Его взгляд обжигал почти физически. Но она не осмеливалась взглянуть в его сторону.

Наконец двери закрылись, и лифт двинулся вверх.

Майк кашлянул.

— Ты, наверно, слышала, что я сегодня уволился. И что скажешь?

Она бросила на него быстрый взгляд.

— А чего ты ждешь?

— Я надеялся, ты скажешь: «Мне будет не хватать тебя».

— С какой стати?

Он скорчил выразительную гримасу.

— Мне казалось, между нами что-то было.

— Вот как? Если так, почему же ты уезжаешь?

Он гордо вздернул голову.

— Чтобы не мешать твоему предполагаемому роману с Майклом Баррингтоном.

— Ерунда! — с жаром выкрикнула она. — Пустая отговорка!

— Подожди-ка минутку, — он выставил вперед ладони. — Ты ясно дала понять, что я тебя не интересую, потому что ты сохнешь по своему боссу. И что мне, по-твоему, остается делать?

— Разумеется, уйти! — фыркнула София. — Сбежать. В этом тебе нет равных, верно, Майк? Ты же не привык долго задерживаться в одном городе, или на одной работе, или с одной женщиной!

— Это ты, София, приводишь пустые отговорки. Говоришь одно, а думаешь другое. Как я могу остаться и бороться за тебя, когда ты всеми возможными способами объяснила, что я для тебя недостаточно хорош?

— Никогда я такого не говорила! — гневно сверкнув глазами, возразила София. Черт бы его побрал за эти потертые джинсы и облегающую тенниску, за красоту, за бешеную сексуальность! — Ты для меня вполне хорош!

— Только недостаточно богат, так?

— Не передергивай. Дело не в деньгах.

— А в чем же?

— Мне нужен человек, на которого можно положиться, — тихо ответила София. — Человек, которому можно довериться в трудные времена. Честный человек, который не станет мне врать или выдумывать отговорки. Человек, способный взять на себя ответственность за семью.

— И ты думаешь, что я не такой? — поинтересовался он, воинственно уперев руки в бока.

— Правильно.

— А Майкл Баррингтон тебе подходит? Потому что ему есть чем обеспечить семью? — допытывался Майк.

— Речь не о Майкле Баррингтоне, а о нас с тобой.

Вдруг кабину тряхнуло. Наверху, в шахте, звучно заскрипели кабели, и лифт резко остановился.

— Что такое? — воскликнула София.

— Не знаю.

Оба взглянули на цифровое табло. Первый этаж.

Но дверь не открывалась.

— Майк! — прошептала София, чувствуя, как дрожит голос: она с детства побаивалась тесных запертых помещений. — Почему не открывается дверь?

— Заклинило, должно быть. Не пугайся. — И он нажал кнопку «Открыть».

Никакого результата.

Майк снова и снова нажимал на кнопку — ничего. София несколько раз глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.

— Не беспокойся, милая, я тебя отсюда вытащу.

Сверху послышался какой-то треск. Майк нахмурился.

— Что за черт? — воскликнул он.

В тот же миг свет погас, и сердце Софи судорожно сжалось.

— Майк! — вскрикнула она.

— Я здесь, милая! — В темноте она почувствовала его руку и схватилась за нее, словно утопающий за соломинку. — Не бойся! Я здесь. Ты не одна.

О нет, она не одна! Она заперта во тьме вместе с единственным мужчиной, способным разжечь пожар в ее теле и душе.