Влюбленная женщина

9

К счастью, дел в этот день оказалось много.

Вечеринку, которую Лиз обещала гостям ресторана в качестве компенсации за неприятное зрелище, увиденное ими накануне, решено было устроить на пляже. Дэвид выкопал яму для костра, над ней установили вертел. По пляжу расставили легкие пластмассовые столы и раскладные стулья. Патриция крутилась как белка в колесе, помогая Лиз и Дэвиду, ей даже некогда было пообедать.

— Я надену саронг, — заявила Лиз, — и ты тоже надень, Патриция, пусть гости чувствуют себя, как на острове в Тихом океане!

— Согласна. Только у меня нет саронга.

— У меня два, один я дам тебе. Официантки, нанятые нам помогать, тоже с удовольствием оденутся так. Дэвиду подберем что-нибудь в том же стиле. — Лиз была полна энтузиазма.

— Я поддержу компанию, — Патриция улыбнулась, — а как быть со Стивом?

— Стив пусть надевает, что хочет. Ему бесполезно советовать, что надевать или делать. — Пожав плечами, Лиз продолжила: — Но у меня есть кое-что для Джона. Я думаю, вечеринка пройдет отлично. Сегодня полнолуние. Приободрись, детка!

— Я, по-моему, и так в порядке, — промямлила Патриция.

— Хм, в саронге и при полной луне ты сразишь Стива Эрбоу наповал!

— Зачем?

— Детка, — Лиз погладила Патрицию по щеке, — пусть знает, что если ты ему нравишься, то он должен вести себя подобающим образом. Стив подвержен смене настроений. Но это дело поправимое. Надо только привыкнуть и знать, на какие кнопки нажимать. Ну вот, помяни черта, и он тут как тут! Стив и Джон вернулись. Утром мистер Эрбоу сказал, что я могу распоряжаться сегодня всем по своему усмотрению и он будет выполнять мои распоряжения с радостью. Но это все равно что просить тигра побыть миленьким котеночком! Я думала, они хоть вернутся попозже. — Лиз заторопилась по своим делам.

Патриция наблюдала за Лиз с улыбкой на губах, но в глубине глаз пряталось беспокойство. Вести себя подобающим образом — это как? И как должна она вести себя лунным вечером с мужчиной, который только утром… Нет, она не станет об этом думать! Патриция сделала неловкое движение, и тут же почувствовала боль в ушибленной ноге.

При других обстоятельствах она даже не обратила бы на это внимания. Но сейчас… Кто может заставить ее делать то, что она не хочет делать? У нее появился прекрасный предлог не участвовать в сегодняшней вечеринке, и она собиралась им воспользоваться.

Лиз появилась в офисе около четырех часов.

— Вот саронг, Патриция. И пообещай мне, что украсишь волосы цветами! Кстати, Джон сказал мне, что ты ушибла ногу. У меня есть прекрасное лекарство! — И она протянула Патриции тюбик с мазью. — И, раз уж у тебя травма, будешь развлекать гостей беседой и восхищать всех своей красотой. А сейчас отправляйся домой, намажь лодыжку мазью и отдохни. Мы ждем тебя к шести.

И Лиз побежала по своим делам, как всегда, энергичная и уверенная в себе.

Патриция принялась разглядывать саронг. Чудесная шелковая ткань бледно-зеленого цвета с ярко-розовыми цветами в другой раз, возможно, порадовала бы ее, но сейчас Патриции стало до слез жалко себя. Ничегошеньки в ее жизни не изменилось. Ее даже никто не спросил. Ей просто велели поступать так-то и так-то.

Патриция тем не менее выполнила все рекомендации Лиз и даже поспала полчасика. Разбудил ее Джон, который, полный радостного ожидания, ворвался в ее бунгало.

— Они развесили по деревьям китайские фонарики, а еще будут танцы! — сообщил он Патриции и, радостно потирая руки, добавил: — Будет чертовски весело!

— Джон, — сказала Патриция, пытаясь спрятать улыбку, — мне кажется, не стоит пользоваться такими выражениями.

— Я слышал, как Дэвид это говорил.

— Дэвид гораздо старше тебя.

— Значит, если тебе двадцать один или больше, то ты можешь так говорить, а если меньше — то нет?! Почему? Я понимаю, что я не могу водить машину, потому что не достаю до педалей. Это настоящая причина. А здесь я не понимаю почему. — Джон смотрел на Патрицию с обидой и искренним недоумением.

— Выслушай меня. Есть много вещей, которые детям нельзя делать, потому что они недостаточно взрослые, или недостаточно сильные, или это вредно. Но ругаться, — Патриция сделала небольшую паузу, чтобы подчеркнуть важность сказанного, — ругаться не следует никому. Это некрасиво, Джон. Поэтому детям просто-напросто запрещают произносить такие слова. Когда же ты вырастешь, у тебя будет собственное мнение на этот счет.

— Если так делают Стив и Дэвид… — Джон на мгновение задумался и продолжил: — То я тоже, наверное, буду так делать, когда вырасту. Ладно, подожду, пока стану взрослым! О, чуть не забыл! — Он выбежал на террасу и вернулся с букетом ярких цветов. — Лиз сказала, что они тебе понадобятся.

Одевшись, Патриция еще долго вертелась перед зеркалом, примеряя саронг то так, то этак. Она воткнула в распущенные волосы ярко-красный цветок и как раз собиралась набросить на шею венок, когда на террасе послышались шаги.

— Тук-тук! — раздался голос Стива. — Ты готова?

— Я уже выхожу! — В волнении Патриция теребила венок и сломала несколько цветочных головок. — Если тебя послали за мной, то можешь идти, я буду через минуту.

— Я принес тебе кое-что. — Стив уже стоял в дверном проеме.

Патриция взглянула на него и на секунду утратила способность дышать. Это был совсем другой Стив, совершенно незнакомый. На нем были джинсы и бледно-голубая рубашка, волосы тщательно причесаны, лицо аккуратно выбрито. В руках он держал два бокала.

— Я думаю, мы можем немножко принять для храбрости, — сказал Стив, переступая порог ее комнаты. — Ты выглядишь превосходно, Патриция. Впрочем, ты всегда так выглядишь. — Он откровенно любовался блеском ее волос, мерцанием ее глаз, матовой кожей шеи и обнаженных плеч.

Стив протянул ей бокал. Патриция, поколебавшись, взяла его и быстро отошла в сторону.

— Я не предлагаю тебе сесть. — Она нервно сделала глоток, бренди с содовой обожгло горло. Выждав секунду, Патриция продолжила, стараясь не смотреть Стиву в глаза: — У нас на это нет времени.

— Кажется, слишком поздно говорить, что я не знаю, что сказать. — Стив нежно дотронулся до цветка в ее волосах.

— Может, ничего говорить и не нужно, потому что между нами ничего не было? — Голос Патриции прерывался.

— Нет, нужно. — Стив приподнял ее подбородок, чтобы встретиться со взглядом Патриции. — Что ты хотела сказать?

— То, что произошло сегодня утром, — изумрудные глаза Патриции были полны слез, а голос дрожал, но она справилась с волнением, — ускользнуло от нас, потому что мы неправильно выбрали время или место, или мы просто не подходим друг другу. Все.

— Превосходно, — сухо прокомментировал Стив, пальцы, державшие голову Патриции за подбородок, вдруг стали неловкими, и рука скользнула вниз. — Все не можешь его забыть?

— Так же, как и ты помнишь о ней! — парировала Патриция.

— Ты имеешь в виду Мэри?

— Нет, Стив, — Патриция попыталась улыбнуться, — я говорю о женщине, которую ты никак не можешь забыть, даже когда ее нет рядом, потому что она так хочет или потому что так сложились обстоятельства, все равно. Я говорю о матери Джона!

Выражение лица Стива стало замкнутым, глаза колюче блеснули.

— Не пора ли отправляться к гостям, мисс Хобс?

— Стив, — услышали они крик Дэвида, — Лиз требуется твоя помощь, дружище!

— Скажи ей… — грубо начал Стив, потом перевел дыхание и продолжил ровным голосом: — Скажи ей, что я приду через пять минут.

Послышались удаляющиеся шаги Дэвида. Стив повернулся к Патриции.

— Мать Джона не имеет к этому никакого отношения. Впрочем, имеет, но…

— Патриция, Стив, все собрались! — позвал их с террасы звонкий голосок Джона.

— Черт! — выругался Стив и залпом выпил свой бренди.

— Полагаю, ты воздержишься от ругательств в присутствии своего сына? — проворковала Патриция.

— Во-первых, он не мой сын, — холодно, но не резко ответил Стив, — и, во-вторых, что, черт возьми, мне делать с тобой?

Патриция была потрясена.

— Подумайте об этом на досуге, мисс Хобс! — В улыбке Стива было что-то неприятное. — Интересно будет вас послушать после того, как мы разделаемся с гостями. Я иду, Джон! — прокричал он, выходя из комнаты.

Весь вечер Патриция провела как в тумане. Она развлекала гостей и задавала тон вечеринке. Она даже танцевала с Джоном, но Стив ее танцевать не пригласил. Весь вечер он изображал радушного хозяина, и не знающий его человек даже не мог и предположить, какой тигр-людоед скрывается под добродушной личиной.

Вездесущая Лиз не смогла удержаться от замечания по этому поводу. Правда, терпела она довольно долго и почти под конец вечеринки вынесла вердикт:

— Тебе не кажется, детка, что это ультиматум?

— Не знаю… А почему ты мне не сказала? — с трудом выдавила из себя Патриция.

— Не сказала о чем, дорогая?

— Что Джон не его сын!

Лиз пожала плечами.

— Официально — его.

— Но он же копия Стива!

— Тому есть весьма веские причины. Он тебе больше ничего не сказал?

— Нет. — Патриция была явно огорчена.

— Ну ладно. Пусть сам выкручивается! О, кажется, у нас проблемы!

Патриция огляделась, но не заметила ничего необычного. Гости весело расправлялись с жареным поросенком, танцевали или прогуливались вдоль кромки прибоя, романтически освещенного луной. Наконец она увидела женщину, которая, лавируя среди танцующих пар, решительно направлялась к Стиву. Это была Мэри Линдл.

Она подошла к нему, обеими руками обхватила его лицо и крепко поцеловала прямо в губы. Только удивлением — Стив стоял спиной к приближающейся Мэри — могла Патриция объяснить тот факт, что Стив абсолютно не сопротивлялся. Однако то, что произошло потом, вряд ли можно объяснить одним лишь удивлением.

Мэри обвила шею Стива руками, предварительно положив его руки на свои бедра, и увлекла танцевать. То, как она провокационно прижималась к нему и извивалась в его объятиях, видимо, разбудило в Стиве приятные воспоминания — на лице его появилась улыбка, он поцеловал Мэри в волосы, и они продолжили свой танец с видимым наслаждением и радостью.

Видя, что Лиз собирается что-то сказать, Патриция устало вскинула руку.

— Не надо, Лиз. Я и так много сделала для Стива Эрбоу сегодня. Я отправляюсь спать.

Патриция не знала, сколько она проспала и отчего проснулась. Первой ее мыслью было: я не погасила свет. Но метавшиеся по стенам тени навели ее на другую мысль — это не электрический свет, а масляная лампа, которой она никогда не пользовалась.

Резко сев в кровати, Патриция огляделась и увидела Стива, занявшего единственный в ее бунгало стул.

— Что ты здесь делаешь?

— Ты была похожа на Спящую Красавицу, которую принц разбудит своим поцелуем.

— Не начинай снова свою игру, Стив Эрбоу! — Патриция уже собиралась откинуть простыню, но тут вспомнила, что на ней нет ничего, кроме тонкой шелковой ночной сорочки цвета слоновой кости, едва доходящей до колен. — И больше никогда не смей переступать порог этой комнаты без моего разрешения!

— В гневе ты еще больше похожа на принцессу, — уныло отметил Стив. — У тебя самый прелестный носик, Патриция, из всех, что мне доводилось когда-либо видеть. И ты всегда держишь его по ветру.

— Ты… — Патриция запнулась, а потом внезапно спросила: — Что, черт возьми, с тобой случилось?

— А-а, ты наконец заметила. — Стив потрогал синяк под глазом; сам глаз здорово заплыл и был открыт только наполовину. Довершали удручающую картину грязная рубашка, ободранные локти и разорванные джинсы. — Я пропустил хук слева, если ты, конечно, знаешь, что это такое.

— Конечно, знаю. Тебя просто побили. Только не говори, что это сделала Мэри!

— Нет, это не Мэри. Вчера вечером, будучи твоим прилежным учеником, я хорошенько проучил одного зазнайку. Сегодня он вернулся, чтобы проучить меня.

У Патриции отвисла челюсть от изумления.

— К счастью, все уже разошлись, — продолжал Стив. — Джон отправился спать, его примеру последовали Лиз и Дэвид. Я загасил костер и тоже хотел уже уходить, когда появился он и преподнес мне сюрприз.

— Что ты, — спросила Патриция справившись наконец с изумлением, — с ним сделал потом?

— Ничего особенного. Просто я стал защищаться, не зная, хочет ли он меня убить или просто попугать. Из его слов я понял, что он не может простить мне только того, что выглядел дураком в глазах жены. Это я могу понять. Знаешь, мы мужчины…

— Это я прекрасно знаю, — оборвала его Патриция. — Что было дальше?

— Мы перестали драться, и я предложил ему выпить.

— Перестали драться! Предложил выпить! — Патриция больше не могла сдерживаться и начала хохотать. — И что, он принял твое предложение?

— Да, принял. Мы еще раз все хорошенько обсудили и пришли к выводу, что оба хороши. Мы пожали друг другу руки и расстались вполне мирно.

— Я вижу. — В голосе Патриции звякнул металл. — И сколько нужно выпить, чтобы расстаться мирно?

— Ты что, считаешь, что я пьян? Абсолютно нет! — Стив приосанился. — Я просто расслабился после тяжелых трудового дня и вечера, тяжелых во всех отношениях, включая тяжесть полученного удара.

— И ты, — Патриция подозрительно посмотрела на Стива, — полагаешь, что я положу тебе на глаз примочку и предложу свою ванну, чтобы смыть грязь? Ты за этим пришел ко мне? Вломился без разрешения и, что хуже всего, когда я спала!

— Боже милостивый, Патриция, конечно нет! — Стив ухмыльнулся. — Обратиться к тебе с такой просьбой, это все равно что просить леопарда избавиться от своих пятен!

Патриция гневно посмотрела на него.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Все равно что просить тебя спуститься с твоего одинокого утеса…

— Заткнись, Стив! — скомандовала она. — Сиди здесь! — Патриция встала, накинула махровый халат и быстро вышла.

Через пять минут она вернулась с крепким кофе и аптечкой для оказания первой помощи.

Пока Стив пил кофе, Патриция развела водой для инъекций какой-то порошок, обмакнула в полученную густую жидкость ватный тампон и взглянула на Стива.

— У тебя в волосах песок, ты весь в грязи и в крови и, наверное, еще и вспотел, поэтому тебе нужен душ, прежде чем я начну обрабатывать раны.

— Ты что, хочешь, чтобы я проковылял в свое бунгало, принял там душ, а потом снова приковылял сюда?

— Душ тебе явно не помешает. Так и быть, можешь принять его здесь. А я пока раздобуду тебе одежду.

— Пижама вполне подойдет.

— Ты получишь то, что я сочту подходящим, — парировала Патриция.

— Все, что скажете, мэм! — дурашливо выкрикнул Стив. Он с трудом поднялся со стула и нетвердой походкой отправился в ванную.

Патриция подумала, что, может быть, все происходящее с этим мужчиной следствие не чрезмерного употребления алкоголя, а полученного им удара по голове. Тут ей стало не до шуток.