Волк в овечьей шкуре

32. Привал

Мне казалось, что спал я не больше пяти минут, но когда открыл глаза, то обнаружил, что солнце уже стояло в зените. И сразу почувствовал, что рядом кто-то ходит. Посмотрел на Веру: она спала в неудобной позе, впрочем как и я. Все тело затекло и ныло. Прислушавшись, понял, что так и есть, даже слышал голос. Вот удар по железу, видимо, ладонью. Взяв пистолет, взвел курок и начал осторожно вылазить в люк.

Я осмотрелся. Метрах в десяти на дороге увидел лошадь, запряженную в телегу. Превозмогая боль в плече, я выбрался из люка. Стараясь не стучать каблуками о железо, подкрался к краю и взглянул вниз. Еще раз осмотревшись, спустил курок и спрятал пистолет.

— И что там увидел? — задал я вопрос мужичку, который ползал на коленях и заглядывал под низ.

Когда он поднялся, я увидел сухого невысокого дедка. Лицо было покрыто морщинами, на голове седые лохматые волосы и такая же седая щетина. На вид ему было лет семьдесят.

— Мужики, я присто дивлюсь, шо за гарна махина, — весело произнес он и, посмотрев на меня, удивлено: — О! Да ты дывчина, а яж думав, шо мужик.

— И что, увидел что-нибудь? — улыбнувшись спросил я.

— Да где ж тут побачешь?

— Ладно, дед, я тебе все покажу. У тебя пожрать есть?

— Я якже, сало е, хлиб е, цибуля е, гарылка гарна е.

Вера, услышав про еду, тут же показалась из люка.

— Ну тащи, раз е, — произнес я, улыбнувшись.

Пока он бегал к телеге, мы спустились на землю и, не сговариваясь, почти бегом бросились в кусты. И только присев, засмеялись.

— Кто такой? — спросила Вера, когда мы возвращались назад.

— Не знаю. Дед. Местный, наверное. Сейчас все узнаем.

А дед оказался шустрым: пока мы отлучались, он уже расстелил на земле рядом с гусеницей какую-то тряпку, на ней уже были разложены хлеб, яйца, лук, сало и стакан. Увидев нас, он опешил.

— О, уже две дывчины…! — он обернулся.

Мы с Верой, увидев, что лежит, одновременно сглотнули слюну и, переглянувшись, засмеялись.

— Прошу, — показал он на разложенную еду и откуда-то ловко извлек бутыль, какие я только в фильмах видел, с мутной сивухой. Но у него жидкость была чистая как слеза.

Вера отказалась, а я выпил.

— Смотри, подруга, опять понесет, — она, посмотрев на меня, подмигнула и улыбнулась.

— Дед, у вас почта или сберкасса есть?

— Ниии, нэма.

— А магазин?

— Магазин е, у Люськи камирсюге.

— А деревня большая?

— Ниии, якись бильшая, тильки сторики. Из молодежи тильки мы с моей бабкой.

Мы переглянулись. Вера, отвернувшись, засмеялась.

— Понятно, а баня у тебя е?

— А як же, е.

— Тоды шо, может, истопишь? Дывись, яки мы чумазы, — перенял я его полуукраинский говор. И, посмотрев на Веру, продолжил: — Вирка, ти шо на целу годину трэбуху набываеш…?

Вера перестала жевать, посмотрела на меня удивленно и захлопала ресницами. Не выдержав, я рассмеялся. Выпив еще, я продолжил трясти деда:

— Дед, короче, у нас проблемы и очень серьезные. Нам нужны продукты, одежда, солярка и самое главное — нам нужна баня, это в первую очередь. Мы сегодня уедем, ты пока не говори никому, что видел нас. И еще, в деревне чужих нету?

— Ни, нэма, а баню мы истопим. Поихали до мэне. Моя хата з краю, и вас, дывчины, никто не побачит.

— Дед, нужно эту махину спрятать.

Он задумался.

— Е мисто, зараз сховаем — на старом телятнике.

— Вера, дед поедет со мной, а ты на лошади, хорошо?

Вера округлила глаза:

— Нет, я не поеду на лошади…

— Хорошо, я поеду на лошади, а ты — на этой бандуре.

— Нет, я на лошади, — испугано проговорила она.

И вскоре, загнав вездеход в старый телятник, где остались стены и крыша, мы на телеге приехали в деревню. Пока дед затапливал баню, мы познакомились с его женой, бабой Машей, Вера сняла мне бинт. Осмотрев в зеркало рану, понял, что она не опасна. Конечно, нужно было зашить, но уже и так все засохло. После бани еще обработаю, и все.

— Ну вот, девочка, — обратился я к отражению в зеркале, — теперь и ты с пулей в голове. Видимо, я не могу без нее жить.

Вскоре была готова баня. Отмывшись от грязи и пота и обернувшись в простыни, мы сидели во дворе и наслаждались погодой.

— Баба Маша, — обратился я к бабульке, — а что у вас в магазине продают из одежды?

— Ой дочка, молодежи-то у нас и нема, так что даже не знаю. Вы сейчас модны, вам подавай все короткое, а у нас все, что старикам нужно..

— А энцефолитки есть? У вас же ездят мужики на рыбалку, охоту и вообще в лес за грибами?

— Да висят там… яки-то.

— А нижнее белье? — спросила Вера. Я, если честно, и не подумал об этом.

Решили так: Вера с бабой Машей сходят, и Вера купит, что надо. Я показал Вере, что нужно взять из верхней одежды, и так же составил список необходимого, не забыв про сигареты. Вера опять вырядилась в то, что удалось сохранить, т. е. то, что было на ней, и они ушли. А я так и сидел, замотанный в простынь.

— Може, ешо по песят? — услышал я голос деда.

— Наливай, — немного подумав, махнул я рукой.

У деда нашелся атлас дорог. Пока Вера занималась покупками, я тоже не сидел: зарядил фонари и поставил заряжаться аккумулятор к спутниковому телефону. Изучив карту, узнал у деда, где можно раздобыть солярки. И вскоре дед вернулся и обрадовал, что можно купить 500 литров. Этого хватит на пятьсот км. Дед также подсказал, как можно проехать до Орловки. Почему именно до Орловки, я пока и сам не знал, но что-то подсказывало, что нужно ехать туда. Он также подсказал, где бывает милиция, а где ее даже и не видели. Но все равно рисоваться в селах я не хотел. Лишние свидетели. Да и деду я не сказал, куда мне надо, Расспрашивал о всех возможных направлениях.

Вскоре появилась Вера и сразу потащила меня в дом, сказав, что хватит тут стриптиз показывать. Я, посмотрев вещи, остался доволен: верхняя одежда как раз подходила для тайги. А нижнее белье, как ни странно, меня разочаровало. Я даже не ожидал от себя такого. Даже Вера заметила.

— Ну, а что я куплю? То, что было, у меня такое ощущение, что это с какого-то военного склада середины восьмидесятых годов для женщин-военнослужащих. Даже лифчики на пуговках. Ну, нет лучше, они живут как в тундре. Ты бы видела платья!

— Ладно, не важно. Не всю же жизнь ходить в этом, хотя…. - я улыбнулся, — умереть хочется в красивом белье.

— Да ну? Вот уже прогресс на лицо, — Вера засмеялась.

— Да, на лицо. Кстати это мой первый белый лифчик и первые белые трусы. — Мы опять прыснули смехом.

— Да это не лифчик, — уже спокойно сказала Вера, — это чехол для нашего крокодила.

Так, весело обсуждая, мы помогли друг дружке справиться с застежками и, наконец-то одевшись, вышли во двор.

— Какой он неудобный, — поправляя лифчик под футболкой, заметил я.

Вскоре, собрав все вещи, прихватив с собой атлас и подаренную дедом фару-прожектор, мы были уже у вездехода. За день над деревней три раза пролетел вертолет. Я был уверен, что это по нашу душу. Поэтому решил двигаться только ночью. Пока ждали солярку, мы с Веркой поставили фару. Я нашел причину, почему у нас не было света, и устранил ее. Вскоре послышался шум двигателя — это приехал трактор и привез солярку. Заполнив всю пустую тару, я отдал деду 10 тысяч, не смотря на его отказ. И на этом попрощались.

Время было уже семь часов вечера. Дожидаясь темноты, мы с Верой, бросив матрацы прямо на броню, просто отдыхали. Рана меня сильно не беспокоила. Я пытался сосредоточиться на происходящем, но мысли постоянно уносились к той ночи, когда мы сходили в клуб. Если первые сутки мне было стыдно перед Верой, перед собой, перед друзьями, то сейчас я почему-то вспоминал ту ночь с наслаждением. Где-то далеко внутри я хотел, даже не хотел, а жаждал повторения. Я хотел снова испытать то, что испытал тогда. Как ни странно было осознавать, но мне понравилось, что со мной так обращались, понравилась эта грубость на грани жестокости, что меня использовали как хотели, понравилось быть марионеткой в мужских руках и подчиняться, чувствуя свою слабость и уязвимость. Так же я вспомнил ощущение, какое я испытал в платье, и тоже захотелось повтора. А когда я вспомнил, как пульсировал его член у меня в руке, а потом и во рту, я издал протяжный стон. Вера, повернувшись на бок и приподнявшись на локоть, посмотрела мне в глаза:

— Вот так теперь и будет. Я знаю, ты сейчас вспоминала ту ночь, я — тоже. Теперь ты не сможешь спокойно жить без секса, как и я. Ведь в меня тоже тыкали всю эту дрянь, эти психотропные препараты.

— Ничего я не думал, — перебил я Веру. — Просто тошно, на душе хреново.

— Да ладно, подруга, я же вижу: у тебя глаза затуманены. Меня-то не обманывай. Ты сейчас готова отдаться первому, кто тебя поцелует или приласкает, ты не сможешь уже устоять. — Она захохотала: — Ну что, у кого передок слабый?

— Верка, сучка, я тебя сейчас убью. Лучше заткнись, — улыбаясь, сказал я. И почувствовав, как пуговички от лифчика давят на позвоночник, добавил: — А прикинь, Вер, парни будут нас раздевать и увидят такое страшное белье.

— Ну вот, ты уже наша, если ты о этом подумала, — она хихикнула. — А ты думаешь, они обращают внимание, какое на нас белье? Это мы, как дуры, наряжаемся, одеваемся, а у них, если встал, то уже без разницы, что на тебе, хоть паранджу одень. Они козлы.

— Ну-ну, не забывай, ты и меня оскорбляешь. Я, между прочим, всегда обращал внимание на белье.

— Первые секунды, а потом и тебе было все равно, что на ней. А я и не оскорбляла тебя, ты уже принадлежишь нашему бабьему сословию.

Я понимал, что она, скорее всего, права. И дело даже не в том, что я вспоминаю ночь с парнями. Я начинаю смотреть на мужчин как на противоположенный пол, начинаю в душе осуждать их поступки, которые и сам допускал. Даже иногда, вспоминая какие-то свои поступки, я начинал понимать, как подло поступил…

От этих мыслей меня отвлек шум вертолета.

— О! Вот, мечтали о мальчиках, они и прибыли.

Было понятно, что летит он очень низко, и как раз с той стороны, откуда мы приехали. Видимо, шли по следам и вот теперь пытаются определить, куда же мы делись дальше. Он прошел чуть в стороне от нас. Развернувшись, прошел уже прямо над нашим укрытием. Сделав еще несколько заходов, он завис прямо перед воротами.

— Вера, убери матрацы и сама вовнутрь. А я пойду, мальчиков встречу.

Подхватив ВСС, пробрался к воротам. В щель я заметил «вертушку», висевшую метрах в десяти от земли. Было понятно, что они нас засекли. А иначе зачем зависли. И тут я увидел направленный в нашу сторону пушку тепловизора. Теперь сомнений не оставалось. Я вскинул винторез и, поймав в оптику плечо следившего, нажал спуск. Я видел как его отбросило назад, а тепловизор повис на ремне. Следующий выстрел пришелся чуть выше головы пилота. Я не собирался убивать пилота и, тем более, сбивать вертолет, хотя на таком расстоянии это не проблема. Я просто предупредил, что не стоит меня злить. «Вертушка» моментально свалилась на борт и, набрав обороты, взмыла верх. Но сделав разворот, ринулась вниз. У меня засосало под ложечкой: я понял, что он пошел в атаку.

Все, хватит мечтать о мальчиках! Обернувшись, я не увидел Веры, она уже скрылась в люке. И тут раздались выстрелы. Били из ПК. Пули вспороли крышу, и фонтанчики пробежали через все здание. Вертолет прошел над крышей и, сделав вираж, пошел на новый заход. Теперь он летел метрах в десяти в стороне, через проем окна я успел увидеть пулеметчика. Теперь он поливал стены. Я присел за бетонную плиту. Пули ударили в броню МТЛБ и с диким ревом, усиленным пустым зданием, рикошетом ушли вверх. Вертолет начал разворачиваться для нового захода.

— Сука, каруселить начал.

Я прикинул, что на этот раз он пойдет с другой стороны, перебежал туда и, встав в проеме окна, вскинул ВСС. Но он неожиданно затормозил перед воротами и начал спускаться. Я переместился к воротам и вовремя: пулемет опять ожил. Теперь он простреливал все здание вдоль, но меня он не видел. Я спокойно выставил ствол в щель, толчок в плечо, и пулемет падает на землю, а пулеметчик исчезает внутри.

— Ну вот, как-то так, — прошептал я. И быстро, пока пилоты не сообразили, в чем дело, поймал в прицел командира. — Да живи пока, — опять прошептал я и, взяв ниже, всадил ему пулю в плечо. — Держи, пользуйся моей добротой.

Вертолет потерял управление, и его понесло вправо. Я застыл, ожидая самого худшего. Я не хотел, чтобы он разбился, но его несло прямо на деревья. Еще секунда, и все, крушение. Но в последний момент второй пилот сумел взять машину под контроль, выровнявшись, развернулся и, быстро набрав высоту, стал удалятся.

— Ну, вот и поговорили, мальчики.

Я посмотрел вслед удаляющемуся вертолету. И сплюнув, пошел и подобрал пулемет. Открыв задние двери, я закинул его во внутрь и сам пролез в кабину.

— Ну и как мальчики? — спросила Вера.

— Да пошли они, козлы! Лифчик им мой не понравился. — Мы захохотали.

Вера в последнее время меня все больше и больше удивляла. Другая бы на ее месте была бы в истерике. А она всегда находит силы шутить. И уже реже увидишь страх или ужас в ее глазах.

— Страшно было? — спросил я.

— Немножко, когда пули попадали. А тебе?

— Мне? За тебя…

Ладно, не дали нам помечтать, пора ехать. Черт его знает, может, это только разведка, а основные силы едут на вездеходах? Хотя я не понимаю такой подход. Я бы на месте руководителя посадил бы десант в «вертушку». Если бы вот сейчас был бы десант, туго бы нам пришлось. Да и пилот — видно, что гражданский, взял, и сам подставился.

Мы выбили остатки ворот и помчались в сторону деревни. Теперь было все равно, нас уже засекли. На скорости более 60 км/ч мы пронеслись по единственной улице и, не снижая скорости, устремились в сторону деревни Чуваши. Не доезжая до нее километров пять, я увидел съезд с трассы, как и говорил дед, и свернул в лес. Опять мы мчались по грунтовой дороге, кое-где пробираясь через грязь, где обычным внедорожникам делать нечего. Но тут была дорога. Хоть такая, но дорога.

Сейчас мы ехали в сторону деревни Малокарогаевки. И опять, не зная о том, что в это время три гусеничных тягача на такой же скорости проезжают через деревню Кордон. А к Новосибирску подлетает чартер с 15 бойцами так сказать «зондер-команды» для нашей ликвидации. И самое главное, что мы не знали, это то, что три тяжелых «Форда-эскорт» на большой скорости уже оставили позади себя Нижний Новгород и, не снижая скорости, тоже едут в этот район. Всего этого мы знать не могли, как и того, что с Омска так же выехала бригада братвы, в надежде получить карту. Мы просто ехали, каждый думая о своем, так как разговаривать в таком шуме просто невозможно. Высунувшись по грудь в люк, я наслаждался встречным ветром и продолжал думать о той ночи. А Вера вообще села на броню, свесив ноги в люк и держась за крышку.

Удача пока сопутствовала нам. У преследователей тягачи тоже работают на солярке, поэтому им нужна была заправка, и когда они доложили, что мы опять углубились в болота, им поступил приказ остановится и ждать. Утром к ним прилетят люди, и дальше действовать совместно с ними.

Опять покинув трассу у Чувашей и отъехав километров пять, я заметил свежие следы от вездеходов. «А что я вообще теряю? Они и так знают, что мы в этом районе, зачем объезжать все эти деревни по болотам?» Я остановился, нашел Орловку и, проложив прямую линию, опять рванул с места. Переехав трассу у деревни Биаза, мы устремились к Межовке, а там, уже выехав на трассу, проехали по гравийной дороге и уже ночью остановились на берегу Тары.

— Ну что, Верка, поплаваем?

И спустившись к реке, мы пошли вниз по течению. Это может окончательно запутать наши следы. Правда, у Кыштовки пришлось выбираться на берег. Но утро мы встретили в Омской области. Двигаясь по лесной дороге, я увидел просеку и свернул туда. Вскоре мы выехали на поляну с избушкой. Осмотревшись, я понял, что это охотничий домик.

— Может, тут и поспим? — задала вопрос Вера.

— А почему бы нет? Сколько можно спать в обнимку с двигателем?

Прихватив кое какие вещи, в том числе и документы, мы зашли в избушку.

— А если хозяева?

— Вер, в тайге хозяева против не будут. Видишь, даже замка нет. Пользуйся, но ничего не ломай.

Перекусив, мы улеглись спать. Проснулся я от сильного удара ладонью по лицу. Ничего не понимая, быстро сел на топчане. Вера взвизгнула и зажалась в угол. Перед нами стояли трое парней, и один сидел за столом с бутылкой пива в руке. Нельзя сказать, что они были здоровые: все среднего роста, жилистые, коротко стриженые, под футболками проглядывались накаченные мышцы.

— Кажется, это мы уже где-то проходили, — застонав, произнес я и подумал: «Как же вы мне надоели!..»

В два часа ночи, спустившись к воде, на берегу Тары остановились три «Гранд-чероки». Люди вышли из машин и начали разминать тела после длительной поездки. Кто-то отошел в кусты, кто-то спустился к воде умыться.

— Ну че, пацаны, думаю, тут и заночуем, а утром разберемся в этой баланде, — сказал человек со шрамом на левой щеке, когда все собрались.

— Сухой, так, может, мы подождем, пока эти их возьмут и потом их перешмоляем…

— Шава, ты меня достал уже, и хватит пиво жрать….

— А че ты мне рот затыкаешь? — начал, было, Шава, но, увидев его взгляд, тут же замолчал.

— Или че, пацаны? — продолжил Сухой.

— Я думаю, их надо ждать где-то тут. Они пойдут по дороге, а тут дорога одна… — задумчиво произнес парень с лицом, видавшим оспу.

— Может и так. Шава, ты че, не понял, что ли? Хорош это пойло жрать… — уже зарычал Сухой.

— Да я че, все-все… Я только пяточку и все, спать, — удрученно промолвил Шава.

— Э, пацаны, зырь, че за шняга плывет? — раздался голос от воды.

Все спустились ближе к воде. В свете луны было видно, что что-то плывет, на лодку или катер не похоже. Все внимательно всматривались в темноту. Вдруг это нечто плавающее повернуло к берегу и, ревя мотором, выбралось по откосу наверх и исчезло в ближайших кустах.

— Может, это они? — подал кто-то голос.

— Может, и они. Сява, короче, ты эти места знаешь. Бери Рябого, Мотю. Гусь, ты тоже. Пробейте, кто такие, если они — звони. Да возьмите этого придурка, — Сухой указал на уже обкуренного Шаву, — а то я его тут похороню.

Парни быстро сели в машину, и уже через минуту она мчалась по трассе к мосту. Покрутившись немного по окрестности, они, наконец, увидели вездеход. Он ехал на большой скорости метрах в ста от дороги и вскоре выскочил на трассу между Кыштовкой и Черновкой и, прибавив скорости, устремился по трассе.

— Слышь, пацаны, а может остановим их, и если это эти куры, просто перешмаляем, и делов-то, — подал голос Шава, крутя в руках пистолет.

— Молчи, Шава… Накурился, так сиди спокойно.

— А че, в натуре, я че, не прав? — Но ему никто не ответил.

Перед Черновкой вездеход снова нырнул в бездорожье и углубился в лес. Сява проехал через деревню и остановился на развилке на Бочкаревку. Ждать пришлось долго. Они уже, было, подумали, что тягач ушел болотами. Но вдруг в тишине все услышали звук двигателя. И через минуту увидели выползающий на дорогу тягач, который, тут же набрав скорость, поехал по трассе в сторону Орловки.

— Сява, это они, бля буду… — тихо сказал Гусь. — Надо Сухому звонить, пусть сюда выдвигаются.

— Подожди звонить, надо точно знать.

— Я тоже думаю, что они. Местные бы так не поехали, тут есть удобнее дорога, а там — вязкое болото. Ладно, поехали, посмотрим. Может, в натуре, мужики петли проверяют, — задумчиво произнес Сява.

В Орловке они опять потеряли их, но Сява сам был орловский и знал тут каждую тропку. Он развернулся и, отъехав назад километров пять, свернул в лес и вскоре они увидели свежий след от гусениц.

— Звонить надо, это они, — произнес Рябой.

Сява созвонился с Сухим и объяснил как проехать. А сам двинулся по следу. Вскоре они оказались возле охотничьего домика. Рядом стоял МТЛБ.

— Смотри, пацаны, куры, это они, в натуре… — опять подал голос Шава. — Смотри, бля буду, они ссать сели, — он захохотал.

— Шава, заткнись… — рявкнул на него Сява.

Солнце освещало поляну с их стороны, и они прекрасно видели, что там происходит в то время как сами оставались в тени. Подождав полчаса, при этом успокаивая Шаву, они решили действовать, не дожидаясь Сухого с пацанами.

— Они, наверное, уже спят, — предположил Гусь.

— Че, пацаны, пошли? — оглядел всех Сява. — Шава, короче, не встревай, понял?

— Да какой базар! Я только потом на клык одной навалю, можно?

— Навалишь, все навалим, — они засмеялись. — Пошли!

Они дружно покинули машину, Шава прихватил бутылку пива. Стараясь не шуметь, зашли в домик. Так и есть, спят, прижались и спят. Сява быстро подошел и наотмашь ударил ладонью по щеке ту, что лежала с краю. Она тут же вскочила и, не понимая, что происходит, стала озираться; Сява увидел в ее глазах испуг. Вторая, взвизгнув, забилась в угол. Он был доволен произведенным эффектом и был уверен, что они деморализованы. Но посмотрев в глаза первой, он уже не увидел страха, это были глаза хищника, который убьет без сожаления. Ему даже стало не по себе. Но он быстро взял себя в руки и, уперев руки в бока, продемонстрировал оружие в наплечной кобуре, тем самым надеясь еще сильней деморализовать девушку. Ведь, по его понятиям, все женщины боятся оружия.

Он стоял в метре от меня и перегораживал весь сектор. И я не мог увидеть точно, сколько всего человек и их расположение. Медленно обернулся на Веру: она уже тоже пришла в себя, и я заметил, как ее рука тянется к тому месту, где лежал пистолет. Я только глазами показал — не надо! Она так же ответила, что поняла. Мы с ней уже понимали все с одного взгляда. Это значит, что из нас получились бы неплохие напарницы.

— Ну че, кура, сама отдашь, или мы возьмем? Карта где?

— Какая карта?.. Вы кто? — я сделал плаксивый голос.

— Короче, так, шалавы. Я даю вам одну минуту: вы отдаете нам карту, ну, может, мы вас еще трахнем… И все, гуляй, даже валить не станем. Ведь правда, пацаны? — они заржали. — Ну так как, красавица?

— Я не знаю, о чем вы говорите, — делая вид, что уже готов заплакать, произнес я.

— Эээ, телка, ты че мне тут лепишь? Иди сюда, — он схватил меня сверху за волосы и попытался дернуть.

С реакцией у меня все в порядке, я в доли секунды левой рукой прижал его руку к своей голове и, наклонившись, всем телом подался вперед, услышав при этом характерный хруст — кисть была сломана. Одновременно я выхватив пистолет, который он демонстрировал и который даже был снят с предохранителя. Он уже отпустил волосы, а я продолжал держать его за руку и заламывать ее вверх, это вынудило его упасть на колени. Не отпуская его руки, я поднял голову и увидел еще одного, которого до этого не видел. Тот стоял в проеме двери, и поэтому первый выстрел достался ему. И в течение секунды раздались еще два негромких хлопка. Никто даже и не понял, что вообще произошло. Пивший за столом пиво и крутивший на столе пистолет — так и остался сидеть с поднятой бутылкой. Пиво выливалось ему на штаны.

Вера тоже уже вытащила пистолет, быстро подошла к нему и сильно ударила его в ухо рукояткой. Он, потеряв сознание, рухнул на пол. Она быстро прошла к двери и осторожно выглянула. «Надо же, быстро девочка учится», — порадовался я за нее.

— Сядь сюда, — я схватил деморализованного Севу за ухо и подтащил к стене.

— Ну ты, сука, — сквозь зубы прошипел он, корчась от боли в сломанной руке.

— Я знаю, и что теперь?.. Вера, второго тащи сюда.

Она пнула приходящего в сознание Шаву:

— Пошел туда, — она толкнула его ногой.

Тот, озираясь бешеными глазами, на четвереньках подполз и сел рядом с Сявой.

— Короче так: кто такие и сколько вас? Отвечать быстро.

— Да, пошла ты, в натуре! Сука, ты мне руку сломала.

Я понял, что с этим нужно возиться, и, направив пистолет в голову так, чтобы на сидевшего рядом прилетели его мозги, и сделав шаг назад, нажал на спуск. После выстрела сразу перевел ствол на второго.

— Вопрос тот же, — жестко сказал я.

— Я… я… мы… я не знаю… мы ехали….

Я опустил ствол и всадил пулю в пол аккурат возле мошонки.

— Повторять не буду.

— Там еще едут… Нет, не знаю! — заикаясь начал он.

И еще одна пуля пробила стенку возле его головы.

— Ну, вспоминай.

Он наконец-то смог говорить, но точное количество людей, едущих сюда, он так и не назвал. Я прикинул, что человек восемь, раз на двух джипах. Также удалось узнать, откуда они, и кто их послал. Вера тем временем собрала вещи и трофеи.

— Пидарасы, поспать не дали.

Мы быстро загрузились в вездеход и поехали по единственной дороге. И через пару километров увидели несущиеся навстречу два «Чероки».

— Верка, держись! — крикнул я и прибавил газу.

МТЛБ начал набирать скорость. Когда оставалось буквально метров пять, первый джип круто свернул в сторону и залетел в кусты. Второй, ехавший практически вплотную, не успел среагировать. Удар пришелся в заднюю часть автомобиля, нас слегка качнуло, я успел увидеть, как джип, кувыркаясь, полетел к деревьям. Скорость была не такая уж и большая, так что надеяться, что там все погибли, не приходилось. Не снижая скорости, мы продолжили движение.

— Кажется, стреляют! — крикнула Вера.

— Пусть стреляют! Мальчики любят стрелять! — прокричал я в ответ.

А в это время у деревни Чуваши приземлился вертолет. Высадив так называемую «зондер-команду», он тут же улетел. Его не могли задействовать в поисках, так как топлива ему оставалось только на обратный полет. Ознакомившись с обстановкой, старший группы, высокий подтянутый мужчина с черными коротко стрижеными волосами, Старостин, поняв, что предстоит охватить для поисков большой район, и что это может занять не один и не два дня, сразу позвонил в Москву и попросил еще людей. Тем более, что высланная еще вчера вечером разведка не смогла определить направление беглянок. Так же сразу отправил людей в ближайшие села, с целью найти вездеходы с местными водителями и, по возможности, джип.

После он подошел к человеку, по прозвищу Аналитик. Это был невысокого роста, примерно метр шестьдесят пять, жилистый мужчина. Ему было 38 лет, раньше он занимался поисками беглых зэков. Но не ловил их, а с помощью своего аналитического мышления мог безошибочно предугадать их действия и вычислить маршрут.

— Ну, что скажешь? — спросил Старостин у изучающего карту Аналитика.

— Я думаю, их уже нет в этом районе.

— И где они?

— Вот, смотри. Мы знаем, что они свернули вот в этом месте. Дальше или углубляться на север, что опасно, там начинаются непроходимые топи. Но я думаю, что они пошли вот так, — он провел черту карандашом на карте, практически точно повторив наш маршрут. — Это единственный удобный маршрут. Объезжая деревни, они не рисуются на глазах, и в то же время, учитывая, что движение на дорогах тут не очень интенсивное, могут пользоваться дорогой. Тут редко ездят машины, значит меньше шансов быть замеченными, тем более ночью, и нет постов ДПС.

— И где они?

— Я думаю, что и на юг они пока не рвутся. Хотели бы, уже бы ушли, возможность была.

— Так может, они просто не знают, куда ехать, нет карты, а тут уже по дорогам можно определиться?

— Если бы не было карты, они бы и сюда не добрались, а они сюда как-то выбрались. Значит, карта есть, и читать ее они умеют. Даже больше скажу: возможно, они пользуются навигатором. Потому что по одной карте без компаса далеко не уедешь. В общем, это не важно. Главное, что они точно знают направление и неплохо ориентируются. Они или рвутся в Тару, там есть автобусы, или же пойдут вдоль Иртыша на Тобольск. Но однозначно они рвутся на запад. Думаю, что их надо искать вот тут, — он обвел карандашом район вокруг Орловки. — Если они еще не там, то будут там однозначно. Надо поспрашивать у людей вот в этом районе, — он провел карандашом от Кыштовки до Орловки. — Может, кто и видел чужой вездеход. А здесь искать уже не стоит, это пустая трата сил и времени. Их тут уже нет, — он положил карандаш на карту и достал сигареты.

Постояв еще пару минут над картой, Старостин подозвал к себе одного бойца, одетого в синий камуфляж:

— Бес, сейчас возьмешь два вездехода и человек пятнадцать и пройдешь вот по этому маршруту, — он провел карандашом по линии, начерченной Аналитиком. — Смотрите внимательно, может, след найдете. Мне оставь наших пятерых и «газушку». Мы вас догоним.

Вскоре появились еще три вездехода и две «Нивы». Отправив одного ФСБшника вперед на «Ниве» в Тару, в надежде заполучить вертолет, на второй «Ниве» он поехал сам. От вездеходов пришлось отказаться: гнать их почти за двести км не имело смысла, там тоже можно было найти. Оставил только газушку, которая преследовала еще из Вдовино. Ее он также отправил по дороге и тронулся вслед за ней. За Меховкой их ждали два вездехода, отправленные ранее на поиск следов.

— Ну, что у вас? — спросил он, подходя к Бесу.

— Кажись, есть след, мы нашли его у Беаза. И вот он вывел сюда и ушел в реку. Они либо переправились, либо пошли вниз по ней.

— Нужно обследовать тот берег внизу, где-то в районе Кыштовки, — сказал подошедший Аналитик.

Подумав, Старостин отправил на тот берег все вездеходы, а сам занялся этим берегом. Уже у самой Кыштовки по рации сообщили, что найдены следы, где, вероятно, беглянки выбрались на берег, и ведут они в сторону Черновки. И уже нисколько не сомневаясь, он отдал приказ одному вездеходу идти по следу, а остальным — ехать по трассе в Орловку, и сам направился туда. Уже в сумерках они вышли на развилку. Отправив группу бойцов по одной из дорог, остались ждать на развилке. Вскоре пришло сообщение, что найден разбитый джип, а еще через минут двадцать — что обнаружены четыре трупа. Старостин сразу понял, что тут кто-то еще имеет свои интересы.

А Соколов со своей группой только сворачивал у Тюкалинска с федеральной трассы, срезая путь, чтобы выйти на Тару. Вернее, он ехал на Орловку, так как последнее сообщение от татарина говорило о том, что девушки ушли в сторону Орловки. И он спешил. Когда он показал фотографии, кого нужно искать, один из молодых бойцов весело спросил:

— А как берем? Жестко, мордой в пол, ногой по башке?

— Смотри, чтобы она тебя так не приняла. Короче, берем мягко, желательно сказать, кто вы и от кого. Но она почти всех знает, так что, думаю, проблем не будет.

— Андрюха, я не понял, — задал вопрос Седой, — откуда она нас знает? Кто она такая вообще?

Андрей подумал и рассказал, что удалось выяснить. Минут пять стояла тишина.

— Не верю, ты шутишь.

— Сомнений нет, мы уже все пробили. Есть свидетели — те, кто непосредственно принимал в этом участие.

— А где они? — спросил после минутной тишины Паха.

— У нас в подвале.

— Приедем, я их кастрирую, — он достал десантный нож.

— А может, это бабы?

— Тогда матку вырежу…

Когда парни узнали, кому нужна помощь, они были готовы вступить в бой немедленно. И все сидели как на иголках, не давая покоя оружию.