Волк в овечьей шкуре

Эпилог

Вера стояла от меня в метрах десяти. Глядя на нее, я едва сдерживал смех. Немного испуганное личико, мокрые волосы прилипли к лицу, она пытается убрать их одной рукой, но у нее никак не получается. А второй прикрывает грудь подобранным почти таким же топиком, как и на мне. Вот почему женщины в случае чего прикрывают сразу верх, а не низ? Про грудь вспоминают сразу, а киску забывают.

Сзади только слышно было как плескается жидкость в бутылке, когда ее переворачивали, чтобы попить. Я уже не выдержал и спросил, не поворачивая головы:

— Вы что, так и будете молча жрать мой коньяк? Смотрите, как девочку напугали, я за нее вас всех порву. Понял, Хохол? Я, между прочим, твой хохляцкий говор за километр услышал…а. Я думал…а, что показалось, но когда услышал…а, что Бес также сопит, все понял…а… — я встал и повернулся к ним. — Они стояли в ряд и просто улыбались: Седой, Лис, Хохол, Бес и Сокол. — Что, приехали на меня поглазеть? Поугорать? Вера, иди ко мне, — я обнял за плечи подошедшую Веру и улыбнулся. — Привет, парни. Где вас черти носят?

— Командир, бля буду, ты… Ты как так помолодел? И похорошел… — произнес Хохол и, перепрыгнув через лавочку, обнял нас обеих. А дальше нас уже просто сжали вместе, мы только ойкали.

— Парни, раздавите, — пытался я выговорить. Вера попискивала.

Когда нас освободили из объятий, мы обе тяжело дышали. Я забрал бутылку коньяка у Лиса и, сделав глоток, отдал Вере. Она отказалась, и я допил остатки.

— Вы офигели, чуть не раздавили. Вы откуда вообще?

— Сегодня прилетели утром. Дед сказал, что ты у него на даче, вот мы сразу и сюда. Знаешь, командир, мы боялись, что и тут тебя не застанем, — сказал Седой.

— Ага, пол Сибири гонялись, Эмираты перевернули, а он тут на даче у Деда, да еще с такой красавицей отдыхает. Вера, ты помнишь меня? — спросил у нее Хохол.

— Нет, — хлопая длинными ресницами, произнесла она удивленно.

— Надо же, всю дорогу у меня на коленях спала и не помнит… — удивился Хохол.

— Ну, на коленях же. Колени, может, и помню, — серьезно сказала она и прыснула смехом, заразив остальных.

— А это что? — увидев пистолет и рядом помаду, спросил Сокол.

— А, это? Джентльмено-дамский набор… — снова смех. — Я не поняла, мой коньяк выпили. Давайте доставайте, не говорите, что с пустыми руками.

Началась суета. Решили пожарить шашлык. Кто-то убежал в магазин за мясом, кто-то — к Деду на дачу за мангалом, кто-то готовил дрова. Только мы с Верой сидели и наблюдали за происходящим. Мне это было непривычно, но мне нравилось. Вскоре все было готово, поляна накрыта, водка разлита, закуска порезана, а шашлык доходил на мангале.

— Ну, — поднял я пластиковый стаканчик. — За вас, ребята, за спецназ!

— А ты не с нами? — спросил Бес. — Ты был и есть наш, за нас — за спецназ!

Мы выпили, даже Вера выпила до дна, потом сразу по второй… И тут же молча третий тост, не чокаясь и стоя.

— Ну, рассказывай, как жизнь, командир… Не переживай, лучше так, чем в ящик…

— А что рассказывать?

— Как сам? Как попал в такую бодягу?

— Верка, — я посмотрел на сидевшую рядом Веру. — Они вот нашу жизнь называют бодягой. Может, глаза им выцарапаем?

Так, смеясь и шутя, мы даже не заметили, как к нам подъехал экипаж ППС. Молодой лейтенант решил навести порядок. Но вскоре отказался. Нет, грубости не было. Уже уходя, он увидел лежавший пистолет. Это стало причиной его непонимания. Уже в годах старшина отвел его в сторону.

— Лейтенант, что ты к ним пристал? Не видишь, разведка гуляет… Даже у девки, вон, пулевой шрам. Что ты от них хочешь?

— У них лежит оружие в открытую. Сейчас напьются и начнут стрелять. Или нечаянно выстрелят, ранят, или…

— Лейтенант, они уже столько настрелялись и с оружием обращаются с закрытыми глазами. Поехали… Пусть гуляют…

— Старшина, мы обязаны…

— Лейтенант, знаешь, они за день выстреливают столько патронов, что ты за всю жизнь не отстрелишь. Хочешь получить по морде? Иди, я не против. Но знай, их отмажут…

Лейтенант постоял и, махнув рукой, сел в машину. А старшина дотронулся до правого плеча, где у него под рубашкой красовалась наколка: земной шар укрыт крыльями летучей мыши.

Вскоре все захотели купаться. Меня как ни звали, я не пошел.

— Ну, пойдем, — просила меня Вера. — Вот утону, кто меня спасать будет?

— Когда утонешь, спасать уже поздно. Ты не переживай, тебе не дадут утонуть… Смотри, как Хохол на тебя смотрит, да и ты тоже косяка давишь.

— Дура, что ли? Ничего я не давлю, пошли со мной купаться… Подумаешь, в лифчике. Я тоже, и ничего…

— У тебя хоть трусики нормальные, а у меня прозрачные… Даже на… Ну, ты поняла. Все видать… Дура, что ли? Не пойду.

— Ну, как хочешь, — Вера побежала в озеро к парням. Она светилась от счастья.

Они бесились как дети, всем уже под сраку лет, прошли огонь и воду, а вот не утратили дух детства… Слышны были крики, смех, Верин визг. Да, вот теперь я чувствовал, что опять набираю силу, которую я утратил, когда ушел со службы. Я вспомнил слова из фильма «Брат»: «В чем сила, брат»?

Да, действительно, сила не в деньгах, не в мускулах. А вот в таком отношении. Когда у тебя есть настоящие друзья, которые пойдут за тобой на край света. Которые всегда прикроют спину. И им все равно, что с тобой произошло, они всегда придут на помощь и не отвернутся… Вот в этом и есть сила. Эта сила никуда не девалась, она всегда была со мной, просто я ее не чувствовал. Я думал, что я ее утратил… Особенно, когда со мной произошло то, о чем написано выше. Я сам пытался оттолкнуть ее. Испугался, что не поймут, не поверят, нужно будет что-то доказывать. А оказалось, что никому и ничего доказывать не надо, я уже все доказал в прошлом, в горах Афгана, в горах Кавказа. Друзьям достаточно только посмотреть мне в глаза, чтобы увидеть, кто перед ними. Ведь глаза, взгляд — это зеркало души. Не возможно забыть взгляд друга, который не один раз прикрывал твою спину в бою. Ведь бывают такие моменты, когда нужно понимать без слов, без жестов, а с одного только взгляда.

Лис вышел из воды и направился ко мне. Сел рядом на землю, посмотрел на меня и толкнул плечом, подмигнул.

— Не гони, прорвемся, — весело сказал он.

— Э, ты осторожней толкайся, Славик… Я чуть не свалился… — засмеялся я.

— Извини… Ну, как ты? Что не купаешься? Пошли с нами, — он взял бутылку водки и налил в два стаканчика.

— Я нормально, как ты? Как жена? Как дети? А где остальные ребята?

— Да я — нормально, командир. Дома тоже все хорошо: Сережка в пятый класс пойдет, Танюха уже в восьмой переходит, ну а Маришка еще только в садик ходит… Зато вся в папу, дерется со старшими… Те от нее плачут… А где твоя Маришка? Мы заехали в училище, хотели и ее захватить, сказали — отчислена. Что случилось?

За это время уже все вышли из воды и расселись вокруг накрытой поляны прямо на земле. Вера села чуть позади меня и навалилась мне на плечи, обняв за шею.

— Наверное, Маринки все в пап… Тоже поперлась в спецшколу. Пусть хлебнет.

— Дай бог, чтобы не хлебнуть нашего, — сказал Бес. — Ну что? Выпьем за женщин… — поднял он стакан и посмотрел на нас с Верой. И все сделали то же самое.

— А что вы на меня смотрите, вот на нее смотрите, — кивнул я головой на Веру. — Вот за нее и выпьем… А я еще не определился.

Вскоре я уже почувствовал, что пьяный. Вера тоже уже хорошая, а вот им — как вода. Когда все пошли в воду, я придержал Веру, достал из сумки таблетки, сунул ей одну и сам выпил.

— Что это? Противозачаточные?

Я посмотрел на нее округлившимися глазами:

— Ты о чем думаешь, сеструха? Кто о чем, а голый о бане. Пей, давай… А то, вон, уже пьяная…

Она безропотно положила в рот и запила соком.

— А что это?

— Цианистый калий… — пошутил я. — Это чтобы не пьянеть и отрезветь. В аптеках такого не встретишь, это для шпионов делают, — улыбнулся я.

— Во, хорошо, а то я уже пьяная… Пойдем со мной, пописаем, — попросила она и, взяв меня за руку, потащила в кусты.

— Верка, я смотрю, ты на Коляна глаз положила, — сказал я, когда мы присели в кустах.

— Яяя?! С чего ты взяла? — пьяно удивилась она.

— Я же вижу, — засмеялся я. — А что, нормально, он, кажется, не женат, самый молодой, а что? Давай, сосватаем тебя прямо сейчас.

— Да иди ты, — она засмеялась и встала, натягивая трусики. — Ничего я не положила… Просто прикалываюсь…

— Знаю я… Сегодня положим вас спать в гостевом домике… — поправляя юбку, сказал я.

— Ну вот, а говоришь, не определился… — сказал Андрей, когда мы вернулись. — В туалет-то вместе ходите… — с улыбкой сказал он.

— А ты откуда знаешь? Подглядывал, что ли? — засмеялась Вера. — Мы просто поболтать отходили, девочки так иногда делают. Алинка, ну, пошли купаться…

— Верка, я тебе сказала, не пойду.

— Как хочешь, а я пойду, — и побежала к воде, где плескались все, кроме Андрея.

Таблетка начала действовать, да и на Веру тоже — она уже связывала речь.

— Ну что, братишка, сидишь? Наливай, а то уйду… — улыбнулся я.

Он налил, но выпить не успели… Подбежали остальные. Он налил всем.

— Вот кем теперь ты нам приходишься? Был братом, а теперь? — спросил Седой.

— А теперь сестренкой, а так как Вера и Марина — мои родные сестры, то и они, автоматически, ваши сестренки, — засмеялся я.

— Как сестренки? — спросил Хохол.

— А вот так. Но ты, Колян, не гони, — я обнял Веру за плечо, — названные брат и сестра могут спать вместе… — Все засмеялись.

Вера отстранилась и легонько толкнула меня в левое плечо, я почувствовал слабую боль, но чтобы она ничего не успела сказать, я изобразил сильную боль и, ойкнув, схватился за плечо.

— Алинка, прости, я не хотела… — испугалась Вера и начала гладить мне плечо и дуть на него.

— Тогда тост, — сказал Андрей, когда все успокоились. — За наших сестренок!

Уже стемнело, но никто и не собирался прекращать купаться. Откуда-то, пока мы с Верой отлучались, взялась гитара. Когда в очередной раз все кинулись в озеро, Андрей остался и сел рядом.

— Ну, чем думаешь заниматься?

— А тебе Дед не сказал?

— Да мы и поговорить не успели. У них там кипишь какой-то. Сказал, что ты у него, и что у нас двое суток на отдых.

— Да, Андрюша, кипишь серьезный… Но, думаю, все будет нормально.

— Ты в курсе, что там?

— В курсе, я сама его и замутила… Все как всегда, — посмотрел я на него, сделав невинное лицо.

— А по поводу?

— А по поводу трех термоядерных бомб, которых потеряли в 1997 году…

— Ни фига… — удивился он. — Слушай, может вернешься на службу? — посмотрел он мне в глаза.

— Андрюха, не гони волну… У меня сейчас другие проблемы: нужно выбрать между двух огней, вернее, между двух друзей. А ты на службу, на службу… Разберемся… Кстати, я теперь Самбурова Алина Викторовна, приятно познакомиться, — протянул я ему руку. Он пожал мне ладонь. Я ойкнул… — Ты что, полковник, офигел, что ли, у меня же не такая сила, как у тебя, — я толкнул его в плечо. Он даже не шелохнулся, а я завалился. Смеялись долго.

— А что за проблемы? — спросил он, когда успокоились. — Давай решим.

— Нет, тут я должна сама решить… Сегодня был у Терехова…

Я вздохнул и посмотрел на него. Я мог ему рассказать. Я знал, что из него ничего не выплывет. Будет молчать и делать вид, что ничего не знает.

— Ну, говори уже, я же вижу, что что-то знаешь…

Я опять вздохнул и отвернулся, посмотрел на купающихся. У нас никогда не было секретов. И я рассказал ему.

— Во дела… — задумался он. — Меня — на начальника отдела, а тебя — замом…

— Вот-вот, как это будет выглядеть? Отец и дочь… Я ведь тебе сейчас в дочери гожусь… Я отказался, но он дал время подумать. Я знаю одно: замом я не буду… А вот оперативный отдел. Я надеюсь, если я откажусь, ты не обидишься?

— А кто тебе сказал, что я уйду от Деда? — он посмотрел на меня серьезно.

— Я думал об этом… Ладно, будет день — будет пища. Но тебя, Андрюша, никто и не спросит, приказом назначат и все.

— Это точно… Так, значит, ты уже в системе?

— Ну, куда я без вас. Тем более, Марина тоже у вас… Я, между прочим — старлей… — я улыбнулся.

— Я не понял, а что сидим, звание кто обмывать будет? Все сюда, есть тост! — закричал он.

И снова объятия, снова поздравление… У меня в стакане откуда-то взялась звездочка. Пришлось под общим взглядом пить до дна полный стакан…

Так мы и просидели до самого утра… Я уже тоже захмелел под утро… Наблюдая, как они купаются, я поежился. Посмотрев на их одежду, взял чью-то куртку и накинул на плечи. Сейчас мне было хорошо… Я не думал, что будет завтра, что будет через год или два… Мне сейчас было хорошо. Я уже давно так не отдыхал.

Я не знал также, что будет завтра… И не мог знать, что всего в пятидесяти км от нас, на берегу такого же озера, в одном из сотен особняков, сидят трое, потягивают виски и говорят обо мне и Вере. Я не знал, что тот амбал, который шел на меня с битой, работал у Тихомирова и был охранником в той школе. И что в день побега он был в смене, но его спасло расстройство желудка, и когда я начал заварушку, он был в туалете и так и просидел там испугавшись. Но он узнал меня и Веру, а мы — нет… И я не знал, что уже пробит номер машины, они уже знают адрес. Только Мариной они считают меня. И они все так же думают, что карта у нас, и на ней отмечено место, где спрятано золото. И что мы уже были там, привезли часть золота и, продав его, купили квартиру и машину. Конечно, они ошибались, но нам от этого не легче.

Всего этого я не знал, да если бы и знал, это ничего не изменило бы в моем настроении, я бы так же отдыхал, потому что я всегда готов к любому развитию событий. И знаю, что не завтра, так послезавтра мне придется стрелять на поражение. Даже неожиданное превращение выбило меня из колеи только на определенное время. А теперь опять все по-прежнему.

Только остался один вопрос: кто я? Еще мужчина в женском теле, или уже женщина с мужским характером? Пока я не мог ответить.