Воплощенная мечта

Глава 6

— Далеко еще?

Зейн обернулся к еле переставлявшей ноги Мэдисон:

— Метров тридцать, не больше.

— У меня плохо с глазомером. И с выносливостью. Хорошо хоть ты все же согласился зайти в ресторанчик, пусть мне и пришлось проглотить весь ужин за пять МИНУТ.

Просто Зейн опасался, что в таком людном месте его кто-нибудь узнает.

— Мы уже почти на месте.

Обогнув выступ скалы, они вышли на освещенное луной место, и Мэдисон наконец-то разглядела домик с плоской крышей, где Зейн любил прятаться в детстве.

— И кто тут живет?

— Мой друг Малик. Он разводит овец, и ему принадлежит вся эта земля.

— Он нас ждет? — Мэдисон присела, чтобы завязать шнурок.

— Нет, но он будет рад меня видеть. — Во всяком случае, Зейн очень на это надеялся. Несмотря на все социальные различия, они всегда были лучшими друзьями, но не виделись уже целых семь лет.

Мэдисон поднялась и поправила хвостик.

— Тогда пойдем, пока я еще вообще в состоянии ходить, тебе, похоже, и так скоро придется таскать меня на руках.

А почему бы и нет? Без предупреждения Зейн схватил ее в охапку, закинул себе на плечо и двинулся вперед.

— Поставьте меня, ваше невоспитанное величество.

Если бы она при этом не рассмеялась, то Зейн вполне мог счесть ее слова за оскорбление.

— Я очень даже воспитан, просто настоящий джентльмен обязан помогать дамам, так что оставь свои жалобы при себе.

— Слушаю и повинуюсь, мой герой.

Не обращая внимания на слова Мэдисон, Зейн донес ее до самого порога и только тогда поставил на землю.

— Ты уже достаточно отдохнула?

Мэдисон одернула куртку и грустно вздохнула:

— Наверняка я ужасно выгляжу.

— Ты отлично выглядишь.

— А ты отлично умеешь врать, — улыбнулась Мэдисон.

Зейн медленно протянул руку и слегка погладил ее по щеке.

— Жаль, что ты не понимаешь, насколько ты красива. Я знаю сотни женщин с красивыми личиками, но твоя красота кроется внутри, не ограничиваясь одной лишь внешностью.

Мэдисон накрыла его ладонь своей:

— Сегодня ты говоришь лишь одни правильные слова?

А еще старается делать все правильно и избегать неверных шагов. Именно поэтому Зейн сдержался и не поцеловал Мэдисон.

— Я просто хочу, чтобы ты хорошо провела вечер.

— Пока что все неплохо, если, конечно, не считать марафонскую прогулку. А теперь, может, все-таки постучишь в дверь? Или ты ждешь, пока твой друг ляжет спать?

— Да, ты права. — Зейн неохотно убрал руку с ее лица и постучал.

Спустя пару минут Малик спросил из-за двери:

— Кто там?

— Позволишь ли напиться двум усталым странникам, sadiq? — Зейн снял кепку.

— Зейн? Это действительно ты?

— Неужели я так сильно изменился?

— Нет, совсем не изменился. Ты все тот же kalet, что может без предупреждения объявиться в любую минуту.

А он-то думал, Малик ему обрадуется!

— Возможно, мне лучше зайти в другой раз.

— Чтобы я снова семь лет ждал возможности отыграться в тарниб? — Малик широко распахнул дверь и улыбнулся. — Marhaban, sadiq.

Мгновенно взбодрившись, Зейн вошел и обнял друга, только потом заметив, что Мэдисон так и стоит перед дверью. Знаком попросив ее зайти, он добавил:

— Малик, это Мэдисон Фостер. Мэдисон, это Малик аль-Амин.

— Рада с вами познакомиться, — поздоровалась Мэдисон, протягивая ему руку.

— Проходите, садитесь. — Малик указал на знакомый диванчик, накрытый синим покрывалом.

Но не успели они сесть, как в комнату вбежала девочка и сразу же спряталась у Малика за спиной.

— Кто это очаровательная малышка? — удивился Зейн.

— Это Лайла, — ответил Малик, подталкивая девочку к гостям. — Наша старшая, ей уже шесть лет.

— Настоящая красавица.

Малик гордо улыбнулся и подхватил дочку на руки.

— К счастью, все девочки пошли не в меня, а в мать.

Они так давно не виделись… Сколько же он всего упустил за эти годы!

— А сколько у вас детей?

— Еще трое. — Малик поставил дочку на пол, и та сразу же убежала куда-то. — Баде пять, Джейде четыре, а Мали, нашей младшей, всего три месяца.

Зейн хлопнул друга по спине:

— Поздравляю. Как я смотрю, Мабрук была к тебе благосклонна.

— Возможно, даже чересчур, — слегка нахмурившись, вздохнул Малик.

— А Елена уже легла?

— Укладывает малышку.

— К сожалению, у меня это так и не получилось.

Обернувшись, Зейн увидел, что в комнату вошла жена Малика с младенцем на руках, и, подойдя к ней, поцеловал в обе щеки.

— Ты совсем не изменилась со дня свадьбы. — Невероятной свадьбы арабского пастуха и дочки американского ресторатора от гречанки, но, судя по всему, разница в происхождении ничуть не мешала их счастью.

— А ты все тот же очаровательный принц, Зейн Мехди. — Елена слегка нахмурилась. — Но теперь мне, наверное, следует называть вас королем. Простите, не могу поклониться, руки заняты.

Зейн решил не напоминать, что еще официально не коронован.

— Да, я вижу, наверняка после того, как вы подарили Малику четырех дочек, он тоже все время занят.

Елена похлопала его по щеке.

— Надеюсь, однажды и тебе кто-нибудь подарит целую ораву дочек, чтобы ты до конца жизни защищал их от таких парней, как вы с Маликом.

— Присоединяюсь к этому пожеланию, — вставила Мэдисон.

Чувствуя неловкость из-за того, что Мэдисон оказалась как бы исключена из общего разговора, Зейн ухватил ее за руку и слегка подтолкнул к Елене:

— Это Мэдисон Фостер.

Елена несколько секунд задумчиво ее разглядывала, а потом передала младенца Малику.

— Зейн привез тебя из Лос-Анджелеса в качестве сувенира?

Мэдисон покачала головой:

— Не совсем. До коронации я являюсь его советником по политическим вопросам.

— Семье Елены принадлежит ресторан, в котором мы сегодня ужинали, — добавил Зейн.

— У вас отличные закуски, в Вашингтоне я не пробовала ничего даже отдаленно на них похожего.

— Ты из Вашингтона? — обрадовалась Елена. — Раньше мы жили в Балтиморе, но с тех пор, как отец открыл здесь ресторан пятнадцать лет назад, я ни разу там не была. — Забрав дочку у Малика, Елена махнула в сторону дивана: — Садись и рассказывай, что сейчас модно в Америке.

— Давай сбежим, пока они не начали советоваться с нами в выборе туфель, — прошептал Малик.

Следом за другом Зейн прошел на скромно обставленную, но при этом довольно современную кухню.

— Как я посмотрю, здесь многое изменилось.

— После того как четыре года назад мама умерла, я решил, что Елена должна жить так, как привыкла с самого детства.

— Извини, я не знал о твоей потере, прими мои соболезнования. Твоя мать была хорошей женщиной.

— После смерти отца ей пришлось работать не покладая рук, чтобы прокормить нас, и я не хочу, чтобы в случае моей смерти Елену постигла та же участь.

И, несмотря на это, Малик все равно не согласился одолжить те деньги, что Зейн предлагал ему несколько лет назад.

— Как у тебя идут дела? Хорошо?

— Да, последние пару лет у нас все хорошо, но после того, как я женился на американке, от нас многие отвернулись.

А Зейна в то время уже не было в Баджуле, и он ничем не поддержал друга…

— Мне жаль, что вам пришлось так непросто, но, надеюсь, в будущем вашу семью ждет лишь успех и процветание.

— И ты можешь нам в этом помочь.

Неужели он наконец готов забыть о гордости и принять помощь?

— Сколько вам нужно?

— Мне не нужны твои деньги, но местное медресе находится в плачевном состоянии и испытывает острую нехватку самых необходимых вещей, в том числе и книг. Мы не в состоянии позволить себе частную школу, но хотим, чтобы наши дочери получили отличное образование.

Что ж, это лишь одна из тех перемен, что ему еще предстоит совершить.

— Считай, что уже все сделано. Я добавлю расходы на медресе в планируемый бюджет. — А если повезет, ему даже не придется вступать ради этого в очередную битву с советом.

— Я очень ценю твою помощь. — Слегка наклонив голову, Малик пристально посмотрел на Зейна. — А что тебя в действительности связывает с Мэдисон Фостер?

На этот вопрос Зейн не взялся бы ответить никому. Даже самому себе.

— Как я уже сказал, она на меня работает.

— В том числе и в постели?

Такого вопроса Зейн совершенно не ожидал.

— Она мне не любовница.

— Но ты мечтаешь, чтобы она ею стала, ведь так, sadiq?

— Я этого не говорил.

— Когда ты сбежал из дворца, чтобы поиграть с местными мальчишками, и познакомился со мной, я сразу понял, что из тебя получится великий правитель, а когда узнал, что тебя выбрали наследником, я в этом окончательно убедился. Так неужели ты готов отказаться от своей судьбы ради женщины, которую никогда не признает наш народ?

Ради старой дружбы Зейн смог сдержаться и не показать своего гнева.

— Ты стал лицемером? Или, может, выбирая Елену, ты тоже думал, кто и когда захочет ее признать?

— Нет, но я не король, и каждый мой шаг не отражается на судьбе нашей страны.

Зейну пришлось признать, что в словах Малика есть здравое звено.

— Народ не должен определять мою личную жизнь.

Малик прищурился:

— Похоже, эта женщина действительно для тебя много значит.

Зейн почувствовал, что обязан хоть как-то все объяснить.

— Я и сам еще не знаю, что Мэдисон для меня значит, но она понимает меня, как никто другой в этом мире, и даже если ее нет рядом со мной, я все время о ней думаю. Ты никогда не чувствовал, что знаешь человека целую жизнь, хотя вы познакомились всего пару дней назад?

— Чувствовал, когда встретил Елену. Добро пожаловать в мир влюбленных.

Остается надеяться, что это объясняется лишь неудовлетворенной похотью.

— Ты прекрасно понимаешь, я не могу позволить себе таких чувств, и мне остается лишь наслаждаться тем временем, что она проведет со мной, прежде чем вернется в Америку.

— И когда она собирается туда вернуться?

— После коронации. — Пора спрашивать. — Можешь ли ты мне на сегодня одолжить машину? Завтра утром тебе ее вернут.

— А как же королевская машина со всеми регалиями? Разве вы не на ней приехали?

— Нет, мы пришли пешком, чтобы Мэдисон могла полюбоваться городом. К тому же сегодня я хочу почувствовать себя обычным мужчиной, у которого есть лишь одна обязанность — наслаждаться обществом прекрасной женщины.

Малик нахмурился:

— Но это все равно не отменяет того, что ты — король, разгуливающий без машины и, очевидно, без охраны.

— Там, где я был и куда еще собираюсь отправиться, охрана мне не понадобится.

— И куда же ты собираешься?

— Я хочу показать Мэдисон озеро.

— Боюсь, ты захочешь показать ей и кое-что еще, — улыбнулся Малик. — Похоже, тебя нужно охранять не от злоумышленников, а от власти Мабрук.

— От тебя мне нужна лишь машина.

Малик подошел к двери, снял с крючка ключи и вернулся с ними к Зейну:

— Это от моего старенького джипа. В нем нет задних сидений, но он заправлен и в нем найдется парочка одеял. Прошу вернуть его в целости и сохранности.

— Спасибо, я у тебя в долгу. — Взяв ключи, Зейн положил их в карман.

— В качестве благодарности береги себя, но думаю, ты и так знаешь, что тебе делать.

Точно. Побыстрее сбежать отсюда, пока не пришлось выслушивать очередную порцию дружеских наставлений.

— Если не собираешься больше мне ничего советовать, мы пойдем, у нас и так мало времени.

— Всего пара слов. Зейн открыл уже рот, чтобы запротестовать, но Малик выставил перед собой руки. — Я понимаю, что ты торопишься, но прошу тебя, подумай, прежде чем вступать на дорогу без возврата. Кстати, я тут подумал… можешь оставить одеяла себя на память.

Отсмеявшись, они вернулись в гостиную, где девушки все еще о чем-то разговаривали, и при этом Мэдисон укачивала ребенка. Так странно.

Она явно умела обращаться с детьми, но когда она на него взглянула, в ее глазах читалась какая-то затаенная печаль. Похоже, Мэдисон соврала, когда говорила, что не имеет ни малейшего желания заводить семью, — просто она еще не нашла подходящего человека на роль отца своих будущих детей. И он мог бы стать этим человеком.

Эта короткая мысль полностью выбила его из равновесия. Ему нельзя мечтать о несбыточном, да и ее не стоит терзать напрасными сожалениями.

Но эту ночь он ей подарит.

И она никогда ее не забудет.

— Ты уверен, что она не развалится на полдороге? — Так и не дождавшись от Зейна ответа, Мэдисон решила, что ей стоит помолчать. Все равно за скрипом машины и свистом ветра сложно что-то услышать.

Мэдисон осмелилась залезть в это дряхлое чудовище лишь в надежде побыстрее оказаться во дворце, но очень скоро поняла, что ошиблась, и вместо того, чтобы вернуться в город, они едут куда-то в горы.

Покрепче ухватившись за дверцу, в которой не было стекла, еще раз оглядевшись по сторонам и оценив крутую каменистую дорогу, Мэдисон крепко зажмурилась и вновь открыла глаза, лишь когда почувствовала, что машина остановилась.

В свете луны и фар она разглядела мерцающую воду озера, а Зейн тем временем вылез из машины и помог выбраться Мэдисон.

— Так это оно? Жаль, я не смогу как следует его разглядеть.

— Я обещал свозить тебя сюда, но потом, боюсь, до твоего отъезда у нас уже не останется времени на такую поездку.

Меньше всего Мэдисон сейчас хотелось думать о том, что совсем скоро ей придется покинуть и Баджул, и самого Зейна.

— Я рада, что мы пережили дорогу и я все-таки смогла увидеть его своими глазами. — Пусть даже при таком освещении и сложно что-либо толком разглядеть.

Заметив тропинку, ведущую к самому озеру, Мэдисон пошла по ней и, оказавшись на песчаном берегу, с облегчением стянула кроссовки и носки и закатала джинсы, невольно застонав от наслаждения, когда ее уставшие ноги омыла прохладная вода.

— Остерегайся пираний.

Взвизгнув, Мэдисон отпрыгнула от воды и лишь тогда услышала, что Зейн тихо смеется. Бросив на него убийственный взгляд, который тот в темноте вряд ли заметил, Мэдисон буркнула:

— Не смешно, Зейн Мехди. Сперва ты пытаешься свернуть мне шею на крутых склонах, а теперь еще и пугаешь рыбками-убийцами.

— Извини.

Подобрав кроссовки, Мэдисон вернулась к Зейну.

— Я так понимаю, никаких рыб, поедающих неосторожных туристов, тут не водится?

— Рыбы здесь есть, но туристами они не питаются.

— Рада за туристов. И что теперь? Будем нырять с аквалангом при свете луны? Или плести корзины на дне озера?

— Все, что пожелаешь.

То, что она сейчас хотела сделать, не имело ни малейшего отношения к тому, что ей стоило бы сделать. Мэдисон задумчиво уставилась на клубящийся у подножия гор туман и заслонившие звезды тучи.

— Похоже, скоро пойдет дождь, так что нам лучше всего вернуться во дворец.

— Ты боишься какого-то жалкого дождика?

Мэдисон посмотрела Зейну прямо в глаза, которые сейчас казались чернее сгущающегося вокруг мрака.

— Я боюсь того, что может случиться, если мы здесь останемся.

— Ты боишься, что мы займемся любовью?

— Да. Я обещала себе без крайней необходимости не оставаться с тобой наедине. И вот мы снова одни.

Зейн шагнул в ее сторону:

— А я говорил, что сперва нужно выполнить несколько условий.

— Да, я помню, ты хочешь, чтобы я сказала, что доверяю тебе. — А если она этого не скажет, все сразу же закончится.

— Ты веришь, что я никогда не причиню тебе боли?

Физическая боль тут ни при чем, но вот другая…

— Я знаю.

— Ты веришь, что слухи о моих отношениях с женщинами лживы?

— Считаю ли я, что твои подвиги на любовном фронте сильно преувеличены? Возможно. — Преувеличены-то они точно, но вот насколько?

Зейн осторожно протянул руку и прикоснулся к ее щеке.

— И самое главное, можешь не сомневаться, что то, что случится сегодня, для меня очень много значит, и я никому об этом не расскажу. Я всего лишь хочу доказать, что ты — очаровательна и сексуальна. Можешь ли ты теперь сказать, что доверяешь мне?

Может, она сошла с ума, а может, во всем виноваты инстинкты, но теперь Мэдисон действительно готова была произнести эти слова.

— Да, тебе я доверяю, но себе уже не очень.

Мягко отобрав у нее кроссовки, Зейн отбросил их в сторону, затем стянул с нее куртку.

— Я научу тебя доверяться собственной сексуальности. — Одним движением Зейн снял и отбросил свою куртку. — Просто забудь о своих комплексах и не сопротивляйся.

Легко сказать.

Но когда Зейн привлек Мэдисон к себе и накрыл ее губы своими, она вдруг почувствовала, что полностью готова отдаться в его власть. Сперва он целовал ее нежно и осторожно, но постепенно его действия становились все настойчивее и требовательнее.

Начал накрапывать мелкий дождик, но Мэдисон уже было все равно, да и одежда им сейчас ни к чему…

И тут Зейн отстранился. Но не успела она запротестовать, как шейх принялся стаскивать с себя рубашку, и она мгновенно успокоилась, даже в неверном лунном свете сумев разглядеть широкие плечи, мощную грудь и накачанные бицепсы. Еще пара секунд — и она наконец-то сможет к ним прикоснуться, в малейших подробностях изучить эти притягательные рельефы подтянутого мужского тела… Словно услышав ее мысли, Зейн шагнул к ней и, поймав за руки, прижал ее ладони к своей груди. Наслаждаясь прикосновением к его телу, Мэдисон погладила его кончиками пальцев, очертила соски, вырвав у него приглушенный стон, спустилась ниже, следуя за волосками, скрывавшимися под ремнем…

Не пуская ее ниже, Зейн снова ухватил ее за запястья, поцеловал обе руки, а потом без предупреждения стянул с нее футболку. Мэдисон ждала, что следом за футболкой он снимет с нее и джинсы и белье, но вместо этого он принялся расшнуровывать ботинки, бросив ей такой взгляд, словно хотел спросить, чего она ждет.

— Никаких комплексов, — напомнил Зейн.

Глубоко вздохнув, Мэдисон сбросила бюстгальтер.

— Никаких комплексов.

При этих словах Зейн резко выпрямился и крепко поцеловал ее в губы, а затем принялся спускаться все ниже, пока не добрался до ее груди. Запустив пальцы ему в волосы и наслаждаясь прикосновениями его губ и языка, Мэдисон лишь краешком сознания заметила, как он расстегнул ей джинсы и спустил их вместе с трусиками.

— Никаких комплексов, — прошептал он.

Даже если бы Мэдисон и захотела, она все равно уже не сумела бы остановиться.

Да она и не хотела. Опершись на широкие плечи Зейна, она выступила из джинсов, чувствуя, как капли дождя стекают по ее полностью обнаженному телу. В любой другой ситуации, оказавшись обнаженной перед мужчиной, Мэдисон почувствовала бы себя крайне неловко, но вместо этого сейчас она ощущала одно лишь желание, нараставшее под его умелыми губами и руками.

Она уже давно ничего не хотела так сильно, как сейчас Зейна, и, когда он подхватил ее на руки и усадил на откидной бортик дряхлого джипа, Мэдисон не сомневалась, что прямо сейчас получит желаемое.

Но Зейн почему-то не спешил.

— Контрацепция, — выдохнул он.

— Не думай о ней. — У Мэдисон не было ни малейшего желания вдаваться в подробности, почему ее шансы забеременеть естественным путем практически равны нулю. Сейчас не время для грусти и сожалений. И уж тем более не для жалости.

— Ты уверена?

— Тебе придется поверить мне на слово.

Недолго думая, Зейн сбросил брюки и теперь, когда их больше не разделяла ненужная одежда, Мэдисон смогла по достоинству оценить его совершенное тело. Но, не дав ей насладиться роскошным видом. Зейн следом за ней запрыгнул в кузов и повалил ее на одеяла.

— Ты все еще мне веришь? — прошептал он, нависнув над Мэдисон.

— Да. — Сейчас бы она согласилась на что угодно, лишь бы он не останавливался.

— Тогда повернись на бок, спиной ко мне.

Не совсем понимая, что он хочет сделать, но полностью доверившись ему, Мэдисон безропотно подчинилась.

Устроившись у нее за спиной, Зейн отбросил ее влажные волосы и прошептал:

— Забудь обо всем и думай лишь о том, что мы сейчас вместе. — Пройдясь ладонью по ее бедру, он слегка раздвинул ей ноги. — Наслаждайся каждым мгновением. — Его рука подбиралась все ближе к ее самому сокровенному месту. — Представь, что это первый и последний раз, когда ты ощутишь такое блаженство. — С этими словами Зейн вошел в нее.

Мэдисон ощутила, как все ее тело пронзает сладостная дрожь. Зейн одновременно ласкал ее пальцами и вонзался в нее, даря незабываемые ощущения. Она еще ни разу не испытывала ничего подобного. Зейн двигался невероятно медленно, но при этом ее тело реагировало так, словно участвовало в каком-то бешеном сексуальном марафоне, и оргазм не заставил себя ждать, накатывая мощными волнами.

Зейн пробормотал на арабском что-то подозрительно похожее на ругательство, перевернул ее на спину и, глядя ей прямо в глаза, снова вошел в нее, задвигавшись мощными толчками. От одной мысли, что они занимаются любовью под открытым небом, а сверху на них льется дождь, Мэдисон чувствовала невероятное возбуждение, лишь усилившееся, когда Зейн зажмурился и застонал, доходя до вершины блаженства.

Когда он, обессилев, повалился на нее, Мэдисон продолжала ласкать руками его мускулистую спину, наслаждаясь его близостью, даже тяжестью его утомленного тела, но, несмотря на все это, она не могла не думать о том, что он уговорил ее шагнуть за ту черту, что она никогда не собиралась переступать.

Но что бы их потом ни ждало, чем бы им ни пришлось позднее заплатить за эти волшебные мгновения, Мэдисон чувствовала — эта их первая ночь, их единственная ночь, того стоила.

Жаль лишь, что второго раза не будет.

Да и этого первого никогда не должно было быть.