Вознесение

Глава 8.

4 июля, 2020 г.

Рейвен

С чувством будто у меня вот-вот взорвётся голова, я наклоняюсь над раковиной в ванной, пытаясь сдержать эмоции. Понятия не имею, как я переживу барбекю с Линком. Не верится, что ни Тейлор, ни Нина не предупредили меня — я могла хотя бы подготовиться к встрече с ним.

Господи, как же хорошо он выглядит. Чёртовки хорошо. Мне бы хотелось, чтобы время сыграло с ним злую шутку, и он поправился и столкнулся с ранним облысением. Но, конечно, всё получилось наоборот. Со временем он стал выглядеть даже лучше. И учитывая, что на нём майка с американским флагом и пляжные шорты, можно с лёгкостью сказать, что он поддерживает себя в форме.

Мышцы на его руках стали даже более выраженными, чем четыре года назад. Это я поняла, когда врезалась в стену из его крепких мускулов, также известную как его грудь, которую он, наверное, часами тренировал в зале, вместо того, чтобы напиваться с друзьями у бассейна, как делал, когда я только влюбилась в него.

После нашей встречи на прошлой неделе, и ещё одной сегодня, я всё время думаю о нём. Отчасти у меня даже есть искушение заговорить с ним и узнать, как он жил всё это время. Но во мне ещё осталась крохотная часть, что до сих пор страдает от той разрухи, которую я проходила столько времени. Она говорит мне, что он слишком опасен. Что он раскроет застарелые раны, которые я так старательно пыталась залечить и забыть.

Почему жизнь должна быть такой охрененно сложной?

Стук в дверь ванной выводит меня из задумчивости. Прожигая взглядом дверь, не могу не гадать, стоит ли за ней Линк. Во мне происходит внутренняя борьба, потому что отчасти я надеюсь, что это он, а другая молится, чтобы это оказалось не так, ведь я не знаю, как себя вести, если по ту сторону находится он.

— Да? — кричу я через дверь, приложив руку к прохладному дереву.

— Рейвен? Это Тэсса. Всё нормально?

Схватившись за ручку, я открываю её и оглядываю коридор за спиной Тэссы, убеждаясь, что она одна.

— Не переживай. Линк на улице. Сомневаюсь, что ему хочется умереть, раз он не отрывает задницу от садового кресла рядом с Тейлором.

Я облегченно выдыхаю, но всё-таки чувствую горький укол, пронзивший грудь, от того, что он не пришёл проверить, всё ли со мной хорошо. Не могу его винить. Я сама дала ему чётко понять, что не хочу больше никогда с ним разговаривать, поэтому он выполняет моё желание, оставив меня в покое.

— Мне не верится, что он здесь. Я знаю, что Тейлор и Нина приглашают его каждый год, но он всегда очень занят своей ролью мистера Мега-Звезды, чтобы ошиваться с нами, неудачниками, — едко говорю я, выходя из ванной в коридор к Тэссе.

Тэсса закатывает глаза, хмыкая в знак согласия:

— Угу, знаю. Я не меньше твоего удивилась, когда он вышел на задний двор. Думала, у меня воображение разыгралось. Интересно, почему он приехал. — И вдруг, ни с того ни с сего, она бьёт меня по руке, отчего я вскрикиваю от боли. — Чёрт возьми! А что если он приехал, чтобы вернуть тебя?

Да она прикалывается! Клянусь, у неё поехала крыша!

— Ха! Боже мой! Думаю, у тебя официально не все дома! Ты вообще видела женщин, с которыми он встречался? Какого хрена ему желать меня, когда он может получить любую? Это просто совпадение. Ничего больше.

Она хмурит брови, складывая руки на груди.

— Тебе пора очнуться. Я видела, как он смотрел на тебя в Чайна-Тауне на прошлой неделе. Он по-прежнему влюблён в тебя по уши. Любой, у кого есть глаза, это увидит. У меня ни на секунду не возникает сомнений, что его появление — не совпадение. И не стану исключать, что они с Тейлором задумали свести вас здесь вместе.

Прижавшись к стене, я провожу руками по лицу, пытаясь усмирить нервозность. Ощущение такое, будто я сейчас свалюсь в обморок. У меня сейчас нет на это сил. Слишком много всего и слишком быстро.

— Я не могу вернуться, Тэсса. Просто не могу. Моё сердце больше не выдержит разочарований от него. А они точно будут. Неважно как сильно я люблю его, мы никогда не сумеем вернуть то, что было между нами когда-то. Не говоря уже о том, что мама выйдет из себя. Они с Мэттом уже как три года расстались. Если я появляюсь у неё на пороге с Линком, после всего что сделали с нами он и его отец, она, скорее всего, надерёт мне задницу.

Пожав плечами, она смягчается, наградив меня жалостливым взглядом.

— Я не знаю, что посоветовать тебе, Рейвен. Это твоя жизнь. Мне известно только то, что последние три с половиной года я наблюдала, как ты пытаешься восстановить свою жизнь. Ты разыгрываешь хорошее представление, пытаясь показать нам всем, что у тебя всё хорошо, жизнь лучше некуда. Но я вижу сквозь твою упорную игру. И я знаю, что внутри ты до сих пор сломлена, и, на мой взгляд, полностью исцелиться и стать по-настоящему счастливой ты можешь только наладив отношения с Линком. Возможно, это приведёт к чему-то между вами, а, возможно, и нет. Но ты должна делать то, что нужно тебе — ради себя самой и никого больше.

— Легче сказать, чем сделать, — вставляю я.

Разговоры об этом лишь поднимают ту боль, о которой я так силилась забыть. Подсознательно потираю шрам на левом запястье — тот, что пыталась прикрыть татуировкой «2-е послание Коринфянам 12;9»[4]. Я специально использовала точку с запятой, показывая, что моя история не окончена, ведь это символ, помогающий привлечь внимание к профилактике самоубийств. Мне он показался идеальным.

Я мысленно повторяю строчку из библейского стиха, который вдохновил меня на татуировку: «довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи». На неё я смотрю каждый день, не испытывая калечащую боль от смысла, который она несёт. В отличие от той, что спрятана на моей спине. Я сделала её после выписки из больницы, спустя два дня, как потеряла свою драгоценную малышку. И по сей день мне очень больно на неё смотреть. Я знаю, что однажды смогу посмотреть на неё в зеркало, не испытывая головокружения и без чувства, будто из-под ног у меня вырвали весь мир. Но этот день ещё не настал. И без понятия, когда он наступит — если вообще наступит.

Целый месяц я провела взаперти от окружающего мира, пытаясь исцелиться и найти ту Рейвен, которой я была до того, как потеряла Неву. С одной только библией на ящике возле кровати. Через две недели после начала терапии, я всё-таки взяла её и начала читать, чего не делала с тех пор, как ещё совсем малышкой посещала библейский класс. Когда карьера мамы пошла в гору, жизнь словно стала слишком насыщенной, и посещения церкви по воскресеньям исчезли из нашей рутины.

Теперь же, даже занятая по горло поездками по всему миру, я стараюсь выкроить время для посещения месс. Сначала я ненавидела Бога. Ненавидела за то, что он отобрал моего ребёнка до того, как я успела с ней познакомиться. Но сейчас я верю, что на всё есть причина. Испытания в нашей жизни даются нам для того, чтобы мы становились сильнее. Я попыталась вынести что-то позитивное из своей трагедии. Теперь я работаю с «Маршем десятицентников»[5], помогая проводить благотворительные акции в Лос-Анджелесе и Санта-Барбаре каждый октябрь. Я делаю это в надежде, что однажды людям не придётся сталкиваться с потерей ребёнка.

— Ты самый сильный человек, которого я знаю. И если ты по-прежнему любишь Линка и думаешь, что вернувшись к нему, ты, наконец, обретёшь счастье… настоящее счастье… которого не было у тебя уже очень давно, я скажу вот что: кого нахрен волнует, что подумает Вивиан? Неужели ей было не плевать, как ты себя чувствуешь, когда весь твой мир рухнул? Нет! Это я была с тобой, помогая собирать по осколкам твою жизнь. Пока она жила своей жизнью, словно всё просто замечательно. Понятно, что она твоя мама и ты любишь её, но я всегда буду ненавидеть Вивиан за её поведение по отношению к тебе после того, как ты потеряла Неву.

Слёзы щиплют глаза, когда эмоции берут вверх надо мной. Разговоры о Неве, Линке и моей маме — это уже чересчур. Не хочу сейчас этим заниматься. Тем более, здесь.

— Вряд ли у нас есть шанс. Мы упустили много времени. Теперь у нас совершенно разные жизни — он катается с ПГА, а я живу на чемоданах триста шестьдесят пять дней в году. Нам лучше оставить эту главу нашей жизни закрытой.

— Мне хочется, чтобы ты знала: я поддержу любое твоё решение. Для этого и существуют лучшие друзья. Я ненавижу, что нам приходится вести такие разговоры, но мы должны были это сделать. Мне жаль, если мои чувства к твоей матери и Линку расстраивают тебя, но я почти лишилась своей лучшей подруги из-за их эгоизма. Поэтому думая о них, я не могу не вспоминать через что тебе пришлось пройти. Знаю, Линк, как и ты, вынужден был подчиняться желаниям Мэтта и Вивиан, и это может немного повлиять на мои чувства к нему, но если он вернётся в твою жизнь, ему придётся надрываться каждый чёртов день, чтобы загладить вину перед тобой.

Повернувшись к Тэссе, я обвиваю её руками, привлекая в крепкие объятья. Она поднимает ладони, обнимая меня за шею. Мы отстраняемся и начинаем прокладывать путь по коридору, ведущему в огромную, просторную гостиную.

— Что ты там говорила про алкогольное желе, которое сделала Нина? Думаю, после такого серьёзного разговора алкоголь поможет выветрить негатив, витающий в воздухе, — предполагает Тэсса, поворачивая к кухне, вместо того чтобы свернуть к французским дверям, выходящим на улицу.

— Звучит как идеальное средство, способное меня расслабить. Я пришла сюда повеселиться — и, чёрт возьми, я это сделаю!

Опустошив несколько стопок на кухне, мы идём на улицу, чтобы присоединиться к остальным. И в тот же миг, как мы выходим в патио, я чувствую, как взгляд Линка приклеивается ко мне. Он сидит на шезлонге с пивом в руке, разговаривая с Тейлором и другими ребятами. Неважно, как часто я говорю себе не смотреть в его сторону, мои глаза всё равно то и дело притягиваются к нему.

— Похоже, кое-кому нравится то, что он видит, — шепчет Тэсса мне на ухо, пока Нина с ребёнком на руках шествует к нам по безупречно чистой лужайке.

Бросив на лучшую подругу взгляд прищуренных глаз, я шепчу:

— Говорила же тебе, наш поезд ушёл.

— Вот вы где. А я уже собиралась отправляться на поиски. Йен хочет поиграться в бассейне. Не хотите составить мне компанию?

— Конечно, — отзываемся мы в унисон.

Я снимаю сарафан, вешая его на спинку пустого шезлонга. Скидываю сандалии и иду к лестнице бассейна.

— Как только солнце зайдёт, Тейлор и ребята запустят фейерверки перед теми что выпустят у моста. Это будет первый салют Йена. Молю Бога, чтобы он не испугался, — рассказывает Нина, сажая его в надувную лодку.

— Уверена, они ему понравятся. Разве может быть иначе? Салют ведь яркий и красочный. Наверняка, его это загипнотизирует.

Я плюхаюсь на среднюю ступеньку, погружаясь в воду по талию, пока мы с Ниной продолжаем обсуждать фейерверки и наши детские воспоминания о дне Независимости.

Тэсса, которая ушла, чтобы принести нам ещё так необходимой выпивки, появляется с двумя пластиковыми стаканчиками пива.

— Что я пропустила? — осведомляется она, протягивая мне стакан и опускаясь в воду рядом со мной.

— Нина сказала, что ребята собираются вечером запустить салют.

— Круто! — радостно восклицает она, оглядываясь на Тейлора и Линка. Опершись на моё плечо, она едва слышно шепчет: — Если сделаешь всё как надо, в конце ночи между твоих ног окажется секс-Бог Сан-Франциско, устраивая твой собственный фейрверк.

Поперхнувшись пивом, я громко кашляю, хлопая себя по груди. У меня, наверняка, лицо красное как рак, благодаря Тэссе.

— Я более чем уверена, что этого не произойдёт. Я же говорила, Тэсса. Моя жизнь движется вперёд. Не назад. А именно так и случится, если я снова упаду к нему в постель.

Поведя плечами, она поднимает стакан к губам и делает большой глоток, прежде чем облизнуть губы и откинуться на локти, наслаждаясь ощущением прохладой воды в такой летний зной.

— Всё равно что ты говоришь. Его взгляд доказывает, что у него другие планы на уме. Которые, если я всё правильно понимаю, включают тебя сзади, сбоку и в других позах, которые любит этот озабоченный.

Я качаю головой, рассмеявшись от её бреда. Нет смысла с ней спорить. Она сошла с ума, если думает, что он меня вообще хочет. Я видела ту девушку, Нору, с ним в Чайна-Тауне. Мне с ней не сравниться.

Взгляд, против моей воли, в который раз перемещается в его сторону. На удивление, Тэсса права. Он действительно за мной наблюдает. Ну и конечно, исподтишка. Не знай я его лучше, сочла бы, что он смотрит на Мака, сидящего перед ним. Но я даже не сомневаюсь, что он следит за мной, потому что в тот же миг, как наши взгляды встречаются, на его губах расцветает та самая, выжженная в моей памяти, несмотря на упорные попытки забыть, соблазнительная ухмылка, от которой в животе оживают бабочки.

Ненавижу, что спустя столько времени, он остаётся единственным мужчиной, кто подарил мне такие чувства, независимо от того, сколько я молила, чтобы хоть кто-то из тех парней, с кем я встречалась, пробудили во мне то же самое, что и он. К сожалению, этого не случилось. Я не ощущала ни с кем связи. Но сейчас, даже находясь в десяти футах от Линка, моё тело мучительно изнывает от его близости, умоляя меня вернуть отсутствующую часть, которую он забрал с собой несколько лет назад.