Вознесение

Глава 11.

20 декабря, 2015 г.

Рейвен

Ближе к полуночи, мы с Тэссой заканчиваем упаковывать подарки, которые принесли сегодня из торгового центра. Я прячу их под ёлку, когда слышу, как парадная дверь открывается и захлопывается.

От звука приближающихся тяжёлых шагов, сердце ускоряется, а на теле проступает холодный пот. В попытке охладиться, я оттягиваю свитер.

Он должен был приземлиться ещё несколько часов назад. Я же последние пять часов провела, сгорая от дикого желания написать ему, удостовериться, что всё хорошо. Скорее всего, он поехал к друзьям. А я то, идиотка, думала, что, приземлившись, он отправится сразу ко мне, чтобы всё исправить.

— Чёрт… Линк приехал, — шепчу я, поднимаясь и проверяя, надёжно ли спрятан живот. Пока я ещё не готова рассказать ему о ребёнке. В мои планы входило сделать это завтра. Сегодня же я слишком устала, да и самочувствие не самое подходящее.

Живот снова пронзает тупой болью, и я тру его, пытаясь облегчить боль. Тэсса опускает обеспокоенный взгляд на мой живот.

— Ты в порядке? Тебе плохо весь день.

Отмахнувшись от неё, я поджимаю губы.

— Ничего страшного. Доктор сказала, что лёгкие спазмы — это нормально. Наверное, боль вызвана тем, что матка растёт и живот растягивается. Всё нормально.

Появившийся в комнате Линк обрывает разговор, и мы обе поворачиваемся к нему.

— Мне показалось, что я слышал здесь голоса. Мне нужно распаковать несколько подарков и положить их под ёлку, а потом я оставлю вас одних.

Пока он говорит, его глаза едва замечают меня. Я чувствую укол горечи, когда он проходит мимо и вытаскивает подарки из своей сумки. Рана от того, что я видела его с Алисией, по-прежнему свежа, но из головы не выходят слова Тэссы.

— Линк. — Он замирает от произнесённого мной имени. Прислонившись к арке, ведущей обратно в коридор, он оглядывается на меня с… быть может, надеждой? — Если ты не слишком занят завтра, я бы хотела поговорить с тобой обо всём. Ты не против?

Дёрнув плечом, он говорит:

— Конечно. Я не планирую завтра ничем заниматься. Смена поясов и всё такое. Сейчас в Шотландии утро, поэтому я поднимусь к себе, приму душ и попробую посмотреть фильмы, например. А вам желаю хорошей ночи.

Я не отвечаю ему, да и Тэсса тоже, потому что слишком увлечена наблюдением за нашим разговором — молится, наверное, чтобы я не накинулась на него из-за своего нестабильного гормонального фона.

— Ну… это было неловко, — произносит она, подавшись вперёд, чтобы посмотреть как Линк исчезает в конце коридора.

— Не то слово. Стоит ему оказаться рядом, и я не могу рассуждать трезво. Отчасти я понимаю, что мне следует ненавидеть его за то, что он сделал. Но потом я чувствую шевеление ребёнка в животе, и все мои мысли сводятся к тому, как сильно я люблю его… и хочу, чтобы мы могли стать семьёй.

Обхватив меня рукой за плечи, Тэсса прижимает меня к своему боку, а второй накрывает мой живот.

— Даже не представляю, каково это — быть в твоей шкуре. Но я знаю, что ты поступишь, как велит сердце, и это правильно. Почему бы нам не подняться наверх и не устроить пижамную вечеринку? Заберёмся в постель, врубим слезливый фильм и расслабимся перед тем, как окончательно отключиться?

Рассмеявшись, я беру её за руку и вытягиваю в коридор.

— По-моему, это прекрасная идея. Ты поможешь мне остаться сильной и не забрести в комнату к Линку, где я сделаю то о чём на утро пожалею.

— Ха! Будем надеяться, что мистеру секс-Богу тоже не взбредёт ничего в голову. А то не хочется проснуться от того, что он пытается меня трахнуть, перепутав с тобой.

Переодеваясь в пижаму, я надеваю хлопковые шорты и растянутую футболку, а потом забираюсь в кровать к Тэссе. Мы устраиваемся на горе подушек и включаем «Девушку без комплексов».

После первых пятнадцати минут фильма, я осознаю, что пытаюсь сдержаться и не уснуть. Неторопливо сползаю с подушек, зарываясь глубже под одеяло, и проваливаюсь в сон.

Но от резкой боли, прострелившей живот и спину, мигом просыпаюсь. Я завожу руку за спину и принимаюсь разминать спину, силясь унять боль от спазмов. Она похожа на те, что бывают у меня при самых болезненных месячных — но сильнее во сто крат.

Слёзы подступают к глазам, когда меня накрывает ещё одна волна, когда я пытаюсь сесть, отчего с губ срывается тихий всхлип. В комнате темно, поэтому я делаю вывод, что сейчас глубокая ночь. Единственный свет, что исходит от телевизора, освещает кровать. Сев прямо, я чувствую, как бельё на мне становится мокрым, и от этого во мне вспыхивает паника, накрывая меня как ушат холодной воды.

Услышав мой плач, Тэсса просыпается и подскакивает с широко распахнутыми от ужаса глазами.

— Что случилось? — спрашивает она, сначала оглядев меня, а потом и всю комнату.

Схватившись за живот от ещё одной вспышки боли, я говорю между всхлипами:

— Что-то не так с ребёнком, Тэсса. — После того как эти слова вылетают из меня, слёзы, наконец, вырываются на свободу.

Тэсса сползает с кровати, вскакивая на ноги, достаёт свой мобильный и спрашивает:

— Что мне делать? Вызвать скорую? Или самой отвезти тебя в больницу?

Сжав веки, я пытаюсь успокоить поглощающую меня панику и думаю о том, что сказала мне делать врач в случае осложнения беременности. Распахнув глаза, я выпаливаю:

— Нужно позвонить в клинику моего врача и поговорить с кем-нибудь. Они должна знать, что делать.

Связываясь с горячей линией клиники моего врача, Тэсса помогает мне добраться до ванной.

— Боже мой, — говорит она паникующим голосом. — Ты вся в крови, Рейвен.

Трясясь от страха, курсирующего по телу, я опускаю взгляд и смотрю на кровь, покрывающую внутреннюю часть моих бёдер.

— Почему это происходит? — спрашиваю я, глазея на себя, и принимаюсь фанатично снимать одежду.

— Не знаю, милая. Но я с тобой. Мы отвезём тебя в больницу. Всё будет хорошо.

Но в глубине душе я чувствую, что это далеко не так. Пытаюсь дождаться и посмотреть, не шевельнётся ли ребёнок, но ничего не происходит. Схватив полотенце из шкафчика над туалетом, я завожу его под тёплую воду и принимаюсь вытирать внутреннюю сторону ног. Рыдания заполняют комнату, пока я смотрю, как кровь стекает в канализацию, когда ополаскиваю полотенце, закончив отмывать себя.

Тэсса вновь появляется в дверном проёме с новым бельём и штанами.

— Надень. Женщина на линии сказала, что если мы сумеем добраться до больницы быстрее, чем дождаться скорой, то нам надо выдвигаться. Мы выезжаем, как только ты оденешься.

Кивнув, я бормочу:

— Хорошо, — прежде чем перехожу на автопилот — надеваю трусы и прокладку, чтобы не заляпаться кровью. Кровотечение, кажется, сменилось совсем лёгкой мазнёй, что, надеюсь, хороший знак, ведь я не хочу потерять ребёнка.

Натягивая штаны, я оставляю их болтаться на ногах, когда меня прошибает боль в животе и пояснице, заставляя согнуться пополам. Я плачу от боли, как вдруг по комнате разносится обезумевший голос Линка.

Сделав глубокий вдох, я рывком надеваю штаны до конца и приваливаюсь к раковине, замерев от вида Линка, застывшего в дверях, который оглядывает меня, а потом и окровавленные вещи, лежащие на бортике ванны.

— Что происходит, Рейвен? Ты поранилась? — спрашивает он, сокращая между нами дистанцию большими, быстрыми шагами.

Нижняя губа дрожит, пока я пытаюсь подобрать слова. Придерживая ладонью живот, я издаю очередной всхлип, и его глаза устремляются к моей руке, вспыхивая от понимания.

— Ты беременна, Рейвен? — выдыхает он вопрос, опуская руки на крошечную округлость, проступавшую на моём животе.

Плечи ходят ходуном, когда я распадаюсь перед ним на части. Упираюсь подбородком в грудь.

— Я прилетела в Шотландию, чтобы рассказать тебе, но ты уехал. А потом я не знала, как это сделать. И ещё произошедшее с Алисией…

— Простите, что прерываю, но нам нужно сейчас же отвести её в машину. Пойдём, Рейвен, — рявкает на нас Тэсса, взяв в руки ситуацию.

Вздрогнув от её слов, Линк подхватывает меня на руки и выносит из ванной, в коридор и вниз по лестнице. Тэсса вырывается вперёд, чтобы открыть для него входную дверь. Распахнув её, она пропускает сначала Линка со мной, а потом захлопывает дверь за собой, слетает с лестницы и мчится через лужайку к машине. Я зарываюсь лицом в грудь Линка и пытаюсь дышать через вновь нахлынувшую боль.

— Всё будет хорошо, Рейвен, — произносит он, залезая на заднее сиденье вместе со мной. Он прижимает меня к себе всю поездку до больницы. Всё вокруг размыто, когда меня стремительно заносят внутрь и я оказываюсь в крошечном, больничном помещении, где меня тут же замечает дежурный врач.

Он вместе с медсестрой сопровождает меня и, сев рядом, включает ультразвуковой аппарат и начинает водить зондом по нижней части моего живота, вглядываясь в экран, скрытый от моего взгляда. А я лежу с закрытыми глазами, молясь, чтобы сейчас тишину комнаты нарушило сердцебиение… но этого так и не происходит. Вместо этого, врач ещё раз смотрит на экран вместе с медсестрой, прежде чем выключить оборудование и повернуться к нам.

— Мне очень жаль, но сердцебиения нет, — всё, что произносит он, а потом исчезает за дверью, отправившись навещать других мам.

Медсестра загоняет аппарат обратно в отведённый ему угол перед тем, как подойти к кровати, где лежу я, уставившись пустым взглядом в потолок, желая, чтобы земля разверзлась и поглотила меня целиком, забрав отсюда.

— Рейвен, милая. Нам нужно обсудить некоторые детали, чтобы я могла подготовить тебя к процедуре, через которую нам предстоит пройти.

Дотянувшись до перил больничной койки, я нажимаю кнопку регулировки, медленно поднимаясь в сидячее положение.

Увидев, что я готова как никогда, она принимается объяснять, что будет происходить следующие несколько часов. Начиная с капельницы питоцина, чтобы спровоцировать роды и отхождение вод. И заканчивая предупреждением, как будет выглядеть наш ребёнок, когда родится. В зависимости от продолжительности смерти, она будет либо розовой, либо бледной с шелушащейся кожей — нежной и хрупкой.

Голова не перестаёт пульсировать весь разговор, всё время, что я подготавливаюсь родить своего мёртвого ребёнка.

В конце концов, она накрывает ладонью мою руку и произносит:

— Мы можем вколоть тебе морфий в бедро, если ты хочешь ослабить боль. Вызванные роды могут проходить гораздо сложнее для некоторых женщин, нежели естественные, постепенные схватки и роды. Позже можно будет сделать эпидуральную анестезию, если захочешь.

Уже приняв решение, я говорю ей:

— Ничего не надо. Мне плевать, насколько это больно. Я хочу ощущать каждую каплю боли от рождения своего ребёнка. Мне нужно её чувствовать, чтобы понимать реальность происходящего, — произношу я, стирая слёзы из уголков глаз.

Тэсса стоит у окна с растёкшейся по щекам тушью, безмолвно наблюдая как весь мой мир рушится прямо на её глазах.

— Ты уверена? — спрашивает медсестра, поднимаясь на ноги.

— Да. Ещё ни в чём я не была так уверена.

Подойдя к изножью кровати, она устраивается между моих ног и просит расслабиться, пока проверяет шейку матки.

— Что ж, раскрытие уже три сантиметра. Мы совсем скоро вернёмся, чтобы ввести тебе питоцин. Кроме того, мы можем пригласить священника, если вы желаете благословить ребёнка, когда она родится.

Такое ощущение, словно вся моя жизнь выходит из-под контроля. На меня сыплется столько вопросов, что я едва успеваю их переварить, когда мне хочется лишь свернуться в клубочек и умереть.

— Было бы отлично. Спасибо, сестра Робертс, — отвечает за меня Линк, прежде чем занять кресло рядом с койкой.

— Позвонить Вивиан и Мэтту? — тихо спрашивает Тэсса через всю комнату.

Я тут же мотаю головой.

Одно можно сказать точно: я не хочу, чтобы мама и Мэтт сейчас приехали сюда. Последнее, что мне нужно — это чтобы они сделали своим присутствием эту разрывающую душу ситуацию ещё хуже.

Как только медсестра покидает палату, Линк берёт меня за руку.

— Знаю, ты сказала, что не хочешь обезболивающего, но ещё можно передумать, малышка. Ты не должна наказывать себя, заставляя своё тело переживать такое. Это не твоя вина. Твоей вины тут вообще ни капли нет.

Отчаянно покачав головой, я говорю ему:

— Мне это нужно, Линк. Можешь принести мой телефон, пожалуйста. Мне нужно позвонить отцу.

Поднявшись на ноги, Линк подходит к Тэссе, возле которой лежит моя сумка. Открыв её, он достаёт его и замирает. Его рука неторопливо появляется из сумки, зажимая узи-снимок с последнего моего посещения доктора. Медленно повернувшись, он поднимает фото и спрашивает:

— Это… ребёнок?

— Да. Во вторник на приёме я узнала, что у нас будет девочка.

— Девочка? — его голос срывается, он опускает взгляд на снимок, прежде чем подойти и протянуть мне телефон.

— Да, красивая, здоровая малышка — так сказала мне доктор Бейкер на последнем УЗИ. — Я судорожно проглатываю очередной всхлип, пытаясь найти в себе силы продолжить говорить. Глядя на снимок в его руке, я продолжаю молча заваливать Бога вопросами: «Почему она? Почему ты забрал нашего ребёнка?» — Я не знаю, почему это произошло.

Я перевожу взгляд на свой обнажённый живот и нежно провожу по нему пальцами.

— Знаешь, я начала чувствовать, как она шевелится. А однажды у неё была икота… это было самое странное, но в то же время самое потрясающее ощущение в моей жизни. Не знаю даже, как описать. Я ненавижу то, что ты так и не почувствовал это, Линк. Не ощутил рукой, как она пинается. Прости, что не сказала тебе. — Содрогаясь всем телом, я рассыпаюсь на части и с радостью принимаю объятья Линка, которые мгновенно смыкаются на мне. Он тесно прижимает меня к своей груди, а свободной рукой ласково гладит пальцами мои волосы.

— Всё нормально, Злючка. Я понимаю, почему ты этого не сделала.

И вдруг из ниоткуда, меня скручивает от ещё одних — теперь я знаю, что это — схваток, в то время как живот напрягается от пронзающей его и поясницу боли. Я уже ужасно измотана и эмоционально истощена, но это только начало самой долгой и мучительной ночи в моей жизни.

После шести часов изнурительных схваток, я тужусь в последний раз, рождая на свет нашу дочь. В комнате стоит зловещая тишина, когда я падаю на больничную койку, чувствуя, как она отделилась от моего тела.

Обычно это счастливый момент. Награда после многочасовых схваток и родов — долгожданное появление ребёнка. Но для меня, в этом моменте нет радости и поздравления. Комнату не заполняет детский плач. Вместо этого, в ней раздаётся едва слышный шёпот, а медсёстры с врачом обмениваются сострадательными взглядами.

— Она прекрасна, Рейвен, — говорит Тэсса рядом со мной, где она стоит, сжимая мою правую руку.

Затуманенным взглядом я вижу, как Линк, стоя у моих ног возле доктора, разрезает пуповину. Она такая крошечная. Чертовски маленькая. Я немо наблюдаю, как доктор опускает её мне на живот и принимается очищать. Мои глаза ни на миг не покидают её. Я пытаюсь выжечь каждую чёрточку в своей памяти. Начиная десятью малюсенькими пальцами на руках и ногах. Заканчивая кнопкой носа и крохотными щёчками.

Стиснув руку Тэссы, я тяну за неё, привлекая к себе внимание. Она наклоняется к моему лицу.

— Сфотографируй, пожалуйста, Тэсса. Мне нужно запомнить… запомнить её, — плачу я и подношу другую руку ко рту, пытаясь заглушить рыдания.

— Конечно, — соглашается она, нежно сжав мою руку, прежде чем отпустить её и вытащить телефон, чтобы запечатлеть её, пока медсестры взвешивают крохотное тело и измеряют рост.

Линк следует за ними всюду с отсутствующим выражением лица. Он не проявлял эмоций с тех пор, как мы приехали. Я думала, что, возможно, когда она появится, он заплачет, закричит, что-то сделает. Хоть что-нибудь, чтобы я поняла, что он чувствует. Но вместо этого, у меня складывается ощущение, что он просто отгородился эмоционально и пытается быть сильным ради меня.

Мне так ужасно хочется её обнять. Меня убивает то, что я лежу в полном бездействии, наблюдая, как Линк и Тэсса держат её нежные, крошечные ручки и продолжают делать снимки, пока медсестра пеленает её и надевает маленькую полосатую шапку.

— Мне нужно, чтобы ты ещё раз сильно потужилась, Рейвен, чтобы мы смогли вытащить послед, а я потом я уйду и позволю вам провести время наедине с дочерью.

После третьей попытки я, наконец, снова чувствую прилив облегчение. До меня доносится, как доктор говорит медсестре:

— Разрывов нет, — и снимает перчатки, выбрасывая их в мусорное ведро.

Переведя взгляд с меня на Линка, он встаёт, выражая нам свои соболезнования, и уходит.

— Почему это случилось? Почему я потеряла ребёнка? — спрашиваю я медсестру, появившуюся у моей кровати.

— У вас есть возможность сделать вскрытие, если хотите. Причину смерти можно будет узнать у вашего доктора в Санта-Барбаре. Они направят ей результаты, чтобы она просмотрела их вместе с вами. Похоронное бюро приедет за вашей малышкой, чтобы забрать её на подготовку. Так что, вы можете отправиться туда, как только вас выпишут, чтобы заняться организацией погребения или кремации.

Я поднимаю взгляд на Линка, что стоит теперь возле койки, с нашей дочерью в руках, которую едва видно за спеленатым одеялом и шапкой.

Вытянув руку, я беру его за свободную ладонь и сжимаю, нуждаясь в спасательном круге, чтобы не ускользнуть окончательно. Последнее, что моё воображение могло нарисовать — это то, что мне придётся лежать в больнице, обсуждая похороны моего ребёнка.

— Благодарим за информацию, мэм. Мы определённо хотим сделать вскрытие. Я подготовлю все необходимые бумаги, — произносит Линк медсестре, ласково вырисовывая большим пальцем круги на тыльной стороне моей ладони.

Медсестра с сочувствием улыбается нам, принимаясь убираться вокруг изножья койки.

— Ещё раз хочу сказать вам, что я очень сожалею о вашей потере. Священник придёт, когда вы будете готовы, и у нас есть психотерапевт на случай, если вы решите, что вам нужно с кем-то поговорить.

Я судорожно выдыхаю, роняя взгляд на свой теперь уже пустой живот.

— Спасибо, — я больше ничего не говорю и не обращаю на неё внимания, поэтому она выпрямляется, перебрасываясь словами с другими медсёстрами, и уходит.

В конце концов, они достают из исколотой меня все приспособления и дают ибупрофен, чтобы облегчить боль. А потом уходят, оставляя нас в уединении, которое я ждала с момента её рождения.

— Она прекрасна, Рейвен, — повторяет Тэсса, возвращаясь к моей койке, и принимается делать снимки, в то время как Линк аккуратно передаёт её мне.

Мои руки трясутся, когда я вытягиваю их, чтобы забрать её себе.

— Она родилась в 8:23 утра, весом один фунт и две унции[6] и ростом— двадцать шесть сантиметров и девяносто пять миллиметров, — говорит Линк, глядя, как я прижимаю её к груди. Слёзы скатываются по моему лицу, падая на её одеяльце, пока я нежно глажу её пальцем по щеке.

— Ты абсолютно идеальна, — выдавливаю я между тихими всхлипами и, наклонившись, прижимаюсь поцелуем к её макушке.

Такое ощущение, будто мне пробили дыру в груди и вырвали сердце, когда я смотрю на свою дочь, которая вместо того, чтобы появиться на свет красивой, жизнерадостной малюткой на сороковой неделе, родилась мёртвой. Забрав с собой часть меня.

Телефон Тэссы жужжит рядом, отвлекая меня от мыслей. Она бросает на него взгляд, а потом смотрит на нас с Линком.

— Твой папа и Элисон приехали. Они в приёмной. Хочешь, чтобы я их позвала? Он сказал, что позвонил Вивиан, когда она родилась. Поэтому думаю, вам нужно знать о том, что ваши родители будут здесь через несколько часов.

Подняв глаза на Линка, я говорю ему:

— Если ты не против, я бы хотела побыть с ней наедине, пока сюда не заявились все. — Я так измотана и физически, и эмоционально, что единственное, чего мне хочется — просто поспать.

— Хорошо. Пойду поищу кофе, а потом вернусь. Я скажу твоему отцу, как у тебя дела, — произносит Линк, наклонившись, чтобы ласково поцеловать меня в макушку.

Знаю, между нами не всё решено, но я рада, что он здесь. Меня пугал приезд наших родителей, потому что тогда на нас двоих обрушился бы весь ад.

Но сейчас мне плевать, что они подумают.

Я смотрю, как Линк и Тэсса исчезают в коридоре, бесшумно закрывая за собой дверь.

Повернувшись на бок, я баюкаю малышку в руках, разглядывая её, пока пытаюсь придумать имя. Конечно, мне нужно было спросить мнение Линка, но я уже придумала несколько, которые планировала предложить ему, когда он узнает о ребёнке.

Она похожа на спящего ангелочка, такая крохотная, что могла бы уместиться в моей ладони. Я подхватываю её крошечную ручку указательным пальцем, перебирая каждый хрупкий пальчик. Красавица. Я замечаю в ней всё больше Линка, пока изучаю черты её лица. Мои мысли давно не обращались к Богу или Небесам. Но теперь, лёжа с ней в моих объятьях, я не могу не гадать, упокоился ли её дух в Раю. Я думаю обо всех почивших членах моей семьи. С ними ли она сейчас, окружённая безопасностью и любовью. Или совсем одна, ждёт, когда мы с Линком однажды присоединимся к ней, где бы она ни была.

Внезапно в моей голове всплывает имя, которое я увидела когда-то, пролистывая варианты имён.

Нева.

Это Рай[7] наоборот. Идеальное имя для маленького ангела.

Глядя на неё, я шепчу:

— Нева… мой милый, маленький ангел.

Взяв телефон со стойки рядом с кроватью, я открываю камеру и фотографирую её, идеально свернувшуюся в моих объятьях.

Из меня вырывается зевок, а тело взывает ко мне, уговаривая дать ему сон. Убрав телефон обратно на подставку, я подтягиваю ноги к груди, натягивая одеяло до талии, и бережно прижимаю Неву к груди, позволяя сну овладеть мной.

Часть меня желает, чтобы по пробуждению, всё это оказалось лишь ужасным кошмаром. Я снова почувствую её пинки и шевеления в моём животе, благодаря которым буду знать, что с ней всё хорошо.

Но, к несчастью, я знаю, что это не сон и с моим ребёнком не всё хорошо.