Временный интерес (СИ)

Глава 28

— Кто это был? — спрашивает мама, кивнув на мобильный у меня в руке.

Я только что закончила разговор с Глебом. Возможно, она слышала недовольные интонации, доносившиеся из моей комнаты. Молчу, перебирая в голове слова, с которых начать рассказ.

— Тот самый, о котором «пока нечего рассказывать»? — опережает мама, дразня меня моими же словами.

— Именно, — бормочу я, отводя взгляд.

— Хорошо, тогда не буду лезть, — на удивление покорно произносит мама, хотя обычно её интерес в отношении моей личной жизни не знает границ. — Мариш, подай очки, пожалуйста, — просит она отстранённо и тянется к листам, оставленным врачами. — Мне сказали, у меня всё не так печально и многое можно исправить. Рано мне к коляске привыкать. Да и ты у меня ещё несмышлёная… — Я подаю ей назначения, и она пытается вникнуть в суть указанного там.

Да, для мамы я всегда буду маленькой девочкой — это нормально. Несмотря на то, что с восемнадцати лет живу одна. Я у мамы поздний ребёнок, они с папой встретились, когда у отца уже был неудавшийся брак за плечами. От первого брака у него остался сын, мой сводный брат, которого я видела лишь однажды, на похоронах папы восемь лет назад. К сожалению, ни мама, ни первая жена отца никак не способствовали сближению. Скорее наоборот, всячески сеяли раздор между нами. Общение с братом у нас не сложилось, этого уже не изменить.

— Как тебе Алевтина Ивановна? — Мне важно знать, комфортно ли маме с этой женщиной.

— Знаешь, мы как-то сразу нашли общий язык. И… она не смотрит на меня, как на инвалида!

— Мам, ну тётя Галя тоже так не делает.

Но мама лишь фыркает, закатывая глаза — не верит. Знаю, злится на соседку за то, что та рассказала мне об обмороке. У них раньше были хорошие отношения, и они даже дружили, а потом… случилось всё это. Теперь многое между ними изменилось. Я не раз становилась свидетельницей их взаимных пререканий. К тому же мама не в курсе, что я плачу тёте Гале за её внимание. Для всех будет лучше, если она останется в неведении и дальше.

Уверена, в отличие от нашей соседки, у всех врачей этой клиники есть соответствующее психологическое образование, и они способны найти подход к любому пациенту. И как тут не вспомнить Глеба со всеми его доводами? Он снова оказался прав.

Вечером приходит Алевтина Ивановна, ловко проделывает стандартные процедуры с измерением давления и температуры, заносит цифры в планшет и контролирует приём лекарств. Они с мамой воркуют, как старые подруги, будто знакомы целую вечность. В моей комнате слышны обрывки их разговоров про виды рассады капусты и способы высадки её на грунт.

Следующим утром всё происходит по той же схеме, и я начинаю чувствовать себя лишней.

А потом звонит Глеб. Наш вчерашний разговор закончился на повышенной ноте: я не скрывала своего недовольства его инициативой.

— У тебя же отпуск, — напоминает он после утреннего приветствия и расспросов о моих впечатлениях по поводу сиделки.

— Отпуск, да… — отвечаю и думаю о том, что планировала провести его с мамой. — Как там моя машина, кстати?

— В отпуске нужно отдыхать, Марина, а с машиной всё в порядке, о ней не думай, — строго говорит Глеб.

— Что это значит?

— Приезжай и увидишь.

— Что за загадки, Глеб?

— Вдруг ты снова вздумаешь сбежать. — Чувствую улыбку в его голосе.

Подшучивает снова… Ничего не понимаю!

— Какие цветы ты любишь, Марина?

— Цветы?.. — растерянно повторяю за ним.

Причём здесь цветы? И тут до меня доходит: в субботу букет так и остался на заднем сиденье его машины! Мы оба о нём забыли. Или, скорее, я…

— Цветы, да. Какие? Мне нужно знать, чтобы ты…

— Я вернула тот букет не поэтому, ты же знаешь! — восклицаю я в чувствах. Он нарочно меня провоцирует?

— … чтобы ты была им рада, — спокойно заканчивает он фразу.

— А про тот букет в машине… Я просто забыла. — Стараюсь говорить ровно.

— Это я о нём забыл. Не сердись, он тут вообще ни при чём, — берёт он на себя вину за участь бедных цветов. — Так ты приедешь?

— Да… я и сама собиралась. Здесь и без меня прекрасно справляются!

— Навестишь на выходных, — предлагает он компромисс успокаивающим тоном.

— Да, наверное, так будет лучше…

— Машина будет у тебя примерно через час.

— Что?

— Водитель свяжется, как обычно. Всё, отключаюсь. Марин, у меня совещание. До встречи!

— Пока…

И, только закончив разговор, меня накрывает осознание. Утихшее было возмущение вспыхивает с новой силой. «Через час?», «Как обычно?»

Понимание того, что ему и не нужно было моё согласие на отправку машины, выводит меня из себя. Я отмеряю шагами комнату, вцепившись руками в волосы, и неистово злюсь.

Хочу набрать его номер и высказать всё, что я думаю о нём и его решениях. Но… у него же там совещание? Я буду выглядеть невменяемой истеричкой!

Но… мои интересы тоже нужно учитывать, в конце концов! Так он их и учитывает, разве нет?

Падаю на кровать и закрываю ладонями лицо, дышу глубоко и стараюсь успокоиться. Сквозь рассеивающийся туман слышу голос Алевтины Ивановны — она зовёт меня завтракать.

Прекрасно! Просто блеск! Заботливая дочь приехала помочь маме.

Лежу на кровати какое-то время, размышляя о том, что делать. Ответ приходит сам собой, когда я успокаиваюсь. Я поговорю с ним вечером. Ведь ничего страшного не произошло? Уверена, он хотел, как лучше.

Улыбнувшись самой себе, отправляю Глебу сообщение: «Гортензии и пионы». Да, не знаю как, но с букетом он угадал с первого раза. На все сто процентов!

Получив от него «лайк» на своё послание, выхожу из комнаты, ведомая умопомрачительным ароматом любимых сырников.