Временный интерес (СИ)

Глава 36

Марина

— Она у тебя весь день, да? — спрашиваю, едва за Алевтиной Ивановной закрывается дверь.

— Да. Представляешь, как подруги стали с ней. Их, наверное, там специально обучают этому, — хмыкает мама и кивком просит подать ей полотенце.

— Становиться подругами?

— Ага. Но я не жалуюсь, что ты. Мне с ней… комфортно, что ли. Ты понимаешь.

— Конечно…

— Но это не значит, что она нужна на постоянной основе, — строго произносит мама, принимаясь вытирать вымытые мной тарелки.

— Да…

— Такая «дружба» дорого обходится, — говорит мама, сверкая глазами. — Ещё и лекарства эти… на сумму, превышающую все мыслимые и немыслимые пенсионные выплаты.

— Я видела, да. Купим всё, что нужно, не переживай.

— Ох, доченька… — Мама печально качает головой, со звоном опускает последнюю чашку в общую стопку и выходит из кухни.

— Мам, говорю же: купим, — произношу твёрдо, без колебаний и иду за ней в комнату.

— Не хочу я, чтобы ты на меня тратила деньги.

— Ну что ты такое говоришь?

Присаживаюсь рядом с ней на кровать, касаюсь её руки.

— Доченька… Ты изменилась. Что у тебя с этим мужчиной?

— С каким? — машинально отзываюсь я, хотя прекрасно понимаю, о ком она.

Я ждала от неё вопросов. С самого моего приезда мама одаривала меня многозначительными взглядами, словно только и дожидалась, когда сиделка оставит нас наедине.

— С тем, что возит тебя на этих чёрных представительских машинах.

— Он не возит. Это его водители.

— Даже так. Кто он такой?

— Бизнесмен… Глеб Холодов.

Произношу его имя и смотрю на маму, уверенная, что оно ей ни о чём не скажет. Но ей и не нужны имена, чтобы сложить картину воедино, и дальше я отвечаю на стандартные вопросы, которые любая мать задаёт дочери, когда та знакомится с перспективным мальчиком.

Вот только наша ситуация немного… иная. Вернее, совсем другая. И о Глебе я рассказываю в основном то, что вычитала в интернете. И, конечно, он не перспективней мальчик, а состоявшийся мужчина.

Но мамины вопросы бьют точно в цель.

— Куда он приглашал тебя на свидания? — спрашивает мама, и я не решаюсь рассказать про тот единственный раз, закончившийся его циничным вопросом: «К тебе или ко мне?»

В итоге лепечу ей что-то невнятное.

— А как вы познакомились?

— На работе… Он наш клиент…

— И давно вы вместе? — продолжает мама. А мы вместе?

— Он дарил тебе что-то?

— Что?

— Ну подарки…

— Подарки? — переспрашиваю я, наверное, с глупым видом. Ох, Марина, тебя и покупать не нужно было. — Цветы, — отвечаю, пожав плечами.

— И какие у вас отношения? — спрашивает мама недоверчиво.

«Мы понимаем друг друга в постели», — хочется ответить мне, но, конечно, я этого не делаю.

— Он приглашал тебя к себе домой? Знакомил со своей матерью? — не унимается мама, и мой мозг закипает.

А ведь и правда, была ли я у него дома? Та городская квартира больше похожа на место для встреч, чем на настоящий дом. И да, он не представлял меня своей матери и не собирается этого делать.

— Познакомь нас, — неожиданно просит мама.

— Нет, мам, не познакомлю.

— Почему?

— Не знаю, мам, у нас… пока не те отношения…

Боже, да у нас отношения без отношений. И это «пока» — навсегда.

— Понятно… — произносит она, отводя взгляд в сторону.

— Мам…

Ей и правда всё понятно.

— Ты у меня очень красивая, доченька, — говорит мама.

Я кривляюсь, строя смешную гримасу, и мы обе смеёмся, а затем обнимаемся. В маминых объятиях тепло, уютно и беззаботно.

Голова лежит на её коленях, а нежные поглаживания дарят безмятежность и спокойствие.

— Когда мы с твоим папой начинали встречаться, он уже был при должности, с хорошим окладом, машиной и квартирой. Но я полюбила его не поэтому. Знаешь почему?

— М?

— Он понравился моей маме.

— Серьёзно?

Папа и бабушка преподавали в одном университете и были знакомы задолго до того, как папа встретился с мамой и узнал, чья она дочь.

— Да, я очень переживала из-за их отношений. Они на момент нашего знакомства были… натянутыми.

— Правда? Ты не рассказывала… Из-за чего?

— Что-то касалось их преподавательской деятельности. Сейчас уже не важно. Но он помог ей вывезти студентов на ежегодный форум, где они защищали научные работы. Для бабушки это было критически важно, дало ей карьерный толчок — она получила грант, а потом и научную степень.

— Как он это провернул?

— Даже не знаю, но подкуп был засчитан. Ему была важна я. А мне — общение с мамой и наши общие хорошие отношения в будущем.

— Как здорово. Почему ты раньше не рассказывала?

— Ты знаешь, я сама осознала это не так давно. Мужчину характеризуют его поступки — помни это всегда. Я тебя очень люблю и хочу, чтобы твой избранник ценил тебя по-настоящему.

— Я поняла…

— Тебе нужно поговорить с ним, — заявляет она бескомпромиссно.

— Зачем?

— Чтобы он понял, с кем имеет дело.

Не хочу анализировать всё услышанное. Мозг отторгает любую попытку мыслить в этом направлении, уступая дорогу нахлынувшим чувствам.

Ухожу в свою комнату, чтобы поразмыслить над мамиными словами, но проваливаюсь в сон, а утром меня будят обрывки голосов.

— Не сомневайтесь, я дам лучшие рекомендации, — убеждает мама Алевтину Ивановну, но та явно из-за чего-то расстроена.

— Как только закончится отпуск… — слышится её встревоженный голос.

— Вы снова вернётесь! Не переживайте!

Прощальные реплики, шуршание вещей и хлопок закрывающейся двери.

— А зачем она мне тут, если у тебя ещё целая неделя отпуска? — непонимающе произносит мама за завтраком. — Я же правильно поняла — тебе в понедельник на работу?

— Д-да…

— Ну вот и отлично! Проведём время вместе!

Почему я не верю, что только в этом причина?

Хотя, возможно, так будет лучше.

Эти дни мы по-настоящему плодотворно проводим с мамой. У нас, оказывается, накопилось много дел по дому. За мытьём окон и вытиранием пыли, притаившейся в укромных уголках, время проходит не так заметно.

Погода балует теплом, и мы, как советовали врачи, подолгу гуляем в парке, дышим свежим воздухом и, конечно, разговариваем. Мама много вспоминает об отце и рассказывает об их отношениях то, о чём я раньше не знала, и ничего больше не спрашивает о Глебе, чему я очень рада.

Я позволяю себе думать о нём украдкой, поздним вечером. Уткнувшись лицом в подушку, остаюсь наедине с терзающими душу мыслями и с отчаянием осознаю, как сильно скучаю.

Скучаю так, что по щекам градом катятся слёзы — горькие и печальные. И я ничего не могу с ними сделать. Только крепко сжимаю ладони в кулаки и тихо скулю, до боли закусив губу. Не в силах заставить себя ни позвонить, ни написать ему. Пальцы немеют, а все слова испуганными птицами улетают прочь, оставляя лишь леденящую дрожь и гулкое безмолвие вокруг.

Ночами хватаю телефон — а там пусто. Перечитываю нашу последнюю переписку, где только мои сообщения, датируемые днём моего приезда к маме.

От него: «Хорошо, будь там». И всё.

И вот я здесь.

Уже целых пять дней.

Утром просыпаюсь от вибрации звонка. Сбросив одеяло, рывком сажусь на кровати и смотрю на экран телефона, который всю ночь провёл в моей руке. Звонит Глеб. В полусонном оцепенении принимаю вызов, уверенная, что это лишь сон, слышу его голос:

— Марина, я соскучился, приезжай. Я отправил за тобой машину.